Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь,
Появился дикий вепрь огромадный
То ли буйвол, то ли бык, то ли тур.
Сам король страдал желудком и астмой:
Только кашлем сильный страх наводил.
А тем временем зверюга ужасный
Коих ел, а коих в лес волочил.
И король тотчас издал три декрета:
«Зверя надо одолеть, наконец!
Вот кто отважится на это, на это,
Тот принцессу поведет под венец».
А в отчаявшемся том государстве
(Как войдешьтак прямо наискосок)
В бесшабашной жил тоске и гусарстве
Бывший лучший королевский стрелок.
На полу лежали люди и шкуры,
Пили меды, пели песнии тут
Протрубили во дворе трубадуры:
Хвать стрелкаи во дворец волокут.
И король ему прокашлял: «Не буду
Я читать тебе морали, юнец,
Вот если завтра победишь Чуду-юду,
Так принцессу поведешь под венец».
А стрелок: «Да это что за награда?!
Мне бывыкатить портвейну бадью!
А принцессу мне и даром не надо
Чуду-юду я и так победю!»
А король: «Возьмешь принцессуи точка!
А не то тебя раз-дваи в тюрьму!
Ведь это все же королевская дочка!..»
А стрелок: «Ну хоть убейне возьму!»
И пока король с им так препирался,
Съел уже почти всех женщин и кур
И возле самого дворца ошивался
Этот самый то ли бык, то ли тур.
Делать нечегопортвейн он отспорил:
Чуду-юду уложили убег
Вот так принцессу с королем опозорил
Бывший лучший, но опальный стрелок.
Песня-сказка о нечисти
В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх.
Воют воем, что твои упокойники,
Если есть там соловьито разбойники.
Страшно, аж жуть!
В заколдованных болотах там кикиморы живут,
Защекочут до икоты и на дно уволокут.
Будь ты пеший, будь ты конныйзаграбастают,
А уж лешиетак по лесу и шастают.
Страшно, аж жуть!
А мужик, купец и воин, попадал в дремучий лес,
Кто зачемкто с перепою, а кто сдуру в чащу лез.
По причине попадали, без причины ли,
Только всех их и видалисловно сгинули.
Страшно, аж жуть!
Из заморского из лесу, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесычуть друг друга не едят,
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом.
Страшно, аж жуть!
Соловей-разбойник главный им устроил буйный пир,
А от их был Змей трехглавый и слуга егоВампир.
Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники!
Страшно, аж жуть!
Змей Горыныч взмыл на древо, ну раскачивать его:
«Выводи, Разбойник, девок, пусть покажут кой-чего!
Пусть нам лешие попляшут, попоют!
А не то я, матерь вашу, всех сгною!»
Страшно, аж жуть!
Все взревели, как медведи: «Натерпелисьстолько лет!
Ведьмы мы али не ведьмы, патриотки али нет?!
Налил бельма, ишь ты, клещ, отоварился!
Да еще на наших женщин позарился!..»
Страшно, аж жуть!
И Соловей-разбойник тоже был не только лыком шит,
Он гикнул, свистнул, крикнул: «Рожа, ты, заморский
паразит!
Убирайся, говорит, без бою, уматывай
И Вампира с собою прихватывай!»
Страшно, аж жуть!
А вот теперь седые люди помнят прежние дела
Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела.
Прекратилося навек безобразие
Ходит в лес человек безбоязненно,
И не страшно ничуть!
Спасите наши души
Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду,
А если накроют
Локаторы взвоют
О нашей беде.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше
Наш SOS все глуше,
глуше.
И ужас режет души
Напополам
И рвутся аорты,
Но наверхне сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу
Мешает проходу
Рогатая смерть!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше
Наш SOS все глуше,
глуше.
И ужас режет души
Напополам
Но здесь мы на воле,
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли,
Всплывать в минном поле?!
«А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег!»
Сказал командир.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше
Наш SOS все глуше,
глуше.
И ужас режет души
Напополам
Всплывем на рассвете
Приказ есть приказ!
А гибнуть во цвете
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен
Нам нечем Нам нечем!..
Но помните нас!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше
Наш SOS все глуше,
глуше.
И ужас режет души
Напополам
Вот вышли наверх мы
Но выхода нет!
Вотполный на верфи!
Натянуты нервы
Конец всем печалям,
Концам и началам
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше
Наш SOS все глуше,
глуше.
И ужас режет души
Напополам
Спасите наши души!
Песня о вещем Олеге
Как ныне сбирается вещий Олег
Щита прибивать на ворота,
Как вдруг подбегает к нему человек
И ну шепелявить чего-то.
«Эх, князь, говорит ни с того ни с сего,
Ведь примешь ты смерть от коня своего!»
Но только собрался идти он на вы
Отмщать неразумным хазарам,
Как вдруг прибежали седые волхвы,
К тому же разя перегаром.
И говорят ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего.
«Да кто ж вы такие, откуда взялись?!
Дружина взялась за нагайки.
Напился, старик, так иди похмелись,
И неча рассказывать байки
И говорить ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего!»
Ну, в общем, они не сносили голов
Шутить не могите с князьями!
И долго дружина топтала волхвов
Своими гнедыми конями:
«Ишь, говорят ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего!»
А вещий Олег свою линию гнул,
Да так, что никто и не пикнул.
Он только однажды волхвов помянул,
И то саркастически хмыкнул:
«Ну надо ж болтать ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего!»
«А вот он, мой конь, на века опочил,
Один только череп остался!..»
Олег преспокойно стопу возложил
И тут же на месте скончался:
Злая гадюка кусила его
И принял он смерть от коня своего.
Каждый волхвов покарать норовит,
А нет быпослушаться, правда?
Олег бы послушалеще один щит
Прибил бы к вратам Цареграда.
Волхвы-то сказали с того и с сего,
Что примет он смерть от коня своего!
Дом хрустальный
Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: «Лови блесну!»
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну!
Дом хрустальный на горедля нее,
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Если беден я, как песодин,
И в дому моемшаром кати,
Ведь поможешь ты мне, Господи,
Не позволишь жизнь скомкати!
Дом хрустальный на горедля нее,
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Не сравнил бы я любую с тобой
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой
Как мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горедля нее,
Сам, как пес бы, так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Песня о вещей Кассандре
Долго Троя в положении осадном
Оставалась неприступною твердыней,
Но троянцы не поверили Кассандре
Троя, может быть, стояла б и поныне.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
И в ночь, когда из чрева лошади на Трою
Спустилась смерть (как и положенокрылата),
Над избиваемой безумною толпою
Кто-то крикнул: «Это ведьма виновата!»
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
И в эту ночь, и в эту смерть, и в эту смуту,
Когда сбылись все предсказания на славу,
Толпа нашла бы подходящую минуту,
Чтоб учинить свою привычную расправу.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
Конец простойхоть не обычный, но досадный:
Какой-то грек нашел Кассандрину обитель
И начал пользоваться ей не как Кассандрой,
А как простой и ненасытный победитель.
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцеввпрочем, как и очевидцев
Во все века сжигали люди на кострах.
Лукоморья больше нет
Антисказка
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след.
Дуб годится на паркеттак ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы,
Порубили все дубы на гробы.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
Вертопрах.
Добрый молодец он был:
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершилдом спалил.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя и моря:
Каждый взял себе надел,
Кур завели в ём сидел,
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб
И ругался день-деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
Здесь и вправду ходит Кот,
Как направотак поет,
Как налевотак загнет анекдот.
Но ученый, сукин сын:
Цепь златую снес в торгсин
И на выручкуодин в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар:
В Лукоморье перегарна гектар!
Но хватил его удар!
И чтоб избегнуть божьих кар,
Кот диктует про татар мемуар.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
И Русалкавот дела!
Честь недолго берегла
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика
Не желают знать сынка,
Пусть считается пока сын полка.
Как-то раз один Колдун
Врун, болтун и хохотун
Предложил ей как знаток дамских струн:
Мол, Русалка, все пойму
И с дитем тебя возьму
И пошла она к ему, как в тюрьму.
А бородатый Черномор,
Лукоморский первый вор,
Он давно Людмилу спер, ох хитер!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешьсяон хватьи тикать!
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Этотолько присказка,
Сказкавпереди.
А ковёрный самолет
Сдан в музей в запрошлый год
Любознательный народ так и прет!
И без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь.
Ох, скорей его разбей паралич!
«Нету мочи, нету сил!
Леший как-то недопил,
Лешачиху свою бил и вопил:
Дай рубля, прибью а то!
Я добытчик али кто?!
А не дашь, тады пропью долото!»
«Я ли ягод не носил?!
Снова Леший голосил.
А коры по скольку кил приносил!
Надрывался издаля
Все твоей забавы для,
Ты ж жалеешь мне рубля.
Ах ты, тля!»
И невиданных зверей,
Дичи всякойнету ей:
Понаехало за ней егерей
Так что, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет,
Все, о чем писал поэт, это бред.
Ты уймись, уймись, тоска,
Душу мне не рань!
Раз уж этоприсказка,
Значит сказкадрянь.
Деревянные костюмы
Как все мы веселы бываем и угрюмы,
Но если надо выбирать и выбор труден,
Мы выбираем деревянные костюмы,
Люди, люди
Нам будут долго предлагатьне прогадать.
Ах! скажут, что вы, вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать
Ну, а потом предложат: или-или.
Или пляжи, вернисажи, или даже
Пароходы, в них наполненные трюмы,
Экипажи, скачки, рауты, вояжи
Или простодеревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы,
И будут в роли злых шутов иль добрых судей,
Но нам предложат деревянные костюмы,
Люди, люди
Нам могут даже предложить и закурить.
Ах! вспомнят, вы ведь долго не курили.
Да вы еще не начинали жить
Ну, а потом предложат: или-или.
Дым папиросы навевает что-то
Одна затяжкавеселее думы.
Курить охота, ох, курить охота!
Но надо выбрать деревянные костюмы.
И будут вежливы и ласковы настолько
Предложат жизнь счастливую на блюде.
Но мы откажемся И бьют они жестоко,
Люди, люди, люди
«Подымайте руки, в урны суйте»
Подымайте руки, в урны суйте
Бюллетени, даже не читав!
Помереть от скуки! Голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте
Я не разделяю ваш устав!
«Запретили все цари всем царевичам»
Запретили все цари всем царевичам
Строго-настрого ходить по Гуревичам,
К Рабиновичам не сметь, тожек Шифманам!
Правда, Шифманы нужны лишь для рифмы нам.
В основном же речь идет за Гуревичей
Царский род ну так и прет к ихней девичьей:
Там три дочкитри сестры, три красавицы
За царевичей цари опасаются.
И Гуревичи всю жизнь озабочены:
Хоть живьем в гробы ложись из-за доченек!
Не устали бы про них песню петь бы мы,
Но назвали всех троих дочек ведьмами.
И сожгли всех трех цари их умеючи,
И рыдали до зари все царевичи,
Не успел растаять дым от костров еще
А царевичи пошли к Рабиновичам.
Там три дочкитри сестры, три красавицы.
И опять, опять цари опасаются
Ну, а Шифманы смекнулии Жмеринку
Вмиг покинули, махнули в Америку.
Моя цыганская
В сон мнежелтые огни,
И хриплю во сне я:
Повремени, повремени,
Утро мудренее!
Но и утром все не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабакахзеленый штоф,
Белые салфетки.
Рай для нищих и шутов,
Мне жкак птице в клетке!
В церкви смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан.
Нет! И в церкви все не так,
Все не так, как надо.
Яна гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло.
А на горе стоит ольха,
А под гороювишня.
Хоть бы склон увить плющом,
Мне б и то отрада,
Хоть бы что-нибудь еще
Все не так, как надо!