Хенсон и Джин влезли на дерево, где отец построил примитивную платформу из ветвей, лиан и листьев. Они сели на ее краю, свесив ноги и глядя вниз, в растущую темноту. Ощущался легкий, теплый ветерок, были слышны запахи из зарослей джунглей, и еле слышимый одор от гнилых листьев.
Опять проревел лев, но уже значительно ближе.
Как ты думаешь, где он живет? спросила девушка.
Кто? Лев? переспросил мужчина.
Джин рассмеялась:Да нет же, дурачок, сказала она, наш дикарь.
А, вероятно, в пещере, вместе со своей самкой и полудюжиной голых, чумазых детенышей, и раздраженной, одноногой собакой.
И почему бы это он держал у себя собаку с одной ногой?
Потому что остальные три он съел.
Это не очень вежливо, папа.
Оставь свои мысли, о той набедренной повязке, дорогая.
Папа!
Спокойной ночи, дорогая. Постарайся не думать о своем человеке из джунглей слишком много.
Мне было просто любопытно, и всё.
Конечно, сказал Хенсон, укладываясь на платформе. Спокойной ночи.
Вдруг стало совершенно темно, и где-то там снизу были слышны многочисленные звуки, шорохи и рычание, а затем еще и странный, жуткий лай гиен.
Они грызутся из-за внутренности антилопы, заметил Хенсон.
Как приятно быть здесь наверху, в безопасности, сказала Джин.
Хенсон подумал о питоне и леопарде, но не обмолвился о них. Лев заревел снова. Теперь он был очень близко, почти прямо под ними. А затем с рычанием двинулся дальше. Хенсон мог слышать, как гиены бросились врассыпную.
Пришел король.
Глава 3
Тарзан отправился к лагерю, в котором обнаружил Уилсона и его банду. Оттуда он легко мог двигаться за охотничьей группой по их отчетливому следу, даже если и перемещался по деревьям. Через некоторое время он почувствовал запах льва Нумы, а несколькими мгновениями позже увидел внизу на тропе крупное плотоядное животноевеличественного черногривого зверя.
Тарзан спустился на землю позади льва, и зверь, услышав это, повернулся к нему с диким рычанием. Тарзан же стоял совершенно неподвижно, с легкой улыбкой на устах.
Лев приблизился и, вздыбившись на задние лапы, положил передние на плечи человека обезьяны. Это был Джад-бал-джа, Золотистый Лев, которого Тарзан подобрал еще детенышем и воспитал.
Тарзан подергал его за уши, и огромный кот прижался носом к его плечу. Через мгновение Тарзан скинул лапы льва со своих плеч.
Идем, сказал он, Нам с тобой нужно кое-что сделать.
После тяжелого перехода четверо мятежников выбрали место для лагеря. Оно находилось у тропы, рядом с редколесьем. Носильщики разбивали лагерь. Кэннон с хлыстом в руке погонял не только носильщиков своей группы, но и работников Хенсона.
Шевелитесь, ленивые ублюдки, крикнул Кэннон. Хорош бездельничать. Если я говорю прыгать, вы спрашиваете, как высоко. Вы работаете на Людей. Он опустил плеть на спину усердно работающего носильщика и с радостью наблюдал, как тот запрыгал от боли.
Получив удовлетворение, Кэннон остановился. Его рука устала, а живот вздымался под рубашкой, покрытой пятнами пота. Бичевание доставило ему удовольствие. Он задумался об ударах кнута, которые сам получал в гарнизоне легионеров. Получал ни за чтоза кражу еды. Боже, как же он любил, есть, но там еды никогда не было в достатке. И была жара. И ещё постоянные марши, и муштра. Что за бесы толкнули его вступить в этот Иностранный Легион?
Когда Кэннон наносил последний удар, из-под покрова джунглей возвратился Уилсон, который спрятал там оружие, боеприпасы и немного провианта. Он взял себе в привычку делать это перед наступлением ночи, опасаясь, как бы их носильщики не утащили запасы. Увидев, чем занимается Кэннон, он с еще большей, чем всегда, убежденностью понял, что предательство со стороны членов сафари неизбежно. Аскари и носильщики были молчаливы и угрюмы, но он видел в их лицах ненависть и жажду убийства. Он поманил к себе Кэннона.
Отвали от этих ребят, Кэннон, сказал Уилсон, или однажды утром мы проснемся с перерезанными глотками. Или, в лучшем случае, без припасов и оружия. У меня такое чувство, что ты слишком уж любишь полосовать их черные шкуры.
Это не так, сказал Кэннон.
Может, и нет, я не уверен, сказал Уилсон. Но прекращай это.
Кэннон собрался было ответить, но его челюсть отвисла. Кто это, черт возьми?
Уилсон обернулся и удивился, увидев приближающегося Тарзана в сопровождении Джад-бал-джа. Эти двое выглядели так, будто совершали послеобеденную прогулку.
Берегись! воскликнул Уилсон.
Лев! Сзади!
Но Тарзан продолжал двигаться к лагерю. Он подходил все ближе, лев двигался уже слева от него и пальцы Тарзана ухватились за черную гриву. Тарзан и лев остановились перед четырьмя мужчинами, отпрянувшими от страха.
Это твой лев? спросил Уилсон.
Да, сказал Громвич. Он кусается?
Он друг, ответил Тарзан. И да, он кусается. Я обеспечу это вам быстро и точно. Мне нужна группа сафари, которую вы украли.
Кэннон немного выдвинулся вперед, внимательно следя за львом.
Что сделали?
Я не в настроении отвечать на вопросы, сказал Тарзан. На самом деле у меня злой характер. Вы меня слышали.
Можешь скакать отсюда, приятель, сказал Кэннон. То, что ты приперся сюда в трусах и со львом, не делает тебя сильнее нас. Я сверну твою чертову шею, застрелю льва и впихну тебя в него.
Это так, сказал Уилсон. У тебя есть две минуты, чтобы свалить отсюда. И кошку свою забирай. Если сделаешь так, то никто не пострадает.
И надень какие-нибудь штаны, сказал Кэннон. Терпеть не могу смотреть на мужика без штанов. Это не цивилизованно.
Тарзан не шелохнулся.
Часы уже отсчитывают две минуты, сказал Громвич, отщелкивая крышку кобуры своего сорок пятого.
Талент, хоть и не смотрел прямо на Тарзана, медленно двинулся вперед, держа руку у кобуры. Мгновенно Тарзан почувствовал, что, хотя и все они были беспощадными, но именно Талент был самым опасным, решительным и больше других любил убивать. Он встречал прежде таких людей и знал язык их телодвижений. Знал и не давал им никаких поблажек.
Что у нас со временем? спросил Тарзан.
Кэннон не выдержал.
Время вышло! он выхватил револьвер из кобуры и направил его на сердце человека-обезьяны.
Вспышка! Только так можно описать движения Тарзана. Или сказать, что он ударил так быстро, как Ара-молния. Но и это не будет правильно. Даже двигаясь, он произнес несколько слов Джад-бал-джа на понятном льву языке и одновременно схватил руку Кэннона, держащую пистолет и его горло, в то время как Джад-бал-джа прыгнул на Громвича.
Тарзан швырнул Кэннона так же легко, как пантеру. Но не так аккуратно. Кэннон резко и высоко отлетел назад и ударился головой о ствол дерева, издав звук, как будто гнилая древесина упала в воду. Он ударился о дерево, а потом о землю и больше не вставал.
В то же время Уилсон и Талент двинулись к человеку-обезьяне с двух сторон, вытягивая пистолеты. Они двигались быстро. По-настоящему быстро. Но Тарзан был быстрее. Правой ногой он ударил Талента в живот. А когда Талент склонился вперед, Тарзан выхватил из его руки пистолет сорок пятого калибра с легкостью кобры, атакующей парализованного грызуна. Затем Тарзан провернулся в сторону Уилсона и ударил его ладонью по правой стороне головы, прямо за ухом. Это был жуткий удар, сделанный слегка повернутой ладонью; этому приему Тарзан обучился на Востоке. Уилсон повалился на колени.
Талент достаточно оправился, чтобы вытащить нож из сапога и теперь он бросился к Тарзану, нанося удар. Тарзан отступил в сторону, схватил его за кисть и, проскочив под рукой и вывернув её за спину, поднял кисть кверху, захватив Талента в замок. Он изменил хватку и отпрянул от Талента, по-прежнему держа его за руку. Внезапно Тарзан дернул ее, будто рука чернокожего была вещью, которую можно выбросить через плечо. Движение было настолько быстрым, резким и жестоким, что локоть Талента треснул, а его плечо выскочило из сустава, и ключица раздробилась на кусочки. В тот же миг Тарзан отпустил его и повернулся, чтобы ударить Уилсонатот пытался встатьподъемом стопы по лицу. Талент мешком лежал на земле, его поврежденная рука изогнулась, словно змея, пронзенная копьем. Пока, в конце концов, человек не прекратил движения. Талент умер от шока, а Уилсон потерял сознание от удара по лицу.
Тарзан обернулся и увидел, что Джад-бал-джа стоит передними лапами на руках Громвича, пришпилив его к земле. Испуганный человек дрожал, смотря на рычащую морду Джад-бал-джа, а львиная слюна капала на него.
Не дай ему сожрать меня, взмолился он.
Тарзан бросил взгляд на членов сафари, потрясенно глазеющих на него. Все произошло гораздо быстрее, чем кто-либо мог себе представить. Сейчас, когда все закончилось, Тарзан пристально посмотрел на них, а лев удерживал свою добычу, как бы решая, который из кусков мяса он поглотит в первую очередь, и тогда носильщики, подумав, что теперь пришла их очередь, начали исчезать в джунглях.
Остановитесь, приказал Тарзан. Я не враг вам. Я пришел от Хенсона и его дочери Джин.
Носильщики остановились, но было видно, что они готовы раствориться в джунглях в мгновение ока.
Хенсон, произнес один аскари.
Да, сказал Тарзан. Хенсон.
Тарзан наклонился и вытащил оружие из руки Громвича, с лапами Джад-бал-джа, удерживающими его руки прижатыми к земле. Тарзан снова заговорил с аскари и носильщиками, произнося слова на их языке.
Носильщики Хенсона должны забрать все вещи, принадлежащие им. Я поведу вас обратно в его лагерь. Аскари Хенсона подойдите сюда и охраняйте этих двоих.
Носильщики зашевелились с энтузиазмом, все, кроме четырех аскари Хенсона. Они подходили медленно, боясь льва. Тарзан понял это и сказал что-то Джад-бал-джа. Лев удалился на короткое расстояние и сел на корточки, наблюдая и ожидая приказов хозяина.
Тарзан перевернул Громвича, отдав его одному невысокому аскари со сломанной и неправильно сросшейся челюстью. На лице его была шишка, размером с лягушку, спрятавшуюся под одеялом.
Если будет доставлять неприятности или попытается сбежать, убейте его, сказал Тарзан.
Я надеюсь, один он попытается сбежать, сказал аскари. Сначала я его изобью кнутом, отстрелю пальцы, затем буду медленно резать его руки, снова и снова и, может быть, когда вся кровь вытечет из него, я перережу ему горло.
Тарзан шагнул в сторону Кэннона. Тот все еще дышал. Он еще долго не придет в сознание.
Свяжи его, сказал Тарзан аскари с шишкой. Убедись, что он полностью разоружен, Тарзан потряс Уилсона за руку. И этого тоже свяжи, побыстрей. Он скоро очнется.
А как насчет еще одного? спросил другой аскари.
Тарзан бросил взгляд в сторону Талента.
Быть связанным или нет, для него уже не важно.
Нам закопать его? спросил аскари.
Животные увидят, что у него есть похоронная команда, сказал Тарзан.
Аскари, задавший вопрос, ухмыльнулся, затем повернулся и увидел Джад-бал-джа, наблюдающего за ним. Ухмылка исчезла с его лица.
Не бойтесь льва, сказал Тарзан аскари. Пока я не прикажу, он не нападет ни на одного человека в этом лагере. Заберите все оружие у носильщиков и аскари этих людей. Скажите им, что они могут остаться здесь или пойти с нами, если хотят. Передайте, что я убью всякого, кто, оставшись предан хозяевам и отказавшись, идти с нами, попытается преследовать нас или освободить этих людей.
Кто остался и предан этим людям, должен поберечься уже сейчас, сказал аскари.
Нет, сделаем, как я сказал, произнес Тарзан.
Разочарованный аскари кивнул и стал выполнять приказание Тарзана. Носильщики Хенсона быстро переупаковывали грузы и освобождали сафари Уилсона от оружия и боеприпасов, но, когда они закончили работу и выстроились в колонну, готовые к переходу, солнце опустилось уже очень низко. Никто из сафари Уилсона не остался, верен прежним хозяевам.
Мы должны будем идти всю ночь, сказал Тарзан. Я пойду впереди со львом. Аскари Хенсона возьмут винтовки и пойдут в арьергарде. Начинайте движение. Я вскоре догоню вас.
Носильщики Хенсона были счастливы. Они болтали и шутили. Иногда пели. В конце концов, поняв, что их не собираются убивать, носильщики Уилсона также присоединились к торжеству; они достаточно долго страдали от кнута Кэннона, чтобы вдвойне оценить гуманное обращение Тарзана из племени обезьянживой легенды джунглей. Вместе они двинулись вниз по тропе.
Уилсон, Кэннон и Громвич остались сидящими посреди тропы со связанными руками и ногами. Уилсон и Кэннон пришли в себя, но в их глазах все еще читалось замешательство.
Тарзан присел рядом с ними. Он вытянул копье из-за спины и использовал лезвие наконечника, чтобы освободить их.
Двигайте к побережью, и убирайтесь прочь из Африки, сказал он.
И не возвращайтесь.
Но у нас не осталось людей, сказал Громвич. Ты должен оставить нам еду и немного оружия.
Нет, не должен, ответил Тарзан.
В следующий раз, сказал Уилсон, потирая запястья, затекшие в тех местах, где они были стянуты веревкой, может быть, мы станцуем танго чуть дольше. Мне хочется думать, что тебе просто повезло.
Думай, что хочешь, сказал Тарзан. Но не встречайся больше мне на пути, иначе я убью тебя.
Тарзан повернулся и стал догонять группу сафари.
Голова Кэннона болела. Он встал и потер затылок.
Такое ощущение, будто он придавил меня целым деревом Знаете, есть парни, которые просто не нравятся вам, а есть те, кто действительно вам не нравится. А этот мне нравится меньше, чем любой из них.
Ага, сказал Громвич, вставая и потряхивая ногами. Мне тоже. Как мы будем закапывать Талента? У нас нет ни лопат и ничего подобного.
Вы слышали дикаря, сказал Уилсон, уходя в джунгли. Звери позаботятся о нем. Сейчас мы займемся тем, что достанем оружие, которое я припрятал. А потом вернем наших людей назад.
О да, сказал Кэннон с улыбкой. Уилсон, я снимаю перед тобой шляпу. Ты все продумал наперед А этот дикарь не такой уж и умный, как ему кажется, точно ведь?
Огромные обезьяны племени Зу-яда, короля, бродили ранним утром в поисках пищи. Личинки. Орехи. Ягоды. Годилось все, что попадалось на пути. Они бесшумно двигались сквозь джунгли, проверяя дупла в деревьях, ворочая бревна, рыская по веткам, в поисках гнезд с птичьими яйцами.
Зу-яд пировал яйцом, которое ему принес один из членов племени, когда почувствовал запах, похожий на запах тармангани. Его темные ноздри расширились. Да, он почувствовал запах тармангани. Самец и самка. Он облизнул свои губы и издал короткий, негромкий лай, подавая знак своему племени, чтобы они тихо продолжили движение. Все, за исключением Го-лота. Го-лот, молодой самец племени, намеренно пошумел немного, прежде чем пойти за остальными. Зу-яд посмотрел на него долго и сурово.
День ото дня Го-лот становился всё сильнее. Зу-яд понимал, что придет время и ему нужно будет разобраться с ним, иначе Го-лот займет место короля. Но разбираться с Го-лотом, это не та мысль, о которой Зу-яд сейчас хотел размышлять. Го-лот был моложе и сильнее его. В конце концов, сила, а не мудрость, решит, кому быть королем.
Но сейчас, в этот день и в этот момент, Зу-яд был королем.
Зу-яд пробрался сквозь кусты словно тень, залез на дерево с толстыми ветвями и стал наблюдать за двумя тармангани. Племя Зу-яда осторожно продвигалось дальше, невидимое из-за кустов.
Хенсон возвращал к жизни костер. Джин вырезала кусочек плоти из туши антилопы ножом, который оставил ей Тарзан. Она морщилась и отодвигалась подальше от мяса, в то время как резала.
Это штука начинает пахнуть, как твои носки, сказала она. Опять же, тебе всегда нравилось старое мясо, не так ли? Пап?
Не старое, сказал Хенсон, кидая маленькие палочки в костер. А вяленое. Если наш дикарь не вскоре не вернется, нам придется снова перейти на орехи и фрукты.
Согласна, сказала Джин. Еще один такой денек и мы отравимся.
Он ушел неделю назад, сказал Хенсон. Эти мерзавцы наверно убили его.
Джин отделила полоску мяса от туши и сказала:
Я думаю, что он окажется для них задачкой посложнее, чем ты думаешь. Он очень быстро передвигался по деревьям. Как обезьяна. Если он возвращается с группой сафари пешком, вынужденный передвигаться медленно, чтобы привести их сюда, ну да, это займет какое-то время.
Возможно, сказал Хенсон, кашляя от дыма. Но я сомневаюсь. Мне кажется, что теперь, когда мы восстановили наши силы мясом, которое он оставил, мы должны закоптить немного и отправляться в путь.