Сэр Генри крякнул, а присмиревший Феннер нашёл в себе силы тускло удивиться:
Вы хотите служить под началом Гирдвуда?
Именно так.
Леди Камойнс скучающе поинтересовалась:
Вы закончили, майор?
Да, мадам. следующее его дело не касалось Феннера. Только Шарпа и девушки во дворе штаба.
Графиня протянула тонкую кисть, и Шарп вложил в неё гроссбух.
Спасибо, майор. С Саймоном мы встретимся завтра. Да, Саймон?
Феннер закивал, мучительно переживая своё уничижение. Зеленоглазая открыла гроссбух и показала столбцы цифр Симмерсону:
Нравится книжка, сэр Генри? Могу продать вам одну по дружбе.
На полных губах её блуждала загадочная улыбка. Леди Камойнс встала:
Пожалуй, нам больше нечего здесь делать, майор.
Пожалуй, что так, мадам.
Майор Шарп! отчаянно воззвал сэр Барстэн Максвелл, предпринимая последнюю попытку доискаться до истины, Значит, вы говорили правду?
Леди Камойнс жестом остановила Шарпа на полслове и прищурилась:
Правда, дорогой мой сэр Барстэн, это то, что мы с лордом Феннером решим назвать правдой. Очень дорогостоящей правдой. Да, Саймон? Спокойной ночи, джентльмены. Идёмте, майор.
Шарп прихватил со стола оружие и трубу, подставил спасительнице локоть, и они с достоинством удалились.
Майор рывком распахнул дверцу кареты Симмерсона:
Сэр?
Чёрные буркалы Гирдвуда округлились, походя на маслины в молоке. Подполковник будто узрел мертвеца, вернувшегося с того света, точнее, из Австралии. Слабым безжизненным голосом Гирдвуд осведомился:
Вы мне?
С вами, сэр, мы ещё наговоримся. усмешка Шарпа неопровержимо свидетельствовала, что мертвец отлично помнит тех, по чьей милости он оказался в Австралии (или на том свете), и в этом списке фамилия Гирдвуда далеко не последняя, Я пришёл за мисс Гиббонс. Джейн?
Стрелок протянул девушке руку. Гирдвуд неуверенно дёрнулся, но Шарп извлёк на десяток сантиметров из ножен палаш и недобро оскалился:
Не стоит, сэр.
Гирдвуд затих. Шарп помог девушке выбраться на мостовую:
Джейн, позволь представить тебе вдовствующую графиню Камойнс. он поклонился графине, Мадам, это Джейн Гиббонс, моя невеста.
Леди Камойнс оглядела Джейн с головы до ног:
Вы действительно согласились выйти за него замуж, мисс Гиббонс?
Да, Ваша Милость.
Ему везёт больше, чем он того заслуживает. Онзабияка-кот, разве нет, майор?
Если Вашей Милости угодно.
Во взгляде леди Камойнс был весёлый вызов:
Ей угодно. Какие планы на вечер, забияка-кот? У меня экипаж и разгульное настроение.
Карлтон-Хаус. пожал плечами Шарп, Мы приглашены.
В Карлтон-Хаус? В этом? она дёрнула его за рукав потрёпанной куртки, Должно быть, там сегодня костюмированный бал. Ладно. Поедем к Принцишке все вместе. Две слабые женщины в сопровождении героя. Джейн, милочка, будьте любезны подождать нас с майором в моей карете.
Они остались одни.
Ты не говорил мне о ней.
Как-то не представился случай.
Не лукавьте, майор. усмехнулась она, Мне трудно вообразить вас, повествующего о наречённой под сенью кустов Воксхолла. Я бы смогла, вынет. Вы слишком добродетельны для этого, мой забияка-кот. Вам кто-нибудь говорил, что вы добродетельны?
Нет, мадам.
Не зовите меня «мадам». Звучит, будто ядревняя старушенция. она провела пальцами по серебряному свистку на его перевязи, и в зелёных очах сверкнули озорные искорки, Не будь вы дворовым забиякой-котом, я, пожалуй, не устояла бы перед соблазном оставить вас себе.
Увы, мне не настолько везёт.
Чтож, спасибо на добром слове. Ты влюблён?
Шарп смутился:
Влюблён.
Завидую. Любовь прекрасна, однако плохо кончается.
Шарп нахмурился:
Моя плохо не кончится.
Нет, если будешь приглядывать за ненаглядной Джейн. Она хорошенькая, конечно, для тех, кому по душе такая бесцветная невинность. В отношении женщин ваш вкус, майор, безукоризнен. Кстати, забыла вас поблагодарить.
Поблагодарить? За что?
Доказательств вы не добыли, зато бились до конца. Подали мне пример. Спасибо.
Она повернулась к экипажу:
Поспешим, майор. Нельзя заставлять ждать принцев, какими бы жирными дуралеями они ни были.
Она рассмеялась. А почему бы и нет? Её враг находился в её власти, её сыну более не угрожали нищета и бесчестье. Она торжествовала.
Заношенная куртка Шарпа произвела на принца-регента неизгладимое впечатление. Как и сам Шарп. Как и Джейн.
Кто она? сэр Уильям Лоуфорд смотрел на девушку, вокруг которой рассыпался мелким бесом лорд Джон Россендейл.
Моя невеста Джейн Гиббонс.
Гиббонс, Гиббонс наморщил лоб Лоуфорд, Не припоминаю никого с такой фамилией.
И не припомните. Её отец торговал сёдлами.
А, тогда ясно. сэр Уильям подмигнул Шарпу, По крайней мере, она никогда не попрекнёт вас вашим происхождением. Весьма мила, да?
Я тоже так думаю.
Лоуфорд помолчал и спросил:
Довольны собой? Как всегда, сделали всё по-своему, обойдясь без моей помощи?
Не обижайтесь, сэр.
Обижаться? Нет. Уж простите мне резкость, Ричард, но выупрямый осёл! Вы понимаете, чем для вас могла быть чревата ваша сегодняшняя выходка? Головой рисковали, не говоря уже о звании!
Я понимаю, сэр.
Лоуфорд всё с той завораживающей сноровкой достал правой рукой сигару, обрезал и подкурил:
Знаете, что я выторговал для вас у Феннера?
Для меня?
Да. Собственный стрелковый батальон. Стрелки. Ваши. Подполковник Ричард Шарп. Эх! сэр Уильям огорчённо вздохнул, Пусть не в Испании, а где-нибудь в Америке, но какая разница?
Собственный батальон стрелков? В первую секунду у Шарпа захватило дух и стало до слёз жалко упущенной возможности. Затем на ум пришли парни в выцветших красных мундирах на причалах Пасахеса.
Я бы не согласился, сэр.
Сейчас легко не соглашаться. ухмыльнулся Лоуфорд, Когда ваше упрямство всё пустило коту под хвост.
Сделанного не воротишь, сэр. мирно подытожил Шарп.
Неужели Лоуфорд и вправду полагал, что Шарп без колебаний бросит ради собственного продвижения своих солдат, боевых товарищей, с которыми делил последний патрон и последний кусок хлеба? От этой мысли Шарп почувствовал себя оплёванным, и громче, чем следовало, сказал:
Я искал вашей помощи, сэр, теперь же, полагаю, могу оказать услугу вам.
Лоуфорд насторожился:
Какого рода услугу, Ричард?
Интриги никогда не были коньком Шарпа. Кляня себя за косноязычие, стрелок сказал:
Примете совет, сэр? Мне кажется, что в правительстве скоро начнутся подвижки, и, если вы побеседуете сейчас с леди Камойнс, будете первым, кто обнаружит, какое влияние она вдруг приобрела в Главном Штабе и военном министерстве.
Лоуфорд, меньше всего ожидавший получить совет подобного рода от человека, когда-то служившего у него сержантом, выпустил струйку дыма и воззрился на Шарпа с любопытством:
Вы знакомы с леди Камойнс?
Шарп помедлил:
Она изволила почтить меня своим вниманием раз или два.
Надеюсь, Ричард, вы были учтивы?
Чрезвычайно, сэр. улыбнулся Шарп.
Хорошо. Лоуфорд помахал сигарой, разгоняя сизое облако вокруг себя, Потому что временами вы бываете невыносимо дерзки.
Есть грех, сэр.
И всё же, Ричард, могу ли я чем-то вам помочь?
Думаю, да, сэр. Подозреваю, что подполковник Гирдвуд попытается продать звание и уйти в отставку. Я был бы признателен вам, сэр, если бы вы намекнули ему, что отказ от поездки в Испанию в качестве командира Южно-Эссекского полка повлечёт за собой обвинение в торговле новобранцами и судебное разбирательство.
Да ради Бога, Ричард. Почему вам так не терпится посадить себе на шею Гирдвуда?
На шею? прищурился Шарп, О, нет.
Улыбка сползла с губ Лоуфорда. Он серьёзно произнёс:
Знаете, Ричард, иногда я чертовски рад, что мы с вами не враги.
И я, сэр.
В Карлтон-Хаусе Шарп и Джейн надолго не задержались. До отъезда в Испанию надо было столько всего успеть! На величественной лестнице, что вела в восьмиугольный зал, Джейн судорожно вцепилась в локоть Шарпа:
Майор!
«Ричард» мне больше нравилось.
Она его не слышала, с ужасом глядя вниз.
Враги стрелка, поверженные и смиренные, сознавая, что уже с завтрашнего утра им придётся откупаться от позора, деньгами затыкая каждый роток, решили сегодня завить горе верёвочкой. Они приехали в Карлтон-Хаус. Лорд Феннер, заметив Шарпа издалека, предпочёл испариться.
Сэр Генри, никогда сообразительностью не отличавшийся, замешкался, отдавая слуге плащ, и теперь превратился в соляной столб, выпучив глаза от бешенства. Его племянница в заштопанном синем платьице посмела явиться к принцу-регенту, да ещё и под ручку с прощелыгой, которого сэр Генри, готов был от лютой ненависти зубами загрызть!
Джейн! Живо домой! Неблагодарная дрянь! Я с тебя шкуру спущу!
Сэр Генри. позвал его Шарп, и голос его с готовностью подхватило пересмешливое эхо во всех восьми углах роскошного холла.
Шарп успокаивающе положил левую руку на стиснувшие его локоть пальцы Джейн и с огромным удовольствием коротко задал сэру Генри направление предложением из трёх слов, что часто использовалось солдатами, но едва ли звучало до сего дня в раззолоченных стенах Карлтон-Хауса. Затем подхватил невесту и, гремя палашом, вышел в ночь. Их ждала Испания.
Эпилог. Франция, ноябрь 1813
Рассвет явил заиндевелые гряды скал, перечёркнутые тёмными впадинами долин. Дым, мешаясь с утренним туманом, расползался по склонам, отмечая костры, на которых кипятилась вода для чая и чистки мушкетов. Солдаты, потирая руки в перчатках и перетопывая от хватающего за ноги морозца, поглядывали на север, где в утёсах засел противник.
Старшина Харпер ухмыльнулся:
Что, Чарли, разочарован? Думал, у них рога и хвосты с кисточками?
Рядовой Чарли Веллер, определённый в Лёгкую роту дАлембора, робея, рассматривал группу военных примерно в километре от той точки, где он стоял, таскающих вёдрами воду к позициям на вершине холма.
Онифранцузы?
В точку, Чарли. Французы, «шаромыжники» , «лягушатники». Как хочешь, так поганцев и называй. Люди как люди.
Люди как люди. повторил Веллер.
В английской глубинке, где он рос, французов считали дьяволами, обезьянами, но уж никак не людьми.
Как мы. Харпер отхлебнул чаю и добавил рассудительно, С мушкетами управляются чуток помедленнее, да лопочут абракадабру, вот и вся разница Чёрт, холодно!
Ноябрь. Горы. Собственный принца Уэльского Добровольческий брёл высокими перевалами, затянутыми туманом, мимо замшелых обрывов, по которым вяло сбегала вода, мимо редких долин и глубоких ущелий.
Лишь орлы да горные козы жили здесь, да по ночам давали о себе знать воем волки. Время от времени грохотали грозы, пугая молниями и промачивая до нитки.
Где-то в этом краю туманов, дождей и пробирающего до костей холода полк перешёл границу с Францией. Только что волоклись по Испании, и вдруг, бац, кого-то осенило, и он не замедлил оповестить остальных: должно быть, они уже во Франции! Пробежавший по рядам шепоток не вызвал бурных эмоций. Ради того, чтобы пересечь этот незримый кордон, армия сражалась с 1793 года, но радоваться сил не было. Слишком пропитались водой форма и обувь, слишком натёрли кожу плеч лямки ранцев, и сержанты прожужжали уши, что распнут любого, кто даст отсыреть пороху.
Послушай моего совета, Чарли. Харпер вытряхнул заварку из кружки, Разживись французским ранцем. Крепче и удобнее наших.
Ветеранов легко было отличить от новичков не только по форме, заплатанной бурой испанской дерюгой, но и по трофейным ранцам. Веллер кивнул. Его красный мундир, такой яркий в Челмсфорде, быстро поблёк. Дешёвая краска смылась дождями, зато верх серых брюк приобрёл легкомысленный розовый оттенок.
Будем сегодня драться?
Затем и пришли. Харпер рассматривал удерживаемые французами холмы. Британцы заняли более возвышенную позицию, однако между ними и равнинами Франции лежала последняя укоренённая в скалах линия вражеской обороны. Веллингтон, чья армия вот уже неделю упорно гнала французов по горам, твёрдо намеревался выбраться из этих бесплодных утёсов до первого снега. Зимовать здесь значило обречь армию на смерть. Если последняя оборонительная линия французов не будет взята, англичанам придётся откатываться обратно в Испанию.
Старшина повернулся:
Рядовой Клейтон!
Сержант?
Малец на тебе. ирландец положил Чарли на плечо тяжёлую руку, Гляди, чтоб он не ушустрил нарваться на пулю в первом же бою. А ты, Чарли, держи свою гавкучую страхолюдину подальше от португальцев. Схарчат за милую душу.
Веллер, сойдя на испанский берег в начале октября, сразу же обзавёлся псом, дворнягой кошмарного вида без одного уха и половины хвоста, отхваченных в драках. Воинственная внешность никак не вязалась с трусоватым нравом. Впрочем, за хозяином он был готов в огонь и воду, равно, как и Чарли за него. Веллер недолго кликал пустобрёха «Пуговкой». За малодушие и уродливость Лёгкая рота нарекла пса «Бонапартом» или, короче, «Бони». Кличка прижилась.
Майор Ричард Шарп против пса не возражал, и даже высказался как-то в духе: мол, собакалучший друг солдата. Его неосторожное изречение привело к тому, что Собственный принца Уэльского Добровольческий стал походить на псарню, приручив каждую беспородную псину в окрестностях Пасахеса.
Генерал-майор Нэн встретил Шарпа сердечно. В течение трёх недель, данных полку на то, чтобы вновь прибывшие влились в ряды и переняли у ветеранов простейшие навыки выживания в бою, Нэн часто приезжал поужинать с Шарпом и послушать его рассказы о старушке Англии. С Гирдвудом Нэн столкнулся лишь раз:
Онпомешанный, Шарп?
Они сидели в винной лавке, занятой под офицерскую столовую.
Да нет, сэр.
Крайне точно вам говорю, помешанный на всю башку! Или в ближайшее время будет. убеждённо произнёс Нэн, любуясь игрой света в стакане виски.
Шарп привёз два ящика отличного виски из Лондона и преподнёс шотландцу.
Напомнил мне одного святошу из Керколди. продолжил Нэн, Преподобный Роберт МакТигью питался, как зайчик, одними овощами. Верите? Кроме того, он считал, что его жена беременеет от лунного света. Крайне вероятно, так оно и было. Сомневаюсь, что в этой области он хоть сколько-нибудь смыслил, да и с капустки не больно-то разгуляешься. А спиртного избегал, как огня. Дескать, дьявольское зелье.
Генерал покосился на дверь комнаты Гирдвуда. Снизу пробивалась полоска света, но дверь оставалась закрытой все вечера подряд.
Что он там делает?
Пишет стихи, сэр.
Вы шутите? Нэн допил виски, налил ещё и, посмотрев на Шарпа, констатировал, Вы не шутите.
Не шучу, сэр.
Шотландец тряхнул седой шевелюрой:
Почему бедолага не ушёл на покой?
Не знаю, сэр.
Шарп и вправду не знал, его ли просьба к Лоуфорду принесла плоды, или Гирдвуд решил проверить себя схваткой с французами.
Он здесь, сэр. Вот всё, что мне известно.
Он сидит здесь, а вы хозяйничаете в батальоне, да? хитро подмигнул Нэн, Выкрайне смышлёный плут, мистер Шарп. Предупреждаю, идиллииштука непрочная. Однажды ваш подполковник рехнётся окончательно, и тогда вновь назначенный командир полка даст вам укорот!
Нэн видел стрелка насквозь. Гирдвуд устраивал майора именно потому, что не лез в руководство полком. Нельзя сказать, что Гирдвуд не пытался. На первом построении полка, пополненного рекрутами из Фаулниса, перед складами Пасахеса, подполковник Гирдвуд прилюдно сделал выговор майору Шарпу. Это была попытка самоутвердиться в батальоне; попытка, которую подполковник в личной беседе со стрелком незадолго до построения пышно назвал: « стремлением забыть былые разногласия и начать с нового листа»
Построение было мероприятием официальным. Роты вытянулись в линию, с капитанами впереди и сержантами сзади. Подполковник Гирдвуд важно восседал на коне перед развёрнутыми на фланге знамёнами, Шарп находился в нескольких шагах за спиной знаменщиков, там, где и положено находиться в таких случаях старшему из майоров.
Майор Шарп! обозрев вверенное ему воинство, обратился к стрелку Гирдвуд поверх киверов знамённой группы.
Сэр!