Нет, возразил Ликург, нам нечего скрывать, мы не совершили ничего постыдного.
Согласна, резво тряхнула локонами спартанка, не стоит затягивать, а то могут подумать, что мы боимся или считаем наш поступок недостойным.
Ты мудра, как Афина! восхищенно воскликнул Ликург. Счастье иметь такую супругу. Мне стыдно, что я не смог найти более достойного жилища для свадебной ночи, чем эта пещера.
Да что ты, зарделась девушка, я и мечтать не могла о такой брачной ночи. Это мне неловко, что я к ней не готова.
Как? не понял сын царя.
Ну как же, засмущалась Елена, волосы не уложены в подобающую для невесты прическу, лицо не ухожено, тело не покрыто благовониями и не украшено драгоценностями. Тебе будет неприятно даже прикасаться к нему.
Спартанец, не говоря ни слова, подошел к девушке и нежными мягкими движениями освободил её от одежды, соскользнувшей по бедрам и ногам на землю. Сын царя встал перед своей избранницей на колено и с горящим взором устремил к ней руки, словно к богине:
Какие алмазы? Какие благовония? Какие масла? Разве могут они сравниться с совершенством!
Ликург подхватил трепещущую, словно лань, Елену и возложил её на мягкое ложе. Два человека растворились друг в друге и слились в одно целое, чтобы зачать новую жизнь. Славная охота, несущая рождение. Что может быть слаще?
Утром, пока обессиленный Ликург ещё спал, Елена встала с ложа, вознесла хвалу богам, разожгла потухший костер и принялась жарить на вертеле мясо ягненка. Ароматный запах разбудил спартанца. Он открыл глаза и, боясь шелохнуться, залюбовался красотой обнаженного тела. Елена почувствовала его взгляд и обернулась.
Ты что так на меня смотришь?
Будь моя воля, мечтательно закатил глаза Ликург, все девушки Спарты ходили бы в чем мать родила.
Зачем?
Чтобы юноши стремились быстрее стать настоящими мужчинами.
Ты думаешь, что все девушки подобны Афродите?
Станут, если не будут насиживать жир в родительских домах, а, как ты, побегут по лесам за быстроногими ланями, и помчатся по горам за горными козами.
А найдут козлов, рассмеялась Елена.
И козлов, и женихов, уточнил Ликург. Смотри, мясо сгорит.
Спартанка выдернула вертел из огня и протянула Ликургу:
Хочешь?
Тебя. Иди ко мне.
Не торопись: ты ещё не сделал омовение, не принес жертву богам и, самое главное, не совершил ничего достойного, заслуживающего моей любви.
Ликург вскочил с ложа:
Верно! Любовь должна быть наградой за подвиги! Тогда каждый мужчина будет стремиться быть смелым и отважным.
Начни с себя, улыбнулась Елена.
О, это самое трудное. Но я готов горы свернуть. Скажи, что я должен сделать?
Ответить спартанка не успела. Снаружи раздался тревожный зов Ираклия, и Ликург выбежал из пещеры. Елена, накинув пепелос, устремилась следом.
Ретры о похоронах
Траур по умершим не должен быть долгим.
Ликург никогда не видел слугу таким поникшим и печальным.
Убили царя Эвнома.
Отец!
Глухой стон вырвался из груди Ликурга. Вскрикнула и Елена, словно раненая чайка, но тут же зажала рот рукой. Она первая пришла в себя и нежно обняла возлюбленного:
Скачи в Спарту.
А ты? растерянно спросил Ликург.
Я поеду чуть позже. Нам нельзя вместе. Никто не должен знать, что мы вдвоем провели эту ночь.
Ликург крепко прижал Елену к груди:
Прости, я тебя обманул: свадьбу придется отложить.
Не думай об этом. Лишь помни, что я навек твоя.
Елена на мгновение прильнула к губам Ликурга, но тут же решительно отстранила его от себя:
Не теряй времяскачи.
Спартанец с разгона вскочил на пойманную вчера кобылицу и во весь опор помчался в долину, рискуя сломить голову. Слуга едва поспевал за ним. Только когда они исчезли из виду, Елена дала волю чувствам и, упав на землю, горько зарыдала. Как же так? Почему именно сегодня? Чем прогневила она безжалостных мойр? Неужели это наказание за своеволие? Она заключила брак с Ликургом, не получив благословения ни своих родителей, ни царя Эвнома. И вот расплата: вместо свадьбыпохороны. А благословение царя получить уже невозможно. Видно, боги решили посмеяться над ними. Нет, недостойна она ни царских почестей, ни царской власти. Но они ей и не нужны. Ей нужен только Ликург. Разве виновна она в том, что онцарский сын? А если бы он был сыном пастуха? Что бы она тогда делала?
Вволю наплакавшись, Елена задумалась. Конечно, она должна быть рядом с Ликургом, чтобы поддержать его в час горя. Поэтому ей надо немедля отправляться в Спарту и сделать всё, что в её силах. Но как? Она не имеет права даже приблизиться к царскому сыну. А если Ликург посчитает смерть отца божьей карой за то, что они совершили сегодня ночью?
Спартанка утёрла слёзы. Пусть. Это его право. Она безропотно примет его решение, как волю богов, и, несмотря ни на что, сделает всё возможное, чтобы облегчить страдания Ликурга. Это её долг, и она его выполнит, пусть даже будет унижена и растоптана.
Вознеся хвалу Афине, Елена, не мешкая, собралась в дорогу. Путь её проходил мимо источника, где она повстречалась с Ликургом. Переполненный кувшин, по-прежнему, стоял под водной струей, изливаясь в озерцо живительной влагой. Елена водрузила сосуд на плечо и пошла в Спарту.
Город гудел, как растревоженный улей. Со всех окрестностей Лаконии стекались на похороны царя воины, периэки и илоты. Все шли к дому Эвнома, стоящем на холме на берегу Эврота и выходящим на площадь, где собиралась апелла. На деревянном помосте перед входом в дом стояло высокое открытое дубовое ложе, на котором покоилось тело царя, одетое в пурпурный плащ и увитое ветвями маслины. Народ с рыданиями проходил перед помостом, горестно воздевая руки к царю и посыпая головы пеплом. Пронзительно звучали флейты. На помосте, склонив головы, стояли за траурным ложем члены царских семей. Среди них Елена едва узнала помрачневшего и осунувшегося Ликурга. Его мать Дионасса безутешно плакала и с трудом стояла на ногах. Сын поддерживал её и шептал слова утешения. У головы покойника сгорбился в рыданиях старший брат Ликурга Полидект, сын Эвнома от первой жены. Именно ему предстояло взять в руки отцовский скипетр. За могучей спиной будущего царя почти не было видно его жены Горги и её брата Леонида. У ног Эвнома стояла вторая царская семья во главе с Агесилаем. Две правящие династии произошли от братьев-близнецов Еврисфена и Прокла и на протяжение многих поколений скрытая борьба между родами за первенство никогда не утихала.
Дело доходило до распускания порочащих слухов и подкупа лжесвидетелей, чтобы вызвать в народе недовольство и натравить на соперника. Мало кто сомневался, что смерть Эвнома стала следствием этих интриг, но ничего доказать было невозможно: цари выполняли роль верховных судей и не могли вынести решение, не придя к единому мнению. Когда власти не могут договориться, народ наглеет и бесчинствует. В Лаконии правил хаос. Лишь смерть царя на время всех примирила. Отдать Эвному последние почести пришли бедные и богатые, аристократы и ремесленники, илоты и воины, мужчины и женщины. Для последних похороныодна из редких возможностей участвовать в общественных мероприятиях. На игры и народные собрания они не допускались и явились на площадь не только проститься с Эвномом, но поглазеть на зрелища, связанные с погребением. А посмотреть было на что.
Перед помостом, сверкая на солнце золотыми спицами, пронеслись боевые колесницы. Тяжелой поступью прошли фаланги гоплитов, гремя мечами о щиты. Так, по древнему обычаю, отпугивали от усопшего злых духов. Затем устроили конные скачки, соревнования по борьбе и стрельбе из лука. Душа царя могла последний раз насладиться тем, что была ему любо в жизни. Победители возлагали к ногам Эвнома вручённые им венки.
Ликург почти всё время находился подле усопшего, и у Елены не было ни малейшей возможности к нему приблизиться. Она лишь смогла обратить на себя внимание Ликурга, выйдя из толпы и воздев руки к небу, когда тот смотрел в её сторону. Елене показалось, что он чуть заметно кивнул. С наступлением темноты она отправилась домой. Родители ещё не вернулись с траурных мероприятий. Елена села на порог и застыла в томительном ожидании. Вскоре послышались быстрые шаги, и Елена оказалась в объятиях Ликурга.
Прости меня, прошептал спартанец.
За что? сквозь слёзы вырвалось у Елены.
Я не могу ввести тебя в свой дом. Я не могу подойти к тебе. Я вынужден скрывать наши отношения, пока не кончится траур.
Елена взяла сына царя за руку и, доверительно вглядываясь в темноте в его глаза, тихо, но твердо спросила:
Ликург, а вдруг богам неугоден наш союз?
Как?!
Сам посуди: все произошло тогда и именно так, чтобы никто и не узнал о наших отношениях, чтобы даже мы сами не могли о них никому сказать ни слова.
Мы не знаем волю богов, но мы сделали выбор и теперь должны до конца пройти свой путь, рассудительно ответил Ликург. По тому, как он говорил, было видно, что он много размышлял над этим, и теперь говорил легко и свободно:
Одиссей десять лет не мог достичь берегов родной Итаки. Сколько испытаний, сколько соблазнов, сколько невзгод и препятствий воздвигли боги на его пути. Разве смог бы он обнять Пенелопу и сына, если бы усомнился, если бы не сделал всё, что мог, если бы не проявил чудеса храбрости?
Не смог бы, согласилась Елена.
Вот и мы не имеем права отступать. Мы должны сделать всё, что в наших силах. Тогда, по крайней мере, нам будет не в чем себя упрекнуть.
Да, да, закивала головой Елена, если кто-то из нас отступит, то это будет хуже предательства.
Она прерывисто вздохнула и, собравшись с силами, призналась:
Но меня мучают сомнения.
Какие?
А если твой отец погиб из-за нас? Если боги таким образом наказали нас за то, что мы поступили вопреки родительской воле? Мы не соизволили даже обратиться к ним за благословением!
Елена не сдержалась и заплакала, спрятав лицо на груди возлюбленного.
Допустим, это так, глухо произнес Ликург, нежно обняв суженую за плечи. Мы всё равно должны пройти свой путь до конца. Только тогда станет известно, правы мы или нет, погиб отец по наше вине или по другой причине, ожидает нас разочарование или катарсис.
Я согласна, всхлипнула Елена, только что я могу сделать? От меня ничего не зависит.
А молитва! Кто мы, смертные, без бессмертных? Жалкие ничтожества! Разве мы на что-то способны без заступничества мудрой Афины, ясноликого Аполлона и могучего Зевса?
Я день и ночь буду приносить жертвы всем богам и молить их о помощи.
Только обо мне не забывай, попросил Ликург.
Что я могу для тебя сделать? беспомощно развела руками Елена.
Очень много!
Как?
Сын царя смутился.
Мне стыдно признаться, но, стоя у отцовского праха, я думаю о тебе. Я всё время стараюсь увидеть тебя, и когда мне это удается, сердце наполняется радостью. Я корю себя, но ничего не могу поделать, и мечтаю о том дне, когда кончится траур. Будь я царём, то запретил бы так много дней оплакивать усопших. Нельзя долго предаваться печали. Она забирает у живых силу и разрушает волю.
Тогда я ночью буду молиться, а днем бродить за тобой, как тень, сквозь слёзы улыбнулась Елена.
Если не будешь спать, то точно станешь тенью, в тон ей ответил Ликург. Ты уж, пожалуйста, найди время и для себя, чтобы я видел тебя во всей красе.
Ты много от меня хочешь.
Вот, а говорила, что не знаешь, куда деть себя от безделья.
Хорошо, я буду лучше всех.
Вот и прекрасно.
Спартанец расцеловал возлюбленную.
Ну, мне пора.
Иди, ты успокоил моё сердце, целуя Ликурга, прошептала Елена, хотя это я должна была заботиться о тебе.
Зато ты вознесла меня к звездам, ответил сын царя.
Они расстались. Елена пошла в храм Афины, а Ликург вернулся на площадь, где ни на мгновение не прекращались траурные обряды.
Пылали костры, на которых жарили быков для бессмертных и смертных; вокруг огней воины исполняли ритуальные пляски; под звуки авлосов жалобно пел женский хор; непрерывно приносились жертвы богам Аида. Каждый жест, каждое слово, каждый звук помогал душе Эвнома облегчить путь в обитель мертвых.
Ликург подошёл к Полидекту, застывшему у смертного одра, и легким прикосновением вывел его из оцепенения. Старший брат, словно очнувшись, тряхнул головой и горестно вздохнул:
Это я повинен в смерти отца.
Брат, перестань себя коритьубийца известен.
Я стоял рядом, будто не слыша, продолжал монотонно говорить Полидект, и мог помешать, мог схватить убийцу за руку, мог подставить под удар свою грудь, но я ничего не сделал. Трус!
Тело Полидекта содрогнулась от рыданий. Ликург обнял брата за плечи и возразил:
Нет, это я виноват.
Не выдумывайв тот день тебя не было в Спарте.
В том то и дело: в тот день я похитил девушку без благословения её родителей, без благословения Эвнома.
Ну и что с того? непонимающе спросил Полидект. При чем тут смерть отца?
Своим поступком я прогневал богов. Они покарали меня, лишив отца жизни.
Не будь наивным: я уверен, что убийство царя не случайно.
Как?
Полидект вплотную приблизился к Ликургу и прошептал, хотя рядом никого не было:
Я уверен, что это заговор.
Чей?
Старший брат замялся и ответил уклончиво:
Я точно не уверенне хватает доказательств.
Надо допросить убийцу, загорелся Ликург.
В том то и дело, что он мёртв.
Как? Кто его убил?
Леонид, брат моей жены Горги.
Странная спешка, согласился Ликург, по обычаю, убийцу должны принести в жертву, когда запылает костер, уносящий в Аид душу Эвнома.
Полидект понимающе кивнул:
Леонид пронзил его грудь кинжалом сразу после убийства царя.
Что за варварский обычай ходить с оружием на народные собрания, словно на войну! вскричал Ликург.
Я введу запрет на ношение оружия в мирное время, решительно заявил Полидект, но прежде всего обстоятельно потолкую с Горгой и Леонидом.
Будь осторожен, предостерег брата Ликург, если это заговор, они не остановятся ни перед чем. Нам надо быть вместе. Я в твоём распоряжении.
Спасибо, брат. Как только разберемся с заговорщиками, закатим такую свадьбу, кукую свет не видывал.
Они незаметно обменялись рукопожатием.
Ретры о рождении
Новорожденный ребёнок принадлежит Спарте.
Полидект не успел раскрыть заговор. Вскоре после вступления на престол, он внезапно умер при весьма загадочных обстоятельствах. Вечером царь вошёл в покои своей жены Горги энергичный и здоровый, а утром был уже неподвижный и мертвый. Ликург, который нежданно-негаданно остался единственным претендентом на царский престол от рода Еврипонтидов, сразу после похорон решил провести тщательное расследование и прежде всего обстоятельно поговорить с Горгой. Однако, она сама тайком навестила ночью Ликурга. Ираклий, единственный стражник и слуга в доме, не посмел остановить царствующую вдову, и та буквально ворвалась в спальню будущего царя. Ошарашенный Ликург не успел протереть глаза, как обнаружил Горгу в своей постели. Та тесно прижалась к нему пышной грудью и страстно прошептала:
Наконец-то.
Что?
Наконец-то ты мой.
Но, попытался возразить Ликург, но Горга не дала ему и слова сказать:
Я мечтала о тебе всю жизнь! С самого детства! Ты мой возлюбленный! Ты и только ты!
А как же Полидект? удалось вклиниться Ликургу с вопросиком в пылкое любовное признание.
Я никогда его не любила. Моего согласия никто не спрашивал. Нас поженили наши отцы в интересах Спарты. А я всегда хотела только тебя.
Горга, как змеями, обвила руками шею Ликурга, но тот аккуратно разнял их.
Погоди.
А чего ждать?
Вначале надо выяснить от чего умер Полидект.
А тут и выяснять нечего: взял и умер. Люди, к несчастью, смертны.
Ликург с сомнением покачал головой:
Человек умирает от болезни, от старости или от того, что его убивают. Полидект, как мне известно, был молод и ничем не болел.
Думаешь его убили? с наивным испугом удивилась Горга. Ах! Где раны? Где кровь?
Люди изобрели столько способов убивать друг друга, что, кажется, только этим они и занимаются. Полидекта могли задушить, утопить, отравить и никаких ран и крови. А человека нет.
Никто его не убивал! вскричала Горга. В спальне, кроме нас, никого не было. Он просто заснул и не проснулся. Лёгкая смерть.