Мы соберёмся в игровой комнате в подвале. Приводи с собой остальных. Всех, кого увидишь.
Аврора и Нюсси отправились созывать детвору. Аврора привела Сократа и ещё троих малышей. У Нюсси вышло получше, с ней пришло много ребят.
Кнут спустился в подвал с угольными палочками для рисования и большими листами белой бумаги. Он тут же стал писать и громко зачитывать. Другие дети серьёзно кивали, и было видно, что они одобряли то, что он написал, и соглашались с Кнутом.
В этот день перед корпусом «Ц» останавливалось много людей. Раньше они останавливались, удивляясь тому, что здесь росло так много ягодных кустов и фруктовых деревьев. Теперь же они обнаруживали в саду множество белых плакатов с надписями. Конечно, они их читали: «Вот на этом кусте росло больше сотни ягодок красной смородины! Вчера вечером куст ограбили». Или: «На этом сливовом деревце росли всего две сливы. Сливам не удалось созреть!» Перед каждым кустом и каждым деревцем стояло подобное объявление.
Об ограблении узнает весь Тириллтопен, говорил Кнут. И никто теперь не сможет сказать, что он, мол, ничего об этом не знает.
И вправду, о грабеже узнал весь Тириллтопен, и весь Тириллтопен говорил о нём этим вечером. Подростки из корпуса «Ч» в этот день быстро проходили или проезжали на велосипедах мимо корпуса «Ц». Они не останавливались и не указывали пальцами на деревца и кусты. Но они перекликались между собой громче, чем обычно, так что и они тоже видели выставленные объявления и читали их.
На следующий день Аврора стояла перед своим корпусом вместе с Нюсси и ещё одной девочкой, которую звали Бритт-Карен. Бритт-Карен раньше тоже жила в корпусе «Ц», но потом переехала в корпус «Я». Случалось, она приходила поиграть к Нюсси. Вот и сейчас она заглянула в гости. Играть с Нюсси в такие дни было невозможно. Они с Бритт-Карен были очень верными подружками и на Аврору внимания обращали мало. Но в этот день им было о чём поговорить всем троим.
Ну и что же нам делать? спрашивала Бритт-Карен. Пойдём играть к тебе, Нюсси, или зайдём за дом и посмотрим, как играют маленькие?
Я знаю, что делать, ответила Нюсси. Мы возненавидим всех, кто живёт в корпусе «Ч».
Конечно, ведь это они разломали куст Авроры, согласилась Бритт-Карен.
А каким образом мы будем их ненавидеть? спросила Аврора.
Мы будем смотреть на них исподлобья, предложила Нюсси. И ещё мы не будем разговаривать с ними, когда они попробуют заговорить с нами, и сделаем вид, будто мы их не слышим и не видим.
Отлично! И они втроём отправились к корпусу «Ч». Аврора попробовала посмотреть исподлобья, и ей казалось, что у неё это получается здорово, пока Бритт-Карен не спросила:
Аврора, тебя что, укусил в нос комар?
Как досадно! Значит, вид у неё не такой уж сердитый и злой. К счастью, Нюсси тут же возразила:
А я так не считаю. Я, как на Аврору взглянула, так сразу же ужаснулась.
Аврора успокоилась. Она шла и мрачно поглядывала на всех, кто шёл им навстречу от корпуса «Ч», хотя большинство прохожих шли мимо равнодушно, думая о чём-то своём, и не замечали их вовсе.
Уже почти пришли, сказала Нюсси. Мы встанем у входа.
Но у двери в корпус «Ч» не было ни души. Как глупо! Правда, Нюсси тут же нашла выход.
Мы будем смотреть исподлобья на само здание. Смотрите, какое оно мерзкое! Оно совсем не такое красивое, как наш корпус «Ц».
Да и на мой корпус «Я» оно тоже не похоже, заметила Бритт-Карен.
Вон кто-то идёт! сказала Аврора.
И в самом деле, из корпуса вышла пожилая женщина, и вся троица девочек посмотрела на неё исподлобья. Женщина кивнула им, улыбнулась и сказала:
Какие вы все трое милые! Вы где живёте?
Мы живём в корпусе «Ц», сказала Аврора, и Нюсси толкнула её локтем в бок.
Ну что ты, Аврора. Ты не должна была ей отвечать.
Да, но эта пожилая женщина и думать не думала трогать наши кусты, возразила Аврора.
Мы должны ненавидеть весь корпус «Ч», и мы его ненавидим.
Они тут же увидели бегущего к зданию мальчика, и все трое нахмурили брови и приняли вызывающий вид.
Как жаль, что он пробежал так быстро, вздохнула Нюсси. Будем надеяться, что он скоро выйдет.
И он вышел. Мальчик забыл дома учебник и теперь спешил в школу с книжкой под рукой.
Теперь он шёл медленнее, и Нюсси почти загородила ему путь и пристально на него взглянула.
Осторожней, малышка! сказал он. Как бы я на тебя не налетел. Я спешу, понимаешь?
Нюсси ничего не ответила, только нахмурилась, мальчик удивился, обежал её и заторопился дальше в свою школу.
Ну и что у нас получилось? спросила Аврора.
На этот раз ты вела себя лучше, одобрила Нюсси, а самой храброй была всё-таки я!
Вот опять кто-то идёт, сказала Бритт-Карен. Собака, дама и девочка.
Аврора взглянула на вход и сразу же ужаснулась: из корпуса выходили Биттелиттен, её мама и Пуффи, и две первые сразу же, увидев Аврору, от радости просияли.
Мы переехали сюда, сказала Биттелиттен, и теперь будем играть с тобой, мы ведь живём почти рядом.
Аврора открыла рот, хотела что-то сказать, закрыла рот, потом снова его открыла и ничего сказать не посмела.
Мы уже живём здесь две недели, сказала мама Биттелиттен. Теперь у нас квартира побольше и поуютнее. Мы уже давно живём в Тириллтопене. Так что приходи к нам обязательно. Мы живём на пятом этаже в квартире номер 518.
Аврора опять ничего не ответила, но она постаралась, хотя бы незаметно, маме Биттелиттен кивнуть. Нюсси и Бритт-Карен стояли в это время к ней спиной и смотрели на небо.
Мама Биттелиттен не понимала, почему девочки ведут себя так загадочно, и вопросительно взглянула на Аврору. Биттелиттен спряталась за спиной у мамы и глядела на Аврору испуганными глазами, а вот Пуффи лишних вопросов не задавал, он подошёл к Авроре и лизнул её прямо в нос. Тут Аврора заулыбалась, и Биттелиттен больше не смотрела на неё так испуганно.
Пойдём с нами в магазин? предложила мама Биттелиттен. Или мы сходим в него вместе с тобой, когда ты будешь одна?
Аврора ещё раз кивнула, а потом сказала:
Мне пора домой, на полдник, и убежала.
Хватит ей играть с Нюсси и Бритт-Карен. Оказавшись у своего корпуса «Ц», она поднялась на десятый этаж и столкнулась здесь с папой и Сократом, выходившими из квартиры.
Привет, Авророчка, ты не хочешь погулять с нами?
Нет. Я больше вообще никогда не буду гулять.
Да что ты такое говоришь? недоумевал папа.
Я больше никогда не буду гулять, повторила Аврора, корпус «Ч» гораздо легче ненавидеть из дома.
Может, объяснишь мне это подробнее?
Мы договорились ненавидеть корпус «Ч» из-за нашего сада, объяснила Аврора, а тут, оказывается, в него переехала Биттелиттен, ну, та самая, которая с собакой, ты её знаешь, вот почему я не хочу больше гулять, мне трудно разговаривать с ней и с пожилой женщиной
Ты говоришь «ненавидеть». Ты знаешь, Аврора, так недалеко до войны. Сначала две стороны ненавидят друг друга, потом кто-то выступает за корпус «Ц», а кто-тоза корпус «Ч», и не успеешь оглянуться, как все жители Тириллтопена станут врагами.
Да, но ведь это они начали.
Я хочу поговорить со всеми, кто живёт здесь, сказал папа. И со взрослыми, и с детьми.
Правда, как папа сможет поговорить с ними со всеми, Аврора не поняла. Может, он думает, что все они станут подниматься к ним на десятый этаж и встанут в очередь от самого магазина до их квартиры в корпусе «Ц»? Да он же охрипнет, если поговорит с ними со всеми.
И в самом деле, вечером того же дня папа поговорил со всеми жильцами корпуса «Ц», и это далось ему нелегко. Он отсутствовал очень долго, ведь он к тому же успел сходить в лесной дом и поговорить с родителями восьмерых детей. «Нам поможет духовой оркестр водителей-дальнобойщиков, говорил папа, а ещё мама восьмерых детей сказала, что нам надо устроить аукцион по продаже тортов и таким образом собрать деньги. Её мама, мы называем её бабушкой, тоже сказала, что она охотно испечет для нас большой торт. Так что я тоже испеку торт завтра рано утром».
И правда, когда Аврора проснулась на следующий день, она узнала милый и знакомый запах, который шёл из кухни, и, когда она вошла туда, на столе уже стоял торт. Во всяком случае, он очень походил на торт, ведь, когда его готовили, он, наверное, очень спорил с самим собой, нужно ли ему было составлять одно-единое целое. Сверху он слишком запёкся, в середине немного провисал, а снизу отливал чем-то светлым, как бы напоминая, что когда-то он был всего только опарой.
«Зато, наверное, он очень вкусный?» подумала Аврора.
Я его разукрашу сегодня позже, ведь на завтра мы назначили самый главный для нашей лужайки день, сказал папа.
Я тоже пойду с тобой? спросила Аврора. Вместе с Сократиком?
Конечно, пойдёшь. Ты ведь тоже живёшь в Тириллтопене.
Да, во всяком случае, это будет не сегодня, сказала мама. А папа с Авророй так внимательно в это время рассматривали торт, что не обратили на её слова никакого внимания.
День лужайки
Рано утром в дверь позвонили, и на пороге появился дядя Бранде.
Ты очень вовремя, сказал папа, хотя он ждал дядю Бранде. Ты с Аннет?
Она будет чуть позже. Перед тем как нам окончательно переехать в город, ей нужно ещё многое закупить.
Хорошо. И вы пообедаете с нами, когда всё закончится.
Я видел объявления. В программе музыка и аукцион, на котором будут продаваться торты. А кто будет держать речь?
Папа, ответила ему Аврора. Он сидел за машинкой и сочинял её чуть не до утра.
А тебе мы поручим продавать торты, сказал папа.
При одной мысли я уже нервничаю.
Вы оба говорите прекрасно, ободрила их мама. Я приеду как можно раньше, чтобы вас послушать.
Перед тем как ты уйдёшь, Мари, я хочу сказать тебе кое-что, сказал дядя Бранде. Видишь ли ты в самом деле не догадываешься?
О чём, интересно?
Взгляни на меня и попробуй угадать!
Ты, наверное, постриг бороду?
Нет, не угадала.
Говори сам, я должна ехать, а то опоздаю.
Я стану нет, лучше по-другому. Мы с Аннет станем родителями!
Ах, как замечательно! воскликнула мама. И когда, Бранде?
К Рождеству. У вас ещё осталась книжка по уходу за новорождёнными?
Вон она, на полке, показал папа. Но скажи, вам не будет холодновато в летнем домике?
Да, с несчастным видом признался дядя Бранде. Он не приспособлен к зиме, хотя мы его всячески утепляли. И та комната, которую я снимаю в городе, тоже не подходит. Хозяйка говорит, что не потерпит в квартире младенца.
Ах, вот как, папа был озадачен. Мы ещё поговорим об этом вечером.
Да, вечером, подхватила мама. Мне тоже есть что с вами обсудить.
И она тут же убежала, а что она собиралась с ними обсуждать, никто тогда толком не понял, да и времени у них не было: папа разучивал речь, Аврора играла с Сократом, а дядя Бранде морально готовился к тому, чтобы продавать торты.
Жители Тириллтопена привыкли время от времени слушать уличную музыку. В городке имелся свой собственный школьный оркестр, который иногда выступал на открытом воздухе. Но в этот день на улице играли сразу два оркестра. У одного на знамени красовался грузовик, и он играл так громко, что заглушал всё вокруг. Это был духовой оркестр водителей-дальнобойщиков, и в нём участвовал сам отец восьмерых детей, который играл на цугтромбоне.
Словом, этот день ничуть не походил на обычный, но, когда на площадь Тириллтопена въехал грузовик духового оркестра, люди и вовсе оторопели и смотрели во все глаза. В кузове стояла самая настоящая пирамида, на каждой ступеньке которой лежало по торту, а рядом с пирамидой стоял бородатый здоровяк в широком белом переднике. Он размахивал молотком и громко кричал:
Всем, всем жителям города! Добро пожаловать на площадь! Всем мужчинам, женщинам и детям! Здесь состоится серьёзнейшее и самое сладкое из собраний! Берите с собой деньги! Ведь здесь и сейчас состоится аукцион! И вы сможете приобрести отличные торты!
Дядя Бранде умолк, и тут же грянула музыка обоих оркестров, вступивших на площадь. Музыка созывала народ. И народ собрался. Звуки отражались от стен зданий, смешивались и улетали прочь.
Займись Сократиком, когда я взойду на трибуну, Аврора, сказал папа.
Хорошо. Ой, сюда пришла Биттелиттен со своей мамой и Пуффи! Папа, что же мне делать?
Стой спокойно и будь умницей! посоветовал он. Мы пришли сюда не ссориться, а для другого! Для того, ради чего придумали этот праздник.
Аврора серьёзно кивнула Биттелиттен, а Пуффи подошёл к ней и подал лапу.
Пуффи боится музыки, сказала мама Биттелиттен, но хочет быть с нами. Он считает, что нам без него не обойтись. Вы подумайте, какие здесь торты!
Это мы испекли их, сказала Аврора. Ну не все, а только один, да и он, кажется, не самый лучший.
Тут же к толпе подошли Нюсси с Бритт-Карен, и Аврора подумала: «Ну вот, сейчас они всё испортят».
Но папа, по-видимому, уже поговорил с Нюсси, потому что она сказала:
Мы больше ненавидеть не будем. Твой папа сказал, что мы можем спокойно стоять и радоваться. Ты видела торт, который испекла мама? Он самый лучший из всех. Этокрендель-торт!
Конечно. В эту минуту Аврора соглашалась со всем, что ей говорили, так она обрадовалась.
Тут же появилась и мама. Но кого она привела с собой? Папину маму и ту женщину, которая жила в её доме. Как же её звали? Лужица!
Я решила пригласить их, сказала мама. Маме Эдварда наверняка захочется послушать, как выступает её мальчик.
А её мальчик уже взобрался на трибуну. Он был бледен, но выглядел очень решительно.
Это мой папа, сказал Сократ. Папа мой.
Ага, согласилась Аврора. И сейчас мы послушаем, что он скажет.
Сократ очень удивился тому, что папин голос заговорил так громко. Он словно зазвучал во всех местах на площади сразу.
Дорогие жители Тириллтопена, обратился папа к толпе в микрофон. Я сейчас задам вам один вопрос, а вы попробуйте ответить! Сколько, по-вашему, стоит куст красной смородины?
Сто крон, сказал один маленький мальчик.
Нет, не так много, сказал папа, гадайте дальше!
Пятьдесят, раздался другой голос.
Это слишком дорого. Назовите цифру поменьше!
Пятнадцать крон, сказала маленькая девочка, которая стояла прямо под трибуной.
Это ближе к истине, но всё-таки слишком дорого.
Восемь крон, сказал мальчик.
На одну крону меньше, и цена будет правильная. Маленький кустик чёрной смородины стоит столько же. А сейчас прикинем, сколько вам, дети, дают на карманные расходы в неделю?
Две кроны!
Пять крон!
Три с половиной кроны!
Хорошо, сказал папа. Если вы будете откладывать из карманных денег совсем немного, то не успеете оглянуться, как сможете купить себе маленький куст красной или чёрной смородины. И он будет принадлежать только вам. А если вы захотите посадить яблоню, сливу или грушу, то вам придётся покупать их за 22 кроны или чуть больше. Кто-нибудь из вас видел сад у корпуса «Ц»?
Некоторые дети прокричали «да», а взрослые закивали головами.
На лужайке перед корпусом было очень красиво, продолжил папа. Но подумайте вот о чём! Представьте себе таким весь Тириллтопенс фруктовыми деревьями и ягодными кустами перед каждым корпусом. Сейчас осень, но представьте себе весну, когда зацветут кусты и деревья. Вот тогда люди из других районов большого города скажут: «Поедем в Тириллтопен поглядеть, как цветут деревья». Или за тем же самым им придётся съездить в Хардангер. А если у вас, у детей, у каждого будет свой куст или своё фруктовое деревце, вы все будете за ними ухаживать и не будете ничего друг у друга отнимать. Вы, наверное, знаете, что кто-то залез в наш сад на лужайке у корпуса «Ц». Но сегодня мы об этом говорить не будем. С этим покончено, мы это зачеркнём. Вот так!
Папа поднял вверх небольшую чёрную доску и крест-накрест перечеркнул её мелом.
Я ведь о чём говорю. Я говорю о детях, которые здесь живут. Мы привыкли покупать ягоды в магазинах или на рынке, и многие представить себе не могут, как кусты и деревья тянутся вверх, подрастая, чтобы потом дать нам ягоды или фрукты. Бывает, что тот или иной куст боится засохнуть или того, что его поломают, но, как правило, всё обходится хорошо, и он стоит всё лето, впитывая в себя дождь и солнце, а потом рождает вкуснейшие ягоды.
Деревья и цветы, они ведь знают вас. И на них так приятно глядеть. Как завязываются на их ветвях плоды и ягоды и как они становятся всё больше и больше. Вы часто будете подходить к ним, и наступит день, когда при их виде у вас в уголках рта защиплет. А потом однажды вы решите сорвать ягодку или плод. Ведь они целиком и полностью ваши. Я уж не говорю о том, какие они все вкусные. Ничего подобного вы в магазине не купите. Представьте себе только, что весь Тириллтопен уже превратился в один большой сад, и вы не задумываясь начнёте откладывать мелочь на куст или деревце.