Безумным скрипкам и весне
Когда внезапно вздох недальный,
Домчавшись, кровь оледенил,
И кто-то бедный и печальный
Мне к сердцу руку прислонил
Когда в гаданьи, еле зримый,
Встал предо мной, как редкий дым,
Тот призрак, тот непобедимый
И арфы спели: улетим.
8
Всё, что память сберечь мне старается,
Пропадает в безумных годах,
Но горящим зигзагом взвивается
Эта повесть в ночных небесах.
Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою алой, как кровь.
И когда в тишине моей горницы
Под лампадой томлюсь от обид,
Синий призрак умершей любовницы
Над кадилом мечтаний сквозит.
Утро в Москве
Упоительно встать в ранний час,
Легкий след на песке увидать.
Упоительно вспомнить тебя,
Что со мною ты, прелесть моя.
Я люблю тебя, панна моя,
Беззаботная юность моя,
И прозрачная нежность Кремля
В это утрокак прелесть твоя.
«Как прощались, страстно клялись »
Как прощались, страстно клялись
В верности любви
Вместе таин приобщались,
Пели соловьи
Взял гитару на прощанье
И у струн исторг
Все признанья, обещанья,
Всей души восторг
Да тоска заполонила,
Порвáлась струна
Не звала б да не манила
Дальня сторона!
Вспоминай же, ради бога,
Вспоминай меня,
Как седой туман из лога
Встанет до плетня
«Всё на земле умрети мать, и младость »
Всё на земле умрети мать, и младость,
Жена изменит и покинет друг.
Но ты учись вкушать иную сладость,
Глядясь в холодный и полярный круг.
Бери свой челн, плыви на дальний полюс
В стенах из льдаи тихо забывай,
Как там любили, гибли и боролись
И забывай страстей бывалый край.
И к вздрагиваньям медленного хлада
Усталую ты душу приучи,
Чтоб было здесь ей ничего не надо,
Когда оттуда ринутся лучи.
На смерть Комиссаржевской
Пришла порою полуночной
На крайний полюс, в мертвый край.
Не верили. Не ждали. Точно
Не таял снег, не веял май.
Не верили. А голос юный
Нам пел и плакал о весне,
Как будто ветер тронул струны
Там, в незнакомой вышине,
Как будто отступили зимы,
И буря твердь разорвала,
И струнно плачут серафимы,
Над миром расплескав крыла
Но было тихо в нашем склепе,
И полюсв хладном серебре.
Ушла. От всех великолепий
Вот только: крылья на заре.
Чтó в ней рыдало? Чтó боролось?
Чего она ждала от нас?
Не знаем. Умер вешний голос,
Погасли звезды синих глаз.
Да, слепы люди, низки тучи
И где нам ведать торжества?
Залег здесь камень бел-горючий,
Растет у ног плакун-трава
Так спи, измученная славой,
Любовью, жизнью, клеветой
Теперь ты с неюс величавой,
С несбыточной твоей мечтой.
А мычтó мы на этой тризне?
Что можем знать, чему помочь?
Пускай хоть смерть понятней жизни,
Хоть погребальный факелв ночь
Пускай хоть в небеВера с нами.
Смотри сквозь тучи: там она
Развернутое ветром знамя,
Обетовáнная весна.
Голоса скрипок
Евг. Иванову
Из длинных трав встает луна
Щитом краснеющим героя,
И буйной музыки волна
Плеснула в море заревое.
Зачем же в ясный час торжеств
Ты злишься, мой смычок визгливый,
Врываясь в мировой оркестр
Отдельной песней торопливой?
Учись вниманью длинных трав,
Разлейся в море зорь бесцельных,
Протяжный голос свой послав
В отчизну скрипок запредельных.
На Пасхе
В сапогах бутылками,
Квасом припомажен,
С новою гармоникой
Стоит под крыльцом.
На крыльце вертлявая,
Фартучек с кружевцóм,
Каблучки постукивают,
Румяная лицом.
Ангел мой, барышня,
Чтó же ты смеешься,
Ангел мой, барышня,
Дай поцеловать!
Вот еще, стану я,
Мужик неумытый,
Стану я, беленькая,
Тебя целовать!
«Когда-то гордый и надменный »
Когда-то гордый и надменный,
Теперь с цыганкой я в раю,
И вотпрошу ее смиренно:
«Спляши, цыганка, жизнь мою».
И долго длится пляс ужасный,
И жизнь проходит предо мной
Безумной, сонной и прекрасной
И отвратительной мечтой
То кружится, закинув руки,
То поползет змеей, и вдруг
Вся замерла в истоме скуки,
И бубен падает из рук
О, как я был богат когда-то,
Да всёне стоит пятака:
Вражда, любовь, молва и злато,
А пущесмертная тоска.
«Где отдается в длинных залах »
Где отдается в длинных залах
Безумных троек тихий лёт,
Где вина теплятся в бокалах,
Там возникает хоровод.
Шурша, звеня, виясь, белея,
Идут по медленным кругам;
И скрипки, тая и слабея,
Сдаются бешеным смычкам.
Одна выходит прочь из круга,
Простерши руку в полумглу;
Избрав назначенного друга,
Цветок роняет на полу.
Не поднимай цветка: в нем сладость
Забвенья всех прошедших дней,
И вся неистовая радость
Грядущей гибели твоей!..
Там всёигра огня и рока,
И только в горький час обид
Из невозвратного далёка
Печальный ангел просквозит
«Сегодня ты на тройке звонкой »
Сегодня ты на тройке звонкой
Летишь, богач, гусар, поэт,
И каждый, проходя сторонкой,
Завистливо посмотрит вслед
Но жизньпроезжая дорога,
Неладно, жутко на душе:
Здесь всякой праздной голи много
Остаться хочет в барыше
Ямщикбудь он в поддевке темной
С пером павлиньим напоказ,
Будь он мечтой поэта скромной,
Не упускай его из глаз
Задремлешьи тебя в дремоте
Он острым полоснет клинком,
Иль на безлюдном повороте
К версте прикрутит кушаком,
И в час, когда изменит воля,
Тебе мигнет издалека
В кусте темнеющего поля
Лишь бедный светик светляка.
«В неуверенном, зыбком полете »
В неуверенном, зыбком полете
Ты над бездной взвился и повис.
Что-то древнее есть в повороте
Мертвых крыльев, подогнутых вниз.
Как ты можешь летать и кружиться
Без любви, без души, без лица?
О, стальная, бесстрастная птица,
Чем ты можешь прославить творца?
В серых сферах летай и скитайся,
Пусть оркестр на трибуне гремит,
Но под легкую музыку вальса
Остановится сердцеи винт.
«Без слова мысль, волненье без названья »
Без слова мысль, волненье без названья,
Какой ты шлешь мне знак,
Вдруг взбороздив мгновенной молньей знанья
Глухой декабрьский мрак?
Всё призрак здесьи праздность, и забота,
И горькие года
Что б ни было, ты помни, вспомни что-то,
Душа (когда? когда?)
Что б ни было, всю ложь, всю мудрость века,
Душа, забудь, оставь
Снам бытия ты предпочла отвека
Несбыточную явь
Чтобы сквозь сны бытийственных метаний,
Сбивающих с пути,
Со знаньем несказáнных очертаний,
Как с факелом, пройти.
«Ветр налетит, завоет снег »
Ветр налетит, завоет снег,
И в памяти на миг возникнет
Тот край, тот отдаленный брег
Но цвет увял, под снегом никнет
И шелестят травой сухой
Мои старинные болезни
И ночь. И в ночьтропой глухой
Идут к прикрытой снегом бездне
Ночь, лес и снег. И я несу
Постылый груз воспоминаний
Вдругмалый домик на поляне,
И девочка поет в лесу.
«Шар раскаленный, золотой »
Борису Садовскому
Шар раскаленный, золотой
Пошлет в пространство луч огромный,
И длинный конус тени темной
В пространство бросит шар другой.
Таков наш безначальный мир.
Сей конуснаша ночь земная.
За нейопять, опять эфир
Планета плавит золотая
И мне страшны, любовь моя,
Твои сияющие очи:
Ужасней дня, страшнее ночи
Сияние небытия.
«Сквозь серый дым от краю и до краю »
Сквозь серый дым от краю и до краю
Багряный свет
Зовет, зовет к неслыханному раю,
Но раянет.
О чем в сей мгле безумной, красно-серой,
Колокола
О чем гласят с несбыточною верой?
Ведь мглавсё мгла.
И чем он громче спорит с мглою будней,
Сей праздный звон,
Тем кажется железней, непробудней
Мой мертвый сон.
«Есть минуты, когда не тревожит »
Есть минуты, когда не тревожит
Роковая нас жизни гроза.
Кто-то на плечи руки положит,
Кто-то ясно заглянет в глаза
И мгновенно житейское канет,
Словно в темную пропасть без дна
И над пропастью медленно встанет
Семицветной дугой тишина
И напев заглушенный и юный
В затаенной затронет тиши
Усыпленные жизнию струны
Напряженной, как арфа, души.
«Болотистым, пустынным лугом »
Болотистым, пустынным лугом
Летим. Одни.
Вон, точно карты, полукругом
Расходятся огни.
Гадай, дитя, по картам ночи,
Где твой маяк
Еще смелей нам хлынет в очи
Неотвратимый мрак.
Он морем ночи замкнутдальный
Простор лугов!
И запах горький и печальный
Туманов и духов,
И кóльца сквозь перчатки тонкой,
И строгий вид,
И эхо над пустыней звонкой
От цоканья копыт
Всё говорит о беспредельном,
Всё хочет нам помочь.
Как этот мир, лететь бесцельно
В сияющую ночь!
Испанке
Не лукавь же, себе признаваясь,
Что на миг ты был полон одной,
Той, что встала тогда, задыхаясь,
Перед редкой и сытой толпой
Что была, как печаль, величава
И безумна, как только печаль
Заревая господняя слава
Исполняла священную шаль
И в бедро уперлася рукою,
И каблук застучал по мосткам,
Разноцветные ленты рекою
Буйно хлынули к белым чулкам
Но, средь танца волшебств и наитий,
Высоко занесенной рукой
Разрывала незримые нити
Между редкой толпой и собой,
Чтоб неведомый северу танец,
Крик Напdá и язык кастаньет
Понял только влюбленный испанец
Или видевший бога поэт.
«В небедень, всех ночей суеверней »
В небедень, всех ночей суеверней,
Сам не знает, онночь, или день.
На лице у подруги вечерней
Золотится неясная тень.
Но рыбак эти сонные струи
Не будил еще взмахом весла
Огневые ее поцелуи
Говорят мне, что ночьне прошла
Легкий ветер повеял нам в очи
Если можешь, костер потуши!
Потуши в сумасшедшие ночи
Распылавшийся уголь души!
«В сыром ночном тумане »
В сыром ночном тумане
Всё лес, да лес, да лес
В глухом сыром бурьяне
Огонь блеснулисчез
Опять блеснул в тумане,
И показалось мне:
Изба, окно, герани
Алеют на окне
В сыром ночном тумане
На красный блеск огня,
На алые герани
Направил я коня
И вижу: в свете красном
Изба в бурьян вросла,
Неведомо несчастным
Быльём поросла
И сладко в очи глянул
Неведомый огонь,
И над бурьяном прянул
Испуганный мой конь
«О, друг, здесь цел не будешь,
Скорей отсюда прочь!
Доедешьвсё забудешь,
Забудешьканешь в ночь!
В тумане, да в бурьяне,
Гляди, продашь Христа
За жадные герани,
За алые уста!»
Седое утро
Утро туманное, утро седое
Утреет. С богом! По домам!
Позвякивают колокольцы.
Ты хладно жмешь к моим губам
Свои серебряные кольцы,
И якоторый раз подряд
Целую кольцы, а не руки
В плече, откинутом назад,
Задор свободы и разлуки.
Но, еле видная за мглой,
За дождевою, за докучной
И взглядкак уголь под золой,
И голос утренний и скучный
Нет, жизнь и счастье до утра
Я находил не в этом взгляде!
Не этот голос пел вчера
С гитарой вместе на эстраде!..
Как мальчик, шаркнула; поклон
Отвешивает «До свиданья»
И звякнул о браслет жетон
(Какое-то воспоминанье)
Я, молча, на нее гляжу,
Сжимаю пальцы ей до боли
Ведь нам уж не встречаться боле
Что ж на прощанье ей скажу?..
«Прощай, возьми еще колечко.
Оденешь рученьку свою
И смуглое свое сердечко
В серебряную чешую
Лети, как пролетала, тая,
Ночь огневая, ночь былая
Ты, время, память притуши,
А путь снежком запороши».
«Есть времена, есть дни, когда »
Есть времена, есть дни, когда
Ворвется в сердце ветер снежный,
И не спасет ни голос нежный,
Ни безмятежный час труда
Испуганной и дикой птицей
Летишь ты, но заряв крови
Тоскою, страстью, огневицей
Идет безумие любви
Полсердцатуча грозовая,
Под нейвсё глушь, всё немота,
И этапрежняя, простая
Уже другая, уж не та
Темно, и весело, и душно,
И, задыхаясь, не дыша,
Уже во всем другой послушна
Доселе гордая душа!
«Я вижу блеск, забытый мной »
Я вижу блеск, забытый мной,
Я различаю на мгновенье
За скрипкамииное пенье,
Тот голос низкий и грудной,
Каким ответила подруга
На первую любовь мою.
Его доныне узнаю
В те дни, когда бушует вьюга,
Когда былое без следа
Прошло, и лишь чужие страсти
Напоминают иногда,
Напоминают мнео счастьи.
«Ты говоришь, что я дремлю »
Ты говоришь, что я дремлю,
Ты унизительно хохочешь.
И ты меня заставить хочешь
Сто раз произнести: люблю.
Твой южный голос томен. Стан
Напоминает стан газели,
А я пришел к тебе из стран,
Где вечный снег и вой метели.
Мне странен вальса легкий звон
И душный облак над тобою.