Потом они целый квартал шли молча, но это было не трудное молчание. Просто шли, поглядывали друг на друга и улыбались.
Наконец оказались у двенадцатиэтажного дома.
Лифт не работает, вздохнула Катя. Придется топать на восьмой этаж.
Дотопаем, бодро сказал Джонни.
Они зашагали по лестнице, и перья Джонниной шляпы оставляли на ступеньках влажные полоски.
Смотри, они мокрые, сказала Катя. Вдруг испортятся?
Ну и пусть. Все равно карнавал кончился.
Но он же не последний.
А у меня другой костюм есть, признался Джонни. Буратино Вот если я его в следующий раз надену, окажется, что мы из одной книжки. Ага?
Катя улыбнулась и кивнула.
Да нет вдруг огорчился Джонни. У тебя же есть знакомый Буратино. Который сегодня
А, это Вовка, весело сказала Катя. Мой двоюродный брат.
«Сколько у нее двоюродных братьев?»подумал Джонни, вспомнив Тимофея.
Мы его можем пуделем Артемоном нарядить, предложила Катя. У него собачья маска есть, и он здорово умеет тявкать.
Такой вариант вполне устраивал Джонни.
А знаешь, вдруг сказала Катя, у меня Мальвинин костюм случайно получился. Я хотела быть Золушкой, но недавно, когда стирала, уронила в синьку мамин парик Сперва она не знала, а через несколько дней увидела. Представляешь, какой был скандал?
Представляю, посочувствовал Джонни. У моей двоюродной сестры есть парик, и она над ним трясется, как над любимой кошкой.
Мама не тряслась, это был старый парик. Но она, оказывается, в этот день пообещала его какому-то мальчику в своем классе. Тоже для костюма
Джонни не дрогнул. А если у него внутри и вздрогнуло что-то, он не подал вида. Они стояли уже на площадке восьмого этажа, перед дверью, и Джонни не сделал ни полшажочка назад. Он только тихо спросил:
Катя, как зовут твою маму?
Но Катя не успела ответить. После короткого звонка сразу открылась дверь, и Катина мама изумленно глянула на гостя.
Это Женя Воробьев, сообщила Катя. Мы познакомились на празднике. Мамочка, мы хотим есть
И тогда Джонни улыбнулся. Может быть, у него была слегка растерянная улыбка, но никто из посторонних не мог бы это заметить. Может быть, чуть виноватая была улыбка, но про это знал только сам Джонни.
Он улыбнулся и сообщил:
Здравствуйте. Я пришел сказать, что уже не сержусь.
ШЛЕМ ВИТЯЗЯ
Директор школы номер два Борис Иванович был молод и непоседлив. Приехав из отпуска, он поспешил в свою школу, где летом располагался городской пионерский лагерь. Директору не терпелось повидаться со своими питомцами. Но школа встретила его гулкой пустотой. Оказалось, что ребят увели в парк слушать какую-то лекцию. Борис Иванович отправился туда же.
Июльский полдень плавился от солнца, но площадка перед летней эстрадой была укутана в тень: над скамейками склонялись большие березы. В этой березовой тени алели галстуки и сатиновые испанки. Словно кто-то рассыпал землянику.
Бориса Ивановича встретили веселыми кликами и наперебой сообщили, что из Москвы приехал ученый, который будет рассказывать про историю городка, про всякую старину и как лучше искать клады. А приветствовать ученого от имени ребят готовится известный Джонни Воробьев из третьего (то есть уже из четвертого) «А».
Услыхав последнюю новость, Борис Иванович задумчиво поднял правую бровь, почесал ее и быстрыми шагами пошел в комнату за эстрадой
В комнатке было прохладно и малолюдно. В углу сидел и перебирал бумажки довольно молодой человек в клетчатом костюме. У человека была тонкая шея и круглая голова в коричневом берете, натянутом почти до ушей. Это и был ученый лектор.
Кроме того, здесь находились Джонни и педагог Вера СергеевнаДжоннина двоюродная сестра.
Несколько лет назад Вера Сергеевна была воспитательницей детского сада, но недавно поняла, что ее призваниев работе со школьниками младшего и среднего возраста. И устроилась в Дом пионеров. Сегодня она отвечала за проведение лекции. Именно она предложила, чтобы лектора приветствовал Джонни. Отношения Веры Сергеевны с двоюродным братцем редко бывали мирными, но сейчас у нее не оставалось выхода: другие ребята отказались выступать, стеснялись. Кроме того, они могли сбиться от волнения, а ДжонниВера Сергеевна это зналане смутился бы перед целой Академией наук. Что-то, а держаться перед людьми Джонни умел. Если хотел, конечно.
Джонни согласился выступить как-то слишком охотно, и это слегка встревожило Веру Сергеевну. Однако среди других волнений и хлопот перед началом лекции беспокойство забылось. Тем более что сегодня Джонни был восхитителен. Его парадная пионерская форма выглядела так, будто ее шили специально для этого случая у портных Людовика Четырнадцатого (из романа «Виконт де Бражелон»). Джонни носил ее с изяществом королевского пажа. Прическа его тоже была великолепна. В марте Джонни остригся под машинку, и после этой операции его подрастающие волосы стали почему-то курчавиться. К середине лета Джоннину голову украшала шапка золотистых кудряшек. Сейчас Вера Сергеевна расчесала эти кудряшки, а затем легким движением придала им некоторую небрежность. Джонни молча выдержал эту процедуру. И вообще он вел себя по-джентльменски. Обаятельной улыбкой встретил вошедшего директора, потом стал терпеливо слушать Верины последние наставления.
Все запомнил? суетливо спрашивала она. Главное, не становись к зрителям спиной, это невежливо А в конце не забудь сказать: «Мы все надеемся, что после вашей лекции будем еще больше любить наш замечательный город»
Хорошо, Вера, ласково сказал Джонни. Ты, пожалуйста, не волнуйся, я не подведу Мне уже можно идти?
И он ушел, чтобы сесть среди ребят, а потом, когда выйдет лектор, подняться на эстраду.
Эстрада была заставлена плоскими фанерными елками: они остались от вчерашнего детского спектакля про Лису и Петуха. Из-за этого «леса» и появился лектор. Послышались нерешительные хлопки. Большинство ребят не знало, надо ли аплодировать сейчас или подождать до конца выступления.
На сцену легкой походкой взошел Джонни. Аплодисменты усилились. Джонни одарил улыбкой сначала слушателей, потом лектора. Дождался тишины и с чувством сказал:
Уважаемый товарищ кандидат наук Дорогой Валентин Эдуардович
Вера Сергеевна за елками нервно мигнула: обращение по имени и отчеству не было запланировано. Однако дальше все пошло как надо. Джонни вдохновенно проговорил:
От имени юных жителей нашего города позвольте приветствовать вас и признаться, что мы с нетерпением ждем вашей лекции
Вера Сергеевна облегченно кивала.
Валентин Эдуардович слушал, вытянув шею и согнувшись над звонкоголосым Джонни, будто внимательный журавль над чирикающим птенцом. При последних словах он поправил очки и взволнованно стащил с головы берет. Голова оказалась абсолютно голой. Это вызвало в рядах слушателей незапланированное оживление. Джонни легким движением руки восстановил тишину. Валентин Эдуардович быстро потер лысину, и от этой протирки она заблестела еще сильнее. Солнечный луч, пробившись через березовую завесу, зажег на макушке кандидата наук яркий зайчик. Другой луч рассыпал искры по Джонниным кудрям. Джонни опять улыбнулся и продолжал:
Мы, Валентин Эдуардович, очень любим наш город. Он у нас древний. Здесь все любят старину. Особенно с этой весны, когда начали ломать старый квартал на Песчаной улице и в одном доме нашли жестянку с золотыми монетами. Говорят, ее до революции какой-то купец запрятал
Женя беззвучно простонала за фанерным «лесом» Вера Сергеевна. Не то!.. Ты же совсем не то
Но Джонни, оживляясь все более, говорил:
С тех пор все роют, и старые и малые. Клады ищут. Везде роют: и в подпольях, и в огородах
За очками Валентина Эдуардовича блеснуло удивление, но Джонни уже не смотрел на лектора. Теперь он обращался к слушателям:
Ну, в огородах копаютэто их дело. А спортивную площадку, где мы в футбол играли, помните? Появились какие-то с палками и линейками и тоже давай мерить и канавки рыть! Мы спрашиваем: это зачем? А они говорят: экспедиция приедет, будем всякие древности раскапывать
Валентин Эдуардович растерянно оглянулся и опять натянул берет. Ряды слушателей напряженно внимали Джонниной речи. А он так увлекся, что даже стал прохаживаться по сцене.
Экспедицияэто, конечно, здорово. Может, мечи старинные найдут или кольчуги. Мы обрадовались, назавтра тоже лопаты взяли, чтобы помогать, приходим на площадку, а там железные гаражи стоят. Ничего себе экспедиция, а?!
Ряды зашумели. В этом шуме было одобрение Джонниным словам и негодование по адресу коварных владельцев гаражей. Тем более что история с гаражами многим была известна и раньше.
Джонни, подняв руку, вновь дождался тишины. И взволнованно проговорил:
Мы эту площадку помните сколько расчищали? А теперь что? Опять посреди улицы мяч гонять И еще вот что я вспомнил Он снова поднял руку, призывая к спокойствию, сделал шаг назад, оказался рядом с большой фанерной елью и пропал.
Зрители успели заметить, как мелькнули в воздухе Джоннины коричневые ноги в белых носочках и начищенных для торжественного случая полуботинках. Все притихли от изумления.
Борис Иванович аккуратно поставил Джонни на пол в комнате за сценой.
Приехали
Возмущенно дыша, но не теряя достоинства, Джонни сказал:
Это насилие.
Да, печально согласился Борис Иванович. Я понимаю, что действовал не совсем законно. Только у меня не было выхода. Ты срывал мероприятие.
Я? Срывал?
Да. Человек приехал из Москвы, а ты едва не провалил ему выступление. Воспользовался оказанным тебе доверием и устроил этот цирк Зачем, Воробьев? Тебе мало прежней скандальной известности? Решил еще раз привлечь к себе общее внимание?
Не к себе, а к тем, кто ставит гаражи
Против гаражей надо было протестовать не так.
А как?
Шли бы с ребятами в горсовет. Или письмо бы написали в газету. Вон твой друг Волошин чуть не каждую неделю в газете стихи печатает, помог бы
Одно дело стихи, другоеписьмо, возразил Джонни. Волокиту разводить
А ты решил, что так легче и скорее! И вон что натворил Борис Иванович кивнул на дверь, за которой слышался нестройный шум и взволнованный голос Веры Сергеевны.
Директор с упреком сказал:
Думаешь, легко теперь будет читать лекцию? Твои друзья расходились, как на стадионе.
А может, им интереснее слушать меня, а не лекцию, сердито брякнул Джонни.
А вот это, милый мой, демагогия.
Что-что? насторожился Джонни. К незнакомым словам от относился с подозрением.
Это греческое слово, разъяснил директор. Демагогэто человек, который говорит вроде бы правильные словеса, но прячет за ними всякие несправедливые мысли. Чаще всего в личных и корыстных целях.
Значит, я в корыстных? окончательно оскорбился Джонни. Отвернулся и стал разглядывать левую коленку. Он зацепился ею за край фанерной елки в момент похищения со сцены. На коленке была царапина. Длинная, но тонкая и неглубокая. Пустяк. Однако Джонни вспомнил, как бесславно покинул эстраду, и сказал:
А еще директор
Я сейчас в отпуске, возразил Борис Иванович. Я действовал не как представитель школьной власти, а как частное лицо.
Джонни подумал, что в таком заявлении тоже достаточно демагогии, но высказать это не успел. В наступившей за дверью тишине раздался сильный и удивительно тонкий голос лектора:
Товарищи дети! Приступая к этой лекции, я прежде всего хочу отметить, что в период усиления противоречий между удельными феодальными княжествами возникновение вашего города в данном регионе было заметным фактором, оказавшим влияние на ряд процессов, которые в свою очередь
С полминуты Джонни внимательно слушал, а потом с чувством сказал:
Д-да
Борис Иванович опять приподнял и почесал правую бровь. Почему-то вздохнул, посмотрел на Джонни и непедагогично предложил ему японскую жевательную резинку с пингвином на фантике. Но Джонни отверг эту неуклюжую попытку примирения. Он холодно попрощался и ушел из парка.
Джонни брел руки в карманы, голова ниже плеч. Настроение было сами понимаете какое. Правда, главное он успел: сказал со сцены о гаражах. Но какой скандальный конец!..
Хорошо, хоть Катька этого не видела, она до завтра уехала к дедушке. Но другие-то видели! А ведь среди этих других были не только друзья
Эй, артист!
Джонни рывком обернулся. Оказалось, его догонял Шпунядавний и прочный недруг. Шпуня улыбался.
Привет, Джонни! А ты правда как народный артист выступал. Только в конце непонятно: фьютьножки дрыгнулись и нет человека. Фокус, как у Кио Шпуня еще сильнее растянул свою безобразную, глупую, ехидную, гнусную и отвратительную улыбку и спросилА может, тебе от волненья кой-куда захотелось? Если брюхо болит, ждать, конечно, не будешь
Отвечать на это было нечего, и Джонни приступил к действиям. Без слов. Он сделал красивый выпад, целясь кулаком точно в нос противника. Этот прием не раз помогал ему сбить со Шпуни лишнее нахальство. Но если не везет, так не везет! Джонни наткнулся на встречную атаку. Ему показалось, что в левом глазу вспыхнул бенгальский огонь. «Ох и синяк будет», мельком подумал он и ухватил Шпуню за рубашку. Тот дал подножку, и оба покатились в неогороженный газон, где вместе с тощими цветами росла буйная уличная трава
Сначала бой шел на равных, но скоро Джонни почему-то оказался лежащим на спине, а Шпуня, радостно сопя, сидел у него на груди. Джонни приготовился садануть его по хребту коленом и вдруг услыхал:
Стоп! Нарушение правил!
Шпуню сдуло, как семя одуванчика. Только простучали затихающей дробью его подошвы. А над собой Джонни увидел Бориса Ивановича.
Директор поставил Джонни на тротуар и осторожно вынул из его кудрей щепочки и сухие стебельки. Потом заметил:
Хорошо он тебя припечатал. И уложил как миленького
Он?! Уложил?! взвинтился Джонни. Да это у меня прием такой: сперва поддамся, а потом Он бы сейчас уже носом в траве копался! Ну почему вы не даете ничего довести до конца?
Дорогой мой! Значит, я должен идти мимо, когда два ненаглядных питомца вверенной мне школы сцепились, как гладиаторы на арене Колизея?.. Впрочем, второго я не разглядел. Ты его знаешь?
Еще бы, хмуро откликнулся Джонни.
А кто это?
Джонни поднял на директора взгляд. В Джонниных глазах (в правомбольшом и ясном и в левомслегка заплывшем) было безграничное изумление: неужели ему, Джонни Воробьеву, предлагают стать ябедой?
Ну-ну, смутился Борис Иванович. Ценю твое благородство Но скажи, тебе не кажется, что столько подвигов для одного дняэто чересчур?
В самый раз, буркнул Джонни, заправляя под ремешок парадную рубашку, которая была уже непарадная.
Воробьев, со вздохом сказал Борис Иванович. Во мне крепнет желание обстоятельно побеседовать с твоими родителями.
Вы в отпуске, напомнил Джонни. Вы сейчас не директор, а частное лицо.
Да, верно Что ж, это избавляет тебя от крупных неприятностей. На время
Но судьба не избавила Джонни от неприятностей. Даже на время. Была суббота, и мама с папой оказались дома. Увидев сына с могучим синяком и в потрепанном состоянии, мама стала деловито капать себе валерьянку, а папа заходил по комнате и сказал:
Опять Какие же объяснения ты дашь на этот раз?
Он первый начал, сообщил Джонни, трогая синяк. Шпунины кулаки были небольшие, но очень твердые, и под глазом сильно болело.
Ах, первый! воскликнул папа. Этот злодей подошел к моему сыну и ни с того ни с сего трахнул его по глазу!.. Так это понимать?
По глазуэто уже потом, уточнил Джонни.
Но все-таки драку начал не ты? спросил папа с надеждой и сомнением.
Джонни не стал унижаться до лжи. Просто сказал:
А чего он каждый раз дразнится?
Ах, он дразнится!.. А ты дерешься! То есть на слова отвечаешь кулаками!.. Неужели ты до сих пор не уяснил, что человек, который надеется лишь на грубую силу, никогда не станет культурным членом общества? Имей в виду, что агрессивность характера совершенно не способствует становлению гармонично развитой личности
Джонни опять потрогал синяк и вздохнул:
Ты, папа, говоришь, как этот