Ну, что? С приездом в сказочную страну?
Ой, Валерка, куда я попала? Уже навидалась
Ладно, вдвоем не страшно. Пойдем, поедим? Я уже разведал, где это можно сделать.
Ура!!
Прямо с чемоданом мы вернулись на площадь Джемма Эль-Фна. Она была заставлена длинными, покрытыми бумажными скатертями столами и лавками вдоль них. Под натянутыми наверху тентами висели какие-то коптилки или голые лампочки на проводах. Это было скопище ресторанов под открытым небом. Весь ассортимент, как на рынке, был вывален наружуникаких подсобок. И шефы-повара тут же, на возвышении, как на капитанских мостиках, размахивали ножами, помешивали поварешками в котлах, кидали мясо и рыбу на гриль, отвешивали порцию кус-куса. Над площадью висел сизый туман. Тут, казалось, ад и рай смешались, и дым стоял от жаровен
Зазывалы хватали прохожих чуть ли не за руки, усаживая за пронумерованные столы.
Нет, мы еще только пришли, изучаем, отрезал Валера.
Окей, наш номер двадцать пять, у нас вкуснее всего! льстиво улыбался мужчина.
Изобилие. Другого слова мы подобрать не смогли. И всеза копейки. Свежевыжатый апельсиновый сок, к примеру, один евро за стакан. Блюдо кус-кусадва с половиной евро. Порция рыбытри евро.
Усталость не дала нам разогнаться, и мы уселись за стол под номером двадцать шесть. И не промахнулись. Вкусно, весело, демократично. Две девушки-соседки вовсю нам улыбались, поняв, что мы тут впервые. Наш ужин плавно перешел в фотографирование друг друга на телефоны и обменом мэйлов. Одна из девушек, Лейла, таяла, оглядывая Валеру. Наверное, свои приелись. А он«блондин, тут такой один».
По внешнему краю ресторанов тянулись высокие столы с огромными медными бадьями. Ага, самовары! Здесь поили чаем, а к нему предлагали замысловато испеченные сладости. Мужчина в замусоленном фартуке и в белой марокканской тюбетейке ловко разливал темно-каштановый чай в небольшие стаканчики. Мы рискнули попробовать, хоть я и увидела за спиной продавца пластиковое ведро сомнительной чистоты, в котором подсобный рабочий просто споласкивал стаканчики, без мытья. Вся надежда была на обжигающую жидкость, доходящую почти до краев стакана и, дай-то Бог, убивающую заразу. Сам чай тоже был непрост. Колдовская смесь пряностей, одну из которых мне удалось определить точноимбирь. Вот, этот ингредиент бактерицидный, так что нечего дрейфить! Там и перец ощущался, и что-то еще пламенное.
Какой чай! воскликнул Валера. Будем пить каждый вечер Когда мужчина встречает женщину-поэта, он в глубине души надеется, что она напишет о нем
Валера, не расслабляйся, держи крепче ручку чемодана, попросила я, помня, как стремительно меня ограбили в Барселоне.
В отель вернулись на таксидешево, по три евро с носа.
Недорогая гостиница в марокканском стиле представляла собой старый, трехэтажный глинобитный дом с колодцем посередине и деревянными галереями по его периметру. Потолка не было, лишь натянута прозрачная материя в виде полога. А в номере никакого тебе окна, только проем со ставнями, выходящий на галерею колодца.
Об латунный умывальник звонко ударялись струи воды. Казалось, сюрпризов больше не будет. Но на мне горячая вода закончилась, и Валерка принимал холодный душ. Спать улеглись практически одетымиредкостный дубор.
Утром второго дня мы проснулись от пения птиц. Здорово, что тут нет крыши! Я вспомнила, как в детстве обожала спать в огороде, возле грядки с помидорами, в беседке, увитой плющом Говорят, классно ночевать в Сахаре под открытым небом: невообразимая тишина и спустившиеся к твоему лицу, как на невидимых нитях, яркие звезды.
На завтрак, сервированный в комнате с приглушенным светом и восточной атрибутикой в терракотово-красной гамме, подавали свежевыжатый апельсиновый сок, марокканские квадратные блины, круассаны, хлеб, масло, два вида мармелада, кофе и чай. Ну, елкибудто у нас «четыре звезды», не меньше! А на самом деледвадцать евро в сутки.
Куда сегодня двинемся?
Пойдем на рынок, я хочу купить джеллабу, удивил меня Валера. Весной буду по Москве ходить. Сын, конечно, скажет, что я свихнулся, но мне по душе неординарное облачение.
Тебе пойдет! Правда, если капюшон накинешь, будешь на представителя «Куклукс-клана» похож
Может, это и хорошо? вздернул жиденькую бровь Валера.
На рынке мы дерзко торговались. Валера владел всеми приемами, чтобы сбить цену. Кисло глядя на джеллабу, он отворачивался, бросая взор в сторону другой лавки. Продавца потряхивало.
Понимаешь, тут такой закон: если ты не торгуешься, ты обижаешь продавца. Скучно жеузнал цену, оплатил и ушел. А так он вернется домой и будет рассказывать домашним в красках, как с тобой боролся. И ввернул-таки тебе залежалый товар! делился со мной секретами Валера, примеряя очередное одеяние.
Он скостил от изначальной цены шестьдесят евро и купил лучшую, из прекрасной шерсти, антрацитового цвета джеллабу. Рубль за сто, что на него вся Москва будет оборачиваться. Я воздержалась. Заядлому фотографу Валере нужно было успеть снять несколько сюжетов и обязательно башню мечети Кутубия на фоне заката.
На площади Джемма Эль-Фна уже разгружали складывающиеся столы и лавки, сооружая рестораны. Пока мы пили свежевыжатый грейпфрутовый сок и глазели по сторонам, «скатерть-самобранка» уже ломилась от яств. На сей раз мы выбрали столы под номером 75там подавали суп из пиал. Втиснувшись между сидящими вокруг чанов с горячим супом марокканцев, мы следили за ними, чтобы понять, с чем это они едят суп. Они брали с подносов финики и какие-то печеные загогулины, типа хвороста. Сочетание оказалось что надо. Только суп водянистый.
После горячего супчика сам Аллах велел пошататься по площади в поисках острых ощущений. Мы натыкались на них, как на копья. В широком кругу, образованном из людей, стояли на земле бутылки с колой, фантой и другими напитками. А люди сосредоточенно пытались их поймать, держа в руках длинные удочки. Вместо лескиэластичная бечевка, вместо крючкакольцо. Его нужно было набросить на горлышко бутылки и поднять ее, чтобы выиграть. Желающих было полно.
Чем не бизнес? бросил Валера. Затрат минимум, а прибыльвполне. Прокат удочкиодин евро. А поди, поймай.
И действительноникому, пока мы стояли, не удалось поймать бутылку. Но человек сто за вечер тут явно упирались!
В толпе бродили женщины, предлагая татуировку на руки из хны. Одна вдруг схватила мою кисть и начала на ходу ее расписывать.
Не нужно! воспротивилась я.
Да ладно, ладно, чего ты? стерла она хну с моей кисти, окинув меня презрительным взглядом.
Сразу несколько артистов разных жанров давали концерты. Поющие парни, исполняя что-то межконтинентальное, зорко смотрели в публику. Валера вскинул камеру. Один из парней бросил петь свою партию и подошел к Валере с видом молодого Аль Капонеплати!
Все, все, окей, я не снял, сдался Валера.
Жанровые зарисовки громоздились одна на другую. На скамейке в нише стены устроились рядком четыре женщины, окутанные тканью на девяносто девять процентов, включая лица. Одни глаза открытыпрямо-таки шпионки Джеймса Бонда. Кумушки, похоже, перемывали кости прохожим, переводя взгляд слева направо и обратно.
На земле, на тряпке сидела умилительная компания: щенок, ежик и котенок. Животные еще не ведали, кто они такие, и держались дружно. Сфотографировать их не удалось: хозяин закрыл доступ всеми возможными способами. Но мы тоже не пальцем сделаны. Мы разработали трюк: я изгаляюсь в разных позах, сильно размахивая руками, на фоне какого-то яркого сюжета, но держусь по правому флангу. Валера, наведя объектив на меня, незаметно его смещает и щелкает. Меня-то потом можно подрезать. Таким «макаром» нам удались несколько шедевров, и Валера угостил меня чаем за труды. Марокканский чай чрезмерно сладок. Может, у них у всех поэтому зубов не хватает?
Полная женщина сидела практически на земле, в позе медведя-панды. А, это же передвижная гадальня! Огромный зонт, лежавший у гадалки, по сути, на голове, исполнял роль помещения, создавая полный интим.
Объевшись впечатлений, мы поплелись к алчущим пассажиров таксистам. Наверное, побежденные усталостью и дезориентированные темнотой, мы сели, как чукча из анекдота, во «второй салон» к какому-то, вроде бы, адекватному дядечке в очках и вязаной черной шапке. Он согласился на сорок дирхамов и повез нас в тундру! Те семь минут, что вчера потратил на дорогу другой таксист, у нынешнего превратились в сорок минут. Если не больше. Мы крутили головами, не узнавая улочки старой Медины, ставшие в темноте похожими одна на другую. А дядя крутил и баранкой, и головой, вежливо осведомляясь: