ОДонагю и его жена написали каждый по письму. ОДонагю, кроме того, написал и английскому послу, прося его благосклонного содействия. Когда все это было кончено, графиня простилась еще раз и сказала:
Разумеется, я перешлю эти письма уже после того, как вы переедете через границу. Будьте покойны.
ОДонагю и его молодая жена пошла садиться в приготовленный для них экипаж. Это был, так называемый, возоккаретный кузов, поставленный на полозья. Внутри возка сели молодые, а Мэк-Шэн и Джо заняли наружное сиденье. Мэк-Шэн не желал мешать молодым: третий в таких случаях всегда лишний. Курьер Дмитрий сел на козлы рядом с ямщиком. Снег покрывал землю на несколько футов, но в воздухе было сухо, морозно, и солнце ярко светило.
Молодая была закутана в роскошную соболью шубу, молодой тоже был в меховой шинели. Мэк-Шэн и Джо, в волчьих шубах и шапках и в меховых сапогах, были закутаны так, что видны были только их носы. Ноги они укрыли себе медвежьей полостью. Четверка лошадей нетерпеливо рыла копытами снег С Богом! Возок помчался со скоростью шестнадцати миль в час.
Где у тебя ружья, Джо, а также пистолеты и пули с порохом? спросил Мэк-Шэн. Мы будет проезжать через разные глухие места, мало ли что может случиться.
Я об этом подумал и положил все так, чтобы было под руками, отвечал Джо. Ружья сзади вас, пистолеты и заряды у меня в ногах, а капитанское все в возке.
Хорошо, Джо. Ты у меня молодец-мужчина. Теперь я тебя попрошу посматривать за моим носом, а я буду наблюдать за твоим. Как только на кончике моего носа появится белое пятнышко, ты сейчас же мне скажи, а я тебя предупрежу, если у тебя тоже самое случится. Мистрис Мэк-Шэн будет не особенно довольна, если я вернусь к ней с отмороженным носом.
Ехали безостановочно до вечера и прибыли на какую-то почтовую станцию, где сделали остановку. Мэк-Шэн и Джо, с помощью Дмитрия, смастерили ужин из взятой с собой провизии. ОДонагю и его жена расположились на ночь в возке, а Мэк-Шэн и прочая свита в станционной комнате на полу, подостлавши немного соломы.
Утром Мэк-Шэн объявил, что клопов и блох было больше, чем нужно, но что он, тем не менее, недурно выспался на зло им. На дворе шел густой снег, но путники не посмотрели на это и сейчас же выехали в большой сосновый лес. На следующей станции предполагали опять ночлег.
Вот здесь очень удобно устраивать засады, сказал Мэк-Шэн, если в этом лесу водятся разбойники. А это еще что за созданья бегают между деревьями, словно хотят с нами перегоняться? Дмитрий, это что?
Курьер поглядел на то, что ему показывал Мэк-Шэн, и тихо шепнул что-то ямщику, который вдруг погнал лошадей.
Это волки, ответил он на вопрос майора, доставая свои пистолеты и заряжая их.
Волки! сказал Мэк-Шэн. И, надо полагать, голодные. У нас, пожалуй, будет маленькое сраженьице. Джо, посмотри-ка, что Дмитрий делает. Надобно и нам сделать то же самое.
Джо и Мэк-Шэн приготовили свои ружья и зарядили их.
Хорошо, что из окон возка не видно, что делается сзади, а то миледи могла бы испугаться, заметил Джо. Благодаря быстроте, с которой ямщик погнал лошадей, возок значительно опередил волков, но они все-таки продолжали бежать за ним.
Ай, дьяволы! сказал майор. Их тутраз, два, три семь штук. Как бы еще больше не собралось! Тебе приходилось когда-нибудь раньше охотиться на волков, Джо?
Я не назову этой охотой на волков, возразил Джо, скорее же волки на нас охотятся.
Все равно, мой маленький браконьер, как ни поверниэто охота, кто бы за кем не гнался.
Курьер перелез с козел на верхнее сиденье к Мэк-Шэну и Джо чтобы хорошенько осмотреться, и объявил, что обстановка ему совсем не нравится. Волки бывают зимой, в дурную погоду, особенно свирепы, а теперь как раз и снег и вьюга, и метель. К тому же теперь уже смеркается, а до станции еще далеко.
Из наших лошадей, прибавил он, три очень хороши, а четвертая, говорит ящик, не надежна, пожалуй не выдержит, и кроме того, пуглива. Вот у вас тут есть пустая бутылка, г. майор. Бросьте ее на дорогу сзади возка. Это остановит волков на некоторое время.
Пустая бутылка остановит волков? Это любопытно. Они разве пьяницы? удивился Мэк-Шэн.
Тем не менее он выбросил бутылку.
Курьер сказал правду. Увидав на дороге незнакомый посторонний предмет, подозрительные звери остановились, боясь ловушки, и осторожно окружили бутылку всей стаей. Возок продолжал мчаться, и через несколько минут волков стало не видно.
И пустая бутылка на что-нибудь пригодилась! заметил Мэк-Шэн. Это меня радует.
Однако, сэр, они возвращаются, сказал Джо. Они, по-видимому, удостоверились, что в бутылке ничего нет.
Курьер опять влез на верхнее сиденье и спросил Джо:
Помнится, я видел у тебя целый пук веревок, когда ты обвязывал корзины и коробки. Где они?
Они у меня где-то здесь, под сиденьем, отвечал курьер. Только не очень тяжелое: бутылка, например, не годилась бы.
Для чего это вам? спросил майор.
Для приманки.
Для приманки? Тогда не привязать ли селедку?
Просто тряпку какую-нибудь, лучше бы красную.
Красной не найдется, сказал Джо, а вот черный чехол от ружья. Не годится ли?
Пожалуй, годится, сказал курьер. Волки подумают, что это ловушка, и будут бояться.
Курьер крепко привязал к веревке тряпку и спустил вниз. Волки, бежавшие за возком почти вплотную, опять отступили на несколько шагов, боясь незнакомого предмета, но все-таки продолжали бежать за экипажем издали.
До станции будет еще часа полтора езды, сказал курьер. Я боюсь. Меня смущаетвыдержат ли лошади? А стая вся тут, она не отвязалась от нас, только держится немного подальше.
Сколько всех волков в этой стае, как вы думаете? спросил майор.
От двухсот до трехсот штук, я полагаю, отвечал Дмитрий.
Ах, черт возьми! Я предпочел бы сидеть в эту минуту у себя дома с мистрис Мэк-Шэн.
Прошло еще полчаса. Лошади заметно ослабевали. Водки держались на почтительном расстоянии, благодаря тащившейся по снегу за экипажем черной тряпке, которая их смущала.
Что это? Они опять остановились, не бегут ли за нами? сказал Мэк-Шэн.
Веревка оборвалась, и они остановились над тряпкой, разглядывают ее, объяснил Джо.
Дмитрий сказал что-то ямщику, который привстал на козлах и еще бешенее погнал лошадей. Три из них были еще довольно крепки, но четвертая вымоталась почти совершенно и прибавить бега уже не могла.
Теперь надобно стрелять, г. майор, сказал Дмитрий, иначе они выпустят лошадям кишки.
Мэк-Шэн и Джо схватили свои ружья. Передний волк бежал совсем близко около экипажа. Джо выстрелил первый и свалил одного волка. Мэк-Шэн промахнулся, и волк, в которого он стрелял, бросился было на крайнюю лошадь, но пистолет Дмитрия уложил зверя на месте.
Услыхав выстрелы, ОДонагю опустил окно возка и с удивлением спросил, что это значит. Мэк-Шэн ответил, что кругом показались и бродят волки, и что не мешает их попугать. Стая, напуганная выстрелами, постояла несколько времени на месте, но потом опять припустилась за экипажем, держась, однако, теперь уже на совсем почтительном расстоянии.
Еще полчасикаи мы приедем на станцию, объявил Дмитрий.
Но четвертая лошадь окончательно выбилась из сил и не могла больше идти даже шагом, мешая только другим. Возок остановился. Приходилось оставить ее на жертву волков. Курьер соскочил и обрезал постромки, после чего возок опять помчался уже только на трех лошадях.
На покинутую лошадь набросилась вся голодная стая и в один миг растерзала ее. Вскоре почти все волки уже опять бежали за возком и на этот раз с особенным остервенением. Лошади устали, они бегут все тише и тише Волки близко, совсем уже близко. Майор стреляет, Джо стреляет, волки теряют товарищей, но не отстают.
Но вот и станция. Звери чуют жилье и останавливаются Преследование прекратилось.
ОДонагю почти внес на руках свою, до полусмерти напуганную, жену в станционный домик, и как только ее посадили на стул, она сейчас же лишилась чувств.
ГЛАВА XVI. Возвращение в Англию
Остальная часть путешествия совершилась уже без всяких приключений. Путешественники переехали через границу и очутились в пределах Польши. Они проехали прямо к родному дяде мистрис ОДонагю, который отнесся к ее браку очень благосклонно уже за одно то, что она избавилась таким образом от грозившего ей брака с кем-нибудь из русских, а князя Чарторинского, как заядлого поляка, всего коробило при одной мысли о подобной перспективе. Молодые люди решили остаться в Польше и дождаться из Петербурга уведомления о том, какой оборот простят и позволят ОДонагю поступить на русскую службу. Так и случилось. Вскоре же пришло известие, что их зовут в Петербург, и они стали собираться.
Что касается Мэк-Шэна, то он решил ехать домой в Англию. Разумеется, ОДонагю даже и не пытался его удерживать, он понимал, что мистрис Мэк-Шэн должна скучать без мужа. Но зато вышел спор по поводу мальчика Джо. ОДонагю хотел оставить его у себя, но Мэк-Шэн горячо воспротивился.
Нечего ему здесь у вас делать, ОДонагю, сказал он. Мальчик этот слишком хорош для того, чтобы навек оставаться в должности лакея. Для чего ему пропадать на чужбине, пусть он лучше возвращается к себе на родину, в старую Англию.
Но что же вы ему можете предложить в Англии лучше того, что я предлагаю ему здесь?
Я ему дам образование, я доставлю ему возможность учиться, сделаться образованным человеком. Я не могу забыть, как он храбро и мужественно держал себя перед лицом волчьей стаи, каким чудным помощником был он нам во время опасности. Если майора Мэк-Шэна не съели волки, то майор Мэк-Шэн в значительной степени обязан этим мальчику Джо. И майор Мэк-Шэн хочет отблагодарить его за это. У нас с мистрис Мэк-Шэн детей нет. Он будет нашим приемным сыномразумеется, если согласится мистрис Мэк-Шэн, потому что деньги-то ведь ее
Ну, тогда другое дело, сказал ОДонагю. Только я также хотел бы сделать для чего-нибудь и от себя.
Вы уже достаточно для него сделали в свое время. Вы спасли его от нужды и лишений, и если он со своей стороны принес вам пользу, то вы теперь с ним только квиты.
После того, что вы сказали, я, конечно, вынужден уступить, сказал ОДонагю.
Дня через два после этого разговора ОДонагю с женой, в сопровождении Дмитрия, выехал в Петербург, а Мэк-Шэн и Джо отправились в Англию.
ГЛАВА XVII. На другой день после убийства
Теперь, читатель, мы должны с вами вернуться в местечко Грасфорд, в тот коттедж, где вы оставили Рошбрука и его жену, упавшую в обморок при прощании с сыном.
Придя в себя, она заплакала в голос от горя, что лишилась сына и от страха, что преступление ее мужа откроется. Рошбрук сидел молча и глядел на золу в камине. Немой то жалобно заглядывал в лицо своему хозяину, то подбегал к плачущей хозяйке. Умный пес чутьем чуял, что случилось неладное. Убедившись, что его не замечают, он подошел к двери, из которой вышел Джо, понюхал щель и вернулся к Рошбруку.
Я раз, что он ушел, пробормотал, наконец, Рошбрук, Он умный мальчик, он выкрутится.
Он очень умный, согласилась Джек. Но только увижусь ли я с ним когда-нибудь?
Не бойся, увидишься, когда все уляжется. Мы здесь не может оставаться.
Хорошо, если бы в самом деле так все устроилось!
Будем надеяться на это, а пока ложись в постель. Не хорошо будет, если заметят, что мы не ложились, или увидят у нас в коттедже свет так близко к утру. Ляжем-ка спать, Джен.
Рошбрук и его жена пошли спасть, свет погасили, и все в доме успокоилось, кроме совести Рошбрука, который всю ночь ворочался с боку на бок. Джен не спала тоже, прислушиваясь к реву ветра. Ее пугал, заставлял вздрагивать малейший шум, даже пение петуха. Потом под окнами стали слышаться шаги прохожих. Рошбруки не в силах были больше лежать. Джен встала, оделась, зажгла огонь и увидала, что Рошбрук сидит на постели в глубокой задумчивости.
Я думаю, Джен, сказал он, не лучше ли будет уничтожить «Немого»?
Собаку-то? Зачем? Ведь она рассказать ничего не может. Нет, нет, не убивай бедного песика!
Говорить он не может, но у неге есть чутье, он может навести на след.
А пусть наводит. Ведь это не будет уликой против тебя.
Против меня не будет, но это усилит улике против Джо.
Против бедного нашего мальчика? Да, пожалуй. Но и убийство собаки покажется подозрительным. Лучше ее запереть.
Хорошо. Запри ее куда-нибудь и привяжи покрепче.
Джен заперла собаку и принялась готовить завтрак. Только что они с мужем сели за стол, как щелкнула дверная задвижка, и в комнату заглянул школьный учитель Фернес, зашедший за мальчиком Джо, чтобы вместе с ним идти в школу.
Доброго утра, сказал он. А где же мой друг Джо?
Входите, сосед, входите и дверь за собой закройте, сказал Рошбрук. Мне нужно вам два слова сказать. Чашку чаю не выпьете ли? Моя хозяйка сейчас вам нальет хорошего.
Охотно выпью. Чай у мистрис Рошбрук всегда отличный. Но где же мой друг Джо? Неужели он еще не вставал, ленивец этакий? Мистрис Рошбрук, отчего вы такая печальная?
Еще бы не быть печальной! заплакала Джен, прикладывая к глазам передник.
Что случилось, мистрис Рошбрук? допытывался педагог.
Мы очень встревожены из-за Джо. Сегодня утром его не оказалось дома, постель была пуста, и до сих пор его нет.
Да, это странно. Куда он мог убежать, плутишка?
Мы не знаем, сказал Рошбрук. Только я заметил, что он взял с собой мое ружье, и страшно боюсь.
Чего же вы боитесь?
Не убежал ли он стрелять дичь, и не схватили ли его сторожа?
Да разве он это делал когда-нибудь?
По ночамни разу, а если делал, то днем. Он всегда говорил, что ему очень хочется поохотиться.
Знаете, сосед, в этом втихомолку вас самих все подозревают. Для чего вы держите ружье?
Просто по привычке, я всю свою жизнь провел с ружьем в руках, отвечал Рошбрук. Я не могу без ружья. Но это все одни предположения, а вы лучше посоветуйте, как нам быть и что делать.
В таком деле трудно дать совет, сказал учитель. Если Джо пустился в браконьерство, как вы предполагаете, и его на этом изловили, то вы скоро услышите о нем. Но вашего-то участия в этом деле нет, конечно?
Как, моего участия? Что вы, сосед! Неужели вы думаете, что я сам дал сыну ружье? Такому маленькому мальчику?
Буду думать, что нет, не давали. Тогда, стало быть, очевидно, что он действовал без ведома родителей. Полагаю также, что вы не станете требовать себе назад ружье, которое по закону конфискуется в пользу землевладельца.
Ах, что ружье!.. Мальчик, мальчик наш где? вскричала Джен. И что с ним сделают за это?
Сделают с нимо, его накажут не строго, ведь он малолеток. В ссылку его не отправят, а подержат недолго и тюрьме и возвратят родителям для домашнего исправления. Велят вам его высечьи все тут. По-моему, вам особенно тревожиться нечего. Мой советне говорить обо всем этом больше никому ни слова, покуда сами чего-нибудь не услышите,
А если мы так ничего и не услышим?
Это будет значит, что он ушел не браконьерствовать, а затеял какую-нибудь другую проказу.
Для чего же другого могло понадобиться ему ружье? торопливо спросил Рошбрук.
Правда. Ведь не мог же он задумать убить кого-нибудь, согласился учитель.
При слове «убить» Рошбрук даже привскочил, но сейчас же сел опять.
Что вы! Убить! вскричал он. Ха-ха-ха! Такой маленький мальчики вдруг убийца!
Не хочу этого думать. Знаете что, Рошбрук? Я на это утро отпущу учеников и схожу к Байрсу, спрошу его. Он знаком с новым лесным смотрителем в усадьбе и может без труда узнать о вашем сыне, если с ним что-нибудь случилось.
Байрс ни в каком случае не поможет вам в этом деле, возразил Рошбрук с какой-то особенной торжественностью. Кто угодно, только не Байрс!
Почему, мой друг?
Рошбрук спохватился.
Потому что он в последнее время со мной не особенно ладил что-то.
Ну, это-то он сделает, если может, будьте уверены, возразил Фернес. Если не для вас, то для меня, раз я его попрошу. Доброго утра, мистрис Рошбрук. Мой друг, не войти ли нам вместе? обратился он к Рошбруку.
Нет, я лучше другой дорогой пойду.
Правильно, согласился Фернес, имевший свои причины не идти вместе с Рошбруком.
С этими словами Фернес ушел. В школе собрались уже все ученики. Они сидели на своих местах и прилежно переписывали учебники. Учитель объявил им, что пропал Джо неизвестно куда, и что он, учитель, идет помогать отцу мальчика в поисках, поэтому ученья сегодня не будет.
Ученики разошлись.
Хотя мистер Фернес и дал совет Рошбруку держать пока все в секрете, но сам этому совету не последовал. Ему потому и не хотелось идти вместе с Рошбруком. Он сам желал первый повсюду разблаговестить о событии, и действительно разблаговестил. Проходя деревней, он всякому встречному и поперечному рассказывал, что идет разыскивать Джо Рошбрука, который ушел с ружьем из дома этой ночью и не возвращается. У каждого Фернес спрашивал, что он думает об этом. Собравши все мнения, он отправился в трактир искать Байрса, но узнал, что тот дома также не ночевал, и что его короб преспокойно стоит у него в спальне. Мистер Фернес вернулся в селение, чтобы уведомить об этом Рошбрука, но оказалось, что Рошбрук ушел искать сына. Тогда Фернес решил идти к смотрителю и узнать у него, в чем же, наконец, тут дело. Дорогой он встретил Рошбрука, шедшего уже обратно.