Выпусти меня!
Ответом была тишина и скоро, убедившись, что двери абсолютно все равно, сколько не стучи, а гад, укравший меня, никак не реагирует, бросилась к единственному окну в комнате. Распахнула створки и попыталась вылезти, но не тут-то было. Невидимая преграда не давала мне перекинуть ногу через подоконник. Отчаявшись, притулилась на стуле, который в количестве одной штуки имелся в комнате. Здравых мыслей в голове не появлялось. Что делать в такой ситуации не знала. Жизненный опыт был так мал, что тоже тихо молчал в тряпочку. Вот тебе и самостоятельная жизнь. Одна надежда на папу. Он так просто мое исчезновение не оставит.
Анатолий Ермолаевич, так звали незабвенного папулю Леры, метался по залу ожидания в аэропорту, ожидая рейса на Мальдивы. Выехать пришлось срочно, из отеля позвонили еще вчера и предупредили, что жена бизнесмена попала в аварию. Собралась устроить сюрприз дочурке ко дню рождения, приехать и поздравить лично, а вон как все обернулось. Мужчина скрывал от дочери как мог плохие новости, не хотелось в праздник совершеннолетия портить девочке настроение. Да и не воспринимал он дочь как взрослого человека. Все еще казалась несмышленой малышкой, которую надо было оберегать от всевозможных жизненных неурядиц. Поэтому и вечером промолчал и на следующий день утром. Духу не хватило сказать, что мать в коме.
Сейчас он пытался набрать номер Леры, но телефон не отвечал. Длинные гудки тревожили, и дурное предчувствие не давало покоя. Слишком много неприятностей и с бизнесом и в личной жизни стало валиться на плечи бизнесмена последнее время. Жена ушла к другому, о чем Лера пока тоже не догадывалась. А теперь вот в аварию попала. И Лера не подходит к телефону, как тут не забеспокоиться?
Набрал номер начальника своей личной службы безопасности:
Леха, что с Лерой?
Шеф, тут такие дела, замялся мужчина на другом конце провода. Упустили мы ее.
Как упустили? чувствуя, как холодеет в груди, Анатолий Ермолаевич сел на свободное сиденье.
Зал ожидания хоть и был полон, свободные скамейки еще были.
За ней пижон какой-то приехал в институт. Сашок говорит, что раньше этот разряженный клоун замечен рядом с Валерий не был. Первый раз нарисовался. А она вела себя с ним так, будто знакомы они. По телефону перед этим не созванивались, вы же сами знаете, жучок в трубке стоит, все разговоры знаем. Если только через интернет познакомились, но и на ее ноуте прога стоит, мы в курсе с кем она общается. И мужика похожего среди ее инет-знакомых не было. А тут нарисовался как из воздуха. Тачка шикарная, букет подарил и она села в машину. Мы номера пробили, таких в базе нет, свободными числятся. Поехали следом, проследили до МКАДа, а там тачка как в воздухе растворилась. Жучок молчит, пеленгнуть не получается. Мужчина виновато засопел в трубку. Будем землю рыть, но пока такие результаты.
Леха! завопил Анатолий Ермолаевич так, что сидящие рядом с ним люди начали испуганно оглядываться. Если не найдете, убью всех! и, схватившись за сердце, хриплым шепотом добавил. И тебя не помилую, даже не смотря на то, что друг.
Толь, что с тобой? забеспокоился Леха.
Н-н-ничего, прошептал, синея, мужчина. П-п-п-пройдет.
Мобильник выпал из непослушных пальцев и мужчина начал заваливаться на бок. Взвизгнула какая-то нервная дама, мамочка с ребенком поспешила встать и поменять диспозицию, чтобы не травмировать дитя и встревоженная охрана сгрудилась вокруг бездыханного шефа.
Понимание безнадежности положения становилось тем больше, чем больше времени с момента моего пленения проходило. Дверь не поддавалась ни на какие провокации. Замок можно было бы попытаться открыть, разделяй мое заточение со мной моя сумочка. В ней было много полезных вещей. И пилка для ногтей была бы очень кстати. Но, сумочка осталась валяться где-то возле дома, а значит, пилки и маникюрных ножниц мне не видать как своих ушей.
Словно отвечая на мои мысли, дверь распахнулась и моя сумка полетела ко мне на колени. Герман, стоящий в дверях, снова гипнотизировал меня взглядом, правда, в этот раз отмалчиваться не стал:
Хочу озвучить условия твоего пребывания здесь.
Выпусти меня, прошептала в ответ, голос все еще срывался и не хотел слушаться.
Ты выйдешь отсюда, живая и невредимая, если выполнишь условие, всего лишь одно.
Какое условие? мертвое выражение лица красавца не предвещало ничего хорошего.
Займешься со мной сексом, спокойно ответил маньяк. Добровольно или нет, решать тебе, но выйдешь только после этого. И впоследствии не будешь отказывать мне в доступе к твоему телу.
Зачем? подскочила со стула, сумка соскользнула с коленей и упала на пол.
Для тебя это не имеет значения, пожал он плечами. Главное, что это нужно мне. У тебя день на размышление. Больше времени дать не могу, оно поджимает.
А если я откажусь? решила выяснить, есть ли пути к отступлению.
Тогда станешь моей насильно. Все в твоих руках, недобро усмехнулся Герман.
Но почему именно я? эгоистически возмутилась такой вопиющей несправедливостью.
Ты девственница, другую подходящего возраста мне некогда искать. Время не ждет и ты в такой ситуации самый удачный вариант. К тому же тебя сейчас некому хватиться, что мне только на руку. Завтра приду за ответом. Передвигаться сможешь в пределах дома, за порог выйти не получится. Нет, пытаться не запрещаю, но предупреждаю заранее, без моего разрешения тебе отсюда не уйти.
Но я хочу понять, попыталась закричать, когда увидела, что он разворачивается и выходит за дверь, но голос снова подвел и получился только жалкий хрип.
Бросилась следом за ним, но в коридоре уже никого не было. Испарился в неизвестном направлении, оставив меня в настоящей панике. Что же он хотел сказать своим "некому хватиться"? Зачем ему нужна я?
Лихорадочно заметалась по дому в поисках этого урода, но все комнаты и на первом, и на втором этаже были пусты. Мельком успела заметить горы готовой еды, тарелками с которой был заставлен весь стол на кухне, но не задержалась и в этом помещении. Что мне пища материальная, если душа жаждет ответов на вопросы? А еще больше она жаждет оказаться как можно дальше от этого дома.
День провела бесцельно шатаясь по комнатам и время от времени пытаясь выбраться за пределы дома. Но двери и окна, хоть и открывались, были закрыты для выхода все той же упругой преградой что и в первом месте моего заточения. Невидимая стена не поддавалась ни на уговоры, ни на заветное "Сезам", ни на стучание ногами и кулаками по ней.
Где-то ближе к вечеру попыталась поесть. Кусок в горло не лез, поэтому отложила приглянувшийся мне сначала жаренный окорочок курицы. Поднялась и поплелась выбирать себе комнату для ночевки. Выбирала долго, с чувством, толком, расстановкой. Исходила из возможности предотвратить несанкционированное вторжение в окна или двери некоей ненавидимой мной теперь личности. Простучав стены в очередной комнате на втором этаже и обозрев наличествующую мебель, пришла к выводу, что вариант подходит. Никаких тайных ходов (ну да, начиталась всяких дурацких дамских романов) вроде предусмотрено не было. Впрочем, как и во всех остальных спальнях, в которых я успела тоже постучать по стенам. Но вот симпатичная пара шкафов очень подходили для того, чтобы забаррикадировать дверь и окно. А вот фиг тебе, Герман, а не мое беззащитное тельце непроглядной ночью. Да и как-то спокойней себя чувствовать стала, когда проделала манипуляции по перемещению шкафов.
Раздеться побоялась, мало ли вдруг придется ночью срываться с места, да и как-то больше не хотелось светить своими прелестями перед Германом и не только перед ним. Не удивлюсь, если здесь есть видеокамеры, пусть и работающие не от электрического тока. Слишком много чудес за последнее время, можно поверить во что угодно. Поэтому легла в постель одетая, только обувь сняла. Прижала к себе многострадальную сумку, которая играла сейчас для меня роль плюшевого мишки и попыталась уснуть. Но сон не шел, а мысли, тяжелые мысли, которые в шоковом состоянии еще удавалось гнать от себя, теперь не давали покоя. Не получалось понять, зачем мужику, красивому мужику секс именно со мной. Зачем ему необходимо уложиться в какие-то сроки? Что за силы ему подвластны, раз ему так легко дается создание невидимых стен? Или чудо дом шел сразу в комплекте с преградами? Может, какое новое слово техники?
Так и металась всю ночь от одного предположения к другому, но ничего путного не придумывалось и только утром провалилась в беспокойный, полный кошмаров сон. Утро для меня наступило днем, когда соизволила проснуться. Подскочила, всполошено оглядывая помещение, так, словно была дневальным, уснувшим на посту и теперь думающим, а проходил ли кто мимо за это время или нет. В комнате, кроме меня, никого не было, поэтому облегченно вздохнув, вдруг еще что-то успеет измениться в лучшую сторону, снова взялась за перестановку мебели. Туалет срочно понадобился, поэтому с проблемой шкафов справилась быстро. А если бы ночью приспичило? В панике действовала и этим все сказано. Сейчас, на свежую голову, проблема, не считая моего внутреннего категорического несогласия с ультиматумом, не так страшна. Секс это не смерть. Герман знает в этом деле толк, как-никак целоваться мы с ним целовались. Если соглашусь, то может даже смогу потом вспоминать без содрогания. Еще бы саму себя уговорить и дело будет в шляпе.
Внутренние протесты, после проведения референдума между совестью, принципами, моралью, все равно пришлось отодвинуть в сторону. Утренний туалет отвлек от раздрая внутри, пока умылась, пока поела (аппетит наконец-то соизволил посетить мою скромную особу), пока собрала обратно в расстегнутую (забыла застегнуть, когда вчера в ней копалась) и вывалившуюся во время сна из рук сумку, все мелочи, которые там хранились. Грустно повздыхала над учебниками, еще предстояло как-то объяснять однокурсникам и преподавателям свое отсутствие. Но все это меркло перед приближающимся часом икс.
Чем больше времени проходило, тем сильнее нервничала. Нарезание кругов по дому, хоть и раздражало меня саму, остановить не получалось. Руки тряслись, губы были все искусаны, а решение не принималось. То я думала, что вполне переживу, если скажу "да". То сомневалась в собственном уме и здравом рассудке. Все во мне кричало: "Нет! Не хочу так!". А здравый смысл говорил, что лучше бы согласиться. Гордость подталкивала к побегу, но снова вмешивался здравый смысл и мне становилось совсем плохо.
Стук распахнувшейся двери прозвучал контрольным выстрелом в висок. Время пришло, а я так и не знала, как поступить. Герман появился в дверях комнаты, в которой как раз мерила шагами периметр, и спросил:
Что ты решила?
Перекрывая выход, стоял он, красавец, мужчина мечты, с холодным лицом и неживыми глазами, внушающий ужас. За моей спиной находилась кровать, как будто издеваясь надо мной и подсказывая: "Давай, чего трусишь, тебе будет приятно!"
Отогнала бредовое наваждение, развернулась лицом к маньяку, облизнула враз пересохшие губы и ответила:
Пожалуйста, не надо! вот и все что пришло в голову.
Больше он ничего не стал спрашивать, просто сделал пару шагов вперед и поймал попытавшуюся выскользнуть из комнаты меня. Потом подтолкнул к кровати, я сделала несколько шагов назад и, споткнувшись, плюхнулась на мягкое ложе. Герман склонился надо мной, отвел мои руки, которыми уперлась ему в грудь, в стороны и прижал к постели.
Не надо, испуганно, на выдохе, прошептала я.
Мужчина словно не видел и не слышал, он лег на меня, не давая возможности шевельнуться. Слезы навернулись на глаза от бессилия и страха. Наши взгляды встретились, и красавчик застыл статуей, потом подскочил с кровати как ошпаренный, выругался и вылетел пулей из комнаты.
Радуясь тому, что свободна, попыталась подняться с постели, но не тут-то было. Мои руки так и оставались пришпилены невидимыми оковами к ложу и мое нелепое дерганье свободными ногами никак не помогало ситуации. Ладно, сбежал, может совесть включилась, но зачем оставил привязанной? Мучимая всевозможными догадками от "вернется" до "забыл"? извивалась как змея, пытаясь высвободиться, но ничего не получалось. Чернышевский со своим "Что делать?" витал невидимым духом в комнате, а выхода из ситуации как не было, так и не находилось.
Красавец шатен стоял на крыльце дома и сжимал руками голову так, словно хотел, чтобы она треснула, как спелая тыква, от его усилий. Как оказалось, еще не все человеческое умерло в нем, поэтому так сложно было завершить начатое. Глаза девчонки, полные страха, стали тем стимулом, который выпустил на волю тщательно скрываемые от себя умение сопереживать, благородство и жалость.
В мозгу крутился разговор с Инквизитором, который за столетия так и не был сломлен. Тот советовал идти путем ненависти и сейчас, Герман снова мысленно спорил с ним, пытаясь доказать что эта дорога не верна. Но Инквизитор как всегда был очень убедителен.
Имени своего друга и оппонента, как ни удивительно, Герман так и не узнал. Тот представился Инквизитором когда-то и это наименование как ничто шло облику монаха: тонзуре, обрамленной редкими седыми волосами, старой, дырявой рясе, янтарным четкам, которые священнослужитель задумчиво перебирал во время разговора, и холодному, пронзительному, взгляду.
Первое знакомство было не менее примечательно, чем сама личность Инквизитора. Измученный, голодный парень, заблудившийся в лесу, как раз присел на траву у дерева, вытянул уставшие, после похода на многие километры, ноги. Снял кепку, утер пот со лба, было жарко, очень жарко, скинул куртку и, прислонившись к покрытому грубой корой стволу, прикрыл глаза.
Пища земная, питая наше тело, подрывает чистоту нашего духа, глубокомысленно заметил некто невидимый.
Герман открыл глаза и собрался было вскочить, чтобы иметь возможность защититься от неведомой опасности, но, стоящий перед ним монах сказал:
Поспешность так же вредит духу, как и пища земная, сиди, сын мой, не стоит меня бояться.
Тогда Герман не знал ни о реальном влиянии Инквизитора, ни о силе характера своего нежданного собеседника, поэтому поверил и расслабился. Священник ловко присел рядом с парнем, закрыл глаза и принялся перебирать ярко-желтые бусины. Минут пять продолжалось молчание, которое нарушил монах:
Вы очень хороший собеседник, мой юный друг.
Герман развернулся лицом к мужчине и изумленно спросил:
Правда?
Помолчать в нужный момент может далеко не каждый, философски заметил монах, так и не открыв глаз.
Парень пожал плечами и вздохнул, потом вернулся к невеселым воспоминаниям, которые жгли раскаленным железом память.
Мне пора, поднялся монах с травы. У меня по расписанию костер, опаздывать никак нельзя.
Эй, не уходите! очнулся от дум Герман, поняв, что нежданный собеседник собирается оставить его одного.
До молодого человека только дошло, что странно и само появление человека в такой глуши и то, что сам парень так спокойно готов отпустить спасение в лице незнакомца.
Извини, мне нельзя опаздывать, улыбнулся монах и развел руками.
Тогда возьмите меня с собой, вскочил с места Герман и ухватил мужчину за рукав рванной рясы.
А выдержишь? усомнился монах.
Конечно, парень был готов на все, только бы выбраться из леса.
Тогда пошли, высвободил рукав незнакомец.
А как вас зовут? Герману пришлось догонять монаха, который уже успел сделать несколько шагов.
Мое мирское имя тебе незачем знать. Зови меня Инквизитор.
Молодой человек не сразу понял, как сочетаются между собой слова "инквизитор" и "костер", а когда понял, все равно решил следовать за спасителем, выбора не было.
Это потом, сам же монах, неоднократно повторял, что выбор есть всегда и многое зависит от того, что выберешь и Герман был вынужден согласиться. У него и в той ситуации была возможность выбирать, остаться, пойти с монахом, или же искать дорогу самостоятельно.
Вот и сейчас, мужчина мысленно спорил со старым другом, который еще несколько дней назад повторял: "На любовь с первого взгляда, лучше не рассчитывать, страсть тебе даст временную привязанность, а вот ненависть, ее хватит надолго. Так что иди этим путем". Герман не согласился тогда, и сейчас совсем не хотел вызывать у девушки ненависть, особенно тяжело было смотреть в полные слез глаза и знать, что более сильные страх и боль для нее еще впереди. Но Лера не захотела, ни влюбиться с первого взгляда, ни уступить по-доброму, а отпущенное время было уже на исходе.
Приняв окончательное решение, мужчина зашел в дом, прошел в комнату, в которой осталась пришпиленная к кровати девушка, закрыл за собой дверь и решительно снял куртку.