В «Божественных установлениях» Лактанция много цитат из Гермеса Трисмегиста и ссылок на него. Святой отец отмечает, что Гермес, подобно христианам, называет Бога Отцом; и действительно, в герметических текстах слово отец нередко применяется к верховному существу. Еще примечательней, однако, то, что Гермес говорит о Сыне Божием. Чтобы продемонстрировать это удивительное подтверждение истины христианства, исходящее от древнейшего автора, Лактанций приводит по-гречески обширную цитату из «Асклепия»: «Господь и демиург всего сущего, которого мы справедливо называем Богом, поскольку сотворив второго Бога, видимого и чувственно воспринимаемого стоящего на первом месте среди творений и на втором после самого Бога, решил, что Он прекрасен и преисполнен всех благ; и полюбил Он его как свое собственное дитя».
Таким образом, в Средние века имя Гермеса Трисмегиста было широко известно и связывалось с алхимией и магией. И хотя Альберт Великий осуждал некоторые книги герметического корпуса за бесовскую магию, а над «Асклепием» тяготело выдвинутое Августином обвинение в идолопоклонстве, средневековые авторы, занимавшиеся естественной философией, говорили о Гермесе с уважением, а Роджер Бэкон и вообще считал его отцом философов. Соответственно, Возрождение приняло Гермеса Трисмегиста за реальное лицо и автора герметических текстов, опираясь на безупречные авторитеты.
Отнюдь не отталкивал от занятий магией и божественный Платон. Здесь достаточно лишь привести фрагмент из его «Пира»:
«Ведь все гении представляют собой нечто среднее между богом и смертным.
Каково же их назначение? спросил я.
Быть истолкователями и посредниками между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы. Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что Вселенная связана внутренней связью. Благодаря им возможны всякие прорицания, жреческое искусство и вообще все, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству»
Фундаментальность этого положения была осознана много позжеглавным образом Апулеем, который в своей «Апологии» делает следующий вывод: «Магия как сознательное общение с демонами-посредниками является достойной формой деятельности для любого, кто стремится к богам, и для философа в первую очередь». Все это не могло не пасть на благодатную почву во времена, стремившиеся вознести человека на высшую ступень мироздания, в эпоху Возрождения.
Еще более способствовало возвышению Трисмегиста учение неоплатоника Плотина.
Согласно Плотину, на пути восхождения к Первоединому, к Богу, есть три составляющих.
Перваяэто стремление к красоте, выражающееся в любви и в искусствах. Скульптор, ваяя статуи, руководствуется высшими образцами. Музыкант приходит в волнение от заключенной в голосах красоты. Влюбленныйот красоты тела и черт. Во всем следуя красоте, стремясь к ней всей душой, можно в конце концов достигнуть и самого ее истокаПервоединого.
Однако все мы прекрасно знаем, как часто именно из стремления к прекрасному люди впадают в прямо противоположноев полнейшее безобразие. Избежать этого помогает вторая составляющаяфилософия, философствование, а точнеедиалектика. Именно она позволяет понять, что, с одной стороны, сама по себе красотаэто не тело, потому что тела прекрасны благодаря приобщению к чему-то другому; а с другой стороны, что невозможно достичь прекрасного, не становясь при этом прекрасным и самому, то есть не избрав добродетельный образ жизни. Ведь невозможно увидеть прекрасное там, где его попросту нет. А искать надо в своей душе.
«Все, что мы созерцаем как видимое, мы рассматриваем как внешний объект. Между тем, нужно перенести объект внутрь субъекта и созерцать его как нечто единое. Процесс созерцания должен быть аналогичен процессу самосозерцания». Аромат яблока не существует отдельно от яблока, и никакая сила не отделена от своей субстанции. А значит, и мы не отрезаны и не отделены от источника бытия и истины, и имеем его начало в самих себе. А значит, и искать начало всегда нужно в самих себе, в каждое мгновение, здесь и сейчас.
Тем не менее опыт показывает, что может оказаться недостаточно и диалектики. Поэтому Плотин предлагает третью составляющую путисозерцание и молитву:
«Охватим же теперьпоскольку это для нас возможноэтот мир, в котором каждая часть существует без смешения с другими, нашим умственным оком и охватим его как единое целое. Пусть в пестрой смене явлений, которые извне ограничены будто бы поверхностью шара, за образом солнца и всех звезд последуют образы суши и моря и всех живых существ, при этом как бы расположенные на видимой со всех сторон шаровой поверхности. Тогда действительно перед нами предстанет вся совокупность вселенной. Пусть затем наша душа представит себе ярко светящийся шар, охватывающий собою все и отчасти движущийся, отчасти же остающийся неподвижным. Фиксируя этот образ, нужно вызвать в себе другое представление, свободное от всякой телесности. Удали затем из своей души всякое представление о пространстве и материи и стремись не к тому, чтобы в тебе зародился образ той же материи, только меньший по массе и занимаемому им пространству, а обратись с мольбой к Богу, создавшему твое представление, и проси его снизойти к тебе. Он спустится во всем своем великолепии»
Соответственно, знание истины невозможно без Божьего откровения. Откровение же обретается лишь после того, как всякая душа сумеет с помощью размышления и неуклонного стремления к красоте подготовить себя к его восприятию. И вот тогда, пишет Плотин чуть далее, «душам, способным к созерцанию, этот мир раскрывается во всем своем богатстве».
Все это побудило мыслителей в конце Средних веков выйти за пределы известного, за грани доступного лишь рассудочному пониманию. А это, в свою очередь, привлекло их внимание к тайным наукам вообще и к магии в частности.
Марсилио Фичино и Джованни Пико делла Мирандола
В связи с культом тайнознания в эпоху Возрождения прежде всего следует упомянуть Марсилио Фичино, являющегося своеобразным символом философа-гуманиста. Став в сорокалетнем возрасте священником, Фичино продолжал свои занятия античной философией и даже посвящал некоторые проповеди божественному Платону. Дома он ставил свечу перед его бюстом и не чурался настоящей магии. И все это вполне органично в нем уживалось.
Марсилио Фичино родился в местечке Фильине-Вальдарно близ Флоренции 19 октября 1433 г. в семье придворного врача. Мальчик был замечен главой Флорентийской республики еще в шестилетнем возрасте; герцог не сомневался, что из ребенка может вырасти настоящий философ. Козимо Медичи взял на себя расходы по обучению, и Марсилио в шестнадцать лет приступил к изучению философии и медицины во Флорентийском университете. Одним из его учителей был известный врач и философ Николо Тиньози, автор комментариев к сочинениям Аристотеля. Греческий язык Фичино изучал под руководством известного гуманиста Бартоломео Платины.
Молодой человек увлекся перипатетической традицией, а затем сочинениями Платона. Уже в начале пятидесятых годов Фичино написал свои первые самостоятельные работы, отмеченные влиянием идей античных философов. Затем он принялся переводить на латинский язык произведения высокой философии древности и делал на этом пути такие успехи, что в 1462 г. Козимо Медичи подарил ему виллу Кареджи. Так возникла новая Платоновская академия.
Благодаря покровительству Медичи и его преемников Фичино полностью посвятил себя научным занятиям и собирался перевести на латинский язык всего Платона. Но в 1463 г. один из множества агентов Козимо, занимавшийся поиском старинных рукописей, привез из Македонии во Флоренцию греческий манускрипт, содержащий сочинения Гермеса Трисмегиста. Козимо велел Фичино отложить Платона и сначала перевести на латынь трактаты Гермеса.
Медичи из трудов отцов церкви знал, что Гермес Трисмегист гораздо древнее Платона. А процитированный Лактанцием фрагмент из «Асклепия», вероятно, еще сильнее распалил его жажду испить древней египетской мудрости. Египет старше Греции; Гермес старше Платона. Все древнее и исконное чтилось в эпоху Возрождения как стоявшее ближе к божественной истине; следовательно, трактаты Гермеса надлежало перевести как можно скорее, а творения божественного Платона могли и подождать.
Приобщившись к герметической традиции, Марсилио Фичино пришел к выводу, что разработка новых гуманистических идеалов возможна только в том случае, если христианское вероучение будет заново обосновано с помощью философии Платона, а также благодаря древним мистическим и магическим учениям. Платона он признавал как бы продолжателем Гермеса Трисмегиста, Орфея и Зороастра. Кстати говоря, Фичино в предисловии к «Поймандру» сходно с приведенным объяснением трактует эпитет Трисмегист: по его мнению, здесь имеются в виду три облика Гермесажрец, философ и царь (или законодатель).
Следуя своему новому пониманию любви к мудрости, Марсилио Фичино перевел на латинский язык еще и «Гимны Орфея», а также «Комментарии к Зороастру». Затем в последующие пятнадцать лет он сделал переводы почти всех диалогов Платона, а в восьмидесятыедевяностые годысочинений Плотина и других поздних античных философов, в том числе и «Ареопагитик». Благодаря Фичино впервые в Европе были опубликованы полные собрания сочинений Платона и Плотина.
Опираясь на труды Гермеса Трисмегиста, Фичино утверждал, что философия рождается как озарение и потому смысл ее заключается в том, чтобы подготовить душу к восприятию Божественного откровения. Флорентийский мыслитель не разделял более религию и философию, ибо считал, что и та, и другая берут свое начало в древних мистических учениях. Гермесу Трисмегисту, Орфею и Зороастру был дарован Божественный Логос именно как откровение Бога. Затем эстафета тайного знания перешла к Пифагору и Платону. Иисус Христос своим явлением на землю воплотил Логос-Слово в жизнь и даровал Божественное откровение всем людям.
Следовательно, и античная мысль, и христианское вероучение проистекают из одного Божественного источника. Поэтому для самого Фичино священническая деятельность и занятия философией представлялись в абсолютно неразрывном единстве. Более того, он считал, что необходимо разработать единую религиозно-философскую концепцию, совместив древнюю мистику и учение Платона со Священным Писанием.
И неслучайно главная философская работа Фичино«Платоновская теология о бессмертии души» (первое издание1482 г.) нечто иное, как попытка привести платонизм и неоплатонизм в согласие с христианской теологией. Главной темой, занимающей Фичино, остается бессмертие души. Задача человеческой жизни заключается в созерцании, завершающемся непосредственным видением Бога, но, поскольку эта конечная цель редко достигается на земле, должна быть постулирована будущая жизнь души, когда та выполняет свое истинное предназначение.
Душа, по мнению Фичино, единственное связующее звено между высшими и низшими ступенями бытия. Она триедина, потому что выступает в трех ипостасяхдуша мира, душа небесных сфер и душа живых тварей. Проистекая от Бога, она оживляет материальный мир. Чувственные образы соединяются с первообразами души мира, и человек постигает внутренние связи и отношения между вещами. И здесь особую роль играет воображение, которое Фичино называет «внутренней силой души человека, ее опытом». Но в комментариях к Платону он отмечает, что познание Бога доступно далеко не всем. «Душе для слияния с Богом необходимо очиститься от нечистоты тела, направить внимание к божественному. Тот философ, который способен созерцать вне тела, достигает знания»
Любопытен также фрагмент из письма Марсилио Фичино: «Платон утверждает, подобно Пифагору, Эмпедоклу и Гераклиту, доказывавшим это ранее, что наша душа перед своим вхождением в тело обитала в небесном чертоге, где, как сказал в Федре Сократ, она питалась и наслаждалась созерцанием истины.
Те философы, на которых я только что сослался, научились у Меркурия Трисмегиста, мудрейшего из всех египтян, что Бог есть высший источник и свет»
А следующий пассаж из «Платоновской теологии» едва ли не прямо свидетельствует о пристрастии автора к магическим штудиям: «Высшие тела движут низшие, высшие же движутся нетелесной природой»
Исходя из всего сказанного, вполне ясно, почему Марсилио Фичино уделяет столько внимания душе отдельного человека. В его понимании, примыкая к Божественному, она управляет телом, становится госпожой тела. Поэтому познание души есть главное занятие каждого из людей. В соответствии со своими христианско-неоплатоническими представлениями, Фичино пишет о том, что все в мире происходит от Бога и все в мире вернется к Богу. Поэтому необходимо любить Творца во всех вещах, и тогда люди поднимутся до любви всех вещей в Нем.
Кроме «Платоновской теологии» Фичино написал также «Книгу о христианской религии» (1474 г.). Центральное понятие фичиновского учения о стяжании жизни с небесspiritus, канал, по которому распространяется влияние звезд. Между душой и телом мира находится spiritus mundi, дух мира, он разлит по всей Вселенной и служит проводником звездных влияний к человеку, который пьет их через собственный дух, и ко всему телу мираcorpus mundi. Духэто очень тонкая и хрупкая субстанция, и именно о ней говорил Вергилий в стихах:
Все питает душа, и дух, по членам разлитый,
Движет весь мир, пронизав его необъятное тело.
Для того чтобы привлечь дух определенной планеты, нужно использовать связанные с ней растения, животных, травы, запахи, цветы и пр. Дух возникает из воздуха и ветра, это род тончайших воздуха и жара. Солнце и Юпитерглавенствуют, через их нисхождения наш дух пьет дух мира.
Проповедывание всеобщей религии и платоновской любви стало очень популярным в XV в. и сохранило свою привлекательность для многих последующих мыслителей Западной Европы. Но сам Марсилио Фичино не останавливался на чисто теоретических рассуждениях о сущности Бога, мира и человека. Он пытался постичь таинства мира всеми доступными ему способами, в том числе и с помощью магических обрядов. И с этим связана третья сторона деятельности флорентийского гуманиста.
Фичино считал, что магияэто одна из сторон всеобщей религии, которая не противоречит христианству. В своем трактате «О жизни» он, упоминая известный евангельский сюжет о поклонении волхвов только что рожденному Христу, спрашивает: «Чем, как не магией, занимался тот, кто первый поклонился Христу?» Сам Фичино, признавая наличие Божественной души во всех вещах, стремился познать, открыть ее и потому совершал магические действия с камнями, травами, ракушками и др. Под влиянием пифагорейства с помощью некой магической музыки и орфических гимнов он пытался услышать тайную гармонию сфер и тем самым уловить звучание мировой души. И все это делал для того, чтобы найти способы слияния с душой Божественной.
В деятельности Марсилио Фичино, как в фокусе, нашли свое отражение практически все формы и направления развития гуманистической мысли Европы: философия, религия, магия, литературные занятия. И потому Марсилио Фичино оказался одной из центральных фигур эпохи Возрождения.
Умер Фичино в Кареджи близ Флоренции 1 октября 1499 г., на самом рубеже нового столетия.
* * *
Немалый вклад в развитие тайной науки внес и другой выдающийся мыслитель эпохи Возрождения, современник ФичиноПико делла Мирандола.
Джованни Пико родился 24 февраля 1463 г. в Мирандоле, городке в Эмилии-Романье близ Модены. Он происходил из семьи графов Мирандола и сеньоров Конкордия, связанных родственными узами со многими влиятельными домами Италии. В четырнадцать лет Джованни поступил в Болонский университет, где прослушал курс канонического права. В 1479 г. он впервые побывал во Флоренции, где познакомился с Марсилио Фичино и некоторыми членами его кружка. Однако первоначальное формирование философских интересов Пико шло не в русле Платоновской академии. В 14801482 гг. он слушал лекции в университете Падуи, где глубоко усвоил средневековую философскую и теологическую традицию. Особенный интерес у него вызвали воззрения толкователей Аверроэса (Ибн Рушда). В 1483 г. юный граф Пико делла Мирандола слушал лекции в Павии, 1484 г. провел во Флоренции, где завязалась его дружба с Марсилио Фичино и другими неоплатониками, длившаяся до конца его недолгой жизни, а 14851486 гг. Пико провел в Парижском университете.