Покой нам только снится - Александр Александрович Блок 25 стр.

Мелодией одной звучат печаль и радость

Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.

Родина(19071916)

«Ты отошла, и я в пустыне »

Ты отошла, и я в пустыне

К песку горячему приник.

Но слова гордого отныне

Не может вымолвить язык.

О том, что было, не жалея,

Твою я понял высоту:

Да. Тыродная Галилея

Мненевоскресшему Христу.

И пусть другой тебя ласкает,

Пусть множит дикую молву:

Сын Человеческий не знает,

Где приклонить ему главу.

«В густой траве пропадешь с головой »

В густой траве пропадешь с головой.

В тихий дом войдешь, не стучась

Обнимет рукой, оплетет косой

И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.

Вот здесь у менякуст белых роз.

Вот здесь вчераповилика вилась.

Где был, пропадал? что за весть принес?

Кто любит, не любит, кто гонит нас?»

Как бывало, забудешь, что дни идут,

Как бывало, простишь, кто горд и зол.

И смотришьтучи вдали встают,

И слушаешь песни далеких сел

Заплачет сердце по чужой стороне,

Запросится в бойзовет и мани т

Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне».

И опять за травой колокольчик звенит

«Задебренные лесом кручи »

Задебренные лесом кручи:

Когда-то там, на высоте,

Рубили деды сруб горючий

И пели о своем Христе.

Теперь пастуший кнут не свистнет,

И песни не споет свирель.

Лишь мох сырой с обрыва виснет,

Как ведьмы сбитая кудель.

Навеки непробудной тенью

Ресницы мхов опушены,

Спят убаюканные ленью

Людской врагинитишины,

И человек печальной цапли

С болотной кочки не спугнет,

Но в каждой тихой, ржавой капле

Зачало рек, озер, болот.

И капли ржавые, лесные,

Родясь в глуши и темноте,

Несут испуганной России

Весть о сжигающем Христе.

На поле Куликовом

1

Река раскинулась. Течет, грустит лениво

И моет берега.

Над скудной глиной желтого обрыва

В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путьстрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путьстепной, наш путьв тоске

безбрежной,

В твоей тоске, о, Русь!

И даже мглыночной и зарубежной

Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами

Степную даль.

В степном дыму блеснет святое знамя

И ханской сабли сталь

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль

И нет конца! Мелькают версты, кручи

Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

Закат в крови!

Закат в крови! Из сердца кровь струится!

Плачь, сердце, плачь

Покоя нет! Степная кобылица

Несется вскачь!

2

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:

Не вернуться, не взглянуть назад.

За Непрядвой лебеди кричали,

И опять, опять они кричат

На путигорючий белый камень.

За рекойпоганая орда.

Светлый стяг над нашими полками

Не взыграет больше никогда.

И, к земле склонившись головою,

Говорит мне друг: «Остри свой меч,

Чтоб не даром биться с татарвою,

За святое дело мертвым лечь!»

Яне первый воин, не последний,

Долго будет родина больна.

Помяни ж за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

3

В ночь, когда Мамай залег с ордою

Степи и мосты,

В темном поле были мы с Тобою, 

Разве знала Ты?

Перед Доном, темным и зловещим,

Средь ночных полей,

Слышал я Твой голос сердцем вещим

В криках лебедей.

С полунóчи тучей возносилась

Княжеская рать,

И вдали, вдали о стремя билась,

Голосила мать.

И, чертя круги, ночные птицы

Реяли вдали.

А над Русью тихие зарницы

Князя стерегли.

Орлий клёкот над татарским станом

Угрожал бедой,

А Непрядва убралась туманом,

Что княжна фатой.

И с туманом над Непрядвой спящей

Прямо на меня

Ты сошла, в одежде свет струящей,

Не спугнув коня.

Серебром волны блеснула другу

На стальном мече,

Освежила пыльную кольчугу

На моем плече.

И когда, наутро, тучей черной

Двинулась орда,

Был в щите Твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

4

Опять с вековою тоскою

Пригнулись к земле ковыли.

Опять за туманной рекою

Ты кличешь меня издали.

Умчались, пропали без вести

Степных кобылиц табуны,

Развязаны дикие страсти

Под игом ущербной луны.

И я с вековою тоскою,

Как волк под ущербной луной,

Не знаю, что делать с собою,

Куда мне лететь за тобой!

Я слушаю рокоты сечи

И трубные крики татар,

Я вижу над Русью далече

Широкий и тихий пожар.

Объятый тоскою могучей,

Я рыщу на белом коне

Встречаются вольные тучи

Во мглистой ночной вышине.

Вздымаются светлые мысли

В растерзанном сердце моем,

И падают светлые мысли,

Сожженные темным огнем

«Явись, мое дивное диво!

Быть светлым меня научи!»

Вздымается конская грива

За ветром взывают мечи

5

Опять над полем Куликовым

Взошла и расточилась мгла,

И, словно облаком суровым,

Грядущий день заволокла.

За тишиною непробудной,

За разливающейся мглой

Не слышно грома битвы чудной,

Не видно молньи боевой.

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

Над вражьим станом, как бывало,

И плеск, и трубы лебедей.

Не может сердце жить покоем,

Недаром тучи собрались.

Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал.  Молись!

Россия

Опять, как в годы золотые,

Три стертых треплются шлеи,

И вязнут спицы росписные

В расхлябанные колеи

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые

Как слезы первые любви!

Тебя жалеть я не умею,

И крест свой бережно несу

Какому хочешь чародею

Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет, 

Не пропадешь, не сгинешь ты,

И лишь забота затуманит

Твои прекрасные черты

Ну, что ж? Одной заботой боле

Одной слезой река шумней,

А ты всё та желес, да поле,

Да плат узорный до бровей

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка,

Когда блеснет в дали дорожной

Мгновенный взор из-под платка,

Когда звенит тоской острожной

Глухая песня ямщика!..

«Вот онветер »

Вот онветер,

Звенящий тоскою острожной,

Над бескрайною топью

Огонь невозможный,

Распростершийся призрак

Ветлы придорожной

Вотчто ты мне сулила:

Могила.

Осенний день

Идем по жнивью, не спеша,

С тобою, друг мой скромный,

И изливается душа,

Как в сельской церкви темной.

Осенний день высок и тих,

Лишь слышноворон глухо

Зовет товарищей своих,

Да кашляет старуха.

Овин расстелет низкий дым,

И долго под овином

Мы взором пристальным следим

За лётом журавлиным

Летят, летят косым углом,

Вожак звенит и плачет

О чем звенит, о чем, о чем?

Чтó плач осенний значит?

И низких нищих деревень

Не счесть, не смерить оком,

И светит в потемневший день

Костер в лугу далеком

О, нищая моя страна,

Чтó ты для сердца значишь?

О, бедная моя жена,

О чем ты горько плачешь?

«»

Дым от костра струею сизой

Струится в сумрак, в сумрак дня.

Лишь бархат алый алой ризой,

Лишь свет зарипокрыл меня.

Всё, всё обман, седым туманом

Ползет печаль угрюмых мест.

И ель крестом, крестом багряным

Кладет на даль воздушный крест

Подруга, на вечернем пире,

Помедли здесь, побудь со мной.

Забудь, забудь о страшном мире,

Вздохни небесной глубиной.

Смотри с печальною усладой,

Как в свет зари вползает дым.

Я огражу тебя оградой

Кольцом из рук, кольцом стальным.

Я огражу тебя оградой

Кольцом живым, кольцом из рук.

И нам, как дым, струиться надо

Седым туманомв алый круг.

«Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?»

Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?

Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!

Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться

Вольному сердцу на что твоя тьма?

Знала ли что? Или в бога ты верила?

Чтó там услышишь из песен твоих?

Чудь начудила, да Меря намерила

Гатей, дорог, да столбов верстовых

Лодки да грады по рекам рубила ты,

Но до Царьградских святынь не дошла

Соколов, лебедей в степь распустила ты

Кинулась и з степи черная мгла

Зá море Черное, зá море Белое

В черные ночи и в белые дни

Дико глядится лицо онемелое,

Очи татарские мечут огни

Тихое, долгое, красное зарево

Каждую ночь над становьем твоим

Чтó же маячишь ты, сонное марево?

Вольным играешься духом моим?

На железной дороге

Под насыпью, во рву некошенном,

Лежит и смотрит, как живая,

В цветном платке, на косы брошенном,

Красивая и молодая.

Бывало, шла походкой чинною

На шум и свист за ближним лесом.

Всю обойдя платформу длинную,

Ждала, волнуясь, под навесом.

Три ярких глаза набегающих

Нежней румянец, круче локон:

Быть может, кто из проезжающих

Посмотрит пристальней из окон

Вагоны шли привычной линией,

Подрагивали и скрипели;

Молчали желтые и синие;

В зеленых плакали и пели.

Вставали сонные за стеклами

И обводили ровным взглядом

Платформу, сад с кустами блёклыми,

Ее, жандарма с нею рядом

Лишь раз гусар, рукой небрежною

Облокотясь на бархат алый,

Скользнул по ней улыбкой нежною

Скользнули поезд в даль умчало.

Так мчалась юность бесполезная,

В пустых мечтах изнемогая

Тоска дорожная, железная

Свистела, сердце разрывая

Да чтóдавно уж сердце вынуто!

Так много отдано поклонов,

Так много жадных взоров кинуто

В пустынные глаза вагонов

Не подходите к ней с вопросами,

Вам всё равно, а ейдовольно:

Любовью, грязью иль колесами

Она раздавленавсё больно.

Посещение

Голос

То не ели, не тонкие ели

На закате подъемлют кресты,

То в дали снеговой заалели

Мои нежные, милый, персты.

Унесенная белой метелью

В глубину, в бездыханность мою, 

Вот я вновь над твоею постелью

Наклонилась, дышу, узнаю

Я сквозь ночи, сквозь долгие ночи,

Я сквозь темные ночив венце.

Вот ониеще синие очи

На моем постаревшем лице!

В твоем голосевозгласы моря,

На лице твоемжала огня,

Но читаю в испуганном взоре,

Что ты помнишь и любишь меня.

Второй голос

Старый дом мой пронизан метелью,

И остыл одинокий очаг.

Я привык, чтоб над этой постелью

Наклонялся лишь пристальный враг.

И душа для видений ослепла,

Если вспомнюлишь ветр налетит,

Лишь рубин раскаленный из пепла

Мой обугленный лик опалит!

Я не смею взглянуть в твои очи,

Всё, что было,  далёко оно,

Долгих лет нескончаемой ночи

Страшной памятью сердце полно.

«Там неба осветленный край »

Там неба осветленный край

Средь дымных пятен.

Там разговор гусиных стай

Так внятен.

Свободен, весел и силён,

В дали любимой

Я слышу непомерный звон

Неуследимый.

Там осень сумрачным пером

Широко реет,

Там старый лес под топором

Редеет.

«Приближается звук. И, покорна щемящему звуку »

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,

Молодеет душа.

И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку,

Не дыша.

Снитсяснова я мальчик, и снова любовник,

И овраг, и бурьян,

И в бурьянеколючий шиповник,

И вечерний туман.

Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю,

Старый дом глянет в сердце мое,

Глянет небо опять, розовея от краю до краю,

И окошко твое.

Этот голосон твой, и его непонятному звуку

Жизнь и горе отдам.

Хоть во сне, твою прежнюю милую руку

Прижимая к губам.

Сны

И пора уснуть, да жалко,

Не хочу уснуть!

Конь качается качалка,

На коня б скакнуть!

Луч лампадки, как в тумане,

Раз-два, раз-два, раз!..

Идет конница а няня

Тянет свой рассказ

Внемлю сказке древней, древней

О богатырях,

О заморской, о царевне,

О царевне ах

Раз-два, раз-два! Конник в латах

Трогает коня

И мани т и мчит куда-то

За собой меня

За моря, за океаны

Он манит и мчит,

В дымно-синие туманы,

Где царевна спит

Спит в хрустальной, спит в кроватке

Долгих сто ночей,

И зеленый свет лампадки

Светит в очи ей

Под парчами, под лучами

Слышно ей сквозь сны,

Как звенят и бьют мечами

О хрусталь стены

С кем там бьется конник гневный,

Бьется семь ночей?

На седьмуюнад царевной

Светлый круг лучей

И сквозь дремные покровы

Стелятся лучи,

О тюремные засовы

Звякают ключи

Сладко дремлется в кроватке.

Дремлешь?  Внемлю сплю.

Луч зеленый, луч лампадки,

Я тебя люблю!

Новая Америка

Праздник радостный, праздник великий,

Да звезда из-за туч не видна

Ты стоишь под метелицей дикой,

Роковая, родная страна.

За снегами, лесами, степями

Твоего мне не видно лица.

Только ль страшный простор пред очами,

Непонятная ширь без конца?

Утопая в глубоком сугробе,

Я на утлые санки сажусь.

Не в богатом покоишься гробе

Ты, убогая финская Русь!