Экономическая политика царя противоречива. С одной стороны, Иван Грозныйреформатор, модернизирующий страну, с другой стороныковарный и непредсказуемый правитель. Некоторые подданные убеждены, что государством тайно управляют два человека, сидящие в Кремле и скрывающиеся под титулом царя. Стремясь превратить феодальное княжество в централизованное государство, Иван Грозный закладывает основы администрирования, сосредоточивая всю управленческую деятельность в приказах, прообразах министерств, каждый из которых отвечал за свое направление. Во главу приказа ставится боярин или дьяк, и так зарождается система государственного управления. Но внезапно пробуждается безумная логика, требующая иррациональных решений. В 1564 году, через несколько месяцев после предательства представителя одного из крупнейших дворянских родов, князя Андрея Курбского, человека образованного, увлеченного философией, грекофила, военачальника в войнах против Литвы и Польши, перешедшего на сторону врагов, Иван Грозный решил реорганизовать страну и изъять земельные владения. Он представлял себе государство как объединение наиболее богатых городов и земель, которыми он станет управлять единолично, сидя в Кремле, без участия посредников. Так появляются особые районы, личный удел Ивана Грозного, опричнина, отвечающая божьему замыслу. Остальная же часть государства, управление которой доверяется земским боярам, получило называние земщина. Проект странен и быстро оборачивается кошмаром: чтобы контролировать опричнину, царь собирает вокруг себя верных людей. Среди них представители знатных семей, многие стремятся попасть в этот круг, чтобы защитить себя от расправы. Строгановы получат царский указ, призывающий их на службу царю. Иван Грозный, подобно Богу, выбирает себе свиту. Среди неенемец Генрих фон Штаден, сын бургомистра одного из вестфальдских городков, посланный отцом в Ригу и в конце концов, как сообщает он сам, завербованный лично Иваном Грозным: «Из наших при дворе великого князя в опричнине были только четыре немца».18
У семей, которые подозревались в отсутствии лояльности, даже самых знатных, конфисковывали имущество, становящееся собственностью царской опричнины. Эта реформа имела пространственное измерение: части городовнекоторые улицы, дома, жители, а также пригороды перешли в опричнину. В самой Москве Иван Грозный, не чувствовавший себя в Кремле в безопасности, велел построить вдоль речки Неглинной новый дворец опричнины. «Великий князь приказал разломать дворы многих князей, бояр и торговых людей на запад от Кремля на самом высоком месте в расстоянии ружейного выстрела; очистить четыреугольную площадь и обвести эту площадь стеной; на 1 сажень от земли [выложить ее] из тесаного камня, а еще на 2 сажени вверхиз обожженных кирпичей; наверху стены были сведены остроконечно, без крыши и бойниц (umbgehende Wehr); [протянулись они] приблизительно на 130 саженей в длину и на столько же в ширину, с тремя воротами», пишет фон Штаден19 [с. 107]. Ворота украшали резные разрисованные львы с зеркальными глазами. Южные ворота, ближе всего находившиеся к царским покоям, были такими узкими, что могли впустить только одного всадника. Иван Грозный переселил во дворец свой двор, да и сам перебрался туда: «Там, перед избой и палатой, были выстроены низкие хоромы с клетью вровень с землей. На протяжении хором и клети стена была сделана на пол-сажени ниже для [доступа] воздуха и солнца. Здесь великий князь обычно завтракал или обедал <> Такова была особная площадь великого князя»20.
Чтобы следить за порядком в опричнине, царь собрал несколько сотен наиболее верных и проверенных стрельцов, так называемых опричников. Однако эта армия преданных людей быстро превратилась в свору кровавых варваров. Предполагалось, что опричники станут личной гвардией царя, но получилось целое ополчение численностью в шесть тысяч человек. Эти всадники, одетые в черное, с собачьей головой в качестве символа, бороздят страну, мародерствуя, убивая и насилуя в полной безнаказанности. «Любой из опричных мог,21 например, обвинить любого из земских в том, что этот должен ему будто бы некую сумму денег. И хотя бы до того опричник совсем не знал и не видал обвиняемого им земского, земский все же должен был уплатить опричнику, иначе его ежедневно били публично на торгу кнутом или батогами до тех пор, пока не заплатит»22, пишет фон Штаден, сам являвшийся опричником. Молодой немец то и дело становится свидетелем вымогательств. Он рассказывает, как северные купцы, встреченные на дороге, умоляли его купить за бесценок или даже в кредит меха, пока их не отняли опричники. Он видит деревни и церкви в огне, полуобнаженных женщин, которых заставляли ловить цыплят в полях, разграбленные монастыри, изувеченных монахов. Он видит, как топят жителей Новгорода. В этом городе, пишет он в своих воспоминаниях, адресованных императору Священной Римской империи Рудольфу II Габсбургу, было столько убитых мирян и духовенства, сколько никогда не бывало до того на Руси.
Молодой царь, свято веривший в свою особую миссию, вознамерился также высвободить свою страну из тисков, сдавивших ее. Он попытается разжать их на обоих флангахпо очереди. На северо-западе Грозный увязает в войнах против балтийских государствВеликого княжества Литовского (потом Речи Посполитой), Швеции, Дании, Ливонской конфедерации, объединившихся против него. Эта война, получившая название Ливонской, продлится 25 лет. Иван Грозный, конечно же, не первый, кто надеялся отодвинуть западных соседей. Великий князь Александр Невский уже воевал с тевтонскими рыцарями за несколько веков до него. И Иван IV не станет также и последним в подобном предприятии: через сто пятьдесят лет Петр I вступит в Северную войну, которая, наконец, позволит России «прорубить окно в Европу» и на Балтику. Война Ивана Грозного носит эпизодический характер, но она истощает страну: победы и поражения сменяют друг друга. Когда русская армия стоит под Псковом, враг атакует Полоцк. Пришлось возвести практически новый город (Ивангород) напротив шведской крепости Нарва. Силы русских ослаблены и переходом некоторых военачальников и стрельцов на литовскую сторону. Но, что еще хуже, царь подозревает всех и каждого, ему повсюду чудятся заговоры, он пытает и отправляет на смерть самых преданных соратников. Иван Грозный собирает до 300 тысяч человек войска и опустошает государственную казну. Эта война ничего не принесет. Взятие в самом начале войны Нарвы и портов на Балтике станет лишь временной победой. В 1581 году шведы вернутся, и Ивану Грозному придется вести переговоры в самых неблагоприятных обстоятельствах.
Но, прежде чем открыть балтийский фронт, Иван Грозный начал поход на татар. На этот своего рода крестовый поход его благословил митрополит Макарий. Под знаменем христианства он двинулся против зеленого штандарта ислама, направив свою армию на татарскую столицу Казань, высокие минареты которой взмывали над городскими стенами. Первые атаки ни к чему не привели. В глубоко религиозном обществе того времени малейшее знаковое событие, победа или поражение воспринимаются как свидетельство божественной воли. Сомнение, которое поселяется в умах при каждом новом несчастье, худший враг: разве может Бог оставить «своих» ради «неверных»? Иван Грозный собирает новые силы, еще и еще. Под стенами крепости Казань растет войско. В 1552 году столица татар, на протяжении многих лет повелевавшая русскими землями, пала. Русская армия, развивая успех, продолжила кампанию и через четыре года, в свою очередь, сдалось Астраханское ханство. Татары побеждены. Царь в честь победы возводит у подножия Кремля храм Василия Блаженного. Его золоченые луковицы и сегодня сияют над Красной площадью.
Волга отныне целиком в руках русскихот истоков до устья, где она впадает в Каспийское море. Это поворотное событие в истории России. Волга-матушка. Гигантская река, скоростной водный путь, притоки которого позволяют легко попасть в бассейн Дона и к Черному морю. И еще Днепр на Украине. И Волхов, и Балтийское море. И Северная Двина, и Белое море, и Северный Ледовитый океан. И многообещающий Уральский хребет.
Строгановы, сидя в Сольвычегодске, затерянном у самых северных границ, делают все, чтобы не утратить расположение царя. Их дело настолько велико, что они по сути оказались во главе небольшого почти независимого феодального государства. Их владения простираются на миллионы гектаров лесов, полей и болот. Обстоятельства благоприятствуют им, поскольку Строгановы находятся далеко от двора и его смертоносных интриг. Простое происхождение семьи Строгановых также ограждает их от подозрений в дворцовых интригах. Строгановы очень осторожны: даже находясь вдали от Кремля, они не упускают ни одной возможности угодить царю. И каждый раз, когда он испытывает затруднения, спешат ему на помощь. Порой это щедрые вливания в бюджет, истощенный беспрерывными военными действиями, поройотправка военных отрядов, обученных и снаряженных на их средства. Так, в 1572 году тысяча пеших вооруженных ратников устремилась на помощь царю по первому зову, когда нужно было защищать степь от ногайских всадников.
Финансовые вливания принимаются благосклонно, когда обстоятельства того требуют и когда на кону стоят судьбы страны и царя. В более спокойные времена Строгановы становятся придворными банкирами и сборщиками налогов. У них мощные торговые и агентурные сети, их влияние растет. Из обычных подданных короны они превращаются в поверенных короны. Иван Грозный поручает им собирать налоги в их землях. Механизм прост: купцы платят сумму, обещанную в московскую казну, а затем собирают деньги со своих земляков. Строгановы еще и поставщики двора. Все чаще и чаще Иван Грозный обращается к ним, желая получить драгоценные меха и шубы. В 1574 году, когда братья Строгановы находились в Москве, Иван Грозный призывает их к себе, чтобы вручить список своих пожеланий, вполне типичных для того времени: драгоценные соболиные меха, полторы тысячи полотен, шитых золотой нитью, ценой в три тысячи рублей, и пять пудов гусиного пуха лучшего качества на двести рублей.23
Царь расплачивается не только наличными. Не менее важны и даруемые им привилегии. Сначала царская милость выражается в освобождении от сборов и транзитных пошлин, в частности, за перемещение по рекам. Великое преимущество: в то время, как конкуренты вынуждены останавливаться у каждого заграждения или пункта досмотра для тщательнейшей проверки и подсчетов суммы пошлины для оплаты, после которой следовал обычно торг, Строгановы проплывают беспрепятственно, экономя время и деньги.24 Привилегии, пожалованные властью частным лицам в обмен на особые услуги, содействие и участие в делах, вот суть отношений между Кремлем и олигархами. Строгановы и есть олигархи XVI века.
Когда татарское ханство потерпело поражение, Строгановы почувствовали, что удача улыбнулась им так широко, как никогда ранее. Свободное плавание по Волге обещало фантастические перспективы. Раньше русское государство, находившееся на востоке, западе и юге в тисках мощных противников, могло продвигаться лишь на север по рекам и их притокам. Но теперь открывался путь на восток, в бассейн Камы, одного из самых крупных притоков Волги, катившей воды от самого Урала. И Строгановы, истинные потомки поморов-первопроходцев, готовы принять этот вызов.
В Сольвычегодске все издавна знают, что берега Камы скрывают немалые залежи соли. Еще 100 лет назад другие местные купцы, Калинниковы, убедились в этом.25 Однако народы, жившие на Каме, находились под властью татар. Теперь же Строгановым представился уникальный шанс. В 1558 году Григорий, сын Аники Строганова, бьет челом Ивану Грозному. За Чердынью, сообщает он, по обе стороны реки Камы до самой реки Чусовой, то есть «по сю сторону Урала есть места пустые, дикие, никем не обитаемые и никому не принадлежащие, для всех бесполезные». Григорий смиренно просит разрешения искать «рассол, варить соль, призывать работников и рубить лес». В обмен он обязуется «поставить дворы, построить на свой счет городок, иметь при нем пушки и беречь нашу границу от ногайских и иных орд».26 Выражение «бить челом» говорит само за себя. До сих пор историки не согласны в оценке степени смелости или наглости, содержащейся в челобитной Строганова 1558 года. Некоторые полагали,27 что эта просьба объясняется доверием, царившим между вассалами и сюзереном, более поздние28 поражаются дерзости жителей Сольвычегодска. В любом случае, смелость города берет. 4 апреля 7066 года (1558) «благочестивый государь царь и великий князь всея России Иван Васильевич пожаловал Григорию Аникиеву сыну Строганову по обоим берегам Камы незаселенные места в 80 верстах ниже Великой Перми <> А в тех незаселенных местах, там, где Григорий Строганов выберет место, надежное и хорошо защищенное, он должен построить острог и укрепления возвести, а пушкарей, и затинщиков, и пищальников, и караульных при крепостных воротах приказали для защиты от сибирских и ногайских отрядов тому Григорию найти самому».29
Царь щедр, но его доверие отнюдь не слепо. Разрешение выдано сначала на двадцать лет и касается только добычи соли. Если же владельцы новых территорий случайно наткнутся на серебряные, медные или оловянные руды, то Григорию надлежит немедленно известить царя письменно и ничего не предпринимать без царского указу. К списку привилегий следует добавить также разрешение не размещать на постой и не кормить бесплатно официальных посланцев Москвы. Упоминание об этом обстоятельстве само по себе свидетельствует о неприятностях, связанных с подобными визитами царских эмиссаров.
Владения братьев Строгановых увеличились на несколько миллионов гектаров. Однако жизнь на берегах Вычегды отнюдь не была спокойной. Строгановых ждали опасности, с которыми они до того не сталкивались. Хотя Иван Грозный и шлет многочисленные указы, грамоты и обещания, он не особенно внимательно следит за тем, что происходит так далеко от Москвы. В Чердынь, небольшой городок, ставший административным центром, назначен воевода. Обычно воеводыэто ратные люди, часто выполняющие и управленческие функции. Как правило, они происходят из семей бояр. Их отбирают за воинские заслуги и посылают в завоеванные земли. На местах они быстро прибирают к рукам гражданские, юридические и финансовые вопросы правления. Например, именно они собирают налоги. Однако здесь, у новой границы, их возможности ограничены. Иван Грозный далеко, воюет со шведами и поляками, и у него нет людей, чтобы послать их на охрану границы. В 1552 году, когда взбунтовались местные народы, и Соликамск взмолился о помощи, все, что он прислал, это икона святого Николая Чудотворца и совет освятить ею крепостные стены, чтобы воодушевить войско и обратить в бегство неверных.
Строгановы могут рассчитывать только на себя. На семейном совете принято решение разделить обязанности. Осторожный Аника склоняется к тому, чтобы оставить большую часть производства в Сольвычегодске. Там находятся металлургические мастерские, изготавливают оборудование для бурения. Симеон остался присматривать за делами в Сольвычегодске, а Аника, его сыновья Яков и Григорий и внуки Максим и Никита уезжают в новые владения. Через несколько месяцев после получения царского указа Строгановы возводят свой первый «городишко» изначально просто деревянный форт, обнесенный высоким частоколом из заостренных стволов деревьев (Канкор, сейчас Пыскор). По углам четыре башни высотой метров десять, в каждойлегкая пушка. Вместе с землями новые хозяева получили право производить селитру, необходимую для изготовления пороха. Разрешение исключительное, но содержащее ограничение: не более двадцати пудов, то есть трехсот двадцати килограммов. Москва опасается подданных, имеющих собственный арсенал. Внутри ограды строят жилые помещения, склады и мастерские, необходимые для разведочных работ. Дело спорится. Продвигаясь вверх по течению Камы, Строгановы открывают одну солеварню за другой. Благодаря улучшению технологии они ежедневно получают в два или три раза больше соли, чем в Сольвычегодске. Цена на московском рынке в двенадцать раз больше, чем на местном. Выгода очевидна. Нужны рабочие руки, и Строгановы набирают людей в своих же вотчинах. Опричнина Ивана Грозного, вселявшая ужас в людей, сыграла им на руку. Тысячи напуганных людей бегут в дальние уголки страны, надеясь спастись от «черных эскадронов смерти». Произвол, царивший в стране, держал в страхе не только семьи, вовлеченные в борьбу за власть. Мелкие купцы, духовенство, простой люджизнь всех зависела от настроения приспешников царя. Многие стремились искать лучшей доли подальше от городов, на только что завоеванном востоке, куда еще не добрались опричники. Беженцы поднимаются вверх по рекам и добираются до деревень и скромных крепостей Строгановых. Беглые крестьяне также ищут убежища на новых землях. Закон запрещает предоставлять им кров и работу, однако купцы предпочитают смотреть на нарушения сквозь пальцы, по крайней мере, до поры до времени. Вскоре поднимается и второй город (Орёл-городок, или Кергедан). Отныне укрепленные солеварни образуют последнюю линию русских поселений до Урала и земель местных народов.
Вопреки описанию Строгановых и словам царского указа, территория, на которой возведены новые деревянные городки, вовсе не была необитаемой. Народы Пелымского княжества, вогулы, пермяки или зыряне населяли предгорья Урала. Они подчинялись Сибирскому татарскому ханству, наряду с Казанским и Астраханским образованному при распаде когда-то мощной Золотой Орды. Сибирское ханство, к западной границе которого внезапно подошли владения Строгановых, лежало главным образом к востоку от Уральского хребта и занимало бассейн средней Оби и ее крупного притока Иртыша. Верхнее течение Оби, находящееся в обширных степях Южной Сибири, позволяло поддерживать связь с кочевниками ногайцами, искуснейшими всадниками. Иртышэто пуповина, ведущая в Среднюю Азию, к киргизам, в колыбель бывшей Орды. Бухарские купцы еще водят свои караваны в те края, обещающие жирные сделки. Столица Сибирского ханствагород Искер, насчитывающий несколько тысяч жителей. Он выстроен на возвышенности в несколько десятков метров над правым берегом Иртыша, недалеко от его слияния с Обью. Европейцы впервые могли увидеть ее на карте 1562 года, составленной Энтони Дженкинсоном, английским посланником при русском дворе. Уже этот факт сам по себе говорит о внезапно возникшем интересе к столице Сибирского ханства, как в Москве, так и в Лондоне и Нидерландах. Все понимают, что татарское ханство преграждает путь в Азию и Китай. И эту преграду можно взломать.