«Спокойно, сказал я себе. Спокойно. Держись, как в бою». А вслух ответил:
Хорошо, доктор, оперируйте. А то мне надоела боль и я хочу быть здоровым.
Писать больше не о чем.
* * *
Меня привезли в операционную и положили на стол. Белый и высокий. По сторонам мне смотреть было неудобноя лежал на столе без подушки и смотрел в потолок.
Прямо над столом висела большая электрическая лампа с блестящим абажуром. Потом я увидел доктора. Я не сразу узнал её в марлевой повязке на лице, из-под которой видны были лишь глаза, в резиновых перчатках и в длинном, не по росту, клеёнчатом переднике. Она была здесь самая маленькая и самая худенькая.
Маску больному, сказала она.
Мне поднесли ко рту какую-то трубку и попросили:
Вдохните, смелее.
Я потянул и почувствовал во рту сладковатый привкус.
«Сейчас начнётся», подумал я. И больше ничего не услышал, заснул от наркоза.
Проснулся уже после операции. Меня сильно тошнило и кружилась голова. Я открыл глаза и увидел доктора.
Как вы себя чувствуете?
Почти здоров.
А теперь я действительно здоров, потому что то, о чём я только что писал тебе, было десять дней назад. Вчера восстановилась лётная погода, и ко мне прилетел хирург из города. Посмотрел мою ногу, сказал, что скоро я смогу танцевать, и похвалил доктора за хорошую операцию. А сегодня ко мне пришла доктор. Смотрю, а она какая-то не такая. Не могу понять, в чём дело.
Она засмеялась и говорит:
Я себе чёлку выстригла. Вчера, когда хирург похвалил меня за операцию, я от счастья прямо не знала, что делать. Вот взяла и выстригла чёлку. Ничего? Идёт мне? спросила она. Ох, если бы увидел папа, он бы мне такой нагоняй дал!
Хорошая чёлка, сказал я. Очень хорошая чёлка!
Правда? Ефимовна говорит, что я всю строгость своего лица нарушила. А я ей сказала, что мне строгость совсем не нужна.
Вошла Ефимовна и позвала доктора. Снова я остался один, но теперь уже ненадолго.
* * *
«Добрый день, москвичи! Мне осталось написать в тетрадь всего две странички, и она закончится. Но эти две странички долго ждали своего часанесколько месяцев. А сейчас я могу их написать, потому что история со строительством нового посёлка подходит к концу.
Я живу в городке строителей, на берегу озера. Мы здесь живём в палатках. Рядом со мной разместились Петя с отцом.
Петю хотели отправить на лето в пионерский лагерь, но он отпросился на строительство. Он мой главный помощникмои глаза и ноги. Я ещё плохо хожу, а он целыми днями носится по стройке с моими поручениями.
Каждое утро я просыпаюсь раньше всех в городке. Меня будит первый наш горожанинБелый Лось. Делает он это по простой причине: я кормлю его сахаром. Он просовывает морду в палатку, я просыпаюсь, выхожу. Тихо. В лесу поют птицы. Над кухней-палаткой вьётся дым.
Белый Лось берёт у меня с ладони сахар, и ладонь становится влажной. Морда у лося мокрая, он уже успел умыться утренней холодной росой.
В мглистом предутреннем воздухе фундаменты будущих домов кажутся мне крепостными стенами, а котлованырвами, наполненными водой. Но тут выходит повар и начинает изо всех сил колотить палкой в старый таз. Он зовёт строителей завтракать.
Белый Лось вздрагивает, крутит мордой, чтобы отделаться от назойливого трезвона, и убегает в лес. День начался
Пришёл Петя и сказал:
Алексей Павлович, вертолёт прилетел.
Вертолёт прилетел за мной. Я лечу в город по делам строительства.
Петя волнуется, поэтому его узкие глаза становятся ещё уже, а губы сжимаются ещё крепче. Я знаю, почему волнуется Петя. Он хочет, чтобы я взял его в город. А просить не хочет. Он никогда ничего не просит. Мужчина.
Обычно я хожу, опираясь на две палки. А когда со мной Петя, я беру одну палку, а второй рукой опираюсь на его плечо. Сейчас я ему скажу, чтобы он мне подал одну палку. И мы пойдём к вертолету. Удивительно крепкое плечо у этого мальчика, на него можно спокойно опереться.
Мы сели в вертолёт. Машина поднялась ввысь и её винт со звоном разрезал голубое летнее небо. А внизу, под нами, пролегала моя трудная дорога сюда.
Отец».