Как ни странно, склонить в свою пользу бывшего посла оказалось легче, чем леди Пемброк. Катя насквозь видела все женские уловки Лизы и по-сестрински ревновала Михаила. Зато графине удалось завоевать любовь детей. Теперь они то «сеяли просо» в гостиной, то кидались во дворе с разбегу на сцепленные руки братьев и сестёр с криком: «Ой, вы цепи нерушимые!» Леди Пемброк оставалось только молча взирать на ухищрения невестки, всё понимая, но ничего не предпринимая, поскольку семейный мир был и её целью.
Случай, окончательно примиривший Катю с женой брата, произошёл в Бате, на взморье, куда Воронцовы отправились недели через две после приезда Михаила. Маленькая Джорджия упала в фонтан в центральном парке, где чинно прогуливалось семейство. Взрослые шли сзади. А впереди бежали только Диана и Бетт за руки со своей очаровательной тёткой. Пока нянька кричала и .звала полицию, Лиза, нимало не смущаясь, подвернула юбки и вытащила годовалую крошку из воды. Хотя никакой угрозы жизни ребёнка не было, Катя оценила готовность, с которой графиня, позабыв о парижских туфлях и кружевах, полезла в фонтан.
Конец осени и зиму молодые провели в Англии. Когда они покидали Уилтон-хаус, бывший посол уже и не называл невестку иначе, как «наша Лиза». «Она много выигрывает от близкого знакомства с ней,писал он друзьям в Россию.Ума не приложу, как меня угораздило так опростоволоситься со свадьбой!» Всё же он не нашёл в себе сил извиниться. Лиза ничего подобного и не требовала. Графиня печалилась расставанию с добрыми людьми, радовалась, что они с Михаилом наконец останутся вдвоём.
Италию для продолжения путешествия выбрали вместе. Стояли на балконе, смотрели на дождь. Пелена тумана укрывала луга и речку. Влажный воздух щемил грудь. Михаил глубоко вдохнул и вдруг зашёлся кашлем. Лиза вздрогнула, повернула к нему голову.
Простыл?
Нет, всё в порядке,он притянул её к себе и коснулся губами волос.Здесь всегда так.
Граф уж и забыл, что по британской сырости у него закладывает горло. Правда, на этот раз он почувствовал мгновенную режущую боль в груди, которая сразу пропала. Во время службы в Молдавии Воронцов подцепил лихорадку. Впрочем, как и вся армия. Люди умирали от чёрной гнили в лёгких, а не от вражеских пуль. Его долго выхаживали и даже дали отпуск, чтобы он наконец решил: возвращается в строй или едет на кладбище. Благодаря хине, джину и молодому организму граф выжил. Однако коварство болезни состояло в том, что её нельзя было вылечить до концатолько загнать внутрь. С завидной периодичностью она возвращалась.
Очень хочется солнца,сказал Михаил.
Поедем в Италию.Лиза подтолкнула мужа к двери с балкона.
Стылый воздух царил под сводами гостиной. В Англии не топили с утра, что крайне не нравилось молодой женщине. Сгорбившись, граф уселся у холодного камина и уставился перед собой. Лиза принесла и накинула ему на плечи сюртук. Потом попыталась раздуть огонь.
Не надо,муж повыше вздёрнул плечи.Не принято.
Графиня только раздражённо дёрнула головой.
Я сказал: не надо. Нас не поймут.
Лиза повернулась к нему, взяла в свои ладони его руки и начала растирать каждый палец.
Поедем. Нам пора. Мы давно гостим.
Он согласно кивнул. Рим, Милан, Неаполь, Венеция и обязательно развалины Помпей, о которых теперь все говорят. Маршрут можно уточнить и даже поменять. Главноесолнце. Михаила смущал другой вопрос. Русские всегда путешествовали со множеством слуг. В Англии предпочитали одинокие поездки. Граф ценил последние. Он устал быть на виду. Почти двадцать лет назад Воронцов без сопровождения явился из Лондона в Петербург к дяде-канцлеру, и когда постучал в двери особняка, привратник не хотел его пускать... Сейчас он не знал, решится ли Лиза на вояж вдвоём.
Мы достаточно богаты, чтобы в любой момент нанять слуг, если почувствуем неудобство,храбро заявила графиня.
Через три дня Воронцовы простились с роднёй мужа и отправились в Дувр, чтобы там сесть на корабль до Неаполя.
Ранняя весна 1819 года. Окрестности Неаполя
Утренний воздух чуть щекотал гортань. В горах на рассвете холодновато от густой буковой тени. Лишь к полудню солнце начинает шпарить так, что просекает кроны вековых великанов. Накануне прошёл дождь, бурая листва под ногами набрякла и пахла прелью. Комья грязи налипали на сапоги. Спускаться со склона было тяжело, и несколько угольщиков растянулись по пути, рискуя покалечить оружие. Чего делать не следовало. Их задача состояла в том, чтобы залечь за камнями вдоль дороги, карауля чёрную полицейскую карету, следовавшую из крепости Авеллино в Неаполь.
Пустынная местность как нельзя более подходила для налёта. Правда, экипаж сопровождала охрана из шести карабинеров. Двое впереди, двое сзади, и по одному у каждой двери. На узкой дороге последним придётся оставить свои места и чуть отстать. Это облегчит их отстрел. Кучностьвеликое дело! Но чтобы добраться до пассажира, придётся попотеть.
Первое же серьёзное поручение запечатлело имя Раевского на деревянных скрижалях карбонариев. Он привык командовать, имел боевой опыт и тяготился положением ученика. Вовсе не желание подчиняться нелепым ритуалам привело полковника в круг политических заговорщиков! Его отношения с Мочениго после посвящения испортились. Чтобы посбивать с новичка спесь, граф предложил мастерам проверить русского в деле. Тем более что за покушение на министра полиции князя Каносу никто не брался. Два предыдущих сорвались. А итальянцы, несмотря на отчаянную храбрость, не способны долго долбить в одну точку.
Александр предложил следующий план:
Несколько наших укрываются в кустах вдоль дороги и берут на себя охрану. Я тем временем ложусь на пути кареты и изображаю ограбленного путешественника. Экипаж остановится. Произойдёт заминка, во время которой вы перестреляете карабинеров с близкого расстояния. И мы завладеем каретой.
Не всё так просто,рассмеялся Мочениго.Мы имели случай убедиться, что в стенки экипажа вделаны металлические листы. Их не удастся прострелить. Дверь плотно запирается. На окна при необходимости опускают железные ставни. Даже если мы убьём охрану, Каноса окажется посреди дороги, как в несгораемом шкафу.
А может, его в нём и поджарить?предложил кто-то.
Было бы славно, но карета такая тяжёлая, что её не поднять вверх по склону. А если скинуть в пропасть, то кто поручится, что этот негодяй не останется жив?
К Каносе карбонарии имели особые счёты. Он предал старых товарищей. Это его сердце должно быть вырвано, кости сожжены, а имя стать символом бесчестья! Два года назад угольщики провели чистку своих рядов. Всех, кто использовал организацию в личных целях, выгнали. Среди них оказался и князь Каноса. После возвращения на неаполитанский престол короля-австрияка Фердинанда I он получил должность министра полиции и напомнил о себе бывшим «родственникам». Выпустил из тюрем бандитов, сформировал из них отряды и начал наносить быстрые, точные удары по горным убежищам мятежников, расположение которых было ему хорошо известно.
Меня подберут и, возможно, положат в карету,заявил Раевский.Там я смогу разделаться с ним.
Неужели вы думаете, что князь так глуп?пожал плечами Мочениго.
Нет,парировал полковник.Я думаю, что вы нерешительны.
На том и разошлись. Никто не мешал Александру попробовать. Ему позволили взять с собой шестерых стрелков. Но смотрели как на покойника.
В любом случае, прощайте, мой недалёкий друг,подтрунивал Мочениго.Оказавшись один в центре заварухи, вы будете убиты либо карабинерами, либо своими.
Раевский молчал. Слушая графа, он понимал, почему Италия до сих пор раздробленная и зависимая страна. Или петь и ходить с верёвкой на шее, или делать дело. По слухам, карбонариев до 300 тысяч человек. Этого хватило бы, чтоб вылить воду из «итальянского сапога»!
Карета приближалась. Её чёрные лаковые бока сверкали на солнце. Тёмно-синяя форма карабинеров была прекрасной мишенью. Их красные плюмажи трепетали на ветру. От напряжения у Александра взмокла спина, и он сквозь рубашку ощущал, как ему в кожу впиваются острые камни дороги. Ещё немного. Ещё минуты две, и его заметят. Несчастный, избитый путник, весь в крови«добрые родственники» постарались, синяки и ссадины настоящие. У Раевского не было ни лошади, ни поклажи, ни сапог. Между тем остатки тонкой батистовой сорочки, светлая кожа лица и рук свидетельствовали, что он не простой крестьянин. Попробуй не остановиться!
Скакавший впереди офицер поднял перчатку. Кучер придержал лошадей. Те заплясали на месте. Из экипажа раздался недовольный окрик: князь Каноса желал следовать дальше. Пока начальник конвоя отрывисто рапортовал о непредвиденном препятствии, двое карабинеров спешились и подбежали к пострадавшему. Тот едва слышно мычал. Один из солдат развинтил фляжку и капнул в рот Раевскому несколько капель рому. Александр открыл глаза. Его подхватили под руки и понесли к карете. Возле экипажа произошла заминка. Александр надеялся, что начальник полиции сжалится над ним и позволит уложить его внутри. Но князь Каноса отличался каменным сердцем. Его тревожное лицо мелькнуло в окошке, чёрные крысиные глазки полоснули Раевского подозрительным взглядом, а потом послышался голос, приказывавший карабинерам посадить ограбленного позади одного из них.
Такой оборот полковника не устраивал. Он изобразил куль и несколько раз благополучно съехал с крупа лошади. Начальник конвоя предложил поместить несчастного возле кучера. Это была удача. Раевского подняли на козлы. Он успел заметить за спиной у возницы длинное узкое окошко, похожее на щель, через которую седок отдавал приказания. Сквозь неё был виден кусочек кареты, тёмный редингот и белая накрахмаленная рубашка князя.
Кавалькада уже намеревалась тронуться, когда Александр громко вскрикнул, будто от боли, чем подал сообщникам знак. Из-за кустов и камней у дороги грянули выстрелы. Испуганные лошади шарахнулись в стороны. Кучер хотел было погонять, но Раевский сшиб его с козел. У него не было с собой оружия. Полуголому израненному путнику некуда спрятать пистолет. Но через несколько минут пальбы у кареты остались лежать четверо карабинеров, а двое скатились вниз в овраг, где рисковали сломать шею. У убитых Александр разжился штуцером. Он не спеша скусил патрон, вернулся на козлы, мелькнул и тут же уклонился от окна. Раздался выстрел.
Белое облачко вылетело через щель. Полковник сунул туда ствол, повертел им, примериваясь, и хладнокровно спустил курок. Он не сомневался, что попал. Экипаж слегка покачнулся, когда тело сползло на пол.
К карете уже спешили «добрые родственники». Подозрительный князь Каноса успел-таки перед нападением опустить стальные шторы. Поэтому каждый попытался разглядеть, что смог, через кучерскую щель. Все они уверяли, что ездок лежит, скособочившись, его белая рубашка залита кровью, а глаза неподвижно уставились в потолок. Сам Александр смотреть не стал. Покойников он не видел!
Карету открыть не удалось. Как ни трясли ручки, как ни шатали тяжёлое сооружение, как ни ругались и ни отвешивали друг другу тумаков. Наконец решили отправить экипаж прямиком в город. В качестве приятного сюрприза королю Фердинанду. Один из карбонариев достал из кармана ленточки трёх цветовголубую, красную и чёрнуюсимвол братства. Привязал их к дверце. Потом насмерть перепуганному, но живому кучеру велели сесть на козлы и гнать лошадей без оглядки.
Глава 9СЕМЕЙНЫЕ PАДОСТИ
Март 1819 года. Италия
В конце марта Воронцовы достигли Неаполя, осмотрели город и оттуда отправились в Помпеи. Горластый погонщик предложил им двуколку, запряжённую мулами, и наобещал с три короба: пояснения по дороге, настоящий итальянский обед в одной из прибрежных деревень и даже ночёвку в чистой гостинице, потому что за сутки они не успеют вернуться назад.
Простодушная Лиза легко покупалась на посулы. Михаил был не так доверчив. Он собрался в поездку весьма основательно, как если бы им с женой пришлось самим заботиться о хлебе насущном и спать на лоне природы. Помимо денег, граф взял оружие: отличные саксонские пистолеты, турецкий нож-бебут с двойным лезвием, раскрывавшимся уже внутри тела, и свой старый кавказский трофейкинжал из дамасского булата, захваченный в Закатальском ущелье. На его лезвии золотом был выгравирован стих из Корана. Потом Михаилу перевели. Сура называлась «Слон», и новый хозяин так поименовал своё приобретение.
Солнце светило в макушку. Мулы вяло перебирали ногами. Через полдня такой езды Воронцов рассчитал проводника, тем более что «настоящий итальянский» обед в прибрежной деревеньке ограничился плохо проваренным рисом с виноградом. Граф предпочёл бы мясо с красным вином. А Лизана худой конец сыр. Взяв дело в свои руки, Михаил нанял в селении двух верховых лошадей и одну для поклажи. Сам оседлал и навьючил их. Причём первую пару, расхваливаемую хозяином, забраковал. Потом помог жене сесть верхом, пожелал владельцу мулов проваливать подобру-поздорову и тронулся в путь.
Лиза была сбита с толку его поведением. Она плохо понимала по-итальянски и во всём полагалась на мужа. Поднявшись по дороге чуть выше, Михаил сделал привал в сосновой роще на склоне холма. Толстенные пинии с медово-рыжими стволами, плотно переплетёнными ветками и длинными, как вязальные спицы, иголками давали много тени. Воронцов быстро собрал сучья, развёл костёр и обжарил, вернее, опалил копчёный окорок, захваченный из города. Лиза разложила на земле скатерть, бросила возле неё ковровые подушки, набитые тростникомжёсткие и потому пригодные для сиденияи вынула остальную провизию. Деревенские лепёшки, зелень, козий сыр. Муж раскупорил бутылку кьянти и заставил молодую женщину выпить стакан для поддержания сил. Лизу сморило, и жару они переждали под смолистой зеленью пиний, вдыхая запах разогретого дерева.
А ты точно знаешь, куда ехать?с сомнением осведомилась графиня.
Не бойся. Я в детстве компас проглотил.
На лице жены отразился ужас. Все его шутки она принимала за чистую монету. Зато граф отметил, что Лиза наконец перешла с ним на «ты». Великое достижение! Ибо большинство супругов в свете так до конца жизни и остаются по-французски вежливы друг с другом и на «вы».
Пересидев пекло, путешественники решили двинуться дальше. Михаил отправился вверх по склону по известной надобности. Лиза собирала скатерть и упаковывала съестное, как вдруг прямо на неё из-за деревьев вышли два колоритных субъекта. Один маленький, толстый и чёрный, как таракан, с усами щёткой и грязной тряпицей, повязанной на голову наподобие косынки. Это сочетание грозного разбойничьего вида с совершенно женской деталью туалета насмешило Лизу, как если бы незнакомец напялил кружевной чепчик и взял в зубы кинжал. Второйдлинный, флегматичный, с лицом в крупных оспинахсмотрел тяжело и неподвижно. Оба были одеты в ветхие обноски, которые, казалось, удерживались на теле только широкими кожаными поясами.
При виде графини толстый выпустил из рук охапку сучьев и, издав неопределённый звук, обменялся с товарищем понимающим взглядом. Неясно, что их больше заинтересоваложенщина или лошади с поклажей. Во всяком случае, они не собирались упускать ни того, ни другого. Чёрный вынул нож. От страха у Лизы перехватило дыханье. В этот момент Михаил показался на склоне. Он быстро спускался, скользя сапогами по осыпи, и больше смотрел под ноги, чем вперёд. Появление чужаков оказалось для него полной неожиданностью. Граф всплеснул руками, и женщина испугалась, что муж упадёт. Дальше всё произошло быстрее, чем она могла уследить глазами. Михаил оттолкнулся от земли, пересёк расстояние, отделявшее его от нападавших, сбил толстяка с ног, заломив ему руку за спину и мигом выкрутив нож. А потом ударил поверженного локтем в основание черепа. Раздался неприятный хруст, как если бы кто-то разгрыз куриную кость. Подавшийся к ним длинный не успел помочь товарищу. Граф, даже не взглянув на него, вскинул руку с ножом вверх. И второй разбойник напоролся на щербатое, грязное лезвие.
Не смотрите сюда, мадам,бросил Михаил, вставая и стряхивая землю с ладоней.
Потом оттащил убитых к ближайшей расщелине и спихнул вниз. По недалёкому звуку шлепка графиня поняла, что тела упали не так уж глубоко.
Я напугал тебя?спросил Воронцов, возвращаясь.
Она вцепилась ему в руку.
Господи, Миша! Ты? Напугал? Они же могли...
Ничего они не могли,отрезал муж.За кого ты меня принимаешь?
Он взял лошадей под уздцы и повёл вниз к дороге. Там помог жене сесть, сам вскочил в седло и галопом погнал вперёд. Версты через полторы граф позволил Лизе остановиться.
Кто эти люди?с усилием выговорила она.