Нет, в Мозамбике. Мы сопровождали миссию ООН. Нас расстреляли в джунглях из засады. Мне относительно повезлоэто я так поначалу думал. Попавшая в меня очередь выбросила из джипа в канаву с грязной водой. Два джипа за несколько секунд превратились в груды железа, а люди в куски мяса, нашпигованные пулями. Сколько провалялся в канавене знаю, очнулся в госпитале. Мне удалили селезенку, одну почку, часть печени и больше метра кишок. С трудом сложили ногу, но занесли инфекцию, долго срасталась и сейчас еще нормально не зажила.
Валяясь в канаве, я подхватил все, что можно: малярию, гепатит и какую-то местную болячку. За месяц я высох совершенно, все силы ушли на борьбу с болезнями. Это дома я немного стал отходить да вес набирать. В Санкт-Петербурге я провалялся в больнице почти два месяца. Мой лечащий врач сказал мне, что полностью выздороветь я не смогу, у организма недостаточно сил. Приехал к родителям, в надежде на выздоровление. Все деньги, в том числе выходное пособие по ранению уходят на лекарства. К сожалению, я чувствую, что постепенно наступает ухудшение состояния. Может, еще пару месяцев протяну, а потом все, финиш.
Ты давай не раскисай. Какие наши годы?
Трудно дается мне каждый день жизни. Вижу, мать меня жалеет, а в глазах ее поселилась безнадега. На что отец, казалось ничем не пробиваемый мужик, так он иногда плачет по ночам, сидя на кухне. Признаюсь тебе честно, что-то у меня внутри барахлит, писаю кровью и с каждым днем теряю силы. Галлюцинации у меня появляются даже днем и сердце работает неритмичнобывает, пропускает по три-четыре удара. Отбегался твой друг Витька, если месяц-два проживу, то еще хорошо.
Дома и стены помогают выздоравливать, пытался подбодрить друга, хотя чувствовал, что он прав, жить ему осталось недолго. Моя вновь приобретенная интуиция говорила: Витька, к большому сожалению, прав: скоро, совсем скоро я останусь без лучшего друга.
Посидел еще пару часов. Вспомнили школьные годы, общих знакомых. Витька рассказывал о своей службе в северных широтах России, о легионе. Повидал он за время службы прилично. Особенно ему запомнился один случай, о котором он мне с великой грустью рассказал.
Информация из селения с зубодробильным африканскимназванием поступила в середине дня на телефон нашего командира взвода лейтенанта Даниэля. В обиходе мы использовали название поселка «Дом на берегу озера», там располагалась французская миссия. Командир взвода, переговорив с командиром роты, скомандовал: «В ружье!» Мы моментально стали запрыгивать в джипы. Спустя пять минут мы, трясясь на многочисленных кочках и ямках, вихремпылили по проселочной дороге по направлению к поселку, направив вперед один джип в качестве передового походного дозора.
На подъезде к деревне наш дозор нарвался: его обстреляли из легкого стрелкового оружия. Внезапно зазвучавшие длинные автоматные очереди, на фоне которых терялся звук одиночных винтовочных выстрелов сродни команде «К бою!». По счастливой случайности, ребята успели вовремя укрыться в кювете. Незначительные повреждения получила лишь автотехника, несколько пробоин была рассыпана по кузову и на этом все, больше никаких повреждений и ранений, в этот раз повезло. Мы также остановились и дружно врезали со всех стволов по кустам на окраине деревни. Для острастки туда же закинули пару гранат. Стало тихо-тихо. Бой оборвался резко, как и начался.
Деревенька расположена в тихой живописной долине, контрастирующей с состоянием окружающей нестабильной и опасной обстановки. Долина спускалась непосредственно к небольшомуозеру со спокойной мутной водой, в которой было множество различной местной живности, затаившейся от звуков скоротечного боя с бандитами. Мы подъехали по единственной дороге, прорезавшей густые заросли высокой неведомой нам травы и колючего кустарника, и наши джипы стали хорошо видны издалека. Наверное, по этой причине неизвестные бандиты отстрелялись по нам, не смогли отказать себе в таком удовольствии.
Автомобили оставили у крайних хлипких глинобитныхдомиков, и стали в пешем порядке осторожнопродвигаться вглубь деревни, строго соблюдая меры безопасности, не переставая вертеть головой во все стороны, как это принято у летчиков-истребителей. Не только летчики опасаются внезапной атаки с тыла или из-за слепящего солнца, которого в Африке вдосталь. Все хотят жить, выполнив свою боевую задачу. Нервы оголены, внимание обострено до максимума. Адреналин от чувства страха зашкаливает, но опытные легионеры перенаправляют усилием воли действие адреналина страха на адреналин служебного долга и повышенное внимание, и готовность решительно действовать при малейших признаках обострения оперативной обстановки. Нам сюрпризы не нужны, уже ученные, как-то раз попались на этом, бандиты притаились в хижине, а потом подстрелили наших товарищей. Странно, все дома пусты, ни бандитов, ни жителей мы пока не обнаружили, да и тихо в деревне почему-то.
Мы проверяли дом за домом, находясь в состоянии повышенной готовности к отражению атаки возможно где-то здесь затаившегося врага, а следом катили наши джипы. На головном джипе пулеметчик насторожено и внимательномедленноводил по сторонам стволом пулемета, готовясь открыть стрельбу по любой цели. К счастью, стрелять пока не в кого. Все легионеры собрались на площади, туда же подъехали джипы и остановились у здания местной школы, если верить вывеске на французском. Чеха Петера и поляка Зденека, опытных ребят, принимавших участие во многих операциях, отправили проверить школу.
Когда ребята появились на пороге, то их лица были белыми, как полотно, губы побледнели и крепко сжаты, в глазах смесь непонимания и ужаса. У нас создалось впечатление, что если бы прически не были очень короткими, практически «наголо», то и волосы стали дыбом. От опытных, проверенных в огневых столкновениях бойцов, казалось, исходило чувство неподдельного ужаса. Походка их была синхронно медленна, осторожна и какая-то неуверенная, словно они шли по минному полю. За ногой Зденека тянулось что-то длинное и розовое, окровавленное, случайно прицепившееся к его ботинку. Он несколько раз панически с вскриком дернул ногой, пытаясь освободиться от этого и понял, что это тянутся кишки. Крепкие мужики внезапно согнулись и стали блевать.
Я тоже зашел в школу, и такое там увидел внутри, отчего волосы под шлемом зашевелились, а руки начались предательски подрагивать. Это была не школа, это был филиал бойни, и учинили ее люди, если судить по внешнему облику, а если, по сути, то дикие звери.
Племенная и религиозная рознь в Африке существует испокон веков. И всегда выражается она исключительно в зверско-изуверских формах. Нормальному европейскому человеку невозможно понять и постигнуть смысл зверства в Африке. Зачем вырезать всех жителей, сжигать их дома, если не собираешься захватывать землю с целью ведения земледелия? Зачем насиловать и разрывать пополам малых детей, сверкая при этом глазами от зашкаливающего удовольствия. Зачем калечить людей, всем поголовно отрубать руки или ноги, а иногда и то и другое, бросая несчастных умирать в страшных муках. Стоит заметить, что проклинавшие своих мучителей африканцы поступили бы в аналогичном случае подобным же образом. Что это, как назвать, чем объяснить? Менталитет, национальная черта характера?
Неизвестные нам звери, выкалывали живым людям глаза, отрубали руки и ноги, резали уши и вспарывали животы. Все помещения школы завалены трупами, обрубками, а кое-где и частями тел, а также безносыми и головами без ушных раковин, с выколотыми глазамицелыми и разрубленными пополам мачете. Выше человеческого роста стены окрашены кровью, а на полу в противнопахнущей жиже плавали обрывки человеческих внутренностей. Где можно было что-то повеситьбыло повешено, то есть части растерзанных человеческих тел. Мне почти каждую ночь снятся останки разорванного ребенкавидимо его тащили за ножки в разные стороны, так и бросили две половинки. Одна из них с кудрявой головкой. Вездетошнотворнопахло вспоротыми внутренностями и человеческими испражнениями. Все это на жаре приобрело непередаваемый внешний вид и отвратительный запах, а совсем недавно это были обыкновенные живые люди, каждый со своими радостями и горестями. Над всем этим ужасом гудели жирные зеленые мухи, чем-то схожи со знаменитой мухой Цеце.
Лейтенант приказал внимательно осмотреть классы, возможно, кто-то здесь уцелел. Мы неимоверными усилиями заставили себя отключить обоняние, сострадание и вообще все эмоциимы на задании. Напрасномыизвозились в людскойкрови, постоянно оскальзываясь на тех или иных человеческих останкахбандиты свидетелей не оставили, изрубили и пристрелили, уничтожили всех, в том числе работников французской миссии. То есть убили граждан Франции. И зря они это сделали.
Даниэль приказал немедленно начать преследование бандитовблаго, следы ихгрузовика мы без труда обнатужили и знали примерное направление движения этих нелюдей.
Изуверов мы перехватили километра через четыре. Их грузовик, полный темнокожих выродков, выскочил на дорогу и сидящие в кабине увидели перегородившие дорогу джипы, с повернутым в их сторону пулеметом. Бежать никто не собирался, черномазые понимали, что делать это бессмысленно, от пуль уйти нереально. Из кабины грузовика выскочил высокий негр, их предводитель, и помахивая белой тряпкой, как флагом, быстро пошел к нам, нагло ухмыляясь, вихляющей походкой, вернее к головному джипу.
О чем он говорил с лейтенантом, я не слышал, но видимо неправильно ответил на вопрос Даниэля и тут же обзавелся еще одной, непроектной, дыркой в голове. Этот выстрел лейтенанта, стал своеобразной отмашкой, командой на открытие огня. Мы со всех наличных стволов безо всякого сожаления и угрызения совестиврезали по грузовику, и черной массе, находящейся в кузове. Через несколько секунд живых бандитов не осталось, искрошили всех как капусту, но лейтенант заставил нас провести контроль, и каждому нигеру, для верности, всадили по пуле в голову. Это было хоть и без следствия и суда, безо всякой презумпции невиновности, но справедливо. Это было хотя бы частичное отмщение погибших людей.
Лейтенант поступил в принципе правильно. Бандитов мы прихватили вдали от деревни, видео и фото доказательство их преступлений у нас не было, то есть мы не взяли бандитов с поличным. Начали бы мы длительную судебную процедуру, неизвестно, как отреагируют судьи, у них часто прослеживается расовая солидарность. Бандиты откажутся от участия в уничтожении жителей деревни, им могут поверить и простить, а у нас появится наглый и опасный сосед, желающий отомстить. А так лейтенант снял все вопросы и за граждан Франции отомстил.
Я ушел совсем расстроенный, а мой друг остался сидеть как сидел, погруженный в свои печальные и страшные воспоминания.
Технический отдел ремонтного участка порта занимался подготовкой документации на ремонт оборудования и портовых плавсредств. Естественно к самостоятельной работе меня допустили только после инструктажей и сдачи зачетов по охране труда и электробезопасности. Узнав, что я неплохо разбираюсь в компьютерной технике, назначили на должность инженера-электроника, навесив обслуживание всех компьютеров и примитивной локальной сети. Взглянув на это убожество, пришел в ужас. В кабинетах стоят современные компьютеры, а сама сеть собрана на базе устаревшего хлама. Две недели проводил полную ревизию, и где можно, проводил модернизацию, но это так, слабые потуги, ее надо модернизировать кардинально. Составил перечень необходимого оборудования, написал служебную записку, и отправился к начальнику технического отдела. Петр Савельевич Гусаков меня внимательно выслушал, согласился, что если мы приведем в нормальное состояние сеть, то сможем внедрить систему электронного документооборота, все упирается в финансы. Добро на их выделение может дать только один человекмой отец. Ну, если так, то отправлюсь на прием к начальнику порта, буду использовать личное знакомство с вышестоящим начальством в служебных целях.
Секретарь отца, бессменная Любовь Гавриловна, пропустила меня в кабинет беспрепятственно, благо в приемной никого из «просителей-ходоков» не было.
Отец выслушал меня внимательно. Несколько раз перечитал служебную записку, немного поколебавшись, поставил одобряющую подпись. Я встал и пожал отцу руку, заверив, что ни один болтик не пропадет, прослежу за всем лично.
Хотел уже покинуть кабинет, когда дверь распахнулась от мощного пинка ногой, и ворвались два здоровых бугая. Сразу же почувствовал сильное чувство тревоги, этот визит добром не кончится.
Молодые люди, сквернословя на каждом шагу, потребовали, чтобы отец отдал команду на отгрузку пяти морских контейнеров, принадлежащих фирме «Ост», интересы, которой они представляют. Отец спокойно объяснил, что обязательно распорядится, когда получит информацию от таможенников о завершении работы. Один из бугаев влепил отцу мощную затрещину, отчего он вылетел из кресла на пол.
Нет, ну это совсем скотство, бить отца в моем присутствии. Поэтому я начал действовать. Мужчину, ударившего отца, дозировано пробил ногой в основание черепа. Он улетел на приставной столик с кофейной посудой, разнеся его на щепки. Его товарищу достался прямой удар в переносицу. На шум в кабинет забежал третий товарищ, и попытался что-то достать из-под полы пиджака. Мощный удар по локтевому суставу заставил мужчину громко завыть, и опуститься на одно колено. На пол упал предмет, напоминающий черный большой пистолет. Добавил ему ударом за ухо. Все трое были без сознания, но живы, я не в полную силу их бил. Помог подняться отцу.
Отец, часто у тебя такие нервные посетители бывают? спокойно спросил. Тебя пора нанимать телохранителя.
Ты их не убил? поинтересовался отец, потирая затылок.
Живы, но оклемаются не скоро. Есть чем связать? Полицию вызывать будешь?
Полицию вызывать смысла нет. «Ост» принадлежит криминальному авторитету Хайруле, начальник местного управления у него в друзьях. Лучше я позвоню в ФСБ, есть у меня там хороший знакомый, пусть они с ними разбираются, наверняка в контейнерах что-то серьезное.
На всякий случай я брючными ремнями визитеров качественно их связал. Минут через пятнадцать услышал топот множества ног. В кабинет ворвались три человека в масках с автоматами наизготовку. Мы с отцом встретили гостей, стоя возле стола, держа руки на виду. Затем в кабинете появился знакомый отца. Мужчина, лет сорока в дорогом костюме, при галстуке, и с папкой в руке. Связанные молодые люди ему были хорошо знакомы. Поскольку бугаи еще не пришли в себя, прошлось вызывать подмогу, для выноса тел. Потом около часа давали показания знакомому отца.
Спустя неделю отец мне сообщил, что к нему приходил Хайрула, извинился за своих горячих подчиненных, сказал, что инцидент исчерпан, к отцу претензий нет. А ко мне претензии остались, я сломал руку его сыну. Сложный перелом локтевого сустава полностью вылечить трудно, потребуется много времени и денег. Возможно, даже доведется лечиться за рубежом. Хайрула не угрожал отцу и не требовал никакой компенсации, он просто сказал отцу, что я тоже могу потерять здоровье.
Обеспокоившись не на шутку, отец предложил мне скрыться от бандитов за рубежом, в Швеции, например. Поехать в Стокгольм к матери.
Меня они не тронут, успокаивал меня отец, когда я отказался оставлять его один на один с Хайрулой. У меня «крыша» ФСБешная, а ты никем не защищен. Хайрула еще тот отморозок, и его бандиты не лучше.
И как ты себе представляешь мою поездку? Здравствуйте, я ваш сын, прошу любить и жаловать?
Твоя мать хоть и порядочная стерва, но из нашего роддома справку о твоем рождении взяла. В приходе святого Людвига, в пригороде Стокгольма, на основании этой справки сделана запись в церковной книге. Ты шутил, но в действительности там записано, что Александр Лунквист родился 23 июня 1991 года у Фрои Лунквист.
Ты говорил, что с матерью отношения не поддерживаешь?
С Фроей не поддерживаю, а с ее родным братом Бьерном Янсоном перезваниваемся. Кстати он делал запись в церкви. Бьерн хороший человек, поможет тебе, вы даже чуточку между собой похожи, только ты выше ростом.
Так мне к Бьерну отправляться или к Фрое?
Давай я все выясню в течение пары дней и скажу.
Все, что я просил для модернизации компьютерной сети, снабженцы закупили через неделю. Не стал кого-то привлекать, объем не очень большойсам справлюсь, тем более опыт есть. Мы с Мишкой и Алексеем, после поликлиники делали еще четыре объекта, один из них филиал «Сбербанка».