Расследуя таинственные преступления, сыщики всегда идут от того, кому оно было выгодно. Кому-то это может показаться странным, но главным «выгодопреобретателем» при всемирном отказе от фреона оказался основной его производитель транснациональный гигант, мировой химический лидер, концерн «Дюпон». Кстати, именно по инициативе «Дюпон» и был создан Монреальский протокол. Впрочем, странного тут ничего нет. Бизнесмен это не эколог. Состояние окружающей среды его интересует ровно в такой же степени, в какой гринписовца интересует сводка Нью-йоркской биржи. В ущерб собственному делу и карману заботится о природе только плохой бизнесмен. Хороший бизнесмен заботится о ней без ущерба или для того, чтобы ущерб минимизировать. И только очень же хорошие бизнесмены заботятся о ней с выгодой для себя. У руководства компанией «Дюпон» стоят поистине идеальные предприниматели. Хотя иногда предпринимательское чутье их и обманывало. За сотрудничество с нацистами «Дюпон» в конце сороковых-роковых пострадал весьма сильно. Тогда компания чуть было не прекратила свое существование. Зато дело с охраной озонового слоя оказалось для нее крайне выгодным.
Казалось бы, какой прок крупнейшему в мире производителю фреона лоббировать его запрет? А толк прямой. К середин 80-х годов компания уже разработала несколько заменителей фреона-12, таких, как, например, фреон-134, который озон не портил. Но препараты эти были дороже фреона в 57 раз. Оболгав фреон и добившись его запрета, компания: а) мигом обанкротила огромное количество мелких конкурентов, занимавшихся производством этого дешевого хладагента; б) наладила сбыт более дорогой и более прибыльной продукции; и в) заставило весь мир менять холодильники и кондиционеры, утилизируя «фреоновые» и покупая «экологически чистые». К 2005 году только в США холодильников «наменяли» более чем на 220 млрд долларов. Россия, в соответствии с тем же Монреальским соглашением, не производит фреон уже с 1996 года. Мы теперь покупаем его заменители у того же «Дюпона».
В середине 90-х в США было проведено интересное социологической исследование. Нескольким тысячам американцев был задан следующий вопрос: «Согласились бы вы использовать для отопления своего жилья страшно токсичное, легковоспламеняющееся, крайне взрывоопасное, бесцветное, не обладающее выраженным запахом вещество?» Более 90 % опрошенных ответили категорическим отказом, хотя речь шла об обыкновенном природном газе (в России в бытовой газ добавляют специальные вонючие присадки, только с их помощью мы можем почувствовать «запах газа», которого, на самом деле, нет).
Фреон действительно может разрушать озон, но делать это он может лишь в лабораторной пробирке. В атмосфере они просто не могут встретиться. Дело в том, что фреон в четыре раза тяжелее воздуха, следовательно, сложно представить себе, чтобы попав в атмосферу он поднялся на высоту в три десятка километров, а не опустился бы наоборот в низины. И даже поднимаясь, он, по всем законам химии, сперва должен был столкнуться с водородом, которого в воздухе достаточно, вступить с ним в реакцию и выпасть на землю в виде предельно сильно разбавленной и потому совершенно безвредной соляной кислоты.
Да и механизм образования дыры в соответствии с моделью Молина и Роуленда вызывает некоторое недоумение. Действительно, почему все вредные газы обычно скапливаются над местами выбросов, и только фреоны специально пролетают несколько тысяч километров, для того, чтобы воевать с озоном именно в небе Антарктиды. В месте, где по определению не может быть ни холодильников, ни кондиционеров, ни с фреоном, ни без (по двум причинам: крайне низкой населенности и полной бесполезности этих предметов в условиях среднегодовой температуры ниже -40 ). А вот над крупными городами, где из прохудившихся кондиционеров фреон вытекает (или вытекал?) постоянно, со слоем все нормально. Более того, в 2004 году «озоновые дыры», только меньших размеров, чем над Антарктидой, были зафиксированы над Уралом и Сахалином, которые сегодня тоже особым производством не блещут. И если с перемещением фреона к южному полюсу экологи еще пытались что-то придумать (всякие воздушные течения, равномерные перемешивания и так далее), то в этом случае они ничего придумать уже не могут. Ну нет у этого газа никаких стимулов для полета на Сахалин. Ни климатических, ни геофизических.
Но, даже если предположить, что «озоновая дыра» растет именно из-за фреона, то Россия должна была бы, если и не увеличить его выбросы, то уж, по крайней мере, постараться не мешать этому процессу. Дело в том, что, в отличие от центральноамериканских и большинства европейских народов, страдающих от излишнего ультрафиолета, наш народ живет в условиях острого его дефицита. Именно поэтому мы ездим на юг загорать, иначе говоря облучатся. Именно поэтому мы тратимся на солярии и кварцевые лампы. Нам бы его немного побольше и народ был бы значительно здоровее. Ведь недостаток ультрафиолета ничуть не менее вреден, чем его переизбыток. Но мы, как и в случае с глобальным потеплением, опять смело лезем на общую баррикаду. Подписываем договора, снижаем выбросы, сворачиваем производство, даже не прикинув вчерне: а нам это нужно?
В 70-х годах прошлого века США призывало не покупать советские реактивные самолеты, говоря, что их двигатели разрушают озоновый слой. Чуть позже они сами начали изготовлять такие же, заявив, что предыдущие расчеты были неверны. И это нормальная позиция нормальной страны, защищающей свои интересы. А вот нашу позицию нормальной никак назвать нельзя.
Разговор с экспертом
Андрей Петрович Капица, профессор, президент международной ассоциации «Экология человека», член-корреспондент РАН, (из интервью Джонатану Молдаванову, журнал «Вестник», США):
Два года назад в Кембридже я читал лекцию, которая называлась «Миф о глобальном потеплении и озоновых дырах». Пришло очень много народу, что весьма необычно для Кембриджа, в том числе и очень крупные ученые, включая Нобелевских лауреатов. Мне задавали множество вопросов, но ни один противник озоновых дыр и глобального потепления не пришел и не выступил, не защитил своих позиций. Действительно, в конце полярной зимы и в начале полярной весны количество озона над Антарктидой сокращается на десяток, два десятка, а то, бывает, и три десятка процентов, но потом, по мере наступления полярного лета, количество озона увеличивается и снова выходит на прежнюю норму. То есть происходит колебательный процесс. Сейчас мы знаем, что в течение двух месяцев наблюдается утончение слоя, и в эти месяцы возрастает количество ультрафиолетового света, вредного для всего живого, потому что этот свет уничтожает бактериальную форму существования. Но связывать колебания толщины озонового слоя с увеличением заболеваний раком кожи (меланомой) абсолютно неправильно Сезонные колебания имели место всегда. У атмосферы своя закономерная динамика. Говорят, число заболеваний меланомой возросло якобы из-за выбросов в атмосферу промышленных фреоновых газов, которые используются в холодильной промышленности, в кондиционерах, в аэрозольных баллончиках и разрушают озоновый слой, приводя к его истощению. Я с этим совершенно не согласен. Фреоны действительно могут наносить вред озоновому слою, но опыт показывает, что они в гораздо больших количествах извергаются вулканами, чем человеком. Я берусь показать это и не раз показывал с цифрами в руках, на примере камчатских вулканов или вулканов Индонезии, которые беспрерывно выбрасывают в атмосферу такие природные газы, как фреон-11, фреон-12, фреон-111. Но озоновый слой реставрируется теми же солнечными лучами, которые его создали. Свет раскалывает молекулы кислорода (напомню, что озон изотоп кислорода), и этот процесс все время поддерживает количество озона в атмосфере. Разумеется, есть причины (и причины вполне естественные, а не искусственные), способствующие утончению озонового слоя, но ничего необратимого не происходит, и главное здесь динамика, периодические колебательные движения. Об этом убедительно говорят спутниковые наблюдения.
Стало быть, нельзя утверждать, что за последние десятилетия озоновый щит планеты в целом стал тоньше?
Нет, хотя именно это и приходится то и дело слышать. Важно еще вот что: в тропических широтах озоновый слой всегда был значительно тоньше, чем в высоких широтах, а ведь мы знаем, что именно там зародилась жизнь.
Вы говорили о петиции американских ученых, которую подписали многие тысячи специалистов, петиции, обращённой к правительству США и призывающей отвергнуть соглашение, составленное в декабре 1997 года в Киото
Совершенно верно. Уже много лет бывший президент Академии наук США Фредерик Зейтц обращал внимание на то, что все теории глобального потепления и озоновых дыр притянуты за уши и не отвечают действительности, что это антинаучные теории. 17 тыс. американских ученых подписали петицию. Они согласны с Зейтцем и считают, что соглашение и стоящие за ним тенденции подлинная угроза человечеству и тяжелый удар по его будущему.
Сейчас, кстати, все больше ученых склоняются к «водородному» механизму образования «озоновых дыр». Дело в том, что водород тоже неплохо борется с озоном. Над Антарктидой его концентрация выше, чем в других местах: там он выходит из недр Земли через тектонические разломы земной коры. Такие же разломы есть и на Урале и на Сахалине. Но если это так, то таким процессам уже много миллионов лет, просто раньше мы их не замечали. А теперь заметили, и сразу испугались. Хотя пугаться нечего, ведь многие ученые утверждают, что уничтожить озоновый слой вообще невозможно: пока в атмосфере есть свободный кислород этот защитный слой по мере уничтожения будет моментально восстанавливаться. А не будет кислорода, тогда нам и озон не поможет.
Так что еще одна катастрофа не сработала. И слава Богу.
Катастрофы третья и четвертая (которые не состоялись)Асбестовые страсти и Дуриллиум Вред асбеста и «проблема 2000»
История с фреоном далеко не единственный случай, когда самые мрачные эсхатологические прогнозы использовались «в целях наживы». За примерами подобных дел не то что далеко ходить, из кресла вставать не надо. Достаточно включить новости и посмотреть, чем пугают на этот раз.
Вплоть до второй половины прошлого века асбест называли «горным льном» настолько замечательными свойствами он обладал и так широк был круг его применения. Асбест использовался в строительстве, из него производили канаты, изоляционные материалы, он применялся в военной и космической промышленности, в радиотехнике и даже в медицине. Сейчас о его заслугах уже мало кто помнит, поскольку вот уже более трех десятилетий на «горный лен» наложено строжайшее табу. Учитывая, «что он чуть было не привел» человечество к глобальной катастрофе, мера вполне понятная. Ведь, как оказалось, материал этот обладает четко выраженными канцерогенными свойствами, и его повсеместное внедрение вполне могло привести к тому, что все мы умерли бы от рака.
К такому выводу эксперты пришли в середине семидесятых годов. Собственно, об опасных свойствах асбеста стало известно еще в начале прошлого века, когда у рабочего одного из английских карьеров была обнаружена новая, похожая на пневмонию, болезнь, спровоцированная асбестовой пылью. В ее честь новая болезнь получила название «асбестоз». Тогда это не вызвало особой паники у человечества. По странному стечению обстоятельств человечество не волновалось до тех пор, пока не истощились европейские запасы этого материала, и главным поставщиком асбеста не стал СССР. Вот тогда-то прогрессивная общественность и забила в колокол. Проведенные исследования показали, что постоянное общение с асбестом чревато не только асбестозом, но и раковыми опухолями. Минерал немедленно включили в группу веществ с достоверно доказанными канцерогенными свойствами. В СМИ прошли несколько ударных материалов об ужасе асбеста. Кошмарную новость растиражировали таблоиды. В результате, в течение следующего десятилетия Европа занималась сносом зданий, при постройке которых применялся асбест и заменой шифера на крышах, ибо именно в шифере доля опасного вещества была особенно велика. На замену шифера, асбестовой изоляции, тормозных автомобильных колодок и тому подобного прочего, были потрачены десятки миллиардов долларов. Хорошо еще, помогли те же химические корпорации, разработавшие заменители асбеста. Правда, были эти заменители в три-четыре раза дороже природного продукта, да и свойства у них были явно хуже, но чего не сделаешь ради спасения человечества. В конце концов, Европейская комиссия специальной директивой вообще запретила использование асбеста. Мир был спасен.
Как ни странно, но у такого запрета были и противники. Всемирная Организация Здравоохранения и Международная организация Труда. ВОЗ удивило то, что из более чем 300 веществ, включенных в опасный список, для запрета было выбрано далеко не самое опасное. Ведь даже для того, чтобы заболеть асбестозом нужно не просто долгое время работать с асбестом, но не менее 15 лет дышать мелкой асбестовой пылью, а раковые опухоли проявляются уже как его осложнение. Да и сам асбестоз заболевание чрезвычайно редкое: за последние 30 лет в России и Канаде, странах, в которых асбест применялся наиболее широко, не было зафиксировано ни одного его случая.
МОТ же заявила, что при соблюдении элементарных правил техники безопасности асбест абсолютно безвреден. А запрет на него привел к закрытию многочисленных месторождений не только в России и в Канаде, но и в Зимбабве и в Бразилии, странах и так пораженных тяжелейшей безработицей.
Эксперты асбестовой ассоциации недавно заявили, что неизвестно, сколько жизней было спасено запретом асбеста, но вот то, что этот запрет стал виновником многих смертей точно. По их словам, если бы лифтовые тросы во Всемирном торговым центре в Нью-Йорке были одеты в асбестовую рубашку, как это было раньше, то 11 сентября 2001 года они не оборвались бы так быстро, и скоростные лифты позволили бы спастись гораздо большему количеству людей.
Но эсхатологией в своих целях пользуются далеко не только химики. В конце прошлого века предстоящей всемирной катастрофой людей напугали компьютерщики. Помните? «Проблема 2000»? Если не помните, то вкратце напомним. Дело в том, что в компьютере год в датах обычно представляется лишь двумя последними цифрами (не 2005, а просто 05). Поэтому, при переходе с 1999 года на 2000 многие программы переходили с 99 года на 00 нулевой. То есть, не на год вперед, а на сто лет назад. Считалось, что такой прыжок приведет к массовым сбоям компьютерных систем, без которых человечество уже не представляло себе жизни. Банки обанкротятся, начислив клиентам проценты в один момент сразу на век, самолеты, из за зависших компов, упадут, поезда встанут, а домашние ЭВМ поломаются. Как известно, проблема обернулась грандиозным пшиком. Причем, пшиком весьма прибыльным. Прибыльным как раз для тех компаний, которые прекрасно понимали, что никакой «проблемы 2000» на деле не существует. В действительности, она затрагивала лишь самые старинные программы, созданные еще на рубеже 70-80-х годов прошлого века. В те времена программисты, действительно, экономя каждый байт для своих маломощных компьютеров, частенько «сокращали даты». Однако такими программами уже давно никто не пользуется. В более современных года сокращаются лишь визуально, для удобства пользователя (как в бланках анкет, в которых нужно забивать лишь две последних цифры года). В недрах же программ четырехзначный год был именно четырехзначным, и даже, к примеру, 50 год от рождества Христова отображался как 0050. Точнее, не совсем так, ибо компьютерщики пользуются шестнадцатеричной системой счисления, но это к делу не относится. Тем не менее, огромное количество софтверных компаний мигом выбросило на рынок кучи программ, которые должны были исправить «проблему» у каждого конкретного индивидуума, а так же новых версий старых программ, отличавшихся тем, что на их упаковках стояло гордое «сертифицировано на готовность к 2000 году». Апофеозом был выпуск одной канадской фирмой голографических наклеек на кредитные карты, которые должны были «защитить» их от несуществующей опасности.