Я обвел взглядом группу мужчин, шедших за нами, потом посмотрел на Линн. Неужели никому эта ситуация не кажется странной? Надо будет немедленно заполнить документы на этого мужчину, как только вернусь в офис. Наверняка есть закон, касающийся подобных ситуаций. Я добуду для него кресло-каталку и искусственный глаз, нравится ему это или нет.
Мы находились в приюте для одиноких бездомных мужского пола. Хоть они и были холостяками, на выгодных женихов никак не тянули. Визит врача воспринимался ими как большое событие; меня сопровождал почетный караул немытых и нелюбимых мужчин, каждый из которых питал надежду, что я смогу ему помочь.
В смысле жилья, прошептала Линн мне на ухо, это низшая ступень: хуже разве что ночевать на улице.
Все хотели представиться мне, словно я был особой королевской крови. Многие сопровождали рукопожатие почтительным поклоном, и я чувствовал себя настолько неловко, что готов был захихикать.
Простите, я сегодня не побрился, извинился один из бродяг.
Я поглядел вниз и увидел, что его рука черная от грязи.
Одинокие бездомные мужчинысамая многочисленная из социально неадаптированных групп и одновременно самая незащищенная с точки зрения закона. В приюте им обеспечивали лишь самые примитивные удобства. Никаких ковров; викторианская лепнина вся в пыли, стены с облезшей краской. Раньше я ни разу не бывал в подобных местах; собственно, никто не ходит в них без веской причины, а даже если она и есть, старается найти какое-нибудь другое занятие. Города неохотно раскрывают свои секреты; я, к примеру, считал, что свой знаю достаточно хорошо, но в действительности был знаком лишь с его парадной стороной. Я жил в какой-то сотне метров отсюда, делал покупки в магазинчике за углом, мой любимый ресторан был в паре минут ходьбы, но я понятия не имел о существовании этого заведения. А ведь я проходил мимо него сотни раз.
Меня представили Уоррену Уордену, персонажу пиквикианских габаритов, резко контрастировавших с хрупкой изможденной фигуркой приятеля, стоявшего рядом с ним.
Это Дэнни, сказал он, пока Дэнни кашлял, сплевывал и отхаркивался.
Я осмотрел пациента в крошечной комнатке, больше похожей на тюремную камеру, с жиденьким матрасом без простыней и решеткой на окне. Выслушал грудную клетку. Уже несколько недель он кашлял с примесью крови. Кроме того, у него явно имелось какое-то психическое заболевание. Я заподозрил у Дэнни туберкулез, болезнь, широко распространенную у бездомных. Я объяснил, что с ним, и меня спросили, что надо делать. Ответ был очевиден: его следует положить в больницу и лечить.
Ситуация с Дэнни вызывала много вопросов. На тот момент я понятия не имел, как лучше помочь ему и другим в той же ситуации. Зачастую вместо поиска ответов мы пытаемся найти виноватого: правительство, общество, даже самих людей, оказывающихся в таких вот местах. Однако все не так просто. Дело не всегда в деньгах или в неверных решениях, которые люди принимают, необязательно в наркотиках или воспитании. Я чувствовал себя бессильным; казалось, отчаяние, царившее в приюте, перешло и на меня. Больше века назад тут же, в этом же доме, жили точно такие же бездомные. За 100 лет ничего не изменилось.
Мужчины, столпившиеся в коридоре, смотрели с надеждой. У меня не было ответов на их вопросы, поэтому я вышел, спеша возвратиться в живой современный город.
Я, так-то, Джой, заявила женщина, с ухмылкой уставившись на меня. Со мной надо поосторожней, понял? Если хочешь, чтобы я печатала твои бумажки в срок, будь очень вежлив, иначе я и пальцем для тебя не пошевелю, мистер!
С приклеенной улыбкой я обернулся к ней. Благие намерения родителей, давших ей имя, означающее «радость», похоже, не оправдались.
Вы только посмотрите, как он вырядился! Куда ты, по-твоему, попал? На Сэвил-Роу? Я тебе скажу, давай-ка кончай с этим маскарадом, не умолкала она.
Я окинул взглядом свою одежду. Раньше меня никогда не критиковали за излишнюю элегантность, скорее наоборот. Обычно я просто хватаю, что попалось под руку, и напяливаю не глядя. Одинаковые носки для меняуже событие.
Да они тебя там живьем съедят, если так к ним заявишься, подвела итог Джой.
На, переоденься в это, вмешался Кевин, медбрат, протягивая мне измятый пакет с каким-то барахлом.
О, спасибо, ответил я, с опаской заглядывая внутрь.
Кевин, похоже, понял, что я подумал.
Мы всегда держим в запасе одежду для пациентов, на всякий случай. Не могу гарантировать, что она стираная, но на сегодня сойдет.
Я едва сдержался, чтобы не отбросить пакет. Мне претила мысль даже примерить чужие ношеные вещи, не говоря уже о том, чтобы проходить в них до конца дня.
В офисе все затихли и испытующе уставились на меня. Я перевел взгляд на Кевина, который спокойно стоял передо мной в обычной футболке и джинсах. Похоже, решил я, это такая проверка.
Нашим пациентам рубашка с галстуком могут внушить смущение, объяснила Хейли, медсестра, вроде как мне в поддержку.
И что, они предпочтут доктора со вшами? Я вытащил из пакета футболку. В пятнах грязи и с желтыми кругами подмышками. Мне показалось, или от нее и правда шел трупный запах?
Отлично. Большое спасибо. Пойду переоденусь, сглотнув, пробормотал я.
По пути к туалету я столкнулся с одним из пациентов. У него была борода и густая лохматая шевелюра, на кончике носа примостились маленькие очки.
О, здравствуйте, произнес он на удивление звучно, вы наш новый врач?
Я улыбнулся и представился.
Ага, наверное, вы уже слышали, что двое ваших предшественников и недели не продержались. Надеюсь, вы справитесь лучше, заметил он.
Хм нет, я не знал, ответил я.
Эта работа не для всех, видите ли. К ней надо привыкнуть. Врачам то пациенты не нравятся, то обстановка. Только не слушайте Джой, она любит изображать из себя обитательницу гетто, но на самом деле родилась в Танбридж-Уэллз и коллекционирует китайские фарфоровые статуэтки котят.
Перед каждым предложением он делал короткий отрывистый вдох и умолкал, прежде чем продолжить.
Ну, понятно. Большое спасибо, покивал я, слегка удивленный тем, что какой-то бездомный в курсе таких подробностей относительно персонала. Еще увидимся.
Увидимся, жизнерадостно отозвался он, сворачивая к лестнице.
Я переоделся в свою новую (точнее, очень-очень старую) одежду и посмотрел в зеркало. Полная противоположность тому, как, должно быть, выглядит сейчас Руби, работающая в стерильном хирургическом костюме. Я вернулся в офис и с изумлением обнаружил бездомного сидящим на краю стола и беседующим с Кевином и Джой.
Ты тут не очень напугала нашего нового юного врача? хохотнул он, и Джой захлопала ресницами.
Конечно нет, зачем мне это, дорогуша, ответила она, задрав одну бровь. Он ведь знает, кого ему придется лечить, дорогуша, да?
Ты уже познакомился с профессором Пирсом, нашим консультантом? перебил ее Кевин, кивая в сторону бездомного.
Я посмотрел на стену за ним, ожидая, что там откуда ни возьмись материализуется консультант. Никто не появился.
Да, мы встретились пару минут назад у лестницы, ответил тот.
«Я не хочу, чтобы он был моим консультантом», подумал я, цепенея от ужаса, «мне нужен настоящий консультант. Кто-то равнодушный к людям и хорошо играющий в гольф».
Прежде чем мы успели продолжить беседу, в офис вошла Линн и протянула мне листок.
У нас вызов. Сможешь пойти? Просто мне еще надо осмотреть пациентов, а больше никого свободного нет.
Я поглядел на бумажку. «Мужчина, выглядит больным, возле банка NatWest. Может нуждаться в срочной медицинской помощи: очевидные проблемы с ногой. В темно-синем свитере и зеленом пальто».
Я перевернул листок в надежде обнаружить дополнительную информацию. Там было пусто.
Извините, сказал я в спину Линн, которая уже собиралась уходить, это все?
Да, отозвалась она, улыбнувшись.
А имя? Дата рождения? Адрес?
Произнеся последний вопрос, я сам осознал его нелепость. Ладно, адреса у него нет, но имя! Ради всего святого, мне нужно его имя!
Не-а, ответила Линн, это все.
Я-то считал, что устроился работать доктором, а не Шерлоком Холмсом.
Как мне его отыскать в огромном городе по одному только описанию? И где этот NatWest?
Линн пожала плечами.
Да мы все равно не знаем точно, у какого отделения банка его видели, и потом, нет никаких гарантий, что он еще там. Его заметил кто-то из городского совета, но подробностей спрашивать не стал. Самое лучшеевыйти на улицу и спросить ребят, которые болтаются за станцией. Может, они подскажут. Если нет, спроси у них, где Барри, потом найди Барри и спроси его. Он всех знает.
С этими словами она оставила меня, все еще сжимавшего в руках самый смехотворный бланк вызова, какой мне только приходилось видеть.
Я взял свой рюкзак и отправился к лестнице.
Удачи! крикнула мне вслед Джой.
Напутствие попахивало сарказмом. Хотя, может, это был запах плесени от моей футболки.
Я пошел по дороге назад к станции. Встал возле нее и огляделся. Просто смешно! Бред какой-то. Мне надо найти парней, которые отправят меня к какому-то Барри, который знает, где найти мужчину с больной ногой, которого в последний раз видели возле банка. Для сценария «Скорой помощи» точно не подойдет.
Я решил купить кофе и как следует поразмыслить над ситуацией. Стоя в очереди перед киоском, услышал, как кто-то окликнул меня:
Привет, доктор!
Оглянувшись, я понял, что передо мной никого нет, и посмотрел вниз: одноглазый безногий, с которым мы познакомились утром, таращился на меня со своего скейтборда. Я постарался сосредоточиться на его правом глазе, живом.
У вас все в порядке? спросил он, я Талькот, мы встречались в приюте сегодня с утра.
Я тут же ухватился за представившуюся возможность.
Ищу парней, которые болтаются тут у станции, сообщил я ему.
На мгновение Талькот задумался.
Знаете, доктор, я не против перекусить.
Пончик показался мне адекватной платой за информацию, так что я купил один вместе со своим кофе и протянул ему.
Ну да, я знаю, кто вам нужен.
С этими словами он покатил вперед, петляя между прохожими. Я последовал за ним вокруг здания, потом по аллее и в конце нее наткнулся на трех мужчин, замерших в неподвижности, уставившись на Талькота и на меня.
Привет, парни, это новый доктор. Он тут разыскивает кое-кого.
Выпалив это, безногий метнулся прочь.
Я сразу почувствовал себя как-то неуютно. Хоть и не был уверен, чем они там за станцией занимались, вряд ли эти трое обменивались схемами вязальных узоров. Они подозрительно буравили меня глазами.
Вы же не имеете отношения к полиции, правда? спросил один из мужчин.
Нет, ответил я как можно жизнерадостней и даже постарался презрительно фыркнуть, но звук получился больше похожим на всхлип. Меня послала Линн. Я пытаюсь кое-кого отыскать, объяснил я, протягивая им свой листок.
Ах Линн!
Они заметно расслабились. Один опустил из-за спины руку с обрывком фольги. «Ага! подумал я, конечно, я же смотрел На игле. Вы колете наркоту!» От того, чтобы сказать это вслух, я все-таки воздержался.
Линн сказала, Барри может помочь, снова вступил я.
Это да, но я его что-то давненько не видел. Он держится от нас подальше, когда мы ударяем по белому. Но мы и сами тебе подскажем. Я знаю парня, которого ты ищешь.
Я обратил внимание, что слышу про «белый» уже не в первый раз. Определенно это слово имело отношение к наркотикам.
Я его видел сегодня утром. Да, дела у него плохи, док.
Он подвел меня к углу улицы и указал на дом.
Он вон там вон сидел. Думаю, с его ногой далеко не уйдешь.
Я улыбнулся и поблагодарил его, а он в ответ кивнул головой. По крайней мере, они не зарезали меня и не отняли кошелек.
Естественно, через пару минут я прямо на мостовой наткнулся на того, кого искал.
Здравствуйте! обратился я к бездомному, меня зовут Макс, я доктор с Проекта. Мне сказали, у вас плохо с ногой.
Отвали, последовал ответ.
Похоже, вечер обещал быть долгим. Я присел с мужчиной рядом. Какая-то дама из офиса на первом этаже вышла на улицу и вынесла ему стакан с супом. Потом посмотрела на меня.
Я врач, сказал я, и она еще раз окинула меня подозрительным взглядом с головы до ног.
Ну, если так, то вы очень кстати. Он тут весь день пролежал.
Она вернулась внутрь.
Вот так я оказался на тротуаре и получил тот самый плевок.
Мне в выходные здорово досталось, рассказывал мужчина, пока я пытался смириться с позором от того, что меня приняли за бродягу.
Они часто так делают. Я же не могу сопротивляться, из-за ноги.
Технически нога до колена была мертвой и уже начала гнить. Вот откуда, решил я, и шел запах.
Иногда плюют, иногда просто орут на тебя. А то и наброситься могут, продолжал он, отхлебывая из стакана суп. Закатав рукав, он показал мне ссадины и синяки, оставшиеся после недавнего нападения.
Такие вещи легко списать на разных придурков и хулиганье, на трудных подростков, но мужчина, который в меня плюнул, был одет в дорогой костюм. Лишнее подтверждение тому, что нельзя судить книгу по обложке: он принял меня за бездомного, потому что я сидел на тротуаре, а я, по его костюму, решил, что он приличный человек.
Мужчина, сидевший со мной рядом, Сэмюэл, согласился поехать в больницу, так что мне надо было его как-то поднять. Напротив нас, на другой стороне улицы, стоял какой-то мальчишка; через пару минут моих мучений он направился через проезжую часть к нам. На мальчишке была бейсболка, поверх неекапюшон просторной куртки. Мне не хотелось никаких дополнительных неприятностей. Но парень, приблизившись, спросил:
Помочь?
Вместе мы подняли бездомного на ноги и усадили в подъехавшую карету скорой помощи.
Глава 2
Знаете, как молодежь ее называет? спросила меня пациентка Молли, усмехаясь.
Я покачал головой.
Клюка, хотя в лицо ей этого никто сказать не осмелится. Ну если только не хочет до конца жизни питаться через соломинку.
Я и сам уже понял за сегодняшнее утро, что с сестрой Штейн (это ее настоящее имя) ссориться не стоит.
Она сюда приехала еще подростком, бежала от нацистов. Хотя тут угроза была скорее для них, не для нее, продолжала Молли. Знаете, она основала это место 40 лет назад. Давным-давно должна была выйти на пенсию, но ходят слухи, если она уйдет, здание сразу обвалится.
Молли облизала зубы и поудобней устроилась в кресле, словно ярмарочная прорицательница.
Надо отдать ей должное, характер у нее тяжелый, но в целомдамочка годная.
Я уже прикидывал, что если и дальше так пойдет, то к концу своего контракта я сам буду годнымк отправке в психбольницу.
Сегодня с утра я приступил к работе в клинике по борьбе с наркотической зависимостью и познакомился с пресловутой сестрой «Клюкой» Штейн. Технически клиника находилась в том же здании, что и «Проект Феникс», но вход располагался за углом. Перед ним красовались тяжелые кованые ворота. Они громко заскрипели, когда я их распахнул, и показалось, что навстречу сейчас выйдет кто-нибудь из семейки Адамс. Однако за воротами оказались лишь невысокая лестница и железная дверь наверху.
Я нажал на кнопку звонка, и на пороге появилась крошечная женщина с решительным выражением лица.
Вы опоздали! заявила она, после чего развернулась ко мне спиной, поковыляла к следующей двери и дальше по коридору, волоча за собой по полу костыль, словно упирающегося ребенка.
Я посмотрел на часы: подумаешь, каких-то 5 минут.
Я сестра Штейн, говорила она, пока я торопливо шагал за ней следом, заведующая отделением лечения зависимостей.
Легкий немецкий акцент, непроницаемое лицо и крошечный рост придавали ей сходство с Далеком.
Я вам тут все покажу, но сейчас вас ждет пациентка.
Относительно сестры Штейн мне в глаза сразу бросились две вещи. Во-первых, она была старая, далеко за семьдесят. Во-вторых, и, похоже, не без связи с первым пунктом, она сама себя называла сестрой Штейн, и все обращались к ней так же. При нынешней моде на «близость к пациенту» в медицине и не только, когда все превращаются в «приятелей» и «дорогуш», а к врачам обращаются по имени, это стало для меня некоторым шоком. Никогда еще я не встречался с медсестрой, которая требовала называть ее по фамилии, да еще и с профессиональной приставкой «сестра». Складывалось ощущение, что я попал в одну из серий «Дневника доктора Финли», в старые добрые времена, когда врачи носили белые халаты и выясняли отношения с медсестрами в бельевых (и бельевые, и халаты ныне запрещены в целях борьбы с инфекциями). Должность старшей сестры, то есть официальный пост сестры Штейн, теперь переименована в «матрону», что придает ей больше официальности.