Все эти разговоры об экзистенциализме и псевдофилософских подходах к порнографии приводят меня ко второму недовольству. Как уже случалось не раз в моей короткой карьере свободного писателя, я бескорыстно, по-христиански предпочел Истину Наживе, предложив журналу не платить мне сверх договоренности за лишние слова.
Заплатите мне за триста пятьдесят, а получите полторы. В любом другом бизнесе я мог бы быть отмечен Торговой палатой или Комитетом по улучшению бизнеса за мои труды. Но в этом мире порно с его липкими полами все не так. Несмотря ни на что, я сделал по-плебейски примитивное, прозаическое усилие («Юные письки-3»), попытавшись затем поднять уже сделанное до уровня искусства путем обнаружения глубокого смысла (то есть конфликт, многочисленные антагонисты, развязка, Буря и Натиск, все эти художественные манеры неоплатонизма, система образов и архетипов Юнга).
А что делают они?
Мелят сплошную чушь. Когда я попросил у них дополнительные сведения о редакторской политике, стандартах и принятой в «Только 18», практике, тот же, кто говорил «не для записи», открыто поведал мне: «Послушай, читатели этого журналасплошь хронические онанисты, фантазии которых постоянно вертятся вокруг молоденьких девушек.
Даже если они умеют читать, в чем я сомневаюсь, они не хотят этого делать. Все, что они хотят, это мечтать о красивых девушках и мастурбировать. Если перед ними рецензии на фильмы, то они смотрят только заголовки, количество вишен и кадры из фильма, представленные для иллюстрации. А послеони мастурбируют. Это все».
Сказать бы такое Рассу Майеру. Сказать бы такое Джиму Митчеллу. Вот тебе и искусство!
Но третья обида стала для меня самой серьезной проблемой, явно доказывающей несостоятельность моих отношений с «Только 18»: они изменили мое имя. Сначала они допустили вольность с вишнями, затемс моей прозой, ну и добавили еще соли к незаживающей ранеони вольно обошлись с моим именем. Они заменили его. Не спросили, не посоветовались, а так, блин, взяли и заменили.
Такое произвольное обращение с моим именем трижды уязвило меня:
1. Я писатель. Неважно, что говорят по этому поводу. И имя, которым я подписываюсь, для меня дороже золота.
Чем больше публикаций под этим именем, тем больше мне платят. Хотя бы теоретически. И если режиссер «Юных писек-3» не искал признания за свою работу, то я хочу получить его за свою.
2. Мне довольно-таки нравится мое имя. Но если бы мне пришлось издаваться под каким-нибудь псевдонимом, или, если угодно, «порнонимом», то я выбрал бы что-нибудь покруче, поэффектнее. Например, Герф Брукс, Хед Бедворд или Оливер Сикретс. Но не хотелось бы издаваться под именем или позволять называть себя, если бы меня попросили (что, как я уже замечал, сделано не было), Джордж Галльский. За период моей писательской деятельности, да и вообще в жизни меня называли многими уничижительными именами, но никогда таким жестоким, как этот проклятый Джордж.
3. По всей вероятности, сукин сын, которого на самом деле зовут Джордж Галльский, где-то существует. Возможно, он внук какого-то винного магната и хронический онанист, о типаже которого говорилось выше. И он использует эту блестящую рецензию для того, чтобы, напечатавшись в какой-нибудь порногазетенке, подняться выше на ступеньку в том или другом студенческом братстве.
Так не пойдет.
В злобе я сажусь и сочиняю пылкое угрожающее письмо:
Дорогие Торговцы грязью!
Мне нанесена почти неописуемая обида неуклюжей попыткой произвольно изменить мое имя под моей рецензией на фильм «Юные письки-3». Я в течение многих лет зарабатываю себе на. жизнь только как свободный писатель. Я всегда ставил свое имя под каждым грязным словом, написанным мной, как, впрочем, и под несколькими написанными не мной. Вы позволили себе вероломно лишить меня доброго имени в искусстве, бросив тень на мою репутацию и сделав меня объектом насмешек. И откуда только Вы выкопали этого Джорджа?
Мой адвокат советует мне сообщить Вам, что я рассматриваю возможность подачи дела в суд с намерениями досадить Вам и облить Вас грязью.
Срать я хотел на Ваши голо-заголовки,
Джейсон, Вашу мать, Галлавэй
(а также называемый Джордж Галльский
благодаря вам, блядовозы)
На это они очень быстро отвечают:
Дорогой, мать твою!
Мы приносим свои извинения за то, что не использовали Ваше имя для Вашей рецензии, и уверяем Вас, что впредь будем пользоваться Вашим настоящим именем во всех рецензиях, которые будут написаны Вами и опубликованы нами в будущем.
В связи с этим в будущем мы не будем использовать никакие рецензии на кинофильмы, написанные Вами.
Если Вы пожелаете, чтобы Ваша кандидатура рассматривалась нами для какой-либо работы в будущем, никогда более не употребляйте слово «суд» при переписке с нами.
Согласны ли Вы с написанием Вагиего имени на чеке? Просим сообщить нам, есть ли какие-нибудь вопросы по этому поводу, мы сможем аннулировать чек немедленно.
На что я быстро отвечаю:
Уважаемые господа!
Я все понял. Мне нравятся чеки. Пожалуйста, посылайте их.
Ваш покорный слуга,
Джордж Галльский
Задним числом я понимаю, что в этой ситуации можно было поступить по-другому. Теперь же, когда, необдуманно испортив отношения с редактором, я остался по ту сторону дамбы от того, что могло стать цунами фильмов с голыми красотками, единственным выходом для меня было попробовать руку (не суйтесь туда, это мое ремесло) в работе над этим странным проектом и посмотреть, что из этого получится.
Я вернулся и прочел несколько примеров из двух присланных мне журналов. Это, в сочетании с уроками, полученными мной по поводу мастурбирующих обезьяноподобных, являющихся целевой группой для этого журнальчика, заставило меня выбрать иной подход. Как бы то ни было, любая моя серьезная попытка сделать что-то, включая даже аппроксимацию позиции реальной женщины, ради этой грязной работы должна была быть отшлифована почти так же тщательно, как было отточено то дерьмовое послание с претензией к изменению моего имени и угрозами передачи дела в суд, посланное в штаб-квартиру «Только 18». Ни одна женщина не написала бы подобной извращенной и запутанной чуши. Если, конечно, она не является свободным писателем в тяжелой финансовой ситуации, как и я.
В этом случае она будет писать не с позиции женщины, а с позиции того, чью точку зрения кретины-читатели этого журнала принимают за позицию молодой женщины, которую они представляют себе как невозможно наивную, более похотливую, чем обезьяна-ревун на Экстази, ипоочереднонавязчиво думающую, приходящую в восторг и немеющую в страхе от мужского полового органа. И это не должно быть трудным делом для любого писателя, независимо от того, кто онмужчина или женщина. И это не должно было быть трудным заданием для меня, но было. Я не порнограф, к сожалению (мой доходтому свидетельство). В какой-то момент я достаточно ввел себя в заблуждение, считая себя в определенной степени художником, а следовательно, даже если я писал порнуху, то она должна была иметь стиль.
И так оно и было, когда я занес ручку над бумагой и настроился на упорное решение задачи сочинения привлекательной грязиоткровений нимфоманок для подписей под этими низкого качества копиями разворотов с фотографиями.
«Прохладный, как луч акустического лазера, поток спермы стекал по ее подбородку, когда она взглянула в глаза своему брату и игриво улыбнулась».
Это, возможно, самое гадкое, самое омерзительное предложение, которое могло быть когда-либо написано мужчиной. И я никогда бы не признался, что написал его.
По крайне мере, публично. Поскольку с человеком, который может даже подумать такое, должно происходить что-то ненормальное, психически нездоровое. Но вы удивитесь, насколько низко могут пасть мысли человека, если платить ему пять центов за слово. Сам маркиз гордился бы этим.
Подобно де Саду я понял, что для написания первоклассной порнографической литературы необходимо разработать обширный словарь альтернативных названий и эвфемизмов для следующих понятий:
1. Мужских и женских половых органов.
2. Разнообразных актов физических контактов, возможных между двумя (или тремя, или четырьмя, или двумя тысячами человек). А также для одного волнующего случая, когда до смешного гибкий и одновременно неуклюжий молодой человек воспринимает фразу: «Пойди и трахни сам себя» слишком буквально, что стало причиной большого эмоционального стресса и даже кошмаров для искренне вашего.
3. Других совокупительных возможностей, касающихся одного человека или нескольких людей и некоторых беззащитных, беспомощных, нелепых, неодушевленных объектов, включая в том числе бутылку шампанского (полную), банку с безалкогольным напитком (во всей ее полноте), бейсбольную биту (!), дорожный конус-ограничитель, пиньяту, индейку ко Дню благодарения (сырую).
4. Каждого фактического и потенциально возможного отверстия в человеческом организме, каким бы неправдоподобным или невероятным это ни казалось.
По мере того как я развивал в себе способности извращенца-лингвиста, рос и объем моей работы. Вскоре я уже получал задания от пяти-шести печатных журналов и компаний, занимающихся прокатом порнофильмов по Интернету. Мои рецензии были, по большей части, достаточно откровенными. Я просматривал киноленты, делал распространенные и проницательные пометки и составлял свои критические отзывы. И какой бы ни была идеографическая система, будь это количество вишен, количество Иксов или степени эрекции карикатурного члена, я держал свой рот закрытым по поводу того, как этот журнал или интернетовский сайт решают наградить фильм. Что же касается моего имени, то все большее количество изданий соглашаются использовать именно его, хотя все они настойчиво отговаривают меня через своих редакторов от этого, поскольку ошарашены и не возьмут в толк, для чего какому-то уважающему себя писателю нужно ассоциировать свое имя с грязной порнографической стряпней.
Я не могу дать им какого-либо объяснения, кроме того, что я торчу от вида своего имени, напечатанного где-то, и эта нездоровая страсть гораздо сильнее чувства стыда или правил приличия, которые я способен соблюдать. Какое-то время я работал под псевдонимом Хед Бедворд. Но, несмотря на то что это был один из моих самых любимых псевдонимов, не обошлось без серьезных проблем. И не последней из них было то, что господин Бедворд стал получать на рецензию гомосексуальные или в той или иной степени посвященные мужчинам картины. Среди красочных названий этих фильмов были такие: «До дна» (Попы вверх), «Мужская дыра» и одно особо вычурное«Невинный глоток». Действительно, что еще можно подумать о парне по имени Хед. Написание имени было изменено на короткий срок (то есть для одной рецензии) на «ХеДД». Мне представлялось, что две большие буквы «Д» подскажут любому редактору, что я предпочитаю внушительные молочные железы чему-либо мужскому (в этом отношении ход моих мыслей был ошибочным, что привело к трагичному увеличению-гомо порно).
Я принялся отправлять письма тем добрым людям, которые посылали мне гомо-порно:
В наше сверхчувствительное время я вынужден официально констатировать и открыто заявить о том, что абсолютно ничего не имею против гомосексуальности. А также ничего против бисексуальности. Так как это официальное заявление, то я хотел бы также упомянуть, что если вы бисексуальная женщина, то это дает вам право на автоматическое получение двадцати дополнительных очков при подаче письменного прошения о статусе подружки, которое необходимо заполнить тем, кто хочет повторного свидания со мной, прежде чем это свидание произойдет. Я заявляю, что полностью гетеросексуален и являюсь мужчиной. Это означает, что я считаю мужчин (включая себя самого) совершенно неаппетитными в сексуальном смысле. Мужчины вонючи, волосаты, неграциозны, простоваты и определенно лишены каких-либо округлостей, которые могли бы показаться мне привлекательными. Учитывая все это, можно с уверенностью заключить, что я полностью не способен судить об эротических достоинствах любого порнографического фильма гомосексуального содержания. Самый лучший из когда-либо снятых гомосексуальных фильмов так же безынтересен и непривлекателен для меня в сексуальном смысле, как и самый худший.
Я по отношению к гомосексуальной порнографиикак слепой по отношению к фейерверку.
Но поток гомосексуальных фильмов так и не прекращался. И все так же эти видео оставались без просмотра, за исключением онанистского триллера «Пойди и трахни сам себя», главный герой которого мог брать у себя в рот и содомировать свое анальное отверстие одновременно. Этот фильм, несмотря на его невозбуждающий и совершенно приводящий в смущение характер, я смотрел с благоговейным трепетом. Показанному в нем гимнастическому и акробатическому мастерству стоило позавидовать, и, конечно, несмотря на мою ярую гетеросексуальность, описанную ранее, я не могу не представить себе, сколько времени, денег и усилий можно было бы потенциально сэкономить, владея такими навыками.
После длительной борьбы за то, что казалось мне благородным делом, я капитулировал и отказался от имени и индивидуальности господина Бедворда. Это было жестокое поражение. Но в конце концов, все к лучшему.
Поскольку только со смертью господина Бедворда могла родиться моя новая порноличность: Бастер Хаймен. Доктор Бастер Хаймен. В качестве Бастера Хаймена я настрочил то, что весьма спорно называется моей лучшей порнухой. Бастер был завален заказами, которые полностью носили, как бы в награду за сделанные усилия, гетеросексуальный характер.
Несмотря на успех, которым я наслаждался, будучи доктором Хайменом, я не мог не заметить появления трещин. Нет, не в достигнутом мной уровне качества прозы и не в моих способностях выполнять задания в срок, а в целостности вообще всего мира, издающего литературу для взрослых. Вся эта взрослая индустрия движима не поисками правды или художественного совершенствавсе здесь вертится вокруг презренной наживы. Если вам нужны доказательства, то попробуйте написать действительно плохую рецензию на фильм ну, не такую, как, скажем, «Это не лучший фильм в истории мирового кино», а скорее такую, чтобы она начиналась со слов: «Не тратьте денег на это дерьмо». Я попытался.
Иногда мне удавалось написать очень злую рецензию на какой-нибудь видеофильм, подобный таким, о которых я рассказывал раньше и которые разъедали мою душу, словно селитра. В этих случаях меня неизбежно заставляли переписывать ее, как говорится, без предубеждения.
«Если вы что-то не приемлете, то совсем не очевидно, что это не нравится остальным». И это просто злило меня. Я всегда был честен. И всегда старался дать фильмам честную взбучку (вот так!), поскольку да, хотя дразнить и не моя привычка, но я всегда зная, что, так или иначе, где-то кто-то посчитает это возбуждающим. Даже если я персонально не в восторге от сцен, в которых восьмидесятилетние старушки занимаются хоть каким-нибудь сексом, а еще в меньшем восторге, когда этот сексгрупповой, и еще меньше, когда групповой между собой (мне так и видятся придуманные мной названия: «87 и все еще в бою», «Эти старые сучки еще потолкут зерно», «Старые лоханки на генеральной прочистке»), есть, очевидно, кто-то, кому это нравится. И хотя инвалиды с ампутированными конечностями и неуклюжие беременные женщины с выступающими животамиэто не моя тема, но где-то существуют защищенные Конституцией люди, которые месяцами ждут нового фильма про это. И если это хорошо сделанный фильм об инвалидах без конечностей, беременных женщинах, пенсионерах, или о беременных инвалидах-пенсионерах, или о чем-нибудь в этом роде, то моя задачарассказать об этом.
Но некоторые из таких фильмов были просто ужасны. А снимать плохое порноэто как побывать в тюрьме: стоит только попробовать. Вот что я имею в виду: каждый однажды может облажаться. Каждый может сделать ошибку, принимая решение (а также управляя автомобилем в нетрезвом виде, разбивая чью-либо челюсть в споре, стреляя в постоянно гавкающую соседскую собаку в три часа утра и тому подобное), судебная практика не относится к этому строго, результатусловное осуждение, может быть, ночь, проведенная в тюрьме, и штрафы. Вы должны попадаться снова и снова, чтобы на вас завели длинное уголовное дело, и действительно доказать судье, что у вас серьезное намерение попасть в тюрьму. Так же и с порно. Любой придурок с видеокамерой, подружкой или двумя и ящиком пива может снять порно. Для этого нужно выпить пива, нажать на «Запись» и дать природе идти своей дорогой. Если завуалированная «мягкая» обнаженность и пьяное выпячивание отдельных деталей тела или полное раздевание в общественном месте были достаточно интересны публике, чтобы построить на этом многомиллионную империю типа «Девушки взбесились», у вас есть достаточно шансов считать свой домашний фильм хитом, если в нем показана пенетрация члена. Если при этом операторское умение довольно дрянное, а результаты явно напоминают плоды домашнего творчества, фильм смело можно выставлять на огромном рынке любительской порнографии, имеющей своих поклонников. А если девушка или девушки, принимающие участие в съемках, попадают под один из популярных жанров фетиша, как, например, Грудастые, Азиатки, Беременные, Инвалиды с ампутированными конечностями, Волосатые, Страдающие недержанием и так далее, то солидный доход вам почти гарантирован. Я имею в виду, что для того, чтобы создать нечто действительно настолько плохое, что не заинтересует даже отбывающего пожизненное заключение, нужно действительно сойти с катушек. Так произошло, в частности, с одной дымящейся кучкой сексуального дерьма, заголовок которой я не буду здесь приводить: настолько это было плохо.