-И девочки? - удивилась Малка.
-Да, - непонимающе взглянул на нее Натан, - наша мама - она акушерка, лечит женщин, и детей тоже. А тетя Сара, - он подтолкнул Давида, - она раньше была капитаном корабля, поняли?
-Помощником, - признал Давид. «Сейчас она ведет классы, как мама Элайджи, и еще готовит к изданию книги, называется, - он сморщил высокий, отцовский лоб, - редактор. Я слышал, - он понизил голос, - к нам на обед приходил издатель, он еврей. Он говорил, что наша мама очень аккуратная и внимательная. И много языков знает, - торжествующе закончил мальчик. «А я, конечно, стану врачом, - добавил Давид, - папа меня уже учит».
-Я буду капитаном, - заявил Элайджа. «Как мой папа. Буду ходить по нашим озерам. Вы к нам приедете, - он подтолкнул Рахели, - и увидите - красивей их ничего на свете нет».
-Это ты в Иерусалиме просто не был, - Рахели внезапно, нежно покраснела: «Я бы хотела, чтобы у меня было много деток».
-И у меня, - Малка прижалась к боку сестры. Элишева подумала и заметила, накручивая на палец темный локон: «Я пока не знаю. Но решу, непременно. А ты? - она посмотрела на Хаима. «Сам же все и начал, так что говори».
Серые, в длинных, темных ресницах, глаза мальчика улыбнулись: «Разведчиком, как мой папа. Только жалко, что мы не воюем. Но можно отправиться на запад, там индейские территории. Натан, - он рассмеялся, - будет банкиром, у него с математикой хорошо. Вот, все и сказали, - он потрепал брата по каштановой голове. Тот важно заметил: «Не только банкиром, я буду работать в правительстве, поняли? Как папа и дядя Дэниел, только дядя Дэниел - дипломат».
-Это как? - спросила Рахели. Давид пообещал: «Я тебе расскажу, на обеде. Дядя Дэниел к нам приезжал, открывать американское посольство, в Гааге, и все мне объяснил. Он даже в Марокко был!»
-А раввином никто не хочет стать, - внезапно, грустно сказала Малка. Давид успокоил ее: «Моше будет, он мне написал. А вы с ним играете, с Моше?»
-Нельзя, - покраснела Рахели. «Нескромно, он же мальчик».
-А мы кто? - ядовито поинтересовался Хаим. Элишева рассмеялась: «У них на Святой Земле все по-другому. Мама мне рассказывала, она там два года жила, и папа - тоже». Натан прислушался: «Пошли, сейчас Тору будут выносить. Ваш папа за чтеца сегодня, - он завистливо вздохнул, - у него голос - такой красивый».
Девочки поднялись наверх. Рахели, устроившись рядом с Мораг, шепнула: «Расскажи сказку». Та улыбнулась и погладила девочку по голове: «Вечером, когда укладываться будем. А сейчас тихо, - велела она, поднимаясь, - двери Ковчега Завета раскрылись, - Тору же читают».
-Ты же не еврейка, - удивилась Рахели. «И Мэри тоже, - она взглянула на смуглую, стройную девушку, что стояла рядом с Мирьям.
-Папа и мама говорят, что надо уважать любую веру, - тихо ответила Мораг. «Наша бабушка Онатарио, - вы ее увидите, это от нее я столько преданий знаю, она вообще - в духов верит. Она же индианка, наполовину».
-Духи, - зачарованно повторила Рахели. Мораг, откинув на спину угольно-черные, густые, тяжелые волосы, добавила: «Когда будете у нас гостить - пойдем в лес, за ягодами, может, оленя увидим, или лису. Или волка, - расширив темные, прозрачные глаза загадочно добавила девочка.
Мэри шикнула на них сзади. Мораг, шурша шелковым платьем, усаживаясь на скамью, приложила палец к губам.
-Всех вызвали, - ласково сказала Эстер, когда чтение Торы закончилось, - и мужа твоего, Дина, и наших - тоже». Она перегнулась вниз : «Смотрите, рав Гершом сейчас говорить будет, на биму идет».
Дина обвела глазами забитую женщинами галерею. Вдыхая запах духов, глядя на разноцветные шелка, на бархатные шляпы, женщина подумала: «Если бы мы тут остались..., Аарон бы раввином был, девочки бы учились. Я с дамами говорила, на том чаепитии, что Эстер в честь нас устроила. У всех дочери - на фортепьяно играть умеют, языки знают, книги светские читают, А ведь соблюдающие люди, все в синагогу ходят, на благотворительность жертвуют. Значит, можно так...»
Она закрыла глаза и вспомнила уходящую вверх Стену, золотой закат над крышами города, гранатовое дерево в своем саду. «Аарону будет плохо, - твердо сказала себе Дина. «Он издалека в Святую Землю приехал. Он же мне рассказывал, как он ту игрушку вырезал - даже еще не видя Иерусалима. Нельзя его оттуда отрывать, я же чувствую, - она тихо вздохнула, - Аарон должен там жить»
Рав Гершом откашлялся: «Сегодня, в честь праздника Дарования Торы, я бы хотел прочесть вам письмо, полученное нами от президента Соединенных Штатов Америки. Как вы знаете, еврейская община послала мистеру Вашингтону приветствие, по случаю его избрания на этот высокий пост. Он поздравляет старосту нашей синагоги, мистера Меира Горовица, который покинул на ближайшие два года свое место в правительстве нашей страны, для того, чтобы стать депутатом от штата Нью-Йорк в Палате Представителей. И вот, - раввин развернул письмо, - слова нашего президента:
-Не соответствовало бы прямоте моего характера, если бы я не отметил, что польщен вашей благосклонной оценкой моей администрации и искренними пожеланиями моего процветания, - по синагоге пронесся легкий смех. Рав Гершом, огладив бороду, тоже улыбнулся.
-Пусть же потомки сынов Авраама, обитающие в этой стране, продолжают ощущать добрую волю всех жителей, ибо каждый да пребудет в безопасности под собственным виноградником и смоковницей, и никто не должен быть ему угрозой. Да озарит Отец милосердный наш путь светом, а не тьмой, и сделает нас всех при наших ремеслах полезными здесь в подобающее время и подобающим образом, и постоянно счастливыми, - закончил он. Отложив письмо, раввин увидел, как поднимается община. Эстер захлопала первой. Хаим с Натаном, прижавшись к отцу, глядя на американский флаг, в один голос, спросили: «Папа, и теперь всегда будет так?»
-Конечно, - просто ответил Меир. Наклонившись, он взял сыновей на руки: «Запомните, милые - это наша страна, нам ее строить, и нам защищать».
Он поднял голову. Увидев на галерее жену и сестру, Меир спокойно, уверенно улыбнулся.
Озеро Эри
Шпага висела над сложенным из озерных валунов камином. Давид стоял, открыв рот: «А почему твой папа ее не носит? Раньше же он воевал?»
-Угу, - мальчик погладил Ратонеро, что лежал на оленьей шкуре, уткнув нос в лапы. Дома было тихо, только сверху доносились приглушенные, еле слышные стоны и мягкий, ласковый женский голос. «У тети Дины скоро ребеночек будет, - подумал Элайджа. «Мама там, и тетя Эстер, и бабушка Онатарио. Интересно, мальчик, или девочка? Рахели мне сказала, что они еще одну сестричку хотят».
-Папа, - наконец, сказал Элайджа, - с тех пор, как стал квакером, больше не берет в руки оружие. И я тоже, - он улыбнулся, - квакером буду, мне в доме собраний нравится. То есть я еврей, конечно, - Элайджа посмотрел в темные, большие глаза Давида, - но я хочу, как папа. Он раньше был моряком, британским кораблем командовал. Потом, когда папа узнал, что мою тетю Юджинию, маму Мэри - убили, так перешел на сторону американцев.
Давид взглянул на золоченых кентавров:
-Мне мама рассказывала о Вороне, он же наш предок - и мой, и твой.
Мальчик присел, и потрепал за ушами Ратонеро: «Он вчера всю ночь гулял. По-моему, вы, Элайджа, скоро щенком обзаведетесь. Дядя Аарон отца Ратонеро из Южной Америки привез, мне папа говорил,- Давид склонил голову и прислушался.
Мать, - высокая, быстрая, в простом платье и платке на темных косах, - крикнула со двора:
-Мальчики, дядя Стивен ждет. Все уже на боте, мы идем на острова, а потом - на рыбалку».
Давид в последний раз посмотрел на оружие: «У мамы тоже - шпага была, и пистолеты. Она отлично стреляет, до сих пор. Как бы так изловчиться, чтобы стать врачом и стрелять одновременно? И на лошади ездить, у меня хорошо получается».
-У вас тут очень красиво, - одобрительно сказал Давид, оглядывая двор. «И коровы свои, и овцы, и даже ткацкий стан, я его и не видел никогда. И как чисто, будто у нас, в Голландии».
Элайджа заглянул в птичник, и бросил курам зерна. «Я тоже помогаю, - ответил он гордо. «Овец стригу. Мама меня и доить научила, и кур резать. Пошли, - он подтолкнул Давида, - сейчас увидишь Эри, оно очень красивое».
Джо взглянула на раскрытые окна спальни. Посмотрев вслед мальчишкам, что уже бежали по деревянной лестнице, женщина звонко свистнула.
Дина высунула из окна белокурую, в холщовом платке голову:
-Еще не скоро. Я миссис Онатарио отдохнуть отправила, вместе с Мирьям - они же всю ночь в деревне роды принимали. И Дебора спит. А Эстер со мной, рассказывает мне, как ее на аукционе продавали, - из-за спины Дины раздался смех и женский голос сказал: «Никогда еще в Чарльстоне такой цены не было».
-Я тогда скажу Аарону, что все хорошо, - Джо улыбнулась, и вернулась на причал. Девчонки уже бегали по палубе, капитан Кроу показывал мальчикам, как вязать узлы, на белом песке берега горел костер.
-Вот вы, - сказал Иосиф, переворачивая насаженную на палочку рыбу, - сети идете забрасывать, а рав Горовиц, - он подтолкнул Аарона в плечо, - тряхнул стариной, опустил в озеро удочку на рассвете, и нам теперь есть, чем позавтракать.
-Вы же завтракали! - возмутилась Джо. «Яйца, хлеб кукурузный, каша с маслом, кофе»
-Это второй завтрак, - Меир, что сидел, прислонившись к бревну, блаженно закрыв глаза, потянулся: «Мы уже успели проголодаться»
-Там все в порядке, - Джо кивнула на дом. Муж незаметно задержал ее руку в своей ладони. Женщина, чуть вздрогнув, погладила его пальцы. «Прокачу Иосифа сегодня на боте, - смешливо решила Джо, вставая к штурвалу. «Вечером выйдем в озеро, бросим якорь где-нибудь у островов»
Она подтолкнула Мэри, что стояла, засунув руки в карманы куртки: «Отец тебя отлично научил морскому делу. Хоть сейчас матросом можешь наниматься».
-Может, так и будет, - шутливо ответила девушка, крикнув: «Мораг! Расскажи нашим гостям об островах, пока мы туда идем!»
Аарон посмотрел на накренившийся бот, на детей, что прыгали по палубе. Он вздохнул, разделывая рыбу: «Так ты, Меир, считаешь, что нам надо тут остаться?»
Кузен пожал плечами:
-Дорогой мой, ты здесь за год столько заработаешь, сколько в Иерусалиме - за всю жизнь не увидишь. И потом, - добавил Меир, - не забывай, общины тут оплачивают дом для раввина. Хочешь - на восточном побережье оставайся, хочешь - езжай дальше, на запад все тянутся, - он взглянул на бесконечный, сверкающий простор озера: «Там, на западе - будущее этой страны, я уверен. Кинтейлу золото как раз оттуда привозили. А потом, - он бросил камешек в воду, - доберемся до Тихого океана, построим там города»
-Не в деньгах же делонеохотно пробормотал Аарон и взглянул на Иосифа. Тот хмыкнул: «Один ты такое решать не можешь. Поговори с Диной, осенью, как в Нью-Йорк вернемся. А то сейчас дитя родится., - он осекся и посмотрел в сторону деревянной лестницы.
Эстер стояла наверху, крича что-то, улыбаясь. Аарон прислушался, и рассмеявшись: «Вот и родилось, - он быстро поднялся к дому.
Миссис Онатарио и Мирьям хлопотали у очага. «Красавица, - радостно сказала Мирьям. «Дина молодец, отлично справилась. Иди, иди к ним, - велела она, - мы сейчас воды нагреем, искупаем вашу доченьку».
Легкий ветер с озера шевелил холщовые занавески спальни. Дина сидела, опираясь на подушки, любуясь новорожденной. Дверь скрипнула, и женщина вскинула голубые глаза: «Аарон, ты не рад, наверное»
-Что ты, - он стоял, не в силах перешагнуть порог. «Какая она красивая, - подумал Аарон. «Я вас люблю, - он присел на постель и осторожно коснулся нежной щечки девочки. «Беленькая, - улыбнулся Аарон. «В тебя, мое счастье, Динале»
-Глаза темные, - шепнула жена. «Как у тебя, милый мой. Батшева, - она покачала дочь. Та почмокала. Аарон, наклонившись, едва дыша, поцеловал младенца. Ребенок открыл глаза - большие, в длинных ресницах и требовательно заплакал.
-Корми, - Аарон все смотрел на них: «Батшева, да. Мы ее будем звать Американка, - ласково добавил мужчина и повторил: «Американка».
Джо лежала на песке, устроившись головой на плече мужа. Он пошевелился и натянул на них куртку. Горел костер, в озере лениво плескала рыба, над их головами играл, переливался Млечный Путь.
-Девочка, - усмехнулся Иосиф. «Дети целый день, как с прогулки вернулись, только об этом и говорили. Здоровенькая, крепкая. Я за ней присмотрю, раз мы на целый год в Нью-Йорке остаемся. Меир нам дом свой отдает, на это время».
Джо приподнялась на локте, и, целуя его, велела: «А ну скажи! Я же вижу, - ты уже которую неделю ходишь, и глаза от меня прячешь. Не дело, Иосиф, - она потерлась холодным носом о его щеку.
Муж обнял ее, и вздохнул: «Скажу, вот только тебе это не понравится, конечно»
Джо тихо слушала. Потом, прижавшись к нему, женщина усмехнулась: «Знаешь, когда я в тебя влюбилась?»
-На «Молнии», у Черного Этьена, - удивленно ответил Иосиф. «Тогда же, когда и я в тебя».
-Когда ты его лечил, - задумчиво проговорила Джо. Она присела и собрала на затылке темные волосы: «Ты тогда сказал, что это - твой долг. Именно так, - Джо помолчала. Наклонившись, взяв его лицо в ладони, она шепнула: «Так и будет, Иосиф. Ты делай то, что должно, а мы подождем тебя».
-Это я буду ждать, - выдохнул Иосиф, обнимая ее, переворачивая на спину, целуя маленькую, едва заметную грудь. «Буду ждать, когда увижу тебя, Черная Джо. До конца дней моих».
-Да! - крикнула она, приподнявшись, привлекая его к себе, вцепившись сильными руками в его плечи. Птицы на вершинах сосен встрепенулись. Встав на крыло, они закружились над тихой бухтой, над лунной дорожкой на воде, над легкими волнами, с шуршанием набегавшими на берег.
Эпилог
Нью-Йорк, осень 1790 года
Деревья в саду, - золотые, рыжие, - опускали свои ветви на крышу шалаша. «Вот и все, - сказал капитан Кроу, спускаясь по приставной лестнице. «Теперь стены хорошие, крепкие. Восемь дней простоят».
-Дядя Аарон, - умоляюще сказал Элайджа, - можно мы с Давидом тут переночуем? Я на озере ночую - а ведь у нас холоднее. Это ведь заповедь, - прибавил мальчик. «Хаим с Натаном тоже - в Филадельфии будут в шалаше спать».
Аарон, что сидел на скамейке, ловко вырезая деревянную погремушку, улыбнулся: «Если мамы вам одеял дадут»
-Дадут, - горячо ответил Давид, и шепнул Элайдже: «Ты мне про озера расскажешь, а я тебе - о Карибском море, и о джунглях. Папа дядю Аарона как раз в джунглях встретил. Потом моего папу сжечь хотели, на костре, а мама и дядя Аарон, и другие пираты его спасли».
Аарон собрал игрушку. Стивен, присев рядом с ним, закурив, улыбнулся: «Батшева ваша порадуется. Она у вас веселая, смеется все время».
-Славная доченька, - ласково согласился Аарон. «Вот, как раз год ей исполнится, и отправимся обратно. Я в это время буду раву Гершому помогать, преподавать»
Он замолчал и вспомнил глаза жены. Дина стояла у зеркала, растерянно вертя в руках бриллиантовые серьги. «Аарон, - жалобно сказала она, - но ведь дорого, Может, не надо было»
-Как это не надо? - он посмотрел на ее волосы: «На озере тоже - едва косынкой прикрывала. А тут шляпы, береты..., Как красиво все-таки».
Он приподнял мягкую прядь и провел губами по белеющей из-под кружев шее. «Новый Год же послезавтра, - ласково заметил он. «Тебя радовать надо, любовь моя, мудрецы так заповедовали. Тем более, - он взглянул на Батшеву, что спала в колыбели, - доченька у нас родилась. Ты же не сможешь пойти в синагогу, - он вздохнул, - с маленькой, но ничего, Мирьям и Сара за девочками присмотрят, не волнуйся».
-Радовать, - лукаво отозвалась Дина, вдевая в уши серьги, - можно по-разному, рав Горовиц. Рахели и Малка на прогулке, так что, - она вздохнула: «Только все равно - тихо надо, а то Батшева»
-Не проснется, - уверил Дину муж. От нее пахло молоком, свежестью, шелковое, светлое платье чуть слышно шуршало, и Аарон, целуя ее, подумал: «Мы и, правда - могли бы тут остаться. Свой дом, обеспеченная жизнь, Дине не надо будет работать, девочки выйдут замуж в хорошие семьи, Надо поговорить с ней».
Но потом он вспомнил огненный закат над холмами Иерусалима, и сердце кольнуло мгновенной, острой тоской. «Почему так? - спросил себя Аарон, обнимая жену. «Это как без Дины - не вижу ее, и душа болит, места себе не находит. Так и со Святой Землей, с Иерусалимом. Чувствую, что должен быть там, не знаю, почему - но должен. Без него мне не жить».
Дина, поцеловав его темные глаза, прижав его к себе, едва слышно сказала: «Люблю тебя!»
Аарон обернулся - девчонки стояли на каменных ступенях, удерживая маленькую Дебору.
-К Давиду! - капризно сказала девочка. «К мальчикам хочу!»
Капитан Кроу, рассмеявшись, потушил окурок. Присев, он раскрыл объятья: «Я тоже мальчик, моя хорошая! Пойдешь к папе?»
Дебора бойко сбежала на усыпанную мраморной крошкой дорожку. Девочки устроились у журчащего фонтана, на еще зеленой, усыпанной осенними листьями, лужайке.