Сняв со стены ружье, Савелий взял из сумы несколько патронов, засунул за пазуху краюху хлеба и вышел из избы.
Небо едва заметно побледнело, но звезды были такие же яркие, как и в полночь. Мороз стал легче, но зато подул ветер. В поле за деревней крутила поземка. На ветру было холодно. Савелий чувствовал, как застывают щеки, он тер их ладонями и торопился добраться до лесу. Нагибал голову и старался так повернуть ее, чтобы ветер попадал не прямо в лицо, а в затылок или в бок.
Голубой туманный полусумрак висел над полем, но в лесу рассвет не был заметен. Темные ели закрывали небо, прятали под своими ветвями от начинающегося утра кусты и синевато-серый снег. Верхушки елей густо шумели, но внизу, у стволов, ветра не было. За темными елями было теплее, чем на открытом месте.
В лесу Савелий скоро нашел большую старую ель, в ветвях которой спрятал лису. Достал лису, еще раз полюбовался на пушистый бурый мех и закинул ее за плечи.
Подходя к опушке леса, Савелий заметил, что вокруг значительно посветлело, а на поле, просвечивающем между деревьями, было совсем уже светло. Выйдя из леса на мелкие кустики, он увидал справа полыхавшую в небе зарю, розовые отблески которой падали на кусты, на снег и на черную стену леса.
В «Пролазе» Савелий бросил лису около кустика, а сам, отойдя шагов на тридцать, спрятался за высокими кустами. Снял лыжи и по пояс ушел в снег. Взял одну лыжину и, как лопатой, начал разгребать ею снег, грядкою наваливая вокруг себя. Вырыл большую яму, сбросил на дно ее лыжи и сел на них. Ружье положил рядом. Снял валенки и вытряхнул из них набившийся снег.
«Так Теперь ждать буду. Милости просимсвинцовой кашей угощу.»
Посмотрел на грядку снега. Сквозь сухие ветки ольхового куста видно было поле с невысокими кустами. За ними чернел лес. На румяном и морозном небе четко вырисовывались зубчатые верхушки елей.
Савелий сидел долго. По спине начал пробегать холодными струйками мороз, а ноги от долгого сиденья застыли. Хотелось пройтись, поразмять застывшие ноги, но он опасался, как бы «тот» не заметил. Однако вставал в своей яме и, согнувшись под кустом, прыгал с ноги на ногу и поводил плечами. Попрыгав, снова садился на лыжи и начинал думать о чем-нибудь хорошем и теплом: «Чай, теперь Арина обед варганит. Дрова-то в печи, ух, как полыхают, и щами пахнет.»
Савелий сопел носом, втягивал морозный воздух и продолжал мечтать:
«А на печи-то жарко Эхма-а!.. Вот бы забраться-то. Поваляться, полежать, а потом обедать. А после обеда спать на полати. Важнецкое дело!..»
При воспоминании об обеде Савелий почувствовал голод и, вспомнив, что за пазухой у него краюха хлеба, обрадовался. Вынул завернутый в тряпицу хлеб и начал есть. Нарочно долго держал во рту и медленно разжевывал откусанный кусок, чтобы на более долгое время хватило краюхи. Жевал и думал:
«А ежели бы да щей сюда. Вот поставить бы миску на лыжи, и хлебай Ах, штоб тебе!.. Себя только растравляешь. Ужотко приду, поем.»
Недалеко от низкого кустика отскочило что-то белое и село, почти совсем сливаясь со снегом; только глазки да кончик носа темнели на белом фоне.
«Заяц!»
Савелий бросил недоеденную краюху и машинально потянулся за ружьем. Потом опомнился:
«Не дело это. Заяц штука небольшая, а шуму наделаешь многоспугнешь того. Может он вот здесь рядом ходит, кто его знает.»
Заяц посидел, поводил ушами и, не спеша, запрыгал между кустами.
Надоело сидеть, и опять по спине поползли ледяные струйки. Савелий хотел встать и попрыгать, но вдруг съежился и через грядку снега впился взглядом в передние кусты.
За кустами шевелилась черная фигура.
Шибко застучало у Савелия сердце; осторожно протянул он руку и взял ружье. Не отрываясь взглядом от мелькавшей за ветвями фигуры, взвел курок. Курок, поднимаясь, резко щелкнул. Савелий еще более съежилсяне услыхал ли «тот». Но «тот» продолжал двигаться к лисе.
«Сейчас!.. Сейчас!.. Как только подойдет брать лису, так и вдарю в него из ружья Так и шарахну Сейчас Сейчас Вот Вот»
Медленно поднимал ружье и вдруг резко опустил его; вытаращив глаза, прилип к снеговой грядке.
«Прошка!.. Сын!.. Быть не может?!.. Нет, он Его шапка, рысья Как же так?.. Постой»бились в голове мысли.
А Прошка уже совсем вылез из-за кустов и, оглядываясь по сторонам, шел к лисе.
«Да што же это?!. Неужто Прошка?»
Не верит своим глазам Савелий, оглушило его, как громом.
«Да зачем же Прошке лиса? Ничего худого раньше не замечал он в сыне, парнишка работящий, смышленый А тут вона что!.. Как же это?»
Страшная досада охватила Савелия.
«Ох, уж и задам я ему сейчас!.. Ох, уж и узнает он!.. Вор!.. Ах, чортов сват, у отца воровать!»
А Прошка, ничего не подозревая, подходил к лисе. Подошел, осмотрелся вокруг и нагнулся, чтобы взять ее.
Не выдержал Савелий, вскочил во весь рост в своей яме и крикнул во весь голос:
Стой!.. Стой, подлец!.. Стой!.. Я те!..
Прошка замер на мгновение, потом быстро повернул лыжи и, насколько хватало сил, побежал между редкими кустами.
Савелий торопливо выбросил из ямы лыжи, вылез сам, всунул в ремешки лыж ноги и бросился за ним.
За низкими кустами видно, как Прошка бежал, направляясь на чистое место к оврагу.
Стой, стервец!.. Стой!.. Убью!.. орал ему вслед отец.
Но Прошка только ниже нагибался и прибавлял ходу.
«Ах, подлец!.. Подожди!.. мысленно свирепствовал Савелий. Подо-жди!.. Я те»
И опять орал:
Стой, тебе говорят!.. Сто-о о
Выбежав из кустов, Савелий увидал, что расстояние между ним и сыном заметно сокращается.
«Нагоню Нагоню А все-таки хлестко, сукин сын, на лыжах ходит Замучил, стервец»
Развязал кушак, бросил его на снег, распахнул полушубок и продолжал бежать. Оба быстро перемахнули поле и приближались к оврагу. Савелий был от сына шагах в тридцати. Подбежав к оврагу, Прошка, не думая, махнул вниз. «Свернулся, подумал Савелий. Еще шею, подлец, сломает.»
Но, нагнувшись с берега вниз, увидал, что сын благополучно съехал с крутого спуска и бежит по дну оврага. Забрав несколько наискось, Савелий тоже полетел в овраг. Прошка был в десяти шагах; видно было, что он напрягает последние силы, чтобы убежать от отца. На другой берег не поднимается, боится: сил не хватит. Савелий, молча, прилагая все усилия, шаг за шагом настигал сына. Забрал несколько влево от его следа и, быстро поровнявшись с ним и широко размахнувшись, ударил Прошку по затылку. Прошка кубарем покатился в снег и тут же сделал попытку встать, но Савелий насел на него. Левой рукой схватил за шиворот, а правой, сбив шапку, вцепился в Прошкины волосы. Мотал из стороны в сторону его голову и приговаривал:
Вот тебе!.. Вот тебе, сукин сын!.. Вот тебе, стервец!.. Будешь помнить, как у отца лис воровать Вот!.. Вот!.. Вот!..
Прошка катался по снегу и визжал пронзительным голосом:
Тя я-я!..Тять!.. Ой!.. Не буду!.. Пу-сти!..
Врешь, паршивец Я тебя выучу Вррешь!..
Тятька, дай сказать Ой!.. Тя я я!.. Наконец Прошке удалось выскользнуть из отцовских рук. Он откатился от него и, вскочив, побежал в сторону, увязая в снегу.
Стой!.. Стой, тебе говорят!..
Но Прошка не останавливался.
Стой, Прошка! Стой. Больше не трону. Отбежав шагов на пятнадцать, Прошка остановился.
Не буду бить, постой скажи ты мне на милость, зачем ты у отца лис крал?.. А?..
Прошка молчал, всхлипывая.
Ну?
Ружь Ружье хотел ку ку-пить
Што-о?
Ружь Ружье.
Обрадовался в душе Савелий, думая: «Вон на что парень лис-то крал Ах, жулик!.. Не на что-нибудь плохое, а на ружье Ах, он!..» А вслух сказал, сурово нахмурившись:
А рази это деловоровать? Да еще у отца. Ты бы так просил, а то на-ко!..
Я просил, да ты не по ку па-ал.
Не покупал! Мал был ты Да Мал и неожиданно добавил:вот теперь куплю.
Вре-ешь? не поверил Прошка.
Сказано куплюзначит куплю. Ну, иди сюда.
А бить не будешь?
Не буду. Иди.
Побожись.
Иди, говорят тебе! крикнул Савелий, и Прошка медленно начал приближаться к отцу, искоса недоверчиво посматривая на него. Шагах в трех остановился.
Значит, и ту лису ты упер?
Я я я
Где ж она?
Ободрал.
А шкура?
На дворе за дровами, за запихал.
За дровами? Уж не ты ли и лыжи мои туда засунул Постой Да ведь это за тобой я вчера гнался А?
Прошка фыркнул и утер рукавом нос.
Ах, стервец Еще ржешь над отцом-то.
И, подойдя к сыну, дал ему подзатыльник, но уже без злобы, а так, чтобы уважение к отцу имел.
Прошка почувствовал это, улыбнулся и, все еще всхлипывая, потихоньку спросил:
А ружье взаправду, купишь?
Сказанокуплю. Ну, надевай лыжи, пойдем за лисой. Ружье там у меня в снегу, да кушак бросилтебя, стервеца, догонял.
Не спеша начал подниматься Савелий по берегу оврага в «Пролаз», а Прошка шел за ним следом. Шел и улыбался, думая о том как он с отцом за охотой ходить будетне так, а с ружьем, со «своим» ружьем.
А Савелий бурчал в бороду:
Куплю парню берданку, пусть по отцовской дороге идет. Дело-то ладнее будет. А то, на-ко что задумал. Ах, шельма!
Подняли по дороге кушак, и Савелий опять туго подпоясался им.
Яркое солнце играло на снегу. На голубом небе не было ни облачка. Мороз освежал разгоряченные тела и лица, и свежий воздух живительными потоками вливался в грудь.
Савелий и Прошка прошли мелятник и скоро за кустами увидали на снегу красно-бурую лису. Увидали и оба улыбнулись, Прошка широко растянув рот, а Савелий незаметно, в душе, чуть только тронув под замерзшими усами углы губ.