Аналогия во всех отношениях оказалась блестящей, ибо легко воспринималась и легко запоминалась. У «Боинга-747» примерно 6 миллионов деталей, и требуются ум, дизайн и планирование, чтобы состыковать их все в единый организм. Хойл не был креационистом и не верил в Бога. Его целью было показать, что возникновение очень сложных структур невозможно объяснить простой случайностью.
Аналогию с «Боингом-747» и свалкой металлолома легко усложнитьфактически в тысячи раз. Как известно, ДНК человека состоит из шести миллиардов (не миллионов) нанизанных друг на друга генетических букв, которые размещены очень тонко и умело. Если хотя бы два гена поменяются местами, это может повлечь за собой серьезные нарушения, такие как врожденные дефекты и генетические искажения. Это подразумевает наличие разумного замысла, хотя слова «разумный замысел» для креационизма слишком «умные» словечки. Креационизм упивается пристальным вниманием к себе со стороны общественности, с тех пор как христиане-фундаменталисты обрядили библейское сказание о сотворении мира в одежды шаткой науки. Тем самым концепции разума в природе был нанесен основательный ущерб, который оказался долгим и трудно устранимым.
Докинз вносит еще большую путаницу в весь этот хаос, швыряя главу за главой в головы религиозных фундаменталистов. Если вы полагаете, что природа логично задумана и разумно устроена, делает он выпад, то вы оказываетесь в одной дырявой лодке с теми, кто верит, что Книга Бытия абсолютно достоверна. Докинз принимает активное участие в дебатах с теологами и выходит из них невредимым (по его расчету), поскольку его оппоненты, одурманенные и оглушенные интеллектуальным артиллерийским огнем, вынуждены отступить, прикрываясь заплесневелыми аргументами о том, что у Бога, мол, есть специальное место в лоне природы, которое недоступно науке. В сущности, говорит Докинз, они помещают Бога в безопасную зону, делая Его недостижимым для научных выкладок и наблюдений. Если бы Его надежно не упрятали в эту зону, Он не смог бы пережить того тщательного изучения, которому мы подвергаем амеб, электроны и кости динозавров.
Да, аналогия с «Боингом-747» и свалкой металлолома столь убедительна, что ее трудно проигнорировать, в чем Докинз убеждается непосредственно. «Самый важный аргумент, пишет он, это довод из арсенала невероятия». Поэтому в защиту креационизма он, кроме того, потрясает религиозным памфлетом, изданным библейским обществом «Сторожевая башня», издательским придатком Свидетелей Иеговы. В памфлете приведены примеры сложных форм жизни, в творении которых ясно видна рука Создателя. Одна из таких формэто морская глубоководная губка (Euplectella), более известная в народе как «цветочная корзина Венеры». (В Азии этот обитатель морей часто преподносится в даркак символ романтической любви, ибо внутри каждой губки, надежно защищенные ее «лепестками», живут креветки мужского и женского пола. Когда они спариваются, их потомство выбрасывается в толщу океана и ищет себе пристанище в другой губке.) Скелет губки сформирован из миллионов стеклянных волокон, столь причудливо переплетенных между собой, что их дизайном уже давно интересуются производители волокнистой оптики; губка превращает кремниевую кислоту, содержащуюся в морской воде, в кремнезем, химическую основу стекла. В памфлете говорится, что наука не может объяснить, как возник такой сложный организм. Из чего делается вывод: «Но одно мы знаем точно: вряд ли творцом этого организма был случай».
Докинз, видимо нарочно, удивляет читателя, соглашаясь с этим постулатом. Случайностью действительно трудно объяснить стеклянный скелет «Венериной корзины», говорит он. Никто не поверит, что такая изысканная утонченность возникла случайно. Это и в самом деле неожиданный (а потому удивительный) трюк со стороны Докинза, который в жизни полагается только на случайность и вероятность, причем основательно. Но он, повторно прибегая к аналогии с «Боингом-747» и свалкой, опровергает ее. Проблема в том, говорит он, что Фред Бойл, несмотря на то что это блестящий ученый, совершенно не понимает эволюцию. Секрет естественного отбора, который является изюминкой этой блестящей теории, в том, что он не нуждается в случайности. Живые существаэгоисты по природе, и они эгоистически конкурируют между собой. Все их действия предопределены. Растениям нужны свет и вода. Животнымпища и брачный партнер. Как только лиана достигает нужного размера и оказывается способной оплести верхушку дерева в тропическом лесу, она получает необходимый ей свет. Гепард, у которого сильно развиты свободные, действующие как на шарнирах, плечевые соединения, удлиняющие и убыстряющие его шаг, стремится за счет этот обогнать других кошачьих при охоте на газелей. Каждое живое существо шаг за шагом делает все для того, чтобы оказаться более дееспособным в борьбе за выживание; и эти шаги далеко не случайны.
Так почему же, спрашивает он, наше сознание продолжает цепляться за Бога как за разработчика и творца этого физического мира? Да потому, что мы ошибочно полагаем: некоторые существа столь прекрасны и сложны, что просто не могут не быть созданы; наличие замысла здесь невозможно отрицатьвспомните сложнейшие спирали раковины наутилуса или такие же спиральные завитки лепестков розы, вспомните двойные волокна ДНК и расположение семян в подсолнухе. Глаза говорят нам, что над всеми этими творениями природы явно потрудился художник или конструктор, ибо только он мог изобрести всю эту красоту и сложность.
Это и так, и не так, говорит Докинз. Для нас вполне естественно связывать сделанный человеком механизм, вроде ручных часов, с творцом или мастером. Часы не собираются сами. Но в природе все по-другому. Галактики, планеты, ДНК и человеческий мозг собрались или возникли сами. Как? Дарвин показывает нам путь возникновения жизни на Земле. Сложность возникает из простых, еле заметных, но последовательных шагов. Вы можете стоять в изумлении перед римской мозаичной стеной, но если вы подойдете ближе, то увидите, что она сделана из крошечных осколков цветных камней. А камень уже не вызывает изумления. Крошечные шаги эволюции, объясняет дарвинизм, вовсе не кажутся чем-то невероятным; оните строительные кирпичики, из которых состоит все сложное в мире природы. Выбор между Богом и случаемневерен, пишет Дарвин. Истинный выборэто выбор между Богом и естественным отбором.
Если вы действительно хотите увидеть что-то невероятноеневероятное до такой степени, что не сможете не рассмеяться, тогда взгляните на Бога. Докинз называет Бога «уловкой а-ля Боинг-747». Бог, создавший все формы жизни одним мановением руки, как утверждает Книга Бытия, должен быть гораздо сложнее, чем все то, что Он создал: более сложным, чем ДНК, кварки, миллиарды галактик и все остальное, что возникло из небытия за 13,7 миллиарда лет, прошедших со времени Большого взрыва.
Совершенно невероятно, чтобы подобное Существо скрывалось за занавесом природы. Взгляните на хронику развития ископаемого и попытайтесь примерить этот медленный, неумолимый процесс эволюции к себе. Хойл просто вырастил красную сельдь, когда бросил на кон случайность. А правильный ответ таков, что конструктор (Он же художник-дизайнер) Бог не укладывается ни в какие заданные рамки. Докинз цитирует своего коллегу-атеиста Даниеля Деннета из Тафтского университета, который как философ изображает из себя глубокого мыслителя в этих вопросах. В интервью, которое он дал немецкому журналисту в 2005 году, Деннет высказал мысль, что «для того чтобы создать малое, нужно нечто фантастически большое и умное». Если вы достаточно наивны, то интуитивно воспримете такую концепцию как правильную, говорит Деннет. «Вы никогда не увидите, чтобы копье создавало копьеметателя. И никогда не увидите, чтобы подкова создавала кузнеца. И никогда не увидите, чтобы горшок создавал горшечника».
Деннет называет это «распределительной теорией творения», которая медленно просачивается от немногих в умы большинства. Богэто кузнец, отливающий подковы в космическом масштабе. Деннет, которого Докинз представляет как «философа, обладающего научной смекалкой и здравым смыслом», придает некое правдоподобие этому доводу о невероятности. Но при этом оба согласны с тем, что космический кузнец или часовщикэто слишком сложно и запутанно, чтобы быть правдоподобным. Наука, когда она стоит перед выбором, все-таки предпочитает простейшие объяснения, если они ее удовлетворяют. Случайный выбордовод, притянутый за уши, поэтому он никуда не годен. Бог, Который беспредельно сложен, тоже. Остается одна лишь эволюция. Все, дело закрыто!
«Возможно» или «возможно, нет»
В реальной жизни только очень немногие люди по-настоящему верят в Бога, поскольку они запутались в сорной траве теории вероятности. Скоро я вернусь к реальной жизни. А пока давайте еще немного остановимся на этой узловой проблеме. Верите ли вы в аналогию с «Боингом-747»? Я верю. По сути, книга «Бог как иллюзия» представляет собой примитивную карикатуру на Бога. Бессмысленно спрашивать, создал ли Иегова ДНК или нет. Мы должны выбросить за ненадобностью это соломенное чучелоперсонального Бога Докинза, сконструировавшего Вселенную. Это лишь еще один вариант подхода к Богу как человеку, только немного умнее. Многие люди, с которыми мне пришлось беседовать на эту тему, мыслят Бога только в человеческом образе. И когда кто-то отходит от организованной религии и предлагает своего Бога, то этого Бога они отвергают.
Почти на четырех сотнях страниц Докинз только и делает что опровергает существование Бога, даже и близко не принимая в расчет то обстоятельство, что образ Отца Небесногоэто единственный способ мыслить о божественном. Как только вы отвечаете: «Это не тот Бог, которого я имел в виду», соломенное чучело Бога Отца тут же падает и оказывается неуместным. Организованную религию загнали в угол, отказав ей в поисках правдоподобной альтернативы Бога Отца, хотя такие альтернативы существуют. Святой Августин еще в V веке отверг буквальное прочтение Библии. Современная вера ушла от такого прочтения Библии намного дальше, но Докинзу от этого не легче: это никак не помогает ему узреть Бога хотя бы мельком.
Есть еще одна возможность предположить, согласно которой Бог суть Творение. (Эйнштейн предположил нечто подобное в своей знаменитой фразе о желании постичь ум Бога, хотя и не сказал определенно, что Бог наличествует внутри законов, управляющих временем и пространством.) Другими словами, Богне персона и не сущность, а вся природа в ее совокупности. Как источник бытия Онотправная точка и вашего, и моего существования. Богне наш Отец, но и не часовщик, собирающий часы из разрозненных деталей (образ, специально придуманный в XVIII веке, чтобы объяснить, как один разумный Творец собирает воедино все разрозненные части космоса). У Него нет ни чувств, ни желаний. Онсамо бытие. Все происходило именно потому, что вначале существовал Он. Такому Богу нет надобности быть сложным.
Представление о том, что Бог должен быть более сложным, чем вся Вселенная, не более чем уловка. На эту темучто Бог должен быть сложнее Своего творенияспорили еще средневековые теологи. Поэтому Докинзу и Деннету лучше бы переместиться в лекционный зал Парижского университета образца 1300 года и спорить там. В XVIII веке сравнение Бога с часовщиком стало расхожим только потому, что такое движение, как деизм (его сторонником, в частности, был Томас Джефферсон), хотело примирить веру и разум. Деисты признавали, что Бог не присутствует в этом мире, а разум подсказывал им, что и чудес не существует, ибо они не укладываются в законы природы. Что же это за Бог, если Он не всесущ и не творит чудеса? И надо ли поклоняться такому Богу? Рациональный Бог, создавший Вселенную, привел ее в движение и затем «слинял». Бог деистов как раз и подобен часовщику, который создал свой механизм, завел его и оставил работать как он есть.
«Перегиб» Докинза состоит в том, что он требует, чтобы часовых дел мастер по имени Бог был сложнее, чем Вселенная. К счастью, это требование не их тех, которые должен принять на веру каждый. Когда вы протягиваете руку, чтобы включить лампу, вы просто осуществляете простое намерение. Тот факт, что ваш мозг состоит из сотен миллиардов нейронов и, возможно, из квадрильона синаптических связей, к делу не относится. Никому не нужно рассматривать все эти нейроны и связи, чтобы вычислить вероятность того, что они привели в движение вашу руку. Рукой движет ваше намерение; сложное устройство мозга служит для совершения простого действия. Сложностьэто не препятствие для мыслей, слов и действий, которые и обусловливают человеческое состояние. Мозг слишком сложен, чтобы его понять, однако это не мешает нам ежедневно пользоваться им.
В сущности, Бог с таким же успехом мог бы быть и таким простым, что дальше некуда. Онединство. Из этого единства проистекает разнообразие, и это разнообразиерасширяющаяся Вселенная, миллиарды галактик, человеческая ДНКневероятно сложно по своей структуре. Но источник всего этого разнообразия не обязательно должен быть таковым же. Пикассо создал десять тысяч произведений искусства, однако это не значит, что он замыслил их все разом в своем уме. Можно предположить, что Бог соизволил создавать природный мир шаг за шагом, как это и присуще естественному отбору, если только вы не настаиваете на том (как это делает Докинз), что буквальное восприятие Книги Бытияединственная история сотворения мира, в которую верят религиозные люди. Предложенная мной альтернативачто Бог суть Творение, тоже имеет долгую традицию.
Следующий аргумент, который выдвигает Докинз, прямо-таки валит с ног: сложный дизайн не требует дизайнера. Исключает ли это дизайнера, который прячется в ткани творения? Нет. В предложении, являющемся образцом торжественного апофеоза, Докинз объясняет, почему естественный отборединственная успешная теория возникновения мира:
Как только жизненный ингредиентсвоего рода генетическая молекулавстал на свое место, за ним естественным образом последовал истинно дарвиновский естественный отбор, и, как конечное следствие, стали возникать сложные формы жизни.
Большинство неученых не увидят здесь никакой ловкости рук. То, что произошло после того, как возникла жизнь, не может отменить аналогию с «Боингом-747» и свалкой металлолома. Ну, а как быть с тем, что вначале сформировалась ДНК? ДНК по своей природе химическая система, но чтобы объяснить ее структуру, необходимо привлечь физику. С точки зрения физики, последовательность событий, приведших от Большого взрыва к ДНК, представляет собой одну цепочку. То есть здесь должны были действовать те же законы природы; к тому же в цепочке не может быть никаких обрывов, иначе ДНК не возникнет.
Миллиарды лет назад достаточно было бы нескольких пропущенных стежковнапример, если бы из сочетания кислорода и водорода не возникла вода, и все бы это производство пошло прахом. Как и сегодня, космос на ранней стадии своего развития был заполнен летучим водородом и кислородом. ДНК не может существовать без воды, а воды на протяжении сотен миллионов лет должно было быть в изобилии. Хотя 99,9999 % кислорода и водорода во Вселеннойможете добавить к этой цифре сколько угодно девятокне превратились в воду, сам факт того, что вода появилась на поверхности Земли, не является следствием ничтожных вероятностных шажков. Как раз наоборот: доводы в пользу уникальности жизни на Земле по-прежнему обладают огромной силой убедительности, и в поисках аргументов вовсе не обязательно обращаться к библейскому Богу.
Докинз понимает это очень даже хорошо. Когда он заявляет, что биология решила проблему возникновения жизни, предложив теорию постепенной или поэтапной эволюции за счет небольших вероятностных шажков, он при этом полностью уходит от вопроса, как возникла ДНК, которая, в общем-то, не такой уж небольшой шажок. При этом он признает, что физика еще не нашла ответа, объясняющего сложность космоса. Но он обещает, что однажды это непременно произойдет. К сожалению для него, пока этот день не наступил, все его объяснения с позиции биологии не имеют под собой основания. Это все равно что объяснять, что Микеланджело написал свою «Сикстинскую мадонну», просто нанося мазок за мазком и не принимая в расчет того, откуда взялась сама живопись. Нет живописинет и картины. Нет ДНКнет и эволюции. Тот факт, что Докинз полностью полагается на Дарвина, ведет его в неверном направлении, если уж ни он сам и никакой другой генетик не может объяснить, как возникла ДНК. (Наверняка известно только одно: ДНК не играет никакой роли в той борьбе, где выживает сильнейший.)
Ссылаясь на гены, Докинз, очевидно, допускает главную ошибку в дарвиновской теории. Он настолько одержим идеей убедить нас в том, что естественный отбор не случаен (каждый, кому известен «первый пункт», и сам знает об этом), что он отбрасывает краеугольный камень стандартной генетической теории: мутация генов происходит случайно. Если вы возьмете фруктовых мушек и проследите за тем, как видоизменяются их гены, то конечные данные будут в точности соответствовать случайному распределению. Если бы фруктовые мушки рождались с искаженными мутациямис преобладанием особей мужского, а не женского пола; с глазами, которые раз от разу становились бы все больше; с восемью лапками, которые увеличивались бы от генерации к генерации, тогда можно было бы говорить о том, что налицо некие цель и направление. Но цель и направление преданы анафеме в системе Дарвина и Докинза. В их теорию вписываются только случайные мутации.