Откровенно об иммунитете. Вакцинация - Эула Бисс

Эула БиссОткровенно об иммунитете. Вакцинация

Предисловие

Задумывались ли вы над тем, как иногда бывают нам дороги те или иные наши мысли, доводы, утверждения и даже заблуждения? Как на нас может влиять та или иная информация?

Мир, в который мы верим и что создаем вокруг себя,  это совокупность полученных знаний и приобретенного опыта. И здесь все зыбко, потому что наши знания могут быть ограничены, а наш мозг может все время совершать мыслительные/логические ошибки, даже этого не замечая.

А еще мы можем начинать соответствовать той среде, в которую нас «помещают», которую для нас «создают», уподобляться ей. Как писал М. Горький, «если все время человеку говорить, что он свинья, то он действительно в конце концов захрюкает». Человек поверит в ту реальность, которую мы будем создавать вокруг него, и будет считать, что она единственно правильная и никакие другие не имеют право на существование.

Например, сейчас мы знаем, что длительное употребление морфина вызывает наркотическую зависимость, отнимает жизнь и здоровье, разрушает все сферы жизни человека. Об этом написана масса научных работ. Мы знаем все стадии заболевания, химическую структуру наркотического вещества, его воздействие на организм, всю «физику» и «химию», происходящую внутри, этап за этапом.

В школе детям иногда показывают научно-популярные фильмы о наркотиках, проводится пропаганда и активная борьба на уровне каждого государства с их нелегальным распространением и проблемой наркотической зависимости среди людей.

Знание истории, химии, анатомии и физиологии человека, знание причинно-следственных связей, формирование правильных семейных ценностей и морали уберегает нас от ошибок выбора и наставляет на правильный жизненный путь.

Этот момент для большинства людей абсолютно очевиден и не вызывает никаких сомнений.

Теперь давайте смоделируем такую ситуацию: человек рождается и попадает в среду, где знаний о пагубном влиянии морфина просто еще не существует или они намеренно скрываются.

30 лет он жил в искаженной реальности, в реальности с ограниченными знаниями, где для него «выбиралась» только определенная информация, которая не давала возможности смотреть на вещи объективно.

Любого человека при желании можно убедить в чем угодно. Даже в том, что морфин полезен для вашего здоровья, позволит улучшить качество вашей жизни, продлить красоту, молодость, счастье (спойлер: но в реальности это совершенно НЕ ТАК).

Для формирования «нужного» нам «вашего» мнения нужно лишь время, умение манипулировать и работать в нужном ключе с вашими самыми главными страхами, формирование сильной и на первый взгляд очень логичной теории о пользе (иногда вреде) чего бы то ни было, а лучше даже создание теории заговора (нам запрещают употреблять морфий, потому что не хотят, чтобы мы радовались жизни и жили счастливо).

«Абсурд же»,  подумают многие, прочитав эти строки.

А может, и вы мыслите также абсурдно, когда думаете о прививках, потому что все это время вы жили в искаженной реальности, которую вам навязали?

Прививки все-таки связаны с аутизмом?

Приводят ли они к смерти и инвалидности?

Что мы должны выбрать для своего ребенка?

Какому авторитету верить и следовать?

Готовы ли вы бросить вызов самому себе и попробовать найти ответы, логику, пройти по увлекательному пути размышлений и расследований? Готовы ли вы побыть детективом, обсудить честно и открыто все «за» и «против» и сделать СВОЙ выбор, от которого зависит здоровье ВАШИХ детей и здоровье целого человечества? Осознать свои страхи, взглянуть на своих сородичей, пройти весь их путь вместе с ними и попробовать научиться на чужих ошибках, а не на своих?

В этой книге нет осуждения и навязывания чьего-то мнения. Здесь разобраны позиции и мнения как противников, так и сторонников вакцинации. И я вам очень рекомендую ее прочесть, потому что порой ошибки, которые совершает человек, слепо веря своим заблуждениям, могут стоить ему жизни.

Всем известный создатель компании Аpple Стив Джобс перед смертью глубоко сожалел о том, что отказался от традиционной медицины в пользу альтернативных методов лечения. По мнению многих специалистов, своевременное хирургическое вмешательство позволило бы ему продлить жизнь или даже полностью излечиться. Всего 9 месяцев, пока он игнорировал болезнь, лечился травами, иглоукалыванием и «очистительными» клизмами, в конечном итоге стоили ему жизни.

Он все понял и осознал слишком поздно, о чем говорил почти в каждом своем интервью. И никакие деньги, ученые из Гарварда и врачи с мировым именем не смогли ему помочь, потому что время было упущено. Он сделал свой первый выбор и ошибся.

Не совершайте те же ошибки, учитесь на чужих, развивайтесь, мыслите, ограждайте себя и свою семью от неправильного выбора.

Откровенно об иммунитете. Вакцинация

* * *

Первый рассказ об иммунитете я услышала от моего отца, врача, когда была еще совсем маленькой. Это был миф об Ахилле, мать которого попыталась сделать его бессмертным. В одном варианте мифа она огнем выжгла из него смертность, и все тело Ахилла стало неуязвимым, за исключением пятки, куда было суждено вонзиться отравленной стреле, ставшей причиной его гибели. Согласно другой версии, мать окунула Ахилла в реку Стикс, реку, которая отделяет мир живых от мира мертвых. Мать держала свое дитя за пятку, опять-таки оставив одно место уязвимым.

Когда Рубенс писал картины жизни Ахилла, он начал свой цикл со Стикса. На фоне темного неба виден зловещий силуэт летучей мыши; в отдалении ладья перевозит мертвеца через реку. Мать держит младенца за пухлую ножку, а голова и грудь ребенка находятся под водой. Ясно, что это не просто купание. Трехглавый пес, стерегущий подземный мир, свернувшись, лежит в основании картины, где тельце ребенка соприкасается с водой; создается впечатление, что Ахилл погружается в свирепого зверя. Формировать человеку иммунитет, делать его невосприимчивым к поражениямучит нас картиназадача небезопасная.

Для того чтобы подготовить детей к превратностям жизни, моя собственная мать каждый вечер, перед сном, читала нам вслух сказки братьев Гримм. Я не так хорошо помню жестокость, которой прославились эти сказки, как их волшебствозолотые груши, растущие в саду возле замка, мальчика размером с пальчик, двенадцать братьев, превращенных в двенадцать лебедей. Но от меня, маленького ребенка, не ускользнуло, что родители в этих сказках имели обыкновение так простодушно давать себя обманывать, что ставили в опаснейшее положение своих детей.

В одной из сказок какой-то человек соглашается отдать дьяволу то, что стоит за его мельницей. Он-то думал, что пожертвует яблоней, но, к своему ужасу, первое, что он видит за мельницей,  это его собственная дочь. В другой сказке женщина, страстно желавшая иметь ребенка, забеременела и захотела отведать плод растения рапунцель, который рос в саду злой колдуньи. Женщина посылает мужа украсть это растение, но он был пойман и пообещал отдать свое дитя колдунье, которая заперла девочку в высокой башне без дверей. Но девы, запертые в башне, могут спускать из окон свои длинные волосы.

То же самое было и в греческих мифах, которые мама читала мне позже. Царь, услышавший зловещее пророчество, не смог удержать свою дочь в заточении бездетной. Зевс посетил ее в виде золотого дождя; она забеременела и родила сына, который и убил царя. Когда дитя Эдип, оставленный на горе умирать, был спасен пастухом, судьба не смогла уберечь его от исполнения пророчества, которое предсказало, что он убьет своего отца и женится на своей матери. Да и Фетида так и не смогла ни выжечь, ни утопить смертность своего сына Ахилла.

Дитя невозможно уберечь от судьбы, но это не останавливает богов, которые все равно пытаются это сделать. Мать Ахилла, богиня, взявшая в мужья смертного человека, слышала пророчество, что ее сын умрет молодым. Она изо всех сил старалась избежать исполнения пророчества и даже переодела Ахилла в женскую одежду, когда началась Троянская война. Когда он схватил меч и был изобличен, мать попросила бога огня сделать для него щит. Щит был украшен изображениями солнца и луны, земли и океана, городовмирных и охваченных войной, полямивспаханными и сжатыми; щит Ахилла был изукрашен вселенной во всей ее двойственности.

Первая история, которую рассказал мне мой отец в детстве, была не об Ахилле, а другой древний миф. Когда папа рассказал мне сюжет, я поняла, почему я перепутала эти две истории. Герой первой сказки стал невосприимчивым к оружию после того, как был искупан в крови дракона. Но к его телу в одном месте прилип древесный лист, и это место на спине осталось уязвимым. После многих победоносных битв этот герой был убит предательским ударом в спину.

Иммунностьэто миф, считают авторы этих историй, и ни один смертный никогда не сможет стать неуязвимым. Мне было легко мириться с этой истиной до тех пор, пока я не стала матерью. Рождение сына повергло меня в двойственное состояние: с одной стороны, я ощущала свою силу, но с другойполную беспомощность. Я так часто торговалась с судьбой, что мы с мужем даже стали играть в забавную игру, спрашивая друг друга, какую болезнь мы хотим подарить ребенку, чтобы предотвратить другие заболевания. Это была пародия на невозможное решение в приложении к родительству.

Когда сын был маленьким, я слышала множество вариантов пожелания: «Самое главноечтобы он был в безопасности». Я спрашивала себя: «Неужели это единственное, что имеет значение?»  почти так же часто, как и пыталась понять, действительно ли я берегу его от опасностей. Я была уверена, что не смогу защитить его от судьбы, какова бы она ни была. Но тем не менее я была полна решимости уберечь его от случайностей и подвохов, описанных в сказках братьев Гримм. Я никогда не допущу, говорила я себе, чтобы мой сын был проклят из-за моей беспечности или жадности. Я думала, что никогда не скажу дьяволу: «Можешь взять все, что стоит за мельницей», а затем обнаружу, что за мельницей стоит мое дитя.

* * *

Накануне рождения сына был первый теплый день весны. Когда у меня начались схватки, я прогулялась до конца пристани, к кромке воды, где утреннее солнце уже взломало льдины на озере Мичиган. Муж взял с собой видеокамеру и попросил меня сказать что-нибудь для будущего, но звук моего голоса не записался, поэтому слова мои были потеряны для потомства. Но на лице моем не было никаких признаков страха. Все время долгих родов, продолжавшихся весь тот солнечный день, я воображала себя плывущей в озере, которое, вне моей воли, стало сначала темным, потом огненным, а потом бескрайним. К вечеру следующего дня, когда сын наконец появился на свет, моросил холодный дождь, и я уже не могла сказать, что не испытываю страха.

Той весной новый штамм гриппа, пришедший из Мексики в Соединенные Штаты, распространился по всему миру. Я не следила за ранними сообщениями об эпидемии, так как была слишком сильно занята: по ночам я прислушивалась к дыханию сына, днем подсчитывала кормления и срыгивания, а также следила за его сном. Сейчас я не в состоянии прочитать записи, которые делала тогда в дневнике,  их очень много, иногда между записями промежуток всего в несколько минут. Вероятно, все записи сводятся к регистрации пробуждений, сна, кормлений и плача. Я искала закономерности, стараясь понять, почему ребенок плачет. Только много позже я поняла, что заставляло его плакатьэто была непереносимость коровьего молока. Вредные для него белки коровьего молока, которое я пила, проникали в мое молоко, которым он питался. В то время такая возможность просто не приходила мне в голову.

К концу лета в новостях стали показывать толпы людей в хирургических масках в аэропортах. В тот момент была официально объявлена пандемия нового гриппа. Хлеб в церквях во время причастия давали на зубочистках, а в самолетах убрали с сидений подушки и одеяла. Сейчас меня удивляет, насколько неважным и незначительным мне все это тогда казалось. Все это стало частью фона материнства, когда подушки и одеяла стали вещами, которые при неосторожном обращении могут убить ребенка. В колледжах регулярно стерилизовали все поверхности, к которым «часто прикасаются», а я в это же время кипятила все, что попадало в рот моему ребенку. Было такое впечатление, что вся страна присоединилась ко мне в паранойяльной страсти ухода за ребенком. Подобно многим другим матерям, я знала об одном синдроме, который без всяких предупреждающих симптомов проявлялся внезапной смертью младенца. Вероятно, поэтому я не чувствовала особого страха перед гриппомэто была просто одна из многих других забот. Я знала, что стены в нашем доме были покрыты свинцовыми белилами, что в воде присутствует шестивалентный хром, а в книгах, которые я читала, было сказано, что, когда ребенок спит, надо включать вентилятор, потому что даже просто застоявшийся воздух может задушить ребенка.

Когда я теперь ищу синоним слову «защитить», мой словарный запас подсовывает мне слова «щит», «убежище» и «безопасность», но в конце концов у меня остается только одно слово«прививка». Это был главный вопрос, когда родился мой сын: буду ли я его прививать? Тогда я понимала это так: вопрос заключался не в том, защитят ли его прививки, а в том, насколько рискованны прививки и стоит ли принимать этот риск. Стану ли я рисковать, как Фетида, окунувшая маленького Ахилла в воды Стикса?

Мои знакомые мамочки стали обсуждать вопрос о том, стоит ли прививать наших детей против нового вируса гриппа, задолго до того, как вакцина стала доступной. Мы слышали, что этот штамм вируса особенно опасен тем, что он новый для человека, как вирус, ставший причиной эпидемии испанки в 1918 году, эпидемии, в ходе которой умерло больше пятидесяти миллионов человек. Но мы слышали также и то, что вакцину делают в спешке и что она не была добросовестно испытана.

Одна мамочка сказала нам, что у нее случился выкидыш, когда она, будучи беременной, болела сезонным гриппом, и теперь она была за прививку. Другая мать говорила, что ее ребенок всю ночь после сделанной прививки дико кричал, и она не станет рисковать, делая новую прививку. Каждый обмен мнениями относительно вакцины против нового штамма вируса сводился к старой дискуссии об иммунизации, в которой на одну чашу весов кладут то, что известно о болезни, а на другуювсе, что неизвестно о вакцине.

Между тем вирус продолжал распространяться, и одна моя знакомая из Флориды рассказала, что вся ее семья только что перенесла грипп H1N1 и что этот грипп есть всего лишь неприятная простуда. Но другая мамочкаиз Чикагорассказала, что здоровый девятнадцатилетний сын ее подруги перенес инсульт после того, как его госпитализировали с гриппом. Я поверила обоим этим рассказам, но они не поведали мне ничего нового в сравнении с тем, что пытались донести Центры по контролю и профилактике заболеваний США (CDC), а именно что грипп может быть безвреден в одних случаях и весьма серьезнымв других. В такой ситуации мне показалось, что вакцинация будет мудрым решением. Моему ребенку уже исполнилось полгода, а я только что вернулась на работу в крупный университет, где в последние недели семестра почти все студенты отчаянно кашляли.

Той осенью в газете New Yorker была опубликована статья, в которой Майкл Спектер писал, что грипп прочно занимает место в десятке ведущих причин смерти в этой стране и что даже легкие пандемии убивают миллионы людей. «Несмотря на то что вирус H1N1 новый,  писал он,  вакцина новой и неизведанной не является. Она была сделана и испытана точно так же, как всегда делают и испытывают вакцины против гриппа». Некоторым моим знакомым мамочкам не понравился тон этой статьи. Они нашли его оскорбительным по той же причине, по какой я нашла ее убедительной,  она не давала никаких поводов сомневаться.

Постоянным рефреном в разговорах с другими матерями звучал довод о том, что прессаэто ненадежный источник информации, правительство ни на что не способно, а большая фармацевтика развращает и разрушает медицину. Я могу согласиться со всеми этими мнениями, но меня тревожит мировоззрение, согласно которому доверять нельзя вообще никому.

Собственно, это было не самое подходящее время для доверия. Соединенные Штаты ввязались в две войны, которые не приносили пользы никому, кроме тех, кто заключал военные контракты. Люди теряли свои дома и работу, а правительство выручало финансовые учреждения, которые были слишком крупными, чтобы лопнуть, и использовало деньги налогоплательщиков для поддержки банков. Казалось вполне вероятным, что правительство блюдет интересы крупных корпораций, а не благосостояние граждан.