Девушка, спавшая беспокойным, но крепким сном, заворочалась в кровати и Герман отвлекся от невеселых воспоминаний и вздохнул. Его якорь, девушка, эмоциональная и легко привязывающаяся, сейчас видела тяжелые сны, а он ничем не мог ей помочь. Только вспоминать и думать, думать и вспоминать, и надеяться, что появление демона первая и последняя тревожная ласточка. Одно он знал точно, теперь Лера не будет ходить одна куда бы то ни было. Она его уязвимое звено, которое следует беречь от попыток перебить привязку, а значит круглосуточно надо быть рядом, а так же быть начеку.
Подошел к кровати и вздохнул еще раз. Ему совсем не нравилось то, что Лера в который по счету раз напилась и было у него подозрение, что в данном случае действовала какая-то бессознательная ее часть. Девушка путем надирания в доску, пыталась, не сознавая того, скинуть с себя привязку, освободиться от влияния Германа. Как ни неприятно это было сознавать, но именно такой была истина. Лера не хотела принадлежать ему как мужчине, не хотела быть использованной в его играх. Он понимал это, но не мог отпустить. Цель еще не достигнута, и на постоянной основе вписаться в мир еще не удалось. Он и так уступил, не использовал насилие и зло, то зло, которое планировал против ее родственников. Ненависть, яростная, не контролируемая, дала бы ему прописку в реальности, такую, которую в отличие от привязки сексом, не пришлось бы часто подновлять. Не хватило цинизма и злости на весь мир, чтобы причинить вред безвинным людям. Больше он уступок делать не собирался.
Здравствуй, Морис, хмуро поздоровался Фрэнк с бледным другом.
Привет, прохрипел тот в ответ. Воды. И не зови меня этим именем.
Фрэнк приподнялся с места, взял со столика у кровати и подал больному наполненный наполовину стакан, помог напиться. Потом снова уселся на стул, глядя на Мастера Жизни испытующе, внимательно, прищурившись.
Что случилось, Фрэнк? первым не выдержал Морис.
Это я тебя бы хотел спросить, господин Антонов, Фрэнк все так же внимательно сверлил взглядом собеседника. Почему тебя преследуют демоны?
О чем ты, Фрэнк? И что за официальное обращение? приподнялся на подушке старец.
Знаешь, я раньше думал, что образ глубокого старика тебе нравится, поэтому ты и не пользуешься омолаживающими заклинаниями. Когда ты стал лишаться своей силы, Морис?
О чем ты, Фрэнк? удивление старика было наигранным и он натужно рассмеялся. О какой потере силы ты говоришь? О каких демонах?
Только демоны способны создать такую галлюцинацию, которую видят все. Только среди них есть Мастера Иллюзий. Так кому из них ты перебежал дорогу? Только не говори, что этого не было. И кого ты убил, раз сила стала пропадать?
Ты задаешь странные вопросы, попытался пожать плечами Морис и натянуто улыбнулся, когда удалось еле шевельнуться, движение отдалось болью в груди. Я не понимаю тебя, Фрэнк.
Ты все прекрасно понимаешь, недобро усмехнулся Фрэнк и поднялся со стула. Заходил по роскошной одноместной палате, средства, как господина Антонова, так и его, позволяли оплатить баснословные счета в одной из лучших частных больниц на побережье. Тебе лучше рассказать обо все мне, поскольку я уже сделал запрос в пограничную службу. Тот демон, который подстраивает тебе каверзы, вряд ли легально пересек границу и убрать его с Земли не будет сложным делом. Найдут его быстро. А вот что делать с Мастером Жизни, который теряет свое могущество? А если в администрации ада поинтересуются у демона за что он мстит тебе? Или ты перешел дорогу сразу всему аду?
При словах "ад" и "нелегальное пересечение границы" господин Антонов побледнел, хотя казалось, что бледнеть уже некуда. Воспоминания всколыхнулись, завеса пала с глаз. Он, кажется, начал понимать, кто мог пересечь границу и чем это могло грозить.
Не надо никаких запросов, с трудом произнес он, боль в груди стала более острой. Нельзя, чтобы правда всплыла наружу. Нам не нужен скандал. А скандал будет, и страшный.
Уже поздно, вздохнул Фрэнк и остановился у изножья кровати, всматриваясь в лицо Мастера Жизни. Но если ты расскажешь что произошло, я попытаюсь замять скандал. Твое решение?
Я расскажу. Тебе. Но запрос, нельзя делать запрос. Ты должен сказать, что ничего не было. Мы справимся сами, больной приподнялся на кровати, пытаясь дотянуться до собеседника, чтобы схватить за фалды пиджака, потрясти, вбить в голову бывшего друга простую истину. Если ад узнает. Если. Они не дадут нам жить спокойно. Они Я не за свою шкуру боюсь. Я молчал только потому, что за эту методу из нас вытрясут наши души Из нас всех. Они найдут способ! Ты слышишь! Найдут!
Старик трясся и кричал, бледное его лицо сначала налилось кровью, а потом посинело.
Прекращай истерику, Морис! жестко сказал Фрэнк. Тебе нельзя сейчас умирать. Сначала ты все расскажешь. Все, что натворил. А потом, потом посмотрим, стоит ли тебе оставлять жизнь и сколь дорого стоит твоя метода. Говори!
Морис, подчиняясь приказанию, попытался взять себя в руки. Он старался медленней дышать, и постепенно синева сходила с его лица. Фрэнк обошел кровать и нагнулся над обессилено откинувшимся на подушку стариком. Тот только этого и ждал, вцепился неожиданно сильными пальцами в пиджак друга и потянул того на себя. Не ожидавший подобного, Мастер Жизни потерял равновесие и чуть не упал сверху на Линтенгейла.
Морис, что та, - договорить он уже не успел.
Рука старика засветилась и он резким движением, вопреки всем законам физики, химии и других наук, вонзил ее в грудь собеседника. Белый свет, идущий от конечности Мориса, резал глаза, но Фрэнк этого уже не видел, как и не видел того, как одежда и грудь стали прозрачными и сквозь них можно было рассмотреть, жгущую глаза светом, руку мага, сжимающую бьющееся еще сердце.
Нельзя, нельзя, сейчас ничего нельзя, горячечно шептал старик, блестя сумасшедшими глазами. Он не должен умереть. Нельзя его душу в ад отправлять. Нельзя.
Звучало это так, будто господин Антонов себя уговаривает чего-то не делать. Холодный пот струился по бледному лицу, руки дрожали, даже та, которая держала сердце Фрэнка, зубы отбивали барабанную дробь, губы кривились. Ему тяжело давалась борьба с собой, а так же удерживание бывшего друга в этом состоянии. Но когда Морис, уставший, выжатый как лимон, откинулся обратно на подушку, Фрэнк рухнул на пол бездыханной куклой.
Помогите, просипел господин Антонов и нажал на кнопку вызова медсестры. Помогите.
Медперсонал, как и положено ему в хороших клиниках, явился быстро на зов. И закрутилась суета не только вокруг признанного больного, но и вокруг Фрэнка, который так и не приходил в себя. Скоро его увезли, под капельницей, на каталке в отдельную палату. И никто из врачей и сестер не заметил довольной улыбки на губах более-менее живого пациента.
Кусок четвертый
Жизнь, а жизнь а может мне лучше умереть?
День начался с отрицательных эмоций и с отвратительнейших ощущений. Ну зачем я вчера столько выпила? Вечер вспоминался смутно, отрывками. А это говорило о том, что если не помню плясок нагишом при свете луны возле столба, то это не значит, что их действительно не было. Весь перечень подвигов, судя по всему, озвучит мне сегодня папа. От одной мысли об этом заранее муторно, а если прибавить к этому и похмельный синдром, то состояние ухудшается в геометрической прогрессии. Когда кошки на душе начинают водить дружбу с головной болью, тошнотой, сухостью во рту и общим гадостным состоянием, сразу возникает вопрос А стоит ли жить дальше? Так же смутно помнилось то, что мы вытворяли с Германом в машине. Хорошо, что в этом лесочке не нашлось маньяка, страдающего вуайеризмом. Такое было поле для подглядывания.
С трудом оторвала голову от подушки. Мир сделал кульбит перед глазами, и затошнило в два раза сильнее, чем в тот момент, когда открыла глаза. Уронила голову обратно на подушку. Как же мне плохо! И Германа с рассолом в руках не наблюдается. Куда подевалась эта зараза? Мысль, что очень странно, что его нет, пробилась сквозь помехи в мыслетельном процессе. Обиделся что ли? Но надолго моих попыток осмыслить странности в его поведении не хватило. Слишком худо мне было. Да и с каких это пор то, что он не является с завтраком в постель, в данном случае с банкой рассола, стало странностью? Уже успела привыкнуть к нему, что ли?
Помогла мне подняться с кровати жажда. Иначе бы и до вечера не сползла с ложа. А так, подгоняемая засухой во рту, кряхтя и поминутно закрывая глазамир плясал чечетку при каждом резком движении, а в голове бабахал набатвсе-таки спустилась с постамента на грешную землю. Вертикальное положение удавалось сохранить с трудом, но кое-как, переваливаясь как беременная страусиным яйцом утка, добралась до кухни. Здесь тоже не наблюдалось кареглазого индивидуума. Но это сейчас не так волновало меня, как желание выпить и желательно не воду. Открыла холодильник, рассола не обнаружилось. И не мудрено, в прошлый раз разбила банку, которая вряд ли изначально была прописана в моем холодильнике. Скрипя проспиртованными мозгами, попыталась сообразить, что будет лучше, тяпнуть водки, а значит рыться в шкафах в поисках никогда не водившегося у меня продукта, или выпить воды. Про таблетки антипохмелина можно было только мечтать. Организм, который при слове "вода" замутило с новой силой, подсказывал правильный выводискать спиртосодержащую продукцию. Но вот до магазина за поллитрой я точно не дойду.
В голову пришла "блестящая" идея. Свистнуть из окна папину охрану и приказать им принести опохмелку. А если на дежурстве сейчас те самые ребята, которые нас с Германом в лесу нашли, то они согласятся на что угодно, за данное мной обещание промолчать о том, что теряли меня из виду на какое-то время. Шантаж хорошее дело, главное с умом к нему подойти.
Ничего лучше, чем обозреть через окно окрестности, мне в голову не пришло. Еще более умная мысль явилась следом Зачем смотреть через стекло, когда можно распахнуть форточку? Высунула голову в открытое окно, форточки мне показалось мало, окинула мутным взглядом двор, заметила знакомую машину у тротуара и призывно замахала рукой. В связи с тем, что осень еще только началась, листвы на деревьях было более чем достаточно. Меня в связи с этим обстоятельством никто не заметил. От махания рукой сильнее застучало в голове, и еле удержалась от того, чтобы не полететь вниз.
План А не сработал, пришлось применить план Б.
Ребята! попыталась крикнуть охране.
Голос сорвался на половине слова, и окончание прозвучало не громче комариного писка. Затошнило еще сильнее и какое-то время молчала и не замечала, как под окном остановился какой-то прохожий и задрал вверх голову. Как только чуточку почувствовала себя легче, снова кинула взгляд вниз и в парне узнала одного своего старого знакомого. А точнее одноклассника Лешку, свою первую любовь. Парень в школе нравился почти всем девчонкам, и каждая мечтала оказаться в его объятиях, и я в том числе. Как же страдала, глядя на него издалека, вздыхая и не надеясь ни на что, молодой человек вообще не обращал на меня внимания. Его не интересовали ни мои деньги, ни моя симпатичная мордашка. А я скрывала первую влюбленность под маской высокомерия и равнодушия. Давалось это сложно и слез ночью в подушку проливалось много, очень много. Потом школа завершилась, на выпускном балу он даже ни разу не подошел ко мне. Тогда-то и перелистнула эту страницу. А потом институт, потом Герман. Даже не вспоминала о Лешке последнее время. А тут он собственной персоной.
Чего вам надо? крикнул он мне.
Я же словно прикусила язык, но сил отшатнуться от окна не было, да и страх сделать лишнее движение, которое отольется головной болью и тошнотой, держал меня на привязи.
Молодой человек пожал плечами и двинулся дальше по своим делам. А я молчала, пока он не стал невидимым для меня. Как он ушел, подождала немного, чтобы быть точно уверенной, что он меня не услышит и вернулась к созерцанию автомобиля. Все-таки мой писк достиг не только ушей парня, но и папиной охраны. Вон, забыли про конспирацию и вывалили всей когортой пялиться на мои окна.
Э, Лера? как-то неуверенно спросил один из амбалов.
Нет, царица Савская собственной персоной, сипло отозвалась я.
Э, что кхм, замялся мужик, не зная, видимо, как сформулировать вопрос. Что случилось?
Его сотоварищи по несчастью все так же стояли, вытаращив глаза и потеряв почему-то дар речи.
Сбегайте, эм, в аптеку, в последний момент как-то смутилась на весь двор опохмел просить. Вон уже дети на детской площадке головы вверх задрали и тычут в окно пальцами. Мне настойка пустырника срочно нужна. Пару баночек. Купите?
Д-д-да, хорошо, заикаясь, сказал охранник. Купим. Двух точно хватит?
Что? А, да, хватит, не сразу сообразила что спрашивает.
Только когда один из амбалов почесал в аптеку, а другие вернулись в машину, вспомнила, что можно было бы и мобилой воспользоваться. Сначала номерок спросить из окна, а потом позвонить. В похмельную голову умная мысля, приходит только опосля.
Так это точно ты! восклицание снизу заставило мои шестеренки в мозгу, вертящиеся со скрипом, переключиться на осмысление информации поступающей с улицы.
Снова высунула голову из окна, борясь с головокружением и замычала, увидев Лешу, который гипнотизировал мои окна. Хотелось от стыда провалиться сквозь землю. Если он не ушел далеко, значит, слышал весь разговор. И что он подумал про меня? Что я алкоголичка со стажем? Опохмеляюсь настойкой пустырника? Но в том-то и дело, что большая часть будет правдой. Вычеркнуть "со стажем" и вписать "начинающая" и вот она истина во всей своей неприглядности. Поэтому и мычала как дойная корова, которой уже невтерпеж дождаться, когда же доярка за дело возьмется.
Прекрасно выглядишь, иронично прокомментировал Леша. Глаз не оторвать. Вот только сразу не признал.
В его голосе было столько насмешки, что похмелье даже начало сдавать свои позиции. На первый план вылезло желание заглянуть в зеркало и понять, что парень имеет в виду.
Болеешь? продолжил дальше издевательство надо мной молодой человек. Нервы пошаливают или еще какие проблемы? Пустырник-то тебе зачем в таком количестве?
Отвали, прохрипела в ответ, не выдержав его издевок. Иди куда шел. Ладно?
Пойду. Вот только может тебе сразу антипохмелина заказать стоило? Чего стесняться, вокруг все свои, почти родные. Сосед соседу друг и товарищ, эта сволочь и не думала оставлять меня в покое.
С грохотом захлопнула окно так, что чуть не вылетели стекла, чтобы не слышать больше насмешек остряка. И принесла же его нелегкая. Надеюсь, что он здесь проходом, а не на постоянно. А то же сживет меня со свету. И чем он раньше привлекал меня, ехидна такая?
Добрела до ванной, включила свет, зашла и замерла, не в силах оторвать глаз от своего отражения. Действительно, и мама родная не признает в этом страшилище меня. То-то Герман скрылся в неизвестном направлении и не появляется. Я б сама от себя сбежала бы, была б возможность. Но от себя не спрятаться, не скрыться. Остается только любоваться и с сегодняшнего дня начинать носить паранджу. Чтобы соседи не признали и пальцем не тыкали, смеясь и комментируя: "Это она из окна опохмел заказывала". Но паранджа потом, после того как отмою физиономию от потеков краски и глаза от черных кругов, тушь Ох, как хорошо она размазалась. А так же распутаю оригинальную прическу под названием "щетка после десяти лет использования". Опустила взгляд на платье, оторвавшись от созерцания отражения, жеванное, что и требовалось доказать. А пятна на вполне определенных местах как бы намекают, что стоило бы после любовных утех принять душ и сменить одежду. Да бомж, который ежедневно роется в помойке возле дома, и то выглядит презентабельнее чем я сейчас. Еще бы Леше не ржать надо мной. Сама бы такую деваху в окне увидела бы, брезгливо поморщилась бы.
Звонок отвлек меня от созерцания красивой себя и, стыдливо пытаясь собрать руками юбку платья так, чтобы не было видно пятен, поплелась открывать. Правда сначала убито спросила: "Кто там?"
Это, пустырник купил, пробасил амбал.
Щелкнул замок, приоткрыла дверь, так, чтобы рука пролезла, выхватила у опешившего охранника пакетвыхватила сильно сказано, ухватила не сразу, пакет, можно сказать, впихнули мне в руку, сжалившись над моими попытками нащупать так нужное мне лекарствои тут же захлопнула дверь. Трясущимися руками достала из пакета пузырек и подумала, что лучше было заказать и пустырника, и боярышника. Разнообразить лечебное распитие спиртных напитков. Отвинтила крышку, приготовилась выпить, головная боль, сухость во рту и плохое, очень плохое самочувствие не тетка, но Не выдержала морального унижения. Ощущение, что сейчас не более чем опустившаяся алкоголичка, не оставляло меня после замечаний Леши. Слезы сами брызнули из глаз, отшвырнула пузырек от себя и зарыдала в полную силу. Как же плохо, как же мне плохо. Снова, в очередной раз. С появлением Германа в моей жизни преобладают черные краски и отрицательные эмоции.