Таблица 1
Регуляция различных форм сексуального поведения (по Дж. Мердоку, 2003)
Брачные отношения служат основным предметом социального регулирования, что вполне согласуется со свободой добрачных сексуальных отношений в большинстве обществ. Вместе с тем круг брачных отношений ограничивается факторами этнической или социальной стратификации. Несмотря на значительный разброс в нормативной регуляции сексуального поведения «единственным по-настоящему универсальным типом сексуального урегулирования можно считать регулирование сексуальных отношений между родственниками. Запрещающие нормы этого типа распадаются на две основные категории: противоинцестуозные табу и экзогамные ограничения». Все половые отношения в социальном плане разделяются на семь основных категорий, представленных с объяснениями в таблице 2.
Таблица 2
Социальные категории сексуальных отношений
В зависимости от способов, посредством которых социум решает проблемы, возникающие с нарушениями сексуальных норм, общества распадаются на две группы. Общества первой группы «полагаются, прежде всего, на глубокую интернализацию сексуальных запретов в процессе социализации. Табу внушаются посредством системы наставлений и санкций настолько основательно, что становятся как бы второй природой. Одна только мысль об их нарушении порождает в социализированном индивиде чувство вины; в результате общество может позволить себе решать проблему предотвращения отклоняющегося поведения, опираясь, прежде всего, на совесть своих членов. Другая группа обществ, по всей видимости, не добивается такого большого успеха в интернализации запрещающих норм сексуального поведения. В результате они не могут полагаться на индивидуальную совесть как достаточный гарант соблюдения табу и вынуждены вырабатывать дополнительные гарантии их соблюдения в виде разного рода механизмов внешнего контроля над поведением индивидов». В основном это внушение этики добрачного целомудрия и брачной верности, в процессе социализации больше направленные на женщин.
В то же время практики социального контроля в других группах обществ также касаются, в первую очередь, лиц женского пола: затворничество незамужних девушек, сопровождение их гувернантками или укрывание чадрой, содержание в гаремах и постоянный надзор. Таким образом, контроль девиантности также идет двумя способамивыработка морали у социализируемого индивида или постоянный внешний контроль, но последний в структуре традиционных обществ идет на уровне семьи и брачных отношений, а не социальных институтов. Соответственно тяжесть санкций при нарушении норм также различна.
Следующим шагом в системном изучении девиантных и криминальных форм поведения следует считать работы американского социолога Т. Парсонса. В его исследованиях понятиям девиантности и конформности отводится центральное место в теории социального действия.
Т. Парсонс развивает два основных направления в исследовании обществаакционалистский (деятельностный) и системный анализ. Деятельность характеризуется, прежде всего, системой координат, которая характеризуется:
1) минимальным набором структурных элементов действияцелей, средств, условий и норм;
2) существованием нормативной ориентации действия;
3) временным измерением действия;
4) субъективным характером действия.
Одной из главных характеристик действия является ориентация «эго» на ситуацию. Т. Парсонс выделяет два типа ориентациймотивационную и ценностную. Мотивационная подразделяется на три компонентакогнитивный (отражающий интересы действующего лица), «катектический» (придающий субъективное значение данной ситуации) и оценочный.
Ценностная ориентация, включающая «внешние символы», которые регулируют поведение людей, также состоит из трех компонентов (когнитивные, оценочные и моральные стандарты).
Любое действие в теории Т. Парсонса рассматривается в трех системах координат, схематично представленных на рисунке 1.
Рис. 1. Пространство социального действия (по Т. Парсонсу, 2000).
Личность у Парсонса представляется как «организованная система ориентации и мотивации действий индивидуального субъекта, где организующими моментами являются потребности-установки и потребности-предрасположенности. Личность как система представляет собой: 1) взаимосвязность и совместность действий отдельного субъекта; 2) организацию действий с помощью диспозиции потребностей.
Понятие девиантности связано у Т. Парсонса с мотивационными структурами. Мотивация девиантного поведения является результатом процессов социальной коммуникации в прошлом. Противопоставляя девиантность социализации, следует отметить, что девиантность может возникнуть на любом этапе социализациивнедрении, адаптации и интеграции. Конкретный «актор» выступает не в одной роли, а во множестве ролей, которые между собой могут находиться в противоречии, что порождает как сложную систему нормативных стандартов, так и двойные нормы. Девиантность выступает как главная ось анализа социальных систем, который основывается на двух моментах:
1) структура отношений действия сосредоточивает весь анализ на вопросе нормативной и ценностной ориентации;
2) мы имеем дело с «несущей конструкцией» для того типа системы, которая определяет то, что понимается под интеграцией системы.
Мотивации, связанные с негативными ожиданиями, у Т. Парсонса получают название алиенативной потребностной диспозиции (от alienatioотчуждение), а позитивные ожидания определяют конформную потребностную диспозицию. Преобладание конформного компонента над алиенацией ведет к компульсивной конформности, а преобладание алиенативногок компульсивной алиенации. Для дифференцировки направления девиантной мотивации Т. Парсонс вводит две шкалы: пассивности/активности и различения фокусировки на одном из компонентов интерактивной системы действия, социальных объектах, «другой» и нормативных моделях. В результате получается многомерная модель девиантной мотивации, представленная на рисунке 2.
Рис. 2. Многомерная модель девиантной мотивации (по Т. Парсонсу, 2002)
Теория девиантности Т. Парсонсаэто интерактивная система, где, с одной стороны, действует структура потребностей индивида, «эго», с другойнормативные социальные стандарты с учетом социального объекта, «другой». Интерактивная система действует в направлении мотивационной системы «эго» с тем, чтобы «создавать мотивацию конформности по отношению к ожиданиям общепринятой системы нормативных моделей, и санкции в таком нормальном случае действуют в направлении усиления этой мотивации». Следовательно, идет процесс либо перестройки мотивационной системы, либо алиенации личности, т. е. «образование порочного круга интенсификации алиенативных компонентов».
Элемент неструктурированности в системе ожиданий может происходить из расплывчатого определения самих нормативных моделей или способов их применения, т. е. прозрачность, диффузность границ норм и ценностей, их различение/неразличение (безразличие) отражаются в хаотичности мотивационных потребностей.
Другим важным условием в образовании девиантной мотивации является структура мотивационной модели «другого». «Если собственная мотивационная структура другого является амбивалентной в каком-либо отношении, релевантной проблеме конформности, другой и эго могут начать последовательно работать друг на друга, создавая порочный круг». Тем самым Т. Парсонс вводит в системный анализ девиантности принцип обратных связей и взаимоиндукцию девиантности. В основе образования порочного круга рассматриваются два механизма: «соучастие по преступлению», когда потребностные диспозиции «эго» и «другого» взаимно поощряют девиантные тенденции и «интенсификации конфликта», когда алиенативная потребностная диспозиция усиливает конфликт. Этот механизм заставляет «эго» сильнее чувствовать, что «другой» сам амбивалентен и якобы «тайно» одобряет девиантные тенденции.
Указанные механизмы достаточно точно моделируют генез девиантных и криминальных форм сексуального поведения. Механизм «соучастия по преступлению» может быть применим для рассмотрения преступлений «против морали» и большинства форм сексуальных девиаций. В основе сексуальных преступлений агрессивно-насильственного характера лежит механизм «интенсификации конфликта» частыми обвинениями жертвы как «амбивалентного другого».
В процессе социальной динамики, в цивилизационных процессах, распад одного из социальных институтов ведет к высвобождению большого числа свободных форм поведения, которые для обеспечения порядка должны быть институционализованы другими социальными институтами. Так, социальный институт семьи претерпел эволюцию в цивилизационном процессе и практически распался в постиндустриальном обществе, высвободив большое количество девиантных форм сексуального поведения. А. Кинси, несмотря на многочисленную критику в предвзятости в его адрес, был прав, выявив путем социологических методов значительный процент девиантов (геев и лесбиянок). Он исследовал американское общество на пороге постиндустриальной цивилизации и культуры постмодерна, т. е. в переходный период, когда степень социального хаоса возрастает. Однако решающую роль в отношении общества к сексуальным девиантам и формировании нравственности сыграл не А. Кинси, а политики, которые в сексуальных меньшинствах увидели, в первую очередь, голоса избирателей в своих предвыборных кампаниях. Другими факторами, оказавшими влияние на данный процесс, стали: упадок другого социального институтацеркви, и «эпистемиологический скандал» в психиатрии о признании гомосексуальной ориентации нормативной.
При рассмотрении вопросов нормативности и институционализации различных форм поведения необходимо обратить внимание и на системы ценностей. Любая социальная норма получает свое воплощение при соотнесении с ценностями. Эволюция систем ценностей в цивилизационном аспекте представлена в работе Ж. Бодрийяра. Он выделяет историческую схему трех порядков «симулякров» (от лат. simulakrподобие, призрачность). Симулякры первого порядка основаны на естественном законе ценности, второгона рыночном законе стоимости и третьего порядкана структурном законе ценности. Третий порядок, основанный на структурном законе ценностей, предполагает, что каждая структура или конфигурация переосмысливается следующей за ней, новой, и создается новый разряд симулякров. Такая система ценностей постиндустриального общества хорошо вписывается в понятия нравственного релятивизма и консенсусной морали, что отражает реальное положение вещей в настоящее время.
Одним из крупнейших теоретиков системного анализа социальных систем и моделей девиантности в настоящее время является немецкий исследователь Н. Луман. Отойдя от структурных моделей общества, рассматривая их структуру как сетевую, он вводит понятия самоорганизации и аутопойезиса. Связь теории личности и девиантности в современном обществе Н. Луман уже определяет не через системы социальных ролей, а посредством более глобальных категорий включенности и исключенности в процессах сетевой структурации. Если понятие алиенации у Парсонса представляет социальное отчуждение в различной степени и из различных социальных структур, то сетевая организация социумаединая структура и исключенности личности есть полное удаление из социальных сетей. Процесс исключения личности из социума представляется как постепенный разрыв связейпотеря квалификации в стремительно изменяющемся мире, проблемы идентичности, возрастание зависимости от служб социальной помощи и т. д. Такие процессы исключенности будут неизменно сопутствовать процессам глобализации современного общества. «Наихудший из возможных сценариев в том, что общество следующего столетия (XXI в. Н. И.
Примечания
1
Гидденс Э. Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах. СПб., Питер, 2004. С. 30.
2
Антонян Ю. М., Ткаченко А. А., Шостакович Б. В. Криминальная сексология / Под ред. Ю. М. Антоняна. М., Спарк, 1999. С. 3.
3
Blumer Н. Der methodologishe Standort des Symbolishen Interactionismus // Alltagswissen, Interaction und gessellschaftliche Wirklichkeit / Arbeitsgruppe Bielefelder Sozoiologen (Hg.). Bd. 1: Symbolisher Interactionismus und Ethnométhodologie. Reinbeck, 1973. P. 34.
4
Имелинский К. Сексология и сексопатология. М., Медицина, 1986. С. 2325.
5
Дерягин Г. Б. Судебно-медицинские аспекты полового насилия на европейском Севере России. Дис докт. мед. наук. Архангельск, 2002. С. 116.
6
Там же. С. 116117.
7
Современный словарь иностранных слов. М., Русский язык, 1993. С. 414.
8
Вригт Г. Логико-философские исследования. М., Прогресс, 1986. С. 9297.
9
Ивин А. А. Основания логики оценок. М., Просвещение, 1971. С. 1743.
10
Шнейдер В. Б. Коммуникация, нормативность, логика. Екатеринбург, 2002. С. 164165.
11
Комаров С. А. Общая теория государства и права. М., Юрайт, 1998. С. 257.
12
Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. СПб., Юридический центр Пресс, 2003.-С. 160161.
13
Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. М., Танаис, ДК ДИК, 1997. С. 135137.
14
Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. СПб., Юридический Центр Пресс, 2003. С. 193.
15
Там же. С. 199.
16
Рулан Н. Юридическая антропология. М., Норма, 2000. С. 87.
17
Розин В. М. Генезис права. Методологический и культурологический анализ. М., 2003. С. 154.
18
Тоффлер Э. Третья волна. М., ACT, 2004. С. 74.
19
Бодрийяр Ж. Смерть и символический обмен. М., Добросвет, 2000. С. 127131.
20
Schur Е. М. Crime Without Victims. Englewood Cliffs. NJ., Prentice-Hall. P. 7684.
21
Ibid.-P.169.
22
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Л. Л. Кругликова. М., Волтере Клувер, 2005. С. 742.
23
Гидденс А. Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах. СПб., Питер, 2004. С. 139.
24
Aron R. Clausewitz. Philosopher of War. New York, 1985. P. 373393.
25
Яковлев Я. M. Половые преступления. Душанбе, Ирфон, 1969. С. 64.
26
Даниэльбек Б. В. Половые извращения и уголовная ответственность. Волгоград, 1972. С. 2627.
27
Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире. Женева, ВОЗ, 2003. С. 155.
28
Groth А. N. Men Who Rape: The Psychology of the Offender. New York, Plenum Press, 1979. P. 32.
29
Court J. H. Sex and violence: Aripple effect // MalamuthN. M., Donnerstein E. (Eds.). Pornography and sexual aggression, Orlando. FL., Academic Press, 1984. P. 143172.
30
U.S. Department of Justice. 1988. P. 2.
31
Michael R. T. Sex in America: A definitive study. Boston, 1994. P. 126.
32
Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире. Женева, ВОЗ, 2003.-С. 155157.
33
Бартол К. Психология криминального поведения. М., Олма-Пресс, 2004. С. 28.
34
Там же. С. 29.
35
Цит. по: Ткаченко А. А., Введенский Г. Е., Дворянчиков Н. В. Судебная сексология. М., Медицина, 2001. С. 102.
36
Мастерс У., Джонсон В., Колодни Р. Основы сексологии. М., Мир, 1998. С.433.
37
Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире. Женева, ВОЗ, 2003. С. 95