Их тела делали уже сумасшедшие движения навстречу друг другу. Наконец, когда темп этих сумасшедших скачек стал просто бешеным, Катя вдруг замерла, задержала дыханиестало слышно, как стучит по Аполлоновой спине вода,по её телу пробежала конвульсия, попка задёргалась с невероятной быстротой, и в этот самый момент из её горла вырвался такой силы пронзительный вопль, что Аполлону, несмотря на то, что он в этот момент тоже кончил, показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Он просто не осознавал, что это был двойной вопль, что он сам тоже взвыл почище Кати, потому что в этот самый, кульминационный, момент Катя в своих оргастических подёргиваниях крутанула один из кранов, а скорее, сразу оба в разные стороны, и на спину Аполлону хлынул чуть ли не кипяток.
Аполлон отскочил в сторону, развернув за собой прижатую к его животу попку Кати ещё прочно сидящим в сжавшемся влагалище рычагом. Та вскрикнула и, видимо, почувствовав, как из неё выскальзывает столь вожделенная штуковина, взмахнув руками, ухватила Аполлона за задницу и крепче прижала его к своей попульке. Она продолжала наслаждаться, в то время как Аполлону было не до наслажденийгорела стремительно покрасневшая спина, а в забинтованном темечке что-то стрельнуло, и сознание помутилось. Если бы не Катина стремительная поддержка, он, наверное, и не устоял бы на ногах.
Почувствовав неимоверную слабость и ухватившись, чтобы не упасть, за Катины роскошные груди, сжав и оттянув их при этом так, что, казалось, вот-вот выдавит из них всё и оторвёт, он безвольно повис на её спине и преклонил бедную свою голову на её шею. По иронии судьбыникогда нельзя сказать с уверенностью, чего хочет женщина, особенно в сексеэто оказалось именно тем, что от него требовалось для закрепления достигнутого сексуального эффекта. Катя, продолжая прижимать к себе побледневшего и сразу как-то осунувшегося Аполлона, и не давая выскользнуть из своей расщелины его сморщившемуся перчику, откинув назад свою восхитительную головку с закрытыми глазами, нежно проворковала:
О, милый мой Аполлоша Мой Аполлон,и тут же кокетливо добавила,ты думаешь, это всё? Хочу ещё
Аполлон, не ожидавший такого скорого захода на новый виток, не знал, что и сказать. Да и что говорить?Спина, мол, горит, верхняя голова трещит, нижняя только что опустилась, и, чтобы её поднять, нужно время? Милочка, ведь так быстро это не делается даже в здоровом состоянии! Наше устройство отличается от вашего коренным образом. А те неиссякаемые потоки спермы, которые изливаются из пенисовых перпетуум-мобиле в порнухе, это всего лишь сметана
Ты бесподобен, милый мой, хороший! Хочу ещёкапризно-настойчиво повторила Катя.Мы будем заниматься этим с тобой всю ночь с перерывами на работу
Да-а-а?только и смог простонать угасающий на глазах Аполлон.
Да, любимый мой! Это только начало, мой хороший Я так этого ждала Так изголодалась!
Ну, если ты его поднимешьс трудом выдавил, поморщившись и скрипя зубами, Аполлон, и сделал попытку приподняться с её спины.
Катя не заставила себя долго просить.
Подниму,весело сказала она и, отпустив его задницу, повернулась к нему лицом.
Аполлону с трудом удалось улыбнуться. Но чего не сделаешь ради женщины?! Он улыбнулся так, что она даже не заметила, как ему, извините, хреново. Но, скорее, она не заметила потому, что просто была не в состоянии замечать что бы то ни было, что не относилось к её разбуженной неуёмной страсти.
С детским задором она присела на корточки перед ним. Аполлон повис на краниках, приходя в себя, и машинально вновь отрегулировал температуру воды.
А Катя тем временем занялась его нижней головкой. Аполлон лишь догадывался, какие манипуляции она там проводилаон закрыл глаза и, увлекая за собой, как на поводу, Катю, сел на лавку. Катя устроилась между его ног на решётке, в непоколебимой решимости достигнуть задуманного. Хотя, если быть точнее, это была уже потребность, насущная необходимость.
Аполлон, страдальчески сморщившись, осторожно прислонился горящей спиной к мокрой скользкой стене, расслабился. Как раскалывается голова! И спина горит "Зря она стараетсяничего у неё не выйдет",пожалел он Катю. Это были его последние сознательные мысли. Голова его безвольно опустилась на грудь. Он то ли уснул, то ли потерял сознание.
Опять же, трудно сказать, сколько прошло времени, но очнулся Аполлон от пронзительного крика. Такого знакомого, такого родного!
Он вздрогнул, медленно поднял голову, медленно разлепил веки Сомнений не было, это кричала Катя. Но прямо перед его глазами была отнюдь не Катя, а большое неясное белое пятно. Постепенно пятно приобрело чёткие контуры и превратилось в большую, белую, как Антарктида, упитанную жопу, на каждой половинке которой было вытатуировано по человечку с лопатами, сходящимися внизу расщелины, как раз в том месте, где у "Антарктиды" предполагалось известное отверстие. Жопа эта энергично ходила взад-вперёд, при этом обладатель её прямо-таки гарцевал на месте, переминаясь с ноги на ногу, и кочегары подбрасывали ему в задницу уголька, который был на лопатах.
Эта живая картинка настолько близко находилась у лица Аполлона, и была настолько искусно выполнена, что у него возникло ощущение реальности происходящего на этой чудо-жопе.
Аполлон в недоумении смотрел на энергичную задницу. По ней стекали струйки воды, а откуда-то сверху на лицо Аполлона оседали тёплые брызги.
"Что со мной? Где я?не сразу врубился в ситуацию Аполлон.Может, уже в чистилище?".
Он поднял голову и увидел продолжение дёргающейся задницытакой же крупногабаритный и упитанный торс, на который падала струя из-под душа. Торс же завершал стриженый затылок Пети. Тут, кроме чувственных вскрикиваний Кати, доносившихся из-за этого усердно работающего мощного телесного сооружения, Аполлон уловил восторженно-нежное "и-най и-най". "Катюша, ты бесподобна!"по уже выработавшейся привычке мысленно машинально перевёл Аполлон. Он снова посмотрел на Петину холку и обратил внимание на то, что верхняя часть спины счастливого труженика любовной отрасли резко контрастировала с задницей своим багровым цветом. "Ага, уже второй заход делаютрезюмировал Аполлон.В какой же глубокой жопе я был, что не слышал первого победного Катиного крика?".
Кочегары неутомимо подбрасывали в Петину задницу уголька, и тот на всех парах, продолжая гарцевать, всаживал в Катю своего молодца.
И-най, и-най И-тайснова послышался голос Пети.
"Катюша, ты бесподобна!"снова машинально перевёл Аполлон.
И, как бы в ответ ему, послышался томный, сдавленный голосок Кати:
Петенька, миленький, ты просто чудо! О, как хорошо Ещё Ещё Сильнее Так Да-а-а
"Вот это женщина! От одних её поощрительных слов мурашки по коже"подумал Аполлон, и тут же озабоченно встрепенулся. "Елки-палки, там же разварники!"как молнией стукнуло в его голову. Он вскочилголова ещё болела, но терпимои, никем не замеченный, выскочил в предбанник.
Он успел вовремямасса немного переварилась, но была в пределах нормы. Часы над дверью, ведущей в кочегарку, показывали без четверти два. Значит, он пробыл в бане всего около сорока минут Но Катя-то, Катя! Хороша, чёрт возьми! Эх, если б не этот чёртов Антон со своим коромыслом Аполлон машинально ощупал голову. Что теперь Катя подумает? Ещё, чего доброго, запишет в импотенты Ладно, он ей потом всё объяснит и реабилитируется. Больная голова и ошпаренная спинао, как горит-то!это, всё-таки, извиняющие обстоятельства Нет, до чего ж она хороша! Ну, Петя-то, наверное, её удовлетворитне зря пацаны на речке удивились размерам его аппарата, с жеребячьим даже сравнили Дьявол, опять что-то начинает трещать голова. Наверное, всё-таки есть сотрясение.
Аполлон ничуть не ревновал Катю к Пете. Он знал, что Петя ему не конкурент, ну, разве что в величине этой штуки между ног. Но ведь одной этой штукой, как говорится, сыт не будешь. А потом, как опытный любовник, он прекрасно понимал Катю: неудовлетворённая женщинаэто больная женщина. А раз сам не смог её удовлетворить, пусть и по глупому стечению обстоятельств,Петя как раз оказался кстати. Аполлон был даже рад, что так получилось. Если бы Пети там не оказалось, его следовало бы привести А голова-то, голова!
Аполлон увидел входящего в цех из кочегарки Михаила Ивановича, подождал, пока тот подошёл к нему.
Ну, как дела, поэт?спросил Михаил Иванович.
Нормально. Уже пятый выгружается.
А тыква как?кивнул Наполеон на голову.
Немножко побаливает,сказал Аполлон.Пойду полежу с полчасика в лаборатории, пока выгрузится.
Что ты там лизать будешь?сострил, подмигнув, сменный.Ладно, давай. А то, смотри, иди домой, если сильно болит.
Последние слова удаляющегося начальника смены Аполлон не расслышал за грохотом оборудования. Да, там, в бане, Иерихонская труба реветь будет, тут не услышишь, не то что Катиных вскрикиваний. А прощальные слова начальника он и так уже знал наперёд: "Ну, если что, я в солодовне", или "в бродильном".
Аполлон открыл глаза, посмотрел на будильник, стоявший на столе рядом с колбами и пробирками. На циферблате была половина третьего. Аполлон поднялся. Вроде полегчало. А Кати-то всё нет. Вот ненасытная девчонка! Аполлону даже стало жалко Петюнаверное, уже все соки из него выжала. Он ведь, дурачок, кроме как письку в письку вставлять, ничего ещё не умеет. А с такими ненасытными женщинами опыт нужен просто позарез. Это тебе не картошку лопатой в бункер кидать!
Пока Аполлон возился со своими разварниками, голова опять разболелась. Видно, на данный момент оптимальным положением для неё было горизонтальное. Какая-то кошмарная смена!
Аполлон опять поднялся в лабораторию, прилёг на кушетку. Головная боль стала успокаиваться. Спать уже не хотелось. Наверное, выспался.
Вошёл Михаил Иванович.
А Катюха где?
Да только что вышла,соврал Аполлон.
Ну ладно, обойдёмся и без неё.
Михаил Иванович достал из шкафа колбу со спиртом и стакан. Выпил. Закусил. Сочувственно посмотрел на Аполлона.
Может, примешь лекарство?сменный кивнул на колбу.
Аполлон поморщился, отрицательно покачав головой.
Ну, как знаешь
Наполеон спрятал колбу и стакан в шкаф, и бросил, выходя:
Катюхе скажешь, что я заходил Если что, я в дрожжевом.
Аполлон полежал ещё минут пятнадцать. Вышел. Прошёлся по цеху, повозился с разварниками. Но ни Катя, ни Петя всё не появлялись. Аполлон мало-помалу начинал нервничать.
Он поднялся по лестнице на загрузочную площадку, открыл люк разварника, отодвинул задвижку бункера. Однако из того высыпалось всего лишь с десяток картофелин.
Ну вот,Аполлон даже не заметил, что уже бурчит вслухпервый признак приближающегося раздражения,бункера пустые Надо идти гнать этого ёбаря-перехватчика Они уж там совсем совесть потеряли В конце концов, они на работе, а не в свадебном путешествии
Подойдя к двери бани, Аполлон прислушался. Слышно было, как шумит за дверью падающая вода, похоже, даже сразу из двух леек. Но криков не слышно.
"Уснули они там, что ли?". Аполлон потихоньку приоткрыл дверь, и прямо с порога в проёме, ведущем в душевую, увидел такую картину, что в третий раз остолбенел при виде одного и того же человекаКати Теньковой. Правда, на этот раз были видны только отдельные фрагменты Кати. Остальные недостающие части были скрыты за голыми мужскими телами. А остолбенеть, действительно, было от чего, даже многое повидавшему в своей эротической жизни Аполлону.
Посреди душевой стояла знакомая скамья, на которой он, Аполлон, изволил почивать каких-то пару часов назад. На сей раз на лавке лежал на спине Петясреди голых телес на мгновение мелькнуло его довольное-предовольное лицо. На Пете, так же лицом кверху, лежала Катя. Похоже, он до сих пор так ни разу и не вынул из её приёмного устройства свой мощный аппарат. Хотя, нет, как раз в районе приёмного устройства, сидя верхом, гарцевал помощник кочегара Вася. Выходит, Петин жеребячий аппарат находился в соседнем Катином отверстии, попросту называемом задним проходом. А вот и причина отсутствия сладострастных криковпросто ротик Кати был очень занят; в нём скрылись сразу две головки членов стоящих по обе стороны лавки на полусогнутых ногах Николаевэлектрика и слесаря. "Наверное, не очень удобное положение,машинально заметил Аполлон.Так долго не протянешь". Но Катя обеими руками судорожно вцепилась в оба крепких ствола, пытаясь затащить их поглубже в ротик. Кто-то пятый, похоже, кочегар Саня Митрофанов, сидя, опять же, верхом перед своим помощником, сжимал натруженными пролетарскими руками великолепные Катины груди, а свой детородный орган энергично всаживал между ними, доставая головкой до самого Катиного подбородка. Катя же при этом с чувством прижимала её подбородком к шее.
Аполлон бросил растерянный взгляд в заваленный ворохом одежды предбанник, снова повернул голову к проёму.
Все участники этого великолепного действия были настолько увлечены выпавшим, ни с того, ни с сего, на их долю праздником любви, что не замечали заглядывающего в дверь, с открытым ртом, Аполлона. Было очевидно, что весь мир, со всеми его заботами, горестями и радостями, для них исчез. Существовала только необузданная, подстёгиваемая фантазией, страсть. Несомненно, инициатором и руководителем всего этого содома была она, Катя. Аполлону припомнились слова его приятеля-эскулапа Лэрри о том, что есть женщины, которым для полного удовлетворения необходимо испытать не один десяток оргазмов. Такие женщины могут долго сдерживаться, но если им дать толчок, то держисьпойдёт неуправляемая лавина! Ни перед чем не остановятся. Это как при алкоголизмеобразно выражаясь, уходят в запой. Аполлону был знаком этот тип женщин. Но такой суперненасытной ему ещё не приходилось встречать. "Вот это женщина!искренне восхитился он.Завтра же сделаю ей предложение. Женюсь!" Инстинктивно он стал уже подыскивать глазами место на изящно извивающемся, чувственно подёргивающемся теле Кати, куда бы самому пристроиться, как в этот самый момент за его спиной раздался такой грохот, что с потолка за шиворот ему посыпалась штукатурка
Глава XI
Больница. Дискуссия о происхождении прозвищ.
Уже надоело начинать очередной эпизод из советской жизни американца словами "проснулся, опомнился, очнулся, очухался, встрепенулся, пришёл в себя" Но что поделаешь, коль оно так и было. Как говорится, не везёттак не везёт. Один мой знакомый говорил в таких случаях: "В струю попал". Вот и в этот раз, в который уже!, пришлось Аполлону приходить в себя. Когда точно это случилось, трудно сказать. Может, ещё в цехе, а, может, в директорском "Уазике"по пути в больницу, а, возможно, уже в самой больнице.
Больница находилась в полутора километрах от рабочего посёлка, в большом селе, которое, собственно, и называлось Синель. Это было небольшое аккуратное деревянное зданьице, стоявшее обособленно от остальных домов, и, скорее, являлось чем-то типа профилактория. Туда попадали либо по пути в районную больницу, либо на обратном пути. Но бывали и серьёзные случаи с так называемыми нетранспортабельными больными. Тогда из райцентра на место приезжали необходимые врачи для принятия решения.
Весь персонал больницы состоял из одного универсального доктора, одной медсестры и одной нянечки-уборщицы. Было что-то и из медицинского оборудования. Может быть, даже что-нибудь сложное или суперсовременноетрудно сказать, но вот, что термометры и шприцы в наличии имелись, это точно: три термометра и два шприца.
Вообще-то, почти всегда больница пустовала, поэтому и того, что было, хватало с избыткомнарод в деревне уж такой, что не очень-то любит болеть. Разве что, какой несчастный случай. Изредка появлялся довыздоравливать какой-нибудь пациент с плохо затягивающимся аппендицитным швом, или юный горе-футболист со сломанной ногой.
Так что, Аполлон оказался в уютной, чистенькой палате, с цветами на подоконнике, совсем один-одинёшенек.
В больнице он и узнал от навестившей его тёти Дуси, что же произошло в ту злополучную ночь.
То, как он, услышав грохот, бросился в цех, думая, что шарахнул один из его разварников, он помнил и сам. Помнил, что его "бомбы" оказались целы, хотя весь цех был в густом вонючем тумане от заполнивших его пара и дыма. И последнее, что всплывало в памяти, это внезапно возникшая перед самым лицом какая-то металлическая балка, когда он метался в этом густом мареве, на ощупь отыскивая вентили на трубах. Дальнейший кусочек его жизни был прожит им в бессознательном состоянии. "Трахнулся об ту чёртову балку".
Тётя Дуся принесла своему пострадавшему соседу домашние пирожки и кой-какую зелень с грядки.
Аполлон раскрыл пакет с пирожками, достал один, откусил.
Ум-м-м Вкусно!
Проголодавшийся Аполлон стал уписывать пирожок за обе щеки.
Тётя Дуся удовлетворённо заулыбалась:
Совсем ты исхудал за эти дни, Полечка,она вздохнула, затем оживилась.Про тебя весь посёлок, и в Синели тоже, лаванды не левенды рассказывают
Аполлон с удивлением посмотрел на тётю Дусю:
Какие ещё легенды?
Ну как же ж? Ты у нас герой! Завод спас!
Аполлон перестал жевать, поскольку не мог этого делать с отвисшей челюстью.
Я? Спас завод? От чего?
А кто ж ещё? Когда котёл шарахнул, все поразбеглись со страху, кто куда. Никого на местах не оказалось, один ты генцы спасал,тётя Дуся с сочувствием посмотрела на Аполлона.Зинка как раз у меня в солодовне была Вот это грохнуло! Мы с Зинкой с перепугу чуть не померли
Котёл взорвался?недоумевал Аполлон.А Вася говорил, что он никогда не шарахнет Хотя, с другой стороны, как он и обещал, скорее шарахнул котёл, чем разварникирассуждал он вслух.
Этот Вася Тебя, Поля, нашли возле генцев всего в крови без сознания с обваренной спиной Один ты у нас герой! Один ты жизнь свою отдавал за народное добро, а другие в это времятётя Дуся замолчала и посмотрела на Аполлона уже с каким-то особенно участливым сочувствием, даже с жалостью.
Тётя Дуся знала, явно, больше, но Аполлону больше ничего не сказала, не желая, видимо, его расстраивать.
А от чего же он тогда взорвался?опять вслух подумал Аполлон.
Из Сенска комиссия приезжала, выясняли всё. Беготня поднялась, слухи разные ходят Говорят, областная комиссия должна приехать, из объединения Ну ладно, Поля, я сейчас по наряду работаю, пока завод стоит Отпросилась я Надо идти
У Аполлона оказалось лёгкое сотрясение мозга, да ещё небольшой ожог на спиневидно, слишком горячая вода в душе была. В принципе, ничего страшного, нужен был только покой и уход. А поскольку в посёлке у него не было никого, его оставили в больнице на несколько дней, чтоб окреп. За это время он успел подружиться с нянечкой, маленькой, сухонькой, но очень жизнерадостной старушкойбабой Полей, которая не давала ему соскучиться.
Узнав, что единственного пациента зовут Аполлоном, баба Поля обрадовалась:
Значит, тёзки мы с тобой. Меня, вить, Аполлинарией назвали. Так и в метрике было записано, да потерялась она, метрика-то. А все Полей, как водится, звали, вот и написали потомача в паспорте Полина.
Это был единственный человек в посёлке и в Синели, который, узнав, как его зовут, не напомнил Аполлону о его очевидной связи с американской ракетой.
Тёзка бабе Поле понравился"высокий, красивый, интересный, обходительный", и уже в первый день она поведала ему, что есть у неё племянница"хорошая, справная, красивая", которая два года назад схоронила мужа"упал на сенокосе с воза, да так неудачно, что чтой-то там внутрях отбил, не то печёнку, не то селезёнку". И вот уже два года, как живёт Клава одна, работает на свиноферме, и дом у неё хороший, и хозяйство естькорова, телок, двое поросят, куры, утки. А хозяйка-то уж какая! Дома у ней всегда порядок, полы всегда вымыты, чистенько, ни пылиночки А уж какие пироги печёт! Дуськины с её пирогами не сравнятся Не зря по ней Иван Тарахтелкин сохнет! Да только ей он не по нутру. Да и томелковат он больно карандух А Клава-то, несмотря на свои двадцать семь, как на выданьеох и хороша!
Выслушивая каждый день подробную информацию бабы Поли о её племяннице, Аполлон понял, наконец, к чему она клонит. Ну что ж, отчего бы и не познакомиться? Аполлон любил, наверное, как и большинство мужчин, разнообразие в этом вопросе. Да и вообще, мудрые учёные же точно установили, что человек по своей природе полигамен. А против природы, как известно, без вреда для себя же самого не попрёшь. Женщина не родит без участия мужчины, хоть ты тресни. А монотонность вредна во всёмтоже факт. А потом, и что самое главное, каждая новая женщинаэто открытие!
Аполлон деликатно закинул удочку, а баба Поля как будто этого и ждала. Не было никаких сомнений, что она параллельно вела переговоры насчёт Аполлона и с Клавой. Аполлон уже мог догадываться с большой степенью достоверности, каким неотразимым мужчиной представила его своей племяннице баба Поля. В конце концов, Аполлонова тёзка заявила прямым текстом, что "неча ему по обчежитиям-то мыкаться", и что она, баба Поля, на его месте познакомилась бы с Клавой. O'Кей! Аполлон обещал бабе Поле подумать над этим вопросом до следующей субботы, и обрадованная старушка в подробностях объяснила ему, как найти дом племянницы. На такой, наконец-то, радужной, ноте пребывание Аполлона в больнице и завершилосьвечером его выписали.
На входе в рабочий посёлок, в так называемом Заречье, где стояло несколько одноэтажных домов, окружённых яблоневыми садами, Аполлон встретил Васю. Тот с понурым видом сидел на толстом бревне у сарая возле своего дома. Увидев Аполлона, он обрадовался:
ЗдорСво, Американец! Жив-здоров? А то мы тебя поначалу уж и похоронили. Пока Романовна в больнице не побывала, так уже слухи пошли, что ты копыта откинул.
Какие копыта?Аполлон ещё не был силён в простонародных тонкостях русского языка.
Да тебя, что, так шибануло, что русский язык забыл?
А-а-а,стукнул себя по голове Аполлон,умер, то есть?
Во-во. Ну, а вообще, тебе тут уже, как Матросову, памятник хотят ставить. Прямо при жизнигерой!
Какому Матросову?опять удивился Аполлонв Штатах свои герои.
Как какому? Александру Ну точно, память у тебя, видать, хорошо задело.
Да-а-а "Что-то с памятью моей стало",вспомнил Аполлон слова слышанной недавно по радио песни и глуповато улыбнулся.
И, боясь окончательно запутаться во всех этих неизвестных ему откинутых копытах и Матросовых, поспешил переменить тему разговора. Вернее, перевести ту же тему в новое русло:
Слушай, Вася, ты расскажи, что там случилось-то? А то тётя Дуся так толком ничего мне и не объяснила.
Вася опять погрустнел, в отчаянии махнул рукой:
Да котёл шарахнул. Вот теперь понаехало всяких сыщиков, козла отпущения ищут. А стрелочником кто окажется? Вася, конечно Да ты садись, чего стоишь-то? В ногах правды нету.
Аполлон сел рядом с ним на бревно.
Так отчего он шарахнул-то? Это же ваше с Митрофановым хозяйство.
Да-а-а,замялся Вася,как назло, всё один к одному получилось в ту смену.
Он достал из нагрудного кармана рубашки замусоленную пачку "Примы", закурил.
Ты же сам мне говорил, что "ни в жисть не шарахнет, потому как на таком угле и борща не сваришь,передразнил Васю Аполлон.
Говорил А теперь вот говорю, что всё один к одному. Уголь в ту смену хороший оказалсякогда-то пару машин завезли Чёрт, это ж надо, что как раз в ту ночь до него очередь дошла!
А куда ж вы с Саней смотрели?
Аполлон прекрасно знал, куда смотрели накануне взрыва и Вася, и Саня Митрофанов, но сделал вид, что ничего не знает.
Куда-кудаогрызнулся Вася,раскудахтался, как беременная курица. Один ты, наверно, и остался, кто не знает, куда. Уже весь посёлок гудит, как трансформаторная будка. Сплетни всякие развели. А всё эта Зинка, сучка!
Он зло сплюнул, втёр плевок в пыль стоптанным башмаком.
Аполлону было интересно услышать всю историю в Васиной интерпретации. Да и подробности не мешало бы узнать.
Так расскажи, что там эта Зинка учудила. А то я и вправду ничего не знаю.
Стерва она, вот и всё. Язык, как помело.
Вася помолчал, сделал пару затяжек, видно, раздумывалрассказывать или нет. В конце концов, решил, что всё равно Аполлон всё узнает, только сплетен разных наслушается, лучше уж пусть всё узнает от него, Васи.
Я в ту смену тверёзый, как стёклышко, был. У нас с Санькой договорённость такаяодин всегда на смене должен быть на ногах. Так как раз моя очередь была. А он говорит: "Пойду бражки выпью". И ушёл. Я угольку подкинул, сижу, леску распутываю: короед мой, два года ему, до спиннинга, засранец, добрался. Тут прибегает Санька, как будто ему в жопу перцу насыпали. Дай закурить, говорит, а самого аж руки трусятся. Я ему говорю: " Ты ж уже третий день, как бросил". А он разорался, кричит, аж слюнями брызгает: "Мне, зараза, не дала, а этому пентюху". "Да что случилось-то?"спрашиваю. "Что-что?говорит.Там в бане Петя Катюху дрючит, да ещё раком". Я ему: "Врёшь". А он мне: "Ну иди сам посмотри, если мне не веришь". А потом: "Стой,говорит,пойдём вместе. Пусть теперь только попробует не дать Ты ж тоже всё хотел ей засадить".
Вася прервал повествование, делая последние поспешные затяжки; щелчком отправил окурок в бурьян.
А ты скажи мне, Американец, кто ей не хотел засадить?он испытующе посмотрел на Аполлона.Ну, разве что, только ты Так она ж, мандавошка, и близко никого не подпускала Ну вот. Я ему и говорю, а кто, мол, пар держать будет? А он говорит: "Давай сейчас раскочегарим хорошенько, и пойдём". Ну мы и поддали жару. Кто ж думал, что как раз хороший уголь пошёл? Мы ж тогда и не глядели, что кидалине до угля было А когда в баню пришли, там уже кроме Пети Колян с Кольком были. А Катька как с цепи сорвалась, и просить не надо быловсех подряд принимала. Видно, пентюх этот, Петька, здорово её раздраконилу него елдак, как бутылка из-под шампанского. Так она сама ещё такие штуки выдумывать начала, что тебе в жисть даже и не приснится. Стосковалась, видно, в разнос пошла. И то, почти год держалась, как целка какая. Вот это баба, я тебе скажу!..
Вася закурил новую сигарету, опасливо оглянулся на крыльцо своего дома и подвёл итог:
Ну, мы совсем и забыли про свою кочегарку. Тут оно и шарахнулоВася сплюнул, снова растёр плевок башмаком.Теперь вот Дрисня орёт, что посажает всех Ничего, поорёт-поорёт, да остынет. Сам знает, что работать некомуесли посажает, завод тогда вообще встанет. Да и сам он по бабам прошвырнуться не дурак, всё выведывал, как бы между делом, как там Катька, мол, хорошо подмахивает?.. Да уже новый котёл ставят, через неделю пустим
Постой-постой. Что-то я ничего не понимаю. Какой ещё Дрисня?прервал его Аполлон.Какая-то странная фамилия.
Какая ещё фамилия? Это у Пуритина такая кликуха. Бочонок придумал.
Какая-то странная кличка
А чего тут странного? Не странная, а сраная. Дрисняона и есть дрисня
Что, она ещё что-то означает?
Вася сочувственно посмотрел на Аполлонаопять, мол, последствия подвига на мозгах героя сказываются.
Объясняю для тугодумов или для пришибленных героев: дрисняэто то же самое, что понос. Что такое понос, надеюсь, не забыл? На всякий случай напомню: жидкий стул, если по-научному,Вася пристально посмотрел на Аполлона.Не тот стул, на котором сидят, а тот, который лезет из того, чем сидят если жидкий, то, обычно, ещё и с газами Понял, Матросов?
Понял,на всякий случай сказал Аполлон, хотя совсем запутался с этими жидкими, твёрдыми и газообразными стульями.Только не понял, почему это директора так обозвали.
А это Бочонок его так прозвал за выпендрёж. Он же ж уже ж две недели всем и каждому рассказывает, что у него, оказывается, фамилия английская, "Чистотин", значит, в переводе. Тоже ещё, англиец нашёлся Ну, чтоб совсем русский язык, великий и могучий, не забыл, пускай теперь Дриснёй будет. Да оно и складно получаетсяхочет быть чистотой, пусть сперва нечистотами побудет если по научному
Да он, вроде, мужик-тоничего
Вот именноничего. А ничегоэто пустое место, если ты помнишь, конечно,Вася усмехнулся.А дрисня как раз и есть ничегоничего плохого, ничего хорошего. Не наступишь, так и вонять не будет Да если б он совсем гавном был, то ему б другую кличку дали, тоже почище чистоты, уж будь спокоен.
Ну, какую, например?
Аполлона забавляли Васины рассуждения о происхождении прозвищ.
НуВася почесал затылок,Лизожоп или Жополиз, один хрен. Что в лоб, что по лбу.
А чем же этот жополиз страшней дрисни?
Аполлон даже обиделся, поскольку сам был не прочь в подходящей ситуации нежно полизать чисто вымытую попочку симпатичной девчонке. Они же все поголовно от такой процедуры аж пищат от удовольствия.
Ты что, прикидываешься?вернул его от былого и дум в настоящее и реальность Вася.Это ж и дураку понятно. Дрисняпонятие нейтральное, так сказать. Ни рыба, ни мясо. А жополизэто ж сволочь.
Почему это сволочь?
Аполлону стало как-то не по себе. Ну кому какое дело, что он там с девчонками вытворяет. Им нравится, да и полезно, наверноемассаж, профилактика от геморроя. А есть и такие особо чувственные натуры, которые от таких собачьих нежностей даже оргазм испытывают. Никому никакого вреда. Одна только польза. Почему ж тогда сволочь?
Почему сволочь?повторил он.Если девчонке нравится, что он лижет ей попку
Какой ещё девчонке? Ты что, бредишь?.. Ну, Американец, у тебя, точно, крыша поехала. Где ты видел, чтоб бабам жопы лизали? Жопы начальству лижут, а не бабам, запомни, Американец! Как бы угодить получше. ТьфуВася смачно сплюнул.Анекдот даже такой есть. Лежит на пляже всё Политбюро во главе с Брежневым. Голые все, загорают. Разморились на солнышке, глаза закрыли, балдеют. Тут какой-то щенок приблудился, подошёл к Брежневу и давай ему жопу лизать. А Леонид Ильич аж застеснялся, как красна девица: " Ну что вы, товарищи Я знаю, что вы меня любите, но не до такой же степени".