В дальнейшем сыновья Ярослава Мудрого отменили кровную месть, о чем свидетельствует ст. 2 Пространной редакции Русской Правды: «По Ярославе же паки совкупишеся сынове его: Изяслав, Святослав, Всеволод и мужи их: Коснячько, Перенег, Никифор, и отложиша убиение за голову, но кунами ся выкупати; а ино все, яко же Ярослав судил, такоже и сынове его уставиша». Пространная редакция Русской Правды даже за тяжкие преступления (убийство, разбой) установила наказание в виде уплаты виры. Размер виры зависел, в частности, от социального статуса потерпевшего. К примеру, вира за убийство холопа была значительно ниже виры за то же преступление в отношении тиуна. Но как обстояло дело в случае убийства князя?
Казалось бы, за убийство князя также стоило ожидать назначения виры. Тем не менее, подобная норма в Русской Правде просто отсутствовала. Русская Правда вообще не содержала никаких положений о преступлениях против власти и государства. Представляется логичным, что при отсутствии специального княжеского установления применению подлежал более древний обычай кровной мести. И действительно, можно найти немало летописных свидетельств о кровной мести среди русских князей. Так, Владимир Святославич мстил Ярополку за смерть брата Олега. Ярослав после смерти братьев Бориса и Глеба выступил с войском против другого своего брата Святополка. Ослепленный князь Василько Ростиславич мстил за свое увечье князьям Святополку и Давыду.
По всей видимости, казнь убийц Андрея Боголюбского также была в русле правового обычая. Правом кровной мести обладали родственники погибшего князя, в том числе его младший брат Всеволод Большое Гнездо. Он и воспользовался этим правом, казнив заговорщиков. Такой исход вполне соответствовал действовавшим в то время правовым уложениям.
Примечательно, что в обратной ситуации, если бы агрессором выступил князь, потерпевшей стороне причитался бы только штраф, а кровная месть оставалась бы под запретом. К примеру, в случае уже упомянутого убийства Юрием Долгоруким боярина Кучки родственники последнего вправе были рассчитывать исключительно на уплату виры в размере 80 гривен.
ДЕЛО ВТОРОЕСтепан Разин: бунт и самозванство в расколотой Руси
Восстание под предводительством донского казака Степана Тимофеевича Разина неспроста называют в литературе крестьянской войной. Среди повстанцев можно было встретить в основном представителей низших слоев населения: крестьян, посадских, служивых людей, казаков. К ним присоединились коренные народы Поволжья: татары, чуваши, марийцы, мордва. Поддержка самых многочисленных слоев населения обеспечила значительный рост числа сторонников восстания и придала бунту совершенно иной статус: теперь восставшие могли провозглашать лозунги и ставить цели от имени большей части населения охваченных войной территорий. Начавшись как заурядный казачий поход, мятеж Разина превратился в масштабное движение против произвола властей и несправедливости в обществе.
Массовое волнение стало ответом на окончательное закрепление крепостного права в Соборном уложении 1649 года. Главный свод законов страны формально подтвердил уже существовавший запрет на переход крестьян от одного помещика к другому. Кроме того, Уложение отменило «урочные лета», в течение которых землевладельцы могли требовать возврата беглых крестьян, теперь помещики не были ограничены во времени при поиске и поимке беглецов. По отношению к своим крестьянам помещики наделялись полицейскими, судебными и фискальными полномочиями. Они осуществляли над крепостными меры полицейского надзора, вершили суд, собирали и передавали в казну крестьянские подати. Проводимая политика закрепощения ухудшила положение крестьянства и усилила их отток на окраинные «казацкие» рубежи.
В 1650-х годах напряжение в обществе нагнетала и церковная реформа патриарха Никона, приведшая в конце концов к расколу христианской общины страны и гонениям на приверженцев старой веры. Масла в огонь подлила неудачная денежная реформа, в результате которой из-за неконтролируемого выпуска медных монет деньги обесценились, товарно-денежный обмен сократился, нехватка продовольствия привела к голоду и по стране прокатились «бунташные» волны, достигшие пика в 1662 году во время событий Медного бунта в Москве.
Церковная и денежная реформы проходили на фоне затяжной русско-польской войны 16541667 годов, отнявшей у страны множество человеческих и материальных ресурсов. Среди казачества также росло недовольство, вызванное попытками властей полностью подчинить казаков царской воле и подогреваемое изнутри сообщества постепенным обнищанием широких слоев бедного казачества. В этом котле, плотно наполненном множеством гремучих ингредиентов, и вызрел взрывоопасный итог под названием «крестьянская война».
Предвестником набегов разинских отрядов стал поход донских казаков на Москву под предводительством атамана Василия Уса в 1666 году. Первоначально с небольшим отрядом обедневших казаков Василий Ус отправился на север, чтобы просить государя принять их на службу и платить жалованье. Остановившись у Воронежа, казаки отправили в Москву делегацию с прошением. Челобитная их, впрочем, была отклонена по той причине, что русско-польская война подходила к концу и новые войска более не требовались. Отряд двинулся дальше и дошел до Тулы. В него постепенно вливались местные мужики, поодиночке и группами, и вскоре численность отряда достигла нескольких тысяч.
Направленная в Москву очередная казацкая делегация вернулась ни с чем, как и первая. Тем временем властям удалось подтянуть к Туле значительные силы под предводительством царского воеводы князя Ю. Н. Барятинского. Ус и его сподвижники не стали искушать судьбу, разделились на три отряда и вернулись обратно на донские просторы. Спустя несколько лет основные силы примкнули к отрядам Разина, а Василий Ус стал одним из ближайших его сподвижников.
Разин к тому времени уже был видным казачьим атаманом, под чьим началом казаки и калмыки совершили поход на крымских татар. Военная активность и удача снискали ему славу успешного и щедрого предводителя. На фоне растущих налогов, обнищания населения и разразившегося голода на казачий Дон стремился нескончаемый поток людей, которые силой оружия хотели обрести достаток за счет своих бывших хозяев бояр и помещиков. Рано или поздно такое скопление недовольных должно было привести к вылазкам с Дона ради грабежа состоятельных господ.
В 1667 году, в преддверии похода на Москву, отряд в несколько сотен казаков под командованием Разина вышел с Дона и почти на два года блокировал Волгу, одну из главных транспортных артерий Русского государства. Они преследовали разбойничьи цели разжиться «зипунами» (то есть добычей) от проплывавших по Волге торговых караванов. Поход «за зипунами» продолжился рейдом вдоль берегов Каспийского моря и нападением на иранские города Баку, Дербент и Решт.
К этому периоду относится знаменитая легенда об утоплении Разиным захваченной в плен персидской княжны. Легенда приобрела широкую известность в конце XIX века благодаря песне на слова Д. Н. Садовникова «Из-за острова на стрежень»:
«Гневно кровью налилися
Атамановы глаза,
Брови черные нависли,
Собирается гроза.
«Эх, кормилица родная,
Волга, матушка-река!
Не видала ты подарков
Oт донского казака!
Чтобы не было зазорно
Перед вольными людьми,
Перед вольною рекою,
На, кормилица, возьми!»
Мощным взмахом поднимает
Полоненную княжну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну.»
В 1669 году разинцы вернулись на Дон с огромной добычей и стали готовиться к большому походу на московских воевод и бояр. Уже в мае следующего года казаки подступили к Царицыну и взяли его в осаду. Воспользовавшись бунтом сочувствующих им горожан, казаки ворвались в город и нейтрализовали оборонявшийся гарнизон стрельцов. Следующей жертвой восставших стала Астрахань. Падению города поспособствовала опробованная уже тактика: мятежно настроенная часть горожан в ответственный момент подняла в городе бунт и облегчила казакам его захват.
По возвращении в Царицын на казачьем кругу было принято решение идти наконец на Москву, дабы «освободить страну и царя от влияния ненавистных бояр».
Восставшие без боя взяли Саратов и Самару и подошли к Симбирску. На пути к Москве в ряды разинского войска вступало немало крестьян и посадских людей. Стремясь еще сильнее пополнить свое войско, Разин распространял по пути следования «прелестные грамоты» письма, призывающие переходить на сторону восставших. Вот одна из них:
«Пишет вам Степан Тимофеевичь всей черни. Хто хочет Богу да государю послужити, да и великому войску, да и Степану Тимофеевичу, и я выслал казаков, и вам заодно бы изменников вывадить и мирских кравапивцов вывадить. И мои казаки како промысь станут чинить, и вам бы итить к ним в совет, и кабальныя и апалныя шли бы в полк к моим казакам.»
Подобные грамоты адресовались и местному коренному населению татарам, чувашам, мордве. Это позволило привлечь в отряды множество местных жителей и серьезно увеличить численность бунтовщиков. Разинское движение привело к тому, что в различных областях Поволжья вспыхнули восстания. Крестьяне и посадские люди грабили и жгли имущество господ, ликвидировали институты центральной власти и устанавливали свои порядки. Борьба против боярства стала народным ответом на закрепощение и всеобщее обеднение населения.
Для придания легитимности вооруженной борьбе предводители восстания применили метод, активно использовавшийся в период Смуты. Во время похода на Москву Разин объявил о том, что в его рядах находится чудом спасшийся наследник престола Алексей, сын царя Алексея Михайловича. Царевич Алексей умер в возрасте неполных 16 лет за полгода до начала восстания, в январе 1670 года. Однако его воскрешение в рядах мятежников и использование имени царевича в лозунгах и призывах позволило оправдать ведение войны благими целями: исправить несправедливость и восстановить царевича Алексея в правах престолонаследия. Образ царевича, лишенного права наследовать престол, служил мощным стимулом и яркой идеей, привлекавшей на сторону бунтовщиков дополнительные народные силы.
К октябрю 1670 года под контролем восставших находилась огромная территория, простиравшаяся вдоль Волги от Астрахани до Симбирска. Вооруженные казачьи отряды овладели Саранском, Пензой, Козьмодемьянском, осадили Тамбовский кремль. На борьбу с бунтовщиками были брошены стрелецкие полки.
После ряда неудач 22 октября (1 ноября) царские войска под предводительством князя Ю. А. Долгорукого к северу от Арзамаса наголову разбили разинские отряды. Обозначился перелом в крестьянской войне, и уже к декабрю правительственные войска отвоевали захваченные казаками города.
Сам Разин после ранения при штурме Симбирского кремля был вынужден укрыться на Дону. Он не оставил мысль о новом походе и, едва оправившись от раны, снова начал собирать верные ему войска. Однако зажиточные казаки видели в Разине не только соперника во внутриказачьих делах, но и угрозу ужесточения московской политики на территории казачьего Дона.
13 апреля 1671 года сформированный «домовитыми» казаками отряд под началом атамана Корнея Яковлева разбил соратников Разина, сжег его ставку Кагальницкий городок, а на следующий день захватил в плен самого предводителя и его брата Фрола. Пленников отправили в Москву на покаяние и суд государя.
2 (12) июня Разиных доставили в Москву, и за короткое время всего за 4 дня было проведено следствие. Власти спешили, боясь новых волнений в связи с прибытием вожака восстания в столицу. Разина подвергли допросу под пытками. Задавали в том числе десять вопросов, которые были отобраны лично царем Алексеем Михайловичем.
Один из царских вопросов касался известного эпизода, случившегося с Разиным еще до основных событий крестьянской войны: «О князь Иване Прозоровском и о дьяках: за што побил и какая шюба?» В 1669 году при возвращении разинцев из Каспийского похода они столкнулись с сопротивлением астраханского воеводы Прозоровского. Воевода не хотел пропускать казацкий отряд мимо Астрахани на Дон и требовал поделиться добычей, награбленной казаками в персидских владениях. Разину ничего не оставалось делать, как откупиться дорогим подарком и отдать Прозоровскому богатую восточную шубу. Через год, когда войска Разина захватили Астрахань, воевода, его сын и брат были жестоко казнены разинцами то ли в отместку за препоны годичной давности, то ли за отчаянное сопротивление при взятии города. Позднее эпизод с вымогательством шубы был мастерски обыгран А. С. Пушкиным в песнях о Стеньке Разине:
«Стал воевода
Требовать шубы.
Шуба дорогая:
Полы-то новы,
Одна боброва,
Другая соболья.
Ему Стенька Разин
Не отдает шубы.
«Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу!
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь повешу
Что во чистом поле,
На зеленом дубе
Да в собачьей шубе».
Стал Стенька Разин
Думати думу:
«Добро, воевода.
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму».»
В нескольких других вопросах царь затронул фигуру Никона, бывшего патриарха, инициировавшего изменение обрядов и литургических текстов в соответствии с новыми правилами. Царя интересовала связь Разина и опального Никона, и особенно возможная поддержка Никоном крестьянского восстания.
Признаки потенциальной вовлеченности Никона в крестьянское движение лежали на поверхности. Во время основных событий крестьянской войны Разин и его окружение пустили слух о присоединении свергнутого патриарха к восставшим. Самозванец, выдававший себя за Никона, сопровождал Разина в походе наряду с «чудом оставшимся в живых наследником престола», лже-Алексеем, и представлялся восставшим символом правомерности их выступления против боярства и клики церковников.
Царские вопросы имели целью определить степень участия бывшего патриарха в восстании и выяснить причины обращения Разина к образу опального священника. «За что Никона хвалил, а нынешнева [патриарха Иоасафа. Прим. автора] бесчестил?» звучал один из царских вопросов. «За что вселенских [патриархов. Прим. автора] хотел побить, что они по правде извергли Никона?» этот вопрос царя отсылал к событиям Большого Московского собора 16661667 годов. Тогда в Москву приехали Александрийский патриарх Паисий и Антиохийский патриарх Макарий III для решения вопроса о низвержении Никона с патриаршего престола. По всей видимости, Разин угрожал патриархам за их участие в отстранении Никона от церковных дел.
Следующие вопросы звучали уже более конкретно: «И старец Сергий от Никона по зиме нынешней прешедшей приезжал ли?» Во время допросов Разин подтвердил прибытие под Симбирск, в расположение восставших, некоего старца с наказом идти вверх по Волге навстречу Никону. Однако правдивость этих слов вызывает сомнения. Никон не обладал ни властными, ни человеческими ресурсами, чтобы выступить из северного Ферапонтова монастыря на подмогу мятежным отрядам Разина. В свою очередь уже после подавления восстания Никон поведал о визите к нему в далекую северную обитель трех казаков, которые звали его завладеть казной и оружием Кириллова монастыря и отправиться походом на Волгу. Этому сообщению также нельзя полностью доверять Никон мог выдумать этот эпизод ради того, чтобы показать свою непричастность к мятежу и тем самым повысить лояльность власти к себе.
Другие царские вопросы касались судьбы пленных после возвращения казаков из Каспийского похода, рассылки «прелестных грамот» в корельской земле, кабардинского князя Капсулата и его неготовности присоединяться к восставшим, семейной жизни Степана Разина.
6 (16) июня 1671 года на Красной площади Степану и Фролу Разиным зачитали приговор. В обвинительном документе перечислялись все основные злодеяния Разина, начиная с похода «за зипунами» и заканчивая неудачным штурмом симбирской крепости. В хронологическом порядке были приведены преступления, совершенные Разиным и его отрядами в Царицыне, Астрахани, Саратове, Самаре, под Симбирском. Приговор пестрел перечислением убийств и издевательств над воеводами Семеном Беклемишевым, Иваном Прозоровским, Иваном Хвостовым, Тимофеем Тургеневым, Иваном Сергиевским и многими другими воеводами, стрелецкими головами и иными военными чинами.
Масштабная рассылка «прелестных писем» в приговоре была отмечена несколько раз. При этом указывалось на их распространение не только среди жителей районов, охваченных восстанием, но и среди служилых людей царских войск: «Да ты ж вор и богоотступник, и единомышленники твои писали воровские многие письма в полки боярина и воеводы князя Юрья Алексеевича Долгоруково с товарыщи к ратным людем, хотя привесть на прелесть и на измену многих людей».