Дорогой хозяин, я вам прощаю это несправедливое подозрение. Ведь я отправляюсь преследовать гнусного Рао, захватить его и собственными руками повесить на первом попавшемся на пути дереве.
Да! Вы вполне правы! отвечал Голькар, внезапно ободренный надеждою снова свидеться с дочерью. Я отправляюсь вместе с вами!
Нет! Это невозможно! Вы должны остаться здесь, чтобы сражаться против англичан, которые очень скоро приступят к осаде вашей столицы. Я же ничем не связан и немедленно отправлюсь на поиски Ситы, которую надеюсь вам возвратить Ну! Пойдем, моя дорогая Луизон! Ведь, в сущности, это по твоей вине мы потеряли Ситу, а следовательно, ты обязана ее разыскать Пойди ищи ищи
При этих словах он взял вуаль Ситы, еще пропитанную запахом ириса, и дал ее понюхать тигрице.
Это ее, это Ситу надо разыскать! Ищи! Ищи! сказал Коркоран.
В это самое время лодочники, отправившиеся вплавь для розыска баркаса, привели тот самый баркас, в котором переплавляли Ситу. Нисколько не колеблясь, Луизон легла в баркас, куда поместили еще ее господина, лошадь и двух лодочников.
Коркоран, переправившись на противоположный берег реки Нербуды, снова дал понюхать Луизон вуаль Ситы. Этот второй призыв, обращенный к тигрице, был вполне ею понят, и, нисколько не колеблясь, она направилась по одной из тропинок, хотя весьма глухой, но быстро выведшей к широкой просеке, где ясно были видны следы лошадей многочисленного отряда всадников. Оттуда тигрица направилась по весьма широкой и хорошей дороге. Коркоран полной рысью ехал вслед за своей подругой. Пробежав одну милю, Луизон нашла обрывочек платья и взглядом указала на него своему хозяину. Он слез с коня, поднял драгоценный обрывок, спрятал его на груди и продолжал дальнейший путь.
Наконец он услышал шум от движения отряда конницы, приближавшегося к нему, и надеялся тотчас встретить Ситу и ее похитителей. Но он ошибся. Это был эскадрон 25-го английского кавалерийского полка, занимавшегося рекогносцировкой местности.
Коркоран дал знак Луизон оставаться неподвижной и приблизился к отряду.
Кто идет? громко крикнул офицер.
Друг! ответил Коркоран.
Кто же вы такой? спросил английский офицер.
Этот офицер был высокого роста молодой человек с рыжими волосами на голове и рыжими бакенбардами, с широкими плечами, казавшийся превосходным кавалеристом, сильным боксером и отличным игроком в крикет.
Я француз! отвечал Коркоран.
В таком случае как вы очутились здесь? спросил офицер.
Повелительный и грубый тон вопрошавшего произвел скверное впечатление на бретонца, и он сухо ответил:
Я прогуливаюсь.
Милостивый государь, я вовсе не шучу! возразил англичанин. Мы здесь в неприятельской стране, и я имею право знать, кто вы такой.
Это совершенно справедливо! отвечал Коркоран. Так вот я вам скажу теперь, что я явился сюда разыскивать знаменитую рукопись законов, носящую название Гурукарамта, о которой говорят, будто она скрыта в глубине какого-то храма. Не можете ли вы мне указать, где эта рукопись находится?
Англичанин поглядел на него с недоумением, так как не мог решить, говорил ли Коркоран серьезно или только насмехался над ним. Наконец он спросил:
Конечно, у вас есть документы, удостоверяющие вашу личность?
Знакома ли вам эта печать? спросил Коркоран.
Нет!
Это печать сэра Вильяма Бэроулинсона, директора Индийской компании и президента географического, колониального, орографического и фотографического обществ, которого, без сомнения, вы должны знать.
Еще бы мне его не знать! Благодаря ему я получил звание поручика в индийской армии.
Так вот эторекомендательное письмо, которое этот джентльмен
Этот баронет, хотели вы сказать! прервал его офицер.
Ну, баронет, если это вам более нравится. Он дал мне это письмо к генерал-губернатору в Калькутте.
Хорошо! сказал офицер. Но откуда же вы приехали?
Из Бхагавапура.
А! Так вы видели бунтовщика Голькара! Ну, что же, готов он подчиниться или готов сражаться?
Милостивый государь, вы об этом лучше будете знать, когда подойдете к Бхагавапуру.
Но, по крайней мере, есть ли у него многочисленная и хорошо дисциплинированная армия?
Сударь! Я в этих вещах ничего не понимаю А теперь, милостивый государь, позвольте вас просить не мешать мне продолжать мое путешествие.
Терпение, сударь! сказал офицер. Кто нам поручится, что вы не шпион Голькара?
Коркоран, пристальным и ледяным взором поглядев на англичанина, сказал:
Милостивый государь, если бы мы были здесь одни, полагаю, вы умели бы быть вежливее.
Сударь! Мне нет дела до вежливости, но я обязан исполнять долг службы. Следуйте за мною в лагерь.
Я сам хотел просить вас указать мне путь туда.
И действительно, в этот момент он сообразил, что лучшим способом узнать, где находится Сита, будет отправиться в штаб-квартиру английской армии, где Рао несомненно нашел нужным искать убежище.
Но, добавил Коркоран, вы, наверное, дозволите мне взять с собою мою подругу.
Конечно, сударь! Можете взять с собою каких угодно друзей.
Коркоран свистнул, и в ту же секунду к нему подскочила Луизон. Лошади эскадрона, охваченные невыразимым страхом, порывались убежать, так что всадникам пришлось делать страшные усилия, чтобы удержать их на месте.
Однако они вели себя с достоинством и особенного испуга не выказали. Офицер сказал:
Милостивый государь, эта шутка немного опасная Где вы подыскали себе такого друга?
Изумляюсь вашему удивлению. Вы, господа англичане, полагаете, что вам известны все виды спорта, вы увлекаетесь лошадьми, собаками, лисицами, петухами и всеми другими тварями природы Что касается меня, я предпочитаю тигров у каждого свои вкусы Неужели вы боитесь подобного спутника?
Сударь! гневно ответил англичанин. Английский джентльмен ничего на свете не боится, но я спрашиваю себя, насколько общество тигра прилично джентльмену?
Весьма возможно, что Луизон в этот момент задает себе такой же точно вопрос и спрашивает себя, насколько общество английского джентльмена будет приличным для нее. Но, наконец, будем вести себя корректно. Господин поручик, позвольте узнать ваше имя и фамилию?
Зовут меня, сударь, Джон Робартс! ответил англичанин надменно и сухо.
Прекрасно! Будь внимательна, Луизон! Представляю вам высокопочтенного Джона Робартса, поручика двадцать пятого гусарского полка ее величества королевы понимаете? Потрудитесь помнить, что вы не смеете прикоснуться к нему ни зубом, ни когтем, за исключением случая законной защиты
Милостивый государь! Скоро ли вы прекратите эту неприличную комедию? сказал англичанин.
А вам, господин поручик Джон Робартс, продолжал, нисколько не смущаясь, Коркоран, имею честь представить мисс Луизон, наилучшую мою подругу Теперь, господин поручик, если вы находите, что я недостаточно уважительно отнесся к вашему мундиру, я к вашим услугам и готов тут же и немедленно дать вам удовлетворение.
Хорошо, сударь! отвечал Робартс. Об этом мы поговорим впоследствии, а теперь потрудитесь следовать за нами.
Путешествие оказалось непродолжительным.
В четверти мили оттуда, на берегу маленькой речки, впадавшей в Нербуду, находился английский лагерь. Лошади, солдаты, маркитантки и все сопровождающее английскую армию группировались в весьма живописном беспорядке.
Джон Робартс, сопровождаемый Коркораном и Луизон, вошел в палатку полковника Баркли.
Глава VIIIТрогательный разговор Луизон и капитана Коркорана с полковником Баркли
Полковник Баркли, исполнявший теперь обязанности бригадного генерала, был самым храбрым офицером индийской армии. Он с большим трудом приобретал все повышения в чинах, и всегда как в мирное, так и в военное время ему давали самые трудные поручения. То командуя полком на границе, то в звании резидента наблюдая за туземными властями, за их правительствами и приготовлениями государей, плативших подати Индийской компании, как, например, Голькар, он приобрел полное доверие солдат и знал вполне основательно все пружины английской политики в Индии. Однако, не будучи ни братом, ни дядей, ни сыном или племянником кого-либо из директоров Индийской компании, он медленно повышался, но всегда получал неприятные или весьма опасные поручения.
Вот и теперь ему поручили атаковать Голькара.
Если ему удастся победить, то уже был наготове парадный генерал с блестящим родством, который тотчас будет прислан стать во главе армии и воспользоваться плодами победы Баркли. В силу этого полковник Баркли был постоянно в дурном расположении духа и имел вполне основательное нерасположение к фаворитам высокопоставленной и всемогущественной Индийской компании, но все это не мешало ему строго выполнять все свои военные обязанности.
Когда Джон Робартс вошел в палатку, старый Баркли, повернувшись к нему, спросил:
Что нового, Робартс?
Мы задержали одного человека, господин полковник. Это француз и, по-видимому, шпион Голькара.
Хорошо! Введите его.
Но, сказал Робартс, он не один
Хорошо! В таком случае пусть войдут с ним другие, и поставьте двоих часовых у входа в палатку.
Но господин полковник
Делайте так, как я вам говорю, и прошу не возражать мне!
Робартс замолк, подумав: «Ну что же, не хочет выслушать мои объяснения, пусть будет как ему угодно».
Сделав знак Коркорану, он сказал:
Войдите!
Коркоран вошел, предшествуемый Луизон, которая по знаку капитана тотчас улеглась у его ног под столом, отделявшим Коркорана от полковника, сидевшего вполоборота и делавшего вид, будто не видит и не слышит вошедшего. Вследствие этого полковник не заметил присутствия тигрицы.
Прошла минута полного безмолвия. Коркоран, видя, что полковник не говорит с ним и не приглашает его сесть, уселся без приглашения и, взяв со стола книгу, делал вид, будто внимательно ее читает
Наконец Баркли, убедившись, что имеет дело с человеком, которого не запугаешь, повернувшись, сказал отрывисто:
Кто вы?
Француз.
Ваша фамилия?
Коркоран.
Ваша профессия?
Моряк и ученый.
Что вы разумеете под словом «ученый»?
Я разыскиваю рукопись законов Ману и с этой целью путешествую за счет Лионской академии наук.
Куда же вы направлялись, когда вас арестовали?
Я разыскивал молодую девушку, которую какой-то разбойник похитил у ее отца.
Это индуска или англичанка?
Это дочь Голькара, государя мараттов.
Полковник Баркли, весьма недоверчиво поглядев на Коркорана, сказал:
Почему вас интересуют дела Голькара?
Я его гость! решительным тоном отвечал капитан.
Хорошо! сказал полковник. Но имеются ли у вас какие-либо рекомендательные документы?
Коркоран подал письмо сэра Вильяма Бэроулинсона. Прочитав письмо, полковник сказал:
Хорошо! Теперь я вижу, что вы джентльмен. Вы можете успокоить Голькара относительно участи его дочери. Она в моем лагере: два часа тому назад ее привез сюда Рао. Онавесьма драгоценный для нас залог, но ей не сделано и не будет причинено ни малейшего зла. За это ручается честь английской армии; впрочем, сам Рао относится к ней с уважением, так как ему предстоит жениться на ней: это будет вознаграждением за его содействие
Скажите лучше, за его гнусную измену!
Назовите как вам угодно! О словах я спорить не буду А теперь, господин Коркоран, если вы желаете увидеть прелестную Ситу и известить ее отца, что она жива и здорова и находится в лояльных руках, я вовсе не против этого и можно тотчас призвать ее сюда.
Я не осмелился просить вас об этом, господин полковник, и глубоко благодарен вам за ваше предложение.
Полковник ударил в гонг. Тотчас появился Джон Робартс. Он ждал с любопытством и нетерпением конца разговора и был крайне изумлен, увидев, что Коркоран спокойно сидит у стола напротив полковника, а Луизон лежит между ними ними, скрытая ковром, покрывавшим стол. Полковник, обращаясь к вошедшему поручику, сказал:
Робартс, пойдите к мисс Сите и приведите ее сюда с полным уважением, которое обязан проявить английский джентльмен к даме самого высокого происхождения.
Но, полковник отвечал Робартс, желавший предупредить полковника о присутствии Луизон.
Вы еще не ушли? сказал с флегматическим высокомерием Баркли.
Робартс, вынужденный повиноваться, с опущенной головой вышел из палатки.
Вы, вероятно, незнакомы с долиной реки Нербуды? спросил Баркли тоном туриста, расхваливающего великолепие какого-либо вида. Это чарующая страна. Там есть места, в тысячу раз великолепнее, чем в Альпах и Пиренеях Вы, милостивый государь, можете мне относительно этого поверить, потому что я девять лет прожил там, не имея другого общества, кроме каменных утесов гор и шпионов, сообщавших мне обо всех действиях Голькара Ах, сударь! Какое скучное дело получать, анализировать, классифицировать и оценивать рапорты полиции! Если вы немного геолог, подобно мне Вы геолог? Нет! Очень жаль!.. Геология моя главная страсть Ах, если бы вы были геолог, какие бы славные экскурсии мы бы с вами сделали дней через восемь, потому что мне достаточно этого срока для ниспровержения Голькара. Вам, быть может, неприятно это слышать, так как вы дружны с Голькаром. Ну хорошо! Не будем говорить об этом Надеюсь, сударь, что вы сделаете мне честь обедать сегодня у меня?
Коркоран извинился, уверяя, что не имеет возможности принять это любезное приглашение.
А! Понимаю! Вы опасаетесь, что обед будет плох Но успокойтесь. У нас имеется превосходное французское вино, страсбургские пироги, английские пудинги и вообще все, что производится на земном шаре вкусного и изящного для удовольствия джентльменов Итак, дело решенное, вы обедаете у меня?
Господин полковник, отвечал Коркоран, крайне сожалею, что не могу принять ваше любезное, дружеское приглашение, так как тороплюсь успокоить Голькара.
Успокоить Голькара, милейший господин? Что вы! Я вас оставляю у себя! Напишите Голькару, и этого совершенно достаточно. Неужели вы полагаете, что я допущу вас возвратиться в неприятельский лагерь после того, как вы увидели мой лагерь? Я возвращу вам свободу только тогда, когда мы овладеем Бхагавапуром.
А если, полковник, вы никогда им не овладеете? спросил Коркоран, начинавший приходить в негодование, видя, что с ним обращаются как с военнопленным.
Если мы никогда не возьмем Бхагавапур, то и вы никогда туда не возвратитесь, хотя бы не только Лионской академии, но и всем академиям в мире пришлось бы отказаться от чтения рукописи законов
Полковник! отвечал Коркоран. Вы нарушаете международное право.
Вот как?
Но в эту минуту появилась Сита, и ее присутствие помешало начинавшейся ссоре.
Ах! воскликнула она, взглянув на Коркорана глазами, в которых сверкала радость. Я знала, что вы явитесь сюда искать меня!
Эти слова наполнили сердце Коркорана невыразимой радостью. Следовательно, на него она надеялась! Следовательно, от него ожидала спасения. Но в настоящий момент было не до объяснений, и притом Коркоран опасался, что приход Робартса или кого-либо другого из офицеров штаба каждую минуту может помешать осуществлению задуманного им плана освобождения. Наконец он сказал:
Итак, полковник, вы отказываетесь предоставить мне свободу?
Отказываюсь!
Вы вопреки всякой справедливости удерживаете у себя принцессу Ситу, похищенную у отца негодяем, которого вы желаете сделать ее мужем.
Вы, кажется, позволяете себе допрашивать меня? высокомерным тоном сказал Баркли, протягивая руку к гонгу.
Итак, пусть будет, как решит судьба! сказал капитан.
Прежде чем Баркли успел пошевелиться, капитан, схватив гонг, отложил его в сторону и, с быстротою молнии вынув револьвер из кармана, прицелился в полковника, воскликнув:
Если вы кого-либо позовете, я размозжу вам череп!
Баркли, сложив на груди руки, сказал презрительным тоном:
Разве я имею дело с разбойником?
Нет! отвечал Коркоран. Но если вы кого-нибудь позовете, я буду убит, а вы станете убийцею. Это две роли одинаково неприятные Давайте заключим договор, если хотите
Договор! отвечал Баркли. Я не вступаю в договоры с человеком, которого я принял как джентльмена, почти как друга, а он отблагодарил меня за это угрозой убить.
Зачем такие слова, полковник? Ну хорошо, не будем вступать в договоры, да я в них и не нуждаюсь. Встань, Луизон!