Болгарские власти, обеспокоенные возможным ухудшением отношений с СССР, сразу же отреагировали на эти теракты. В Софии начались аресты членов организации Покровского. Совместно с болгарской жандармерией и сотрудниками «Общественной безопасности» в них участвовали и советские представители: Б. Иванов, С. Фирин, Г. Клесмет и С. Чайкин. В результате были арестованы члены руководства организации Покровскогополковник Буряк и капитан Драгниевич. От них были получены сведения о том, что генерал Покровский скрывается в расположенном недалеко от югославской границе городе Кюстендиле, намереваясь в ближайшее время бежать в Сербию. Получив эти данные, чекисты немедленно выехали в Кюстендил.
7 ноября совместно с агентами «Общественной безопасности» Гонгаловым и Кюмиджиевым и жандармами советские чекисты и военные разведчики блокировали дом, в котором укрывались Покровский, его ординарец Кручевский, полковник Кучук-Улагай и убийца Агеева Бочаров. Первым жандармов заметил находившийся во дворе Кучук-Улагай, который криком предупредил своих об опасности, а сам, отстреливаясь, бросился к находящемуся неподалеку лесу, где и скрылся. Позднее он перебрался через границу и поступил на службу в албанскую армию. Выбежавший во двор Покровский ранил преградившего ему Дорогу Кюмиджиева, бросился к лесу, но наткнулся в темноте на засаду и во время схватки был тяжело ранен ударом штыка в грудь. Его доставили в городскую больницу, где он не приходя в сознание скончался 9 ноября (видный деятель РОВС генерал А. фон Лампе в своем дневнике охарактеризовал покойного как «человека нравственности средней, но энергии и характера кипучего». Что же касается Бочарова и Кручевского, то они были схвачены жандармами.
В Москве высоко оценили ликвидацию генерала Покровского и его организации. Так, С. Фирин после возвращения в 1925 году в СССР был награжден орденом Красного Знамени. Что же касается Б. Иванова, то начальник Разведупра Берзин в его характеристике, датируемой 1928 годом, отмечал: «За время нахождения на закордонной работе тов. Ивановым были удачно, а иногда и блестяще, исполнены ряд весьма важных и опасных заданий».
Столь высокая оценка деятельности болгарской резидентуры, похоже, имеет более глубокий смысл, нежели просто ликвидацию генерала Покровского. Дело в том, что существует версия о том, что А. Агеев, кстати, являвшийся родным братом товарища председателя Донского казачьего круга, вступил в «Совнарод» по заданию тайной правоэсеровской организации, а свою поездку в СССР летом 1922 года использовал для установления контактов с антисоветским подпольем внутри страны. Этой версии придерживался, например, знаменитый «охотник за провокаторами», бывший народоволец и непримиримый враг большевиков Владимир Бурцев, чьи бумаги ныне хранятся в ГАРФ и РГАСПИ.
В пользу своей версии Бурцев приводит следующий довольно странный факт. Похороны Агеева болгарские коммунисты превратили в своеобразную демонстрацию, во время которой торжественно выступили их лидеры Васил Коларов и Георгий Димитров. Однако после торжественного митинга гроб с телом Агеева был брошен, и ни болгарские коммунисты, ни представители советской миссии и «Совнарода» никакого интереса к нему не проявили. Версию Бурцева разделял и известный лидер эсеров, руководитель их группы в Болгарии В. Лебедев.
При правительстве Стамболийского Лебедев играл в Болгарии весьма значительную роль, выступая посредником между болгарским правительством и Советской Россией. Кроме того, он непосредственно находился в больнице у постели Агеева, причем некоторое времянаедине с ним.
Наводит на размышления и запись беседы генерального консула СССР в Константинополе В.П. Потемкина с первым секретарем миссии Болгарии в Константинополе И. Алтыновым, состоявшейся 26 мая 1924 года. Вот выдержка из нее:
«Потемкин: Разрешите мне напомнить Вам хотя бы случай с сотрудником миссии Красного Креста в Болгарии Агеевым, который был убит, причем болгарское правительство не приняло мер к должному наказанию виновников этого политического убийства.
Алтынов: Мои сведения по этому делу несколько расходятся с Вашими. Убийцы Агеева предстали перед болгарским судом. Однако на суде выяснилось, что убийство Агеева было совершено его собственными друзьями, которые заподозрили, будто он состоит на службе у врангелевцев. Дело всесторонне разбиралось перед трибуналом, весь процесс шел в точном соответствии с нашими законами».
Еще одним подтверждением данной версии может служить арест в 1932 году в Уральске бывшего полковника Николая Альбина, который в 19211924 годах был товарищем (заместителем) председателя «Совнарода» Агеева. В 1924 году он при помощи Ф. Карина вернулся в СССР, отсидел 2 года в лагере, после чего вышел на свободу и обосновался на Урале.
Как утверждает расследовавший дело Альбина чекист А. Абузаров, уже в 1927 году с Альбиным установили связь тайно прибывшие в СССР представители РОВС. Контакты Альбина с зарубежными белоэмигрантскими эмиссарами продолжались вплоть до ареста, что позволяет говорить о том, что и он был внедрен в «Совнарод», но не эсерами, а контрразведкой Врангеля.
Захват атамана Тютюнника
Не меньшую опасность, чем белая эмиграция, представляли для установившегося в России коммунистического режима украинские националисты. Имена С. Петлюры, Ю. Тютюнника, Е. Коновальца, С. Бандеры говорят сами за себя. После долгой и кровопролитной борьбы, подробный рассказ о которой не входит в нашу задачу, остатки разгромленных отрядов украинских националистов оказались за пределами ставшей советской Украины. Но и находясь в эмиграции, они не сложили оружие и продолжали борьбу против советской власти, не отказываясь и от актов террора.
Активности украинской эмиграции во многом способствовало то, что после окончания Гражданской войны за границей оказались десятки тысяч украинцев, сражавшихся в свое время против Советской власти. Только в одной Польше их сосредоточилось не менее 35 тысяч человек. Центрами националистической украинской эмиграции являлись, помимо Варшавы и Львова, также Берлин, Прага, Париж и Вена. В эмиграции действовало большое количество различных партий, организаций и групп, которые грызлись между собой, как пауки в банке.
Например, в Германии большим влиянием пользовались сторонники бывшего марионеточного «гетмана» Павла Скоропадского. Его самозванная гетманская «управа» даже издавала в Берлине свой журнал.
Бывшие сторонники Скоропадского во время его недолгою правления в период австро-немецкой оккупации Украины объединились в 1920 году в Вене в «Украинский союз хлеборобов-державников». В этот союз вошли такие «хлеборобы», как граф Монтрезор, Скоропис-Йолтуховский, князь Кочубей и другие. Лидером «хлеборобов» стал Лепинский, в свое время являвшийся крупным земельным собственником в Умани. В 1922 году организацию возглавил сам бывший гетман, который постоянно проживал в Берлине, получая назначенную ему немецким правительством пенсию. Филиалы организации Скоропадского, помимо Германии и Австрии, действовали также в Чехословакии, Польше, Франции, США и Канаде. Главным рупором организации являлся журнал «Поступ». Большое содействие гетманцам оказывал главный противник православия и российско-украинского единства Львовский униатский митрополит Андрей Шептицкий.
В Чехословакии в 1921 году при поддержке местных властей был организован «Украинский громадский комитет» (Громком) во главе с бывшим лидером Центральной Рады Михаилом Грушевским. Впрочем, долго и мирно существовать в рамках Громкома националисты не смогли. В нем начались склоки и дрязги, в результате чего в середине 20-х годов в нем остались только украинские эсеры во главе с Никитой Шаповалом, которые пользовались финансовой поддержкой чехословацкого правительства. Однако после многократных попыток примирить националистических вожаков чехословацкие власти махнули на них рукой и распустили комитет. Вместо него возникли целых три организации: «Украинский комитет», «Украинская громада» и «Украинское объединение». Характерной особенностью Чехословакии явилось то, что местные власти всячески поощряли финансирование и создание украинских учебно-исследовательских учреждений, таких, как «Украинская хозяйственная академия», «Украинский свободный университет» и т. д.
Что касается Польши, то там первоначально главную роль играли сторонники Симона Петлюры. (О самом С. Петлюре см. ниже.) В начале 20-х годов в польском городе Тарнове открыто существовало их так называемое «правительство Украинской Народной Республики» (УНР) со своим кабинетом министров и Советом республики, а петлюровское «бюро печати», используя возможности польского телеграфного агентства, распространяло по всему свету злостную клевету на Советскую Украину. А во Львове с весны 1921 года действовал так называемый «Центральный штаб», на который возлагалось ведение подрывной деятельности на территории Украины, а также подготовка там вооруженного восстания. Начальником штаба был назначен Ю. Тютюнник, начальником оперативного отделаполковник Отмарштейн, организационногополковник Ступницкий, разведывательногополковник Кузьминский, административно-политическогоподполковник Добротворский.
«Центральный штаб» активно сотрудничал с польской военной разведкой (2-й отдел генерального штаба). Так, все агенты, нелегально направляемые на советскую территорию, получали задания от поляков и по возвращению информировали 2-й отдел о проделанной работе. Переброска агентов через границу осуществлялась также при помощи польской разведки, а средства на содержание «Штаба» шли из секретных сумм 2-го отдела. Кроме того, в этих расходах участвовала и французская разведка, получавшая через поляков сведения, добытые агентами «Штаба». Фактически между Польшей и Петлюрой был заключен договор, по которому поляки:
1) разрешили организовать петлюровский штаб на своей территории;
2) обязались снабжать средствами как штаб, так и пропускные пункты, через которые будут проходить посылаемые на Украину агенты;
3) дали разрешение использовать интернированных в лагерях офицеров и казаков для посылки на Украину;
4) предоставили право получения документов польского генерального штаба и бесплатного проезда по железной дороге петлюровским агентам;
5) обязались выпустить к моменту восстания всех интернированных офицеров и казаков из лагерей и снабдить «дивизии» необходимым оружием, снаряжением, обмундированием, обозом для создания фронта против Советов.
Однако уже 4 июля 1921 года правительство РСФСР направило ноту правительству Польши, в которой требовало ликвидации на польской территории организаций, действующих против Советской России, и изгнания их руководителей. После долгих переговоров 7 октября 1921 года между представителями РСФСР и Польши был подписан протокол, по которому польскую территорию должны были покинуть ряд руководителей антисоветских организаций, и в том числе С. Петлюра и Ю. Тютюнник. Кроме того, немедленному роспуску подлежали «правительство» и «парламент» УНР. В результате 28 октября Петлюра и часть министров УНР перебрались в Париж, где продолжили свою деятельность и стали издавать еженедельник «Тризуб». Впрочем, вскоре УНР создало в Польше «Украинский центральный комитет», признанный польскими властями в качестве иностранного консульства. Остался в Польше и Тютюнник, о котором и пойдет далее речь.
Юрко Тютюнник, он же Юрий Никифорович Тютюнник, родился в 1891 году на Звенигородчине в селе Будище (Киевская губерния). Он получил высшее гуманитарное образование, изучал историю и украинскую филологию. С началом Первой мировой войны он окончил военное училище и в звании прапорщика начал свою военную карьеру. Впрочем, в этот период Тютюнник не отличался особыми военными талантами, занимая адъютантские должности. Так, в 1917 году поручик Тютюнниквсего лишь адъютант командующего Симферопольским гарнизоном. Но в период формирования так называемой «украинской государственности» он в марте-апреле 1917 года создает в Симферополе Украинский военный клуб имени Дорошенко, а затем на его базе одноименный полк. От этого полка Тютюнник едет в Киев на 2-й всеукраинский войсковой съезд, где в июле 1917 года становится членом Всеукраинского Совета войсковых депутатов, а затем остается в Киеве и работает при политсовете Войскового Генерального секретариата.
В январе 1918 года Тютюнник направляется на родину, в Звенигород, где создает из своих земляков, «вольных казаков», Звенигородский полк для борьбы против красных отрядов Муравьева и Антонова-Овсеенко и становится в нем кошевым атаманом.
В июле того же года Тютюнникактивный участник антигетманского Звенигородско-Таращинского восстания. Однако вскоре он попадает в плен и становится заключенным Лукьяновской тюрьмы в Киеве.
Во время антигетманского восстания 14 ноября 1918 года, когда войска Директории во главе с С. Петлюрой входили в Киев, заключенные подняли восстание и захватили большую часть города. Из этих повстанцев был сформирован ударный батальон, заместителем атамана которого стал Тютюнник. В январе 1919 года его направляют на Херсонщину к атаману Григорьеву. После перехода Григорьева на сторону Красной Армии и сформирования из его отрядов 1-й бригады 1-й Заднепровской стрелковой дивизии Тютюнник становится начальником штаба бригады. Однако уже в мае того же года Григорьев поднимает мятеж против Советской власти. Восстание охватывает огромную территорию Херсонской, Екатеринославской и Киевской губерний, но вскоре терпит поражение. После этого Тютюнник с частью восставших пробивается в июне 1919 года на соединение с петлюровской армией УНР. Из его повстанцев формируют сразу две дивизии: 5-ю Киевскую и 12-ю Селянскую, сведенные в Киевскую группу во главе с Тютюнником. Группа участвует в походе на Киев, а затем воюет на юге против Южной группы Якира.
Поздней осенью 1919 года петлюровскую армию охватывает тиф. Умирает, среди прочих, и командующий армией генерал Василь Тютюнник, с которым часто путают нашего героя. Остатки армии в декабре' 1919 года выступают в так называемый «зимний поход» по тылам белых и красных. В этом походе Тютюнник выступает в качестве помощника командующего армией генерала Михаила Павленко. В 1920 году, после подписания украинскими националистами договора с поляками, интернированную в Польшу армию УНР размещают на Волыни, на правом фланге польских войск. В это время Тютюнник получает звание генерал-хорунжего и становится командующим 4-й Киевской дивизией. Однако хорошо осведомленные о «боевых качествах» украинских вояк, поляки не используют их в боевых действиях. Но после завершения советско-польской войны Красная Армия 10 ноября 1920 года переходит в превентивных целях в наступление против петлюровского 30-тысячного воинства и в 11-дневных боях наголову разбивает его. Спасаясь от полного краха, «жовто-блакитники» бегут под защиту польских войск.
Оказавшись в эмиграции в Польше, Тютюнник, как уже говорилось выше, возглавил «Центральный штаб» (другое названиеПартизанско-повстанческий штабавт.). Помимо разведывательно-диверсионной деятельности «Штаб» весной 1921 года начал готовить новый поход на Советскую Украину. Для этого было сформировано три «повстанческие группы»Волынская, Подольская и Бессарабская общей численностью в 7 тысяч человек. Разумеется, вторжение было согласовано с военным командованием Польши и французской военной миссией в Варшаве. Генерал Сосновский от имени польского командования и генерал Ниссель от имени французского командования согласились поддержать вторжение и одобрили смету на его расходы.
В начале октября 1921 года на территорию Советской Украины в районе Острога проник отряд под командованием генерала Нельговского и взял направление на Волынь. В ночь на 27 октября 1921 года на советскую территорию в районе Гусятина перешел отряд атамана Палия численностью до 500 сабель. Палий начал раздавать крестьянам оружие и призывал их к восстанию против «коммунистов, жидов и москалей». После этого к нему присоединилось до 280 местных жителей, однако основная масса крестьянства проявила полное равнодушие к идее самостийной Украины. В результате отряд Палия был разгромлен, потеряв при этом половину личного состава и четыре пулемета.
Однако Палий успел выполнить свою главную задачу, обеспечив прорыв основных сил петлюровцев. В ночь на 5 ноября 1921 года на советскую территорию в районе Коростеня вступила Волынская группа генерал-хорунжего Тютюнника, в состав которой входили кадровые войска нескольких петлюровских дивизий. Тютюнника также сопровождали трое бывших министров Петлюрыгражданского управления, путей сообщения, торговли и промышленности, которые, надо полагать, уже видели себя сидящими на теплых местечках в Киеве в будущем украинском правительстве. В Олевском районе националистам удалось сформировать повстанческий полк численностью в 600 человек. А на рассвете 7 ноября Тютюнник атаковал Коростень, рассчитывая приурочить захват этого важного стратегического пункта, открывающего дорогу на Киев, к четвертой годовщине Октября. Однако защитники города отбросили самонадеянных «самостийников», поскольку советское командование было хорошо подготовлено к их встрече. Дело в том, что в «Штаб» Тютюнника был внедрен советский разведчик Сергей Карин (Даниленко), который и передал в Центр все планы вторжения.