Сергей Федорович Антонов, Николай Иванович Дубов, Виталий Валентинович Бианки, Георгий Дмитриевич Гулиа, Нина Михайловна АртюховаМолодые граждане
Сергей Федорович АнтоновПисьмо
Папа и дедушка-возница пошли к директору МТС просить свежую лошадь, а Леля, уставшая от долгого путешествия, осталась в телеге.
Она сидела между чемоданами, обвязанная большущим пуховым платком, и дремала. Когда она закрывала глаза, ей казалось, что телега снова едет по длинной, дырявой от множества луж дороге, снова медленно вращается однообразная снежная равнина и по обеим сторонам торчат в ослабевших сугробах покосившиеся, ставшие ненужными снегозащитные еловые веточки.
Солнце опускалось. Было оно сверху желтое, снизуоранжевое, словно весь его жар оплыл книзу. Наступили те неустойчивые дни, когда зима еще не кончилась, а весна по-настоящему не началась. На дорогах кое-где сошел снег. Одни еще ездили в санях, другиев телегах.
В просторном эмтеэсовском дворе становилось тише. Все реже и реже хлопала дверь конторы, по лестнице сбегали чужие озабоченные люди, а папа все не возвращался.
В аккуратном белом домике по соседству с конторой зажгли свет. Стали видны кружевные занавески на окнах и красные рябиновые гроздья, положенные для красоты между рамами.
Хорошо бы заночевать здесь, как предлагает дедушка, а завтра ехать дальше.
Но ночевать нельзя.
Во-первых, папу еще с прошлой недели ждут в колхозе «Лесные поляны», где он будет теперь работать агрономом, а, во-вторых, утром в областном центре папе вручили письмо, адресованное одному из колхозников «Лесных полян», срочное письмо в плотном конверте с надписью: «Отправитель Т. Д. Лысенко», и просили как можно скорее передать его какому-то Харитонову.
Проснулась Леля оттого, что ее что-то толкнуло в бок.
Открыв глаза, она увидела морду коня. Морда была огромная, со свирепыми розовыми ноздрями. Между ушей свисали у нее черные космы, и от левого уха был отстрижен треугольный кусочек. Морда легко, словно спичечную коробку, отодвинула тяжелый чемодан и выдернула из-под брезента клок сена.
Брысь! сказала Леля.
Морда равнодушно посмотрела на нее выпуклым, как будто наполненным чернилами глазом, фыркнула, подняв столб пыли, и выдернула из-под ног Лели еще клок сена.
Папа! испуганно воскликнула Леля.
Не бойся, он смирный, раздался спокойный голос. Возле телеги стоял мальчик лет двенадцати в ушанке, надетой набекрень, как папаха у Чапаева.
Мальчик схватил коня за ремешок, раздвинул ему рот и вынул мокрый железный стержень. Гремя удилами, страшный конь помотал головой, потянулся к крыльцу и сразу отгрыз от ступеньки щепку.
Привяжите его, пожалуйста! попросила Леля, подбирая ноги.
Но мальчик не слышал ее. Он полез коню под брюхо и попытался поднять его заднюю ногу. Конь не давался.
Ну, балуй! сказал мальчик, легонько стукнув его по колену.
Конь укоризненно посмотрел назад и приподнял ногу. Мальчик сбил с копыта наледь, отер руки о лоснящийся круп и подошел к Леле.
Чего это тебя в платок закутали? насмешливо спросил он. Жарко, небось Хочешь, развяжу?
Пожалуйста, развязывайте, холодно разрешила Леля, задетая тем, что мальчик разговаривает с ней, как с маленькой.
Вскоре открылось ее смуглое лицо с двумя черненькими косичками и двумя помятыми бантиками за ушами, курносое лицо ученицы третьего, а может быть, и четвертого класса. Спрыгнув с телеги, она уже не казалась маленькой.
Вот она какая, деталь, смущенно сказал Петя, доставая из саней треснувшую шестерню. Варить привез
Это зачем?
Для триера.
Очень интересно, вежливо проговорила Леля, стараясь сообразить, зачем это понадобилось варить железо.
Тебя звать как?
Леля. А вас?
МеняПетька. Ты чего Бурана забоялась?
Ну, уж и забоялась! Леля иронически усмехнулась. Я даже могу его погладить. Пожалуйста.
Она подошла к Бурану сзади и, далеко протягивая руку, коснулась его мягкой, теплой шерсти.
Видите, и погладила! сказала она, но, к ее досаде, Петя сгребал в санях сено и ничего не видел.
Он бросил охапку сена перед конем и только после этого снова обратился к Леле:
Хочешьсадись на него верхом.
Ой, нет, что вы! Спасибо.
Садись. Самой, наверно, охота
Мне не сесть. Высоко.
Садись, подсажу.
Я бы села, да у меня ноги грязные. Я его запачкаю.
Ладно, чего там Все равно чистить-то
Больше отговариваться было нечем. С помощью Пети она поднялась на оглоблю саней, в которые был запряжен Буран, и осторожно полезла на его спину.
Спина была широкая и плоская, как стол. Держаться было не за что. Леля уцепилась за гриву и сидела зажмурившись.
Хорошо? послышалось откуда-то снизу.
Очень хорошо, отвечала Леля, до смерти боясь, что Буран вдруг тронется с места. Снимите, пожалуйста! Ему, наверно, тяжело.
Ну да! На него десять таких сядет, он и не почует. У нас он возы такие тянет, что и полуторка не свезет. Вот, во второй бригаде назем возили. Так другие лошади шесть куч везут, а ондесять. А когда со станции надо было калийные соля везти, так и вовсе он весь транспорт забил
Леля слушала Петю и терпеливо дожидалась, когда удобно будет попросить снять ее с Бурана. А Петя между тем рассказывал про калийные соли, суперфосфаты, про какой-то сыпец и вдруг ни с того ни с сего спросил, каталась ли Леля верхом.
Нет, почти никогда не каталась. Снимите, пожалуйста!
Хочешь, прокачу?
Ой, нет, что вы!
Самой, наверно, охота Держись крепче, сказал Петя и тихонько свистнул.
Буран, словно на шарнирах, повернул уши и осторожно тронулся с места.
И тут, неожиданно для себя, Леля взвизгнула и заплакала. Но Буран все шагал и шагал; с каждым шагом Леля подпрыгивала на его спине, и ей приходилось чуть не ложиться, чтобы не съехать набок, и она кричала все громче и громче. А Петя стоял, удивленно открыв рот, и не понимал, в чем дело.
Леля, что это такое! откуда-то издали донесся голос папы. Сейчас же останови лошадь!
Я ката-а-юсь! проплакала Леля.
Папа подбежал к Бурану и, раздраженно повторяя «стой» и «тпру», стащил с него Лелю, перенес на сухое место, опустил на землю и шлепнул.
Отдышавшись, папа набросился на Петю:
Это твоя лошадь? Разве можно ездить верхом без седла? Как ты думаешь? Можно?
Петя, опустив голову, чертил кнутом на земле круги и спирали.
Ну, и наездница! проговорил басом усатый человек, только что вышедший на крыльцо конторы. Это и есть ваша отличница, Александр Александрович?
Это и есть, сказал папа. За каждым шагом приходится следить Дома я ее отпускал гулять только с теткой.
А ты откуда взялся, кавалер? обратился усатый человек к Пете.
Шестерню привез заварить, товарищ директор. Из «Лесных полян».
Из «Лесных полян»? Вот это хорошо!.. Вот вам и транспорт, Александр Александрович. Этот рысак побыстрей наших лошадок вас до места доставит
Вы хотите, чтобы меня вез этот мальчик? удивился папа.
А что? У нас ребятаорлы. Мы своим ребятам и не такие дела доверяем.
Не хочут, так не надо проговорил Петя.
Да ты не обижайся, протянул директор. Давай-ка быстренько багаж переложим И товарища агронома срочно надо доставить. Учти: он везет важный пакет.
Вскоре чемоданы были переложены в сани; папа неумело завязал на Леле пуховый платок и попрощался с директором.
Когда они выехали со двора МТС, было совсем темно. Леля удобно устроилась между чемоданами и снова стала дремать, прислушиваясь к ровному стуку копыт и далеким звукам идущего где-то в темноте поезда. Сани то легко скользили по снегу, то тяжело тащились по мокрой земле.
Ты, мальчуган, не боишься вот так, один, по ночам ездить? услышала Леля голос папы и поняла, что к нему вернулось хорошее настроение.
А чего бояться! спросил, в свою очередь, Петя.
Мало ли чего! Волки, там баба-яга, полушутливо, полусерьезно сказал папа.
Волков у нас всех перебили А бабой-ягой маленьких пугают Вот у нас
Но дальше Леля не слышала. Она заснула, и ей приснилась улица города, где она все время жила с папой, комнатка с розовыми обоями, школа, наполненная девочками, которые называли контрольную работу «девичьим переполохом»
Она проснулась оттого, что отсидела ногу. В темноте ничего не было видно. Только на горизонте мерцали крошечные электрические огоньки да в черном небе светлели длинные, похожие на перья облака.
Петя разговаривал с папой.
Вот, бывает, Тынковскую ляду проезжать боязно говорил Петя.
А что там? спросил папа.
Там воды много. Сверху снег, а под ним такая вода течет Прошлый год Володька в эту пору ехалпровалился вместе с санями.
Мы эту ляду тоже проезжать будем?
А как же!
И ноги можно промочить?
По шейку искупаться можноне только ноги промочить.
Наступило молчание, и Леля снова услышала, как где-то далеко-далеко идет поезд.
А почему это, молодой человек, мы едем не по дороге? вдруг спросил папа, и по его голосу Леля поняла, что он снова начал сердиться.
Вы же сами велели срочно. Вот и едем напрямки
И в санях, а не в телеге Всё не как у людей!
В санях лучше. Вот онаТынковская ляда Буран, тормозни! сказал Петя коню.
Леля приподнялась и посмотрела вперед. Осторожно приседая на круп, конь спускался по крутому заиндевевшему откосу оврага. Сани заносило то в одну сторону, то в другую, но Петя стоял у передка, широко расставив ноги, как припаянный.
Наконец уклон стал положе, и Леля увидела ровную снежную полосу метров двадцати шириной, расстилавшуюся по дну оврага. Конь дошел до края этой полосы, остановился и обнюхал снег. Петя хлестнул его. Конь отмахнулся хвостом, но не тронулся с места.
Слышно было, как под снегом журчала вода.
Ну? спросил папа.
Петя выпрыгнул из саней, потыкал снег кнутовищем. Потом потянул Бурана под уздцы. Конь упирался.
Нет, здесь нельзя переезжать, подумав, проговорил Петя. Здесь глубоко. Он знает.
Петя снова встал в санях и тронул вожжи, направляя коня вдоль кромки снежной полосы. Так ехали довольно долго.
Если бы днем, тогда сразу бы переезд нашли, сказал Петя. Днем видать, где снег белый, а гдесерый.
А на дорогу где выехать можно?
Чтобы на дорогу выехать, надо обратно в МТС ворочаться Да вы не бойтесь! Вот здесь переедем.
Петя направил Бурана поперек полосы и замахал кнутом. Но умный конь, нервно переступая ногами, пятился и фыркал.
Давай, мальчик, лучше перейдем пешком, а лошадь поманим с той стороны, предложил папа.
Нет уж! Пешком скорее провалимся.
Петя хлестнул Бурана и свистнул. Конь испуганно рванул сани и ступил на снег.
Поначалу все шло хорошо. Буран спокойно прошел по дну оврага четверть пути, половину, три четверти Снег был плотный, и по его поверхности мягко поскрипывали полозья.
Дальше все произошло так быстро, что Леля не успела даже испугаться. Раздался такой шум, как будто что-то закипело, и Буран провалился по брюхо. «Становитесь на ноги!»закричал Петя. Потом Леля оказалась подмышкой у папы, а сани, кренясь в снежной жиже, как лодка, подплывали к берегу. А через несколько секунд мокрый, курчавый конь, сгорбившись, тащил сани вверх по откосу.
Кажется, выплыли? спросил папа.
Выплыли. Вот видите, почему сани лучше телеги! И не замочились вовсе, заметил Петя.
Да, не замочились. Ну, теперь всё?
Теперь всё. Если Даниловскую ляду переедем, считайдома.
Если бы не письмо, ни за что не поехал бы с этим мальчишкой! пробормотал папа.
Даниловскую ляду проехали благополучно, и вскоре Леля увидела по обе стороны дороги темные очертания строений. Это и была одна из деревень колхоза «Лесные поляны».
Как приятно после долгого, утомительного пути увидеть наконец освещенные окна дома, в котором ты будешь жить, спать, учить уроки! Дом этот еще неизвестен тебе, в темноте не видно даже, каково он цвета, но окна его приветливо освещены, в палисаднике чернеют деревья, и за воротами заливается собачонка, которая завтра полюбит тебя, будет вилять хвостом и ласкаться
Леля выбралась из саней, потянулась и, нащупывая ногами ступени, поднялась на крыльцо.
Пожалуйста, гости дорогие! певучим голосом сказал кто-то, стоящий в сенях.
Леля с любопытством пошла в темноту, наткнулась на бочку, но чья-то добрая рука обняла ее, легонько направила на верный путь и открыла квадратную дверь. Леля ступила в чистую горницу, в которой пахло только что вымытыми полами и теплым хлебом, сощурилась от яркого света; а добрые руки проворно развязывали на ее спине узел пухового платка.
Леля обернулась.
Перед ней стояла девушка с широким лицом, заспанная и улыбающаяся.
Левее держитесь, Александр Александрович! говорила она певучим голосом, прислушиваясь к шуму в сенях. С утра вас ждемне дождемся. В такое время к нам на машине не проехать
Заведующая агролабораторией? спросил папа, появляясь на пороге. Мне рассказывали про вас.
Чего уж про меня рассказывать! просто сказала девушка. Замерзли, небось Сейчас чайком погреетесь.
Прежде чем греться чайком, дорогая Евдокия забыл, как по батюшке.
Да просто Дуся, чего там!..
Прежде чем греться чайком, дорогая Дуся, я прошу вас помочь мне найти Харитонова.
Харитонова? переспросила Дуся. У нас много Харитоновых. Вам какого?
Александр Александрович достал письмо и посмотрел адрес.
Я не знаю, какого. Здесь написано: «П. В. Харитонову». Это письмо академика Лысенко! добавил он торжественно.
А ну-ка, дайте поглядеть. Верно, от Лысенко! Петька, тебе письмо от Лысенко.
Александр Александрович как вынул одну руку из рукава пальто, так и замер на месте. А Петя, только что принесший чемодан, взял пакет, осмотрел его со всех сторон и зубами оторвал от конверта краешек. Любопытная Леля подошла к нему. В конверте оказались маленький блокнотный листок, портрет Мичурина и что-то, завернутое в компрессную бумагу.
Прислал все-таки! сказал Петя и стал разворачивать пакетик.
Да ты сперва хоть письмо прочитай! укоризненно проговорила Дуся. Давай-ка, я тебе прочитаю.
Она взяла блокнотный листок и, подойдя к лампе, стала читать своим певучим голосом:
«Уважаемый Петр Владимирович, извините за опоздание. Вчера вернулся из командировки (ездил смотреть дубки) и увидел вашу открытку. Вы правильно считаете, что надо смелее браться за внедрение новых сортов и ничего не бояться. Но, простите меня, Петр Владимирович, килограмма нового сорта пшеницы прислать никак не могу. Пока что эти зерна мы считаем не на вес, а штуками. Шлю двадцать зернышек с тем условием, чтобы вы точно сообщили мне, какой получите урожай. Вторую вашу просьбу выполнить совсем не смог. Сняться некогда. Посылаю другой портретдумаю, что будете довольны».
Он, наверно, думает, что ты агроном или еще какой-нибудь начальник, сказала Леля.
«Между прочим, дорогой Петр Владимирович, продолжала читать Дуся, слово «портрет» нужно писать через «о». И я даже удивился, увидев эту ошибку в вашем толковом письме. Всего же в нем четыре ошибки, считая запятые, и если бы я показал его вашей учительнице русского языка, она поставила бы вам двойку»
Петя поспешно взял из рук Дуси письмо, спрятал его в карман вместе с портретом и пакетиком и спросил Александра Александровича:
Распрягать можно?
Николай Иванович ДубовДержись, Константин! (из повести «Огни на реке»)
Зной становится все сильнее. Каждое утро на небе появляются сверкающие, как снег, клубы облаков. Словно боясь обжечься и растаять, они стороной обходят солнце и все-таки тают задолго до вечера. Ефим Кондратьевич покачивает головой и говорит, что так, без дождя, пропадут все огороды. Тимофей тревожится о своих саженцах, а Костя чувствует себя как нельзя лучше. Вот если бы только по ночам не было так душно! Просыпаясь ночью от духоты, он замечает, как где-то далеко вспыхивают немотные зарницы, и загадывает на завтра дождь, но на следующий день повторяется то же самое. Смола течет с лодок горячими черными слезами; скручиваются в трубки и шуршат, как бумажные, листья тальника.
В воскресенье Нюра, приготовив обед, уходит к бабушке, ребята почему-то не приходят, и Костя остается один. День выдается на редкость жаркий и душный.
Как бы дождя не натянулобольно уж парко, говорит за обедом Ефим Кондратьевич.