Но вот новость, на этот раз относящаяся не к давно минувшим дням, а к нашему времени. Генеральная прокуратура Российской Федерации постановила возбудить производство по вновь открывшимся обстоятельствам дела Ф. Е. Каплан (Ройдман). Из материалов уголовного дела «Н-200» по обвинению Каплан нынешняя прокуратура усмотрела, что следствие в 1918 году проведено поверхностно, не назначались судебно-медицинская и баллистическая экспертизы, не допрошены свидетели и потерпевшие, не произведены другие следственные действия, необходимые для полного, всестороннего и объективного расследования обстоятельств совершенного преступления».
Приложение 1
ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
ИЗ УГОЛОВНОГО ДЕЛА «Н-200»
(«Н-200»фонд нереабилитированных лиц)
ИЗ ПОКАЗАНИЙ С. К. ГИЛЯ
(живет в Кремле. Шофер В. И. Ленина. Сочувствует коммунистам)
После окончания речи В. И. Ленина, которая длилась около часа, из помещения, где был митинг, бросилась к автомобилю толпа человек в пятьдесят и окружила его.
Вслед за толпой вышел Ильич, окруженный женщинами и мужчинами, жестикулировал рукой Когда Ленин был уже на расстоянии трех шагов от автомобиля, я увидел сбоку, с левой стороны от него, в расстоянии не более трех шагов, протянувшуюся руку с браунингом, и были произведены три выстрела, после которых я бросился в ту сторону, откуда стреляли. Стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе
Поправлюсь: после первого выстрела я заметил женскую руку с браунингом.
30 августа 1918 г.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ С. Н. БАТУЛИНА
(помощник военного комиссара 5-й Московской советской пехотной дивизии)
Подойдя к автомобилю, на котором должен был уехать тов. Ленин, я услышал три резких сухих звука, которые я принял не за револьверные выстрелы, а за обыкновенные моторные звуки. Вслед за этими звуками я увидел толпу народа, до этого спокойно стоявшую у автомобиля, разбегавшуюся в разные стороны, и увидел позади кареты автомобиля тов. Ленина, неподвижно лежащего лицом к земле. Я понял, что на жизнь тов. Ленина было произведено покушение. Человека, стрелявшего в тов. Ленина, я не видел. Я не растерялся и закричал: «Держите убийцу тов. Ленина!» И с этими криками выбежал на Серпу-ховку, по которой одиночным порядком и группами бежали в различном направлении перепуганные выстрелами и общей сумятицей люди.
Позади себя, около дерева, я увидел с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей пойти за мной. В дороге ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на тов. Ленина: «Зачем вы стреляли в тов. Ленина?», на это она ответила: «А зачем вам это нужно знать?», что меня окончательно убедило в покушении этой женщины на тов. Ленина. В это время ко мне подошли еще человека два-три, которые помогли мне ее сопроводить. На Серпуховке кто-то из толпы в этой женщине узнал человека, стрелявшего в тов. Ленина. После этого я еще раз спросил: «Вы стреляли в тов. Ленина?» На это она утвердительно ответила, отказавшись указать партию, по поручению которой она стреляла
В военном комиссариате Замоскворецкого района эта задержанная мною женщина на допросе назвала себя Каплан и призналась в покушении на жизнь тов. Ленина.
30 августа 1918 г.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ 3. УДОТОВОЙ
(чекистка, принимавшая участие в обыске Ф. Каплан)
Мы Каплан раздели донага и просмотрели все вещи до мельчайших подробностей. Так, рубцы, швы просматривались нами на свет, каждая складка разглажена. Были тщательно просмотрены ботинки, вытянуты оттуда и подкладки, вывернуты. Каждая вещь просматривалась по два и по нескольку раз. Волосы были расчесаны и выглажены. Но при всей тщательности обнаружено что-либо не было. Раздевалась она частично сама, частично с нашей помощью.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ Ф. КАПЛАН
(Допрашивали нарком юстиции Д. Курский, член коллегии наркомата юстиции М. Козловский, секретарь ВЦИК В. Аванесов, зам. председателя ВЧК Я. Петерс, зав. отделом ВЧК Н. Скрыпник)
Курский. Где вы взяли оружие?
Каплан. Не имеет значения.
Курский. Вам его кто-нибудь передал?
Каплан. Не скажу.
Курский. С кем вы связаны? С какой организацией или группой?
Каплан. (Молчит)
Курский. Повторяю, с кем вы связаны?
Каплан. Отвечать не желаю.
Курский. Связан ли ваш социализм со Скоропадским?
Каплан. Отвечать не намерена.
Курский. Слыхали ли вы про организацию террористов, связанную с Савинковым?
Каплан. Говорить на эту тему не желаю.
Курский. Почему вы стреляли в Ленина?
Каплан. Стреляла по убеждению.
Курский. Сколько раз вы стреляли в Ленина?
Каплан. Не помню.
Курский. Из какого револьвера стреляли?
Каплан. Не скажу. Не хотела бы говорить подробности.
Курский. Были ли вы знакомы с женщинами, разговаривавшими с Лениным у автомобиля?
Каплан. Никогда их раньше не видела и не встречала. Женщина, которая оказалась раненной при этом событии, мне абсолютно незнакома.
Петерс. Просили вы Биценко провести вас к Ленину в Кремль?
Каплан. В Кремле я была один раз. Биценко никогда не просила, чтобы попасть к Ленину.
Курский. Откуда у вас деньги?
Каплан. Отвечать не буду.
Курский. У вас в сумочке обнаружен железнодорожный билет до станции Томилино. Это ваш билет?
Каплан. В Томилино я не была.
Петерс. Где вас застала Октябрьская революция?
Каплан. Октябрьская революция застала в Харькове, в больнице. Этой революцией я осталась недовольна. Встретила ее отрицательно. Большевикизаговорщики. Захватили власть без согласия народа. Я стояла за Учредительное собрание и сейчас стою за него.
Петерс. Где вы учились? Где работали?
Каплан. Воспитание получила домашнее. Занималась в Симферополе. Заведовала курсами по подготовке работников в волостные ведомства. Жалованье получала (на всем готовом) 150 рублей в месяц.
Петерс. Стреляли в Ленина вы? Подтверждаете?
Каплан. Стреляла в Ленина я. Решилась на этот шаг в феврале. Эта мысль назрела в Симферополе. С тех пор готовилась к этому шагу.
Петерс. Жили ли вы до революции в Петрограде и Москве?
Каплан. Ни в Петрограде, ни в Москве не жила.
Скрынник. Назовите полностью свое имя, отчество и фамилию.
Каплан. Меня зовут Фанни Ефимовна Каплан. По-еврейски мое имя Фейга.
31 августа 1918 г.
Приложение 2
ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
ИЗ ГАЗЕТЫ «ИЗВЕСТИЯ ВЦИК»
От ВЧК. Чрезвычайной Комиссией не обнаружен револьвер, из коего были произведены выстрелы в тов. Ленина. Комиссия просит лиц, коим известно что-либо о нахождении револьвера, немедленно сообщить о том Комиссии
1 сентября 1918 г.
ИЗ ГАЗЕТЫ «ИЗВЕСТИЯ ВЦИК»
Вчера по постановлению ВЧК расстреляна стрелявшая в товарища Ленина правая эсерка Фанни Ройд (она же Каплан).
4 сентября 1918 г.
На суде над правыми выяснились такие подробности. Террористка Каплан начала готовить свой подвиг еще в феврале-марте 1918 года, приехав специально для этого в Москву. Она считала, что «будничной работой» сейчас заниматься не время, нужно «вспомнить старые заветы партии», и организовала небольшую эсеровскую террористическую группу для совершения покушения на жизнь В. И. Ленина.
Осуществить тогда этот план Каплан не удалось, она совершила покушение только после вступления в отряд Семенова.
«Центральный боевой отряд» Семенова, переехавший в Москву, насчитывал в то время около 15 человек. Каплан была принята в состав отряда по рекомендации члена военной комиссии партии эсеров Дашевского. В начале июля он узнал о твердом намерении Каплан совершить террористический акт против Ленина. Дашевский считал необходимым, чтобы такого рода покушения, могущие иметь серьезнейшие последствия, совершались под контролем и руководством ЦК. Поэтому он решил связать Каплан с Семеновым, работа которого санкционировалась и проходила под контролем ЦК.
Отряд Семенова деятельно готовил покушение. В то время в Москве еженедельно по пятницам проходили митинги на предприятиях города, и В. И. Ленин часто выступал на них. Заговорщики разделили город на части и назначили исполнителей, которые должны были стрелять в Ленина, когда он прибудет на митинг. На крупные предприятия посылались дежурные террористы, которые при появлении Ленина должны были сообщить об этом исполнителю. Один из членов террористической группы, подсудимый Усов, говорил на суде: «Все наши руководящие лица: Семенов, Елена Иванова и Коноплевакатегорически настаивали, чтобы убийцей Ленина непременно был рабочий. Это, мотивировали они, послужило бы большей агитацией против Коммунистической партии» Кроме Усова исполнителями террористического акта были назначены Федоров-Козлов, Каплан и Коноплева.
Усов, встретив на одном из митингов В. И. Ленина, не смог выполнить задуманное. На суде он объяснил это так: «Ленин был встречен громом аплодисментов и восторженными криками, и, конечно, вырвать Бога у полуторатысячной рабочей массы я не решился. Я стрелять не стал». Так же поступил в другом случае и Федоров-Козлов.
Говорят, что Ленин обладал особого рода магне-: тизмом. Таким, что под влияние его сильной воли попали даже террористы, которые, как на сеансе гипноза отказывались от собственных планов, подарив пролетарскому диктатору жизнь.
30 августа на заводе Михельсона дежурил член террористической группы Новиков, который и сообщил Каплан о приезде Ленина. Она явилась на завод.
Когда Ленин, окруженный рабочими, выходил из помещения, где только что закончилось собрание, Новиков умышленно споткнулся и застрял в двери, сдерживая выходящих людей. В это время Каплан произвела выстрелы.
Семенов рассказывал: «После покушения на Ленина в газетах появилось сообщение от московского бюро ЦК о том, что партия эсеров непричастна к этому покушению. Это произвело на наш отряд впечатление ошеломляющее Я предложил, чтобы кто-нибудь из боевиков вместе со мной пошел бы к Донскому Донской сказал, что партия обратно не возьмет этого решения, что сейчас идет «красный» террор, что если мы это решение возьмем обратно, то вся партия в целом будет подвергнута разгрому Он сказал, что единственная возможность, которая осталась, эта мысль ему понравилась, действовать как народные мстители, черные маски, вот это дело хорошее, тут партия будет в стороне, и, с другой стороны, капитал приобретем, удар основательный нанесем Советской власти» Причастность членов ЦК партии эсеров к покушению на жизнь В. И. Ленина подтверждали другие данные. Донской, Гоц, Тимофеев, Морозов признали на суде, что Каплан являлась членом их партии, и подтвердили, что эсеровские боевики, уверенные в том, что ЦК партии санкционировал применение террора, выражали свое возмущение отказом признать покушение 30 августа «партийным делом».
Коноплева рассказала о своей беседе в июле 1918 года с Гоцем, который говорил: «Сейчас нужны террористические акты на Ленина и других Партия эти акты если сейчас не признает, то она их позже признает». Коноплева также рассказала, что член ЦК партии Донской предложил Новикову, участвовавшему в покушении, написать воспоминания об этом, с тем чтобы оставить их в архиве партии. А позже, весной 1919 года, член ЦК партии Морозов приобрел карточку Каплан для партийного архива.
Когда Морозова спросили на суде, для чего ему понадобилась карточка Каплан, он сказал: «Я был секретарем, и все бумаги, которые имели касательство к партии, я всегда собирал». Так эсеровские лидеры, официально отрицая причастность своей партии к покушению, фактически руководили им.
На суде установили, что Каплан стреляла из револьвера, данного ей Семеновымкомандиром эсеровского «центрального боевого отряда». Вот почему в 1918 году Каплан упорно не отвечала на вопросы следователей о том, где она взяла браунинг. Теперь стало понятно и то, почему у Каплан в портфеле находился железнодорожный билет ТомилиноМосква.
Из показаний участников семеновского отряда выяснилось, что на даче в Томилино находилась конспиративная квартира отряда и там неоднократно бывала Каплан, приезжавшая из Москвы.
Верховный революционный трибунал после 50-дневного тщательного судебного разбирательства приговорил членов ЦК партии социалистов-революционеров А. Р. Гоца, Д. Д. Донского, Л. Я. Герштейна, М. Я. Гендельмана-Грабовского, М. А. Лихача, Н. Н. Иванова, Е. М. Ратнер-Элькинд, Е. М. Тимофеева, членов различных руководящих органов партии С. В. Морозова, В. В. Агапова, А. И. Альтовского, члена ЦК партии народных социалистов В. И. Игнатьева и членов «центрального боевого отряда при ЦК партии эсеров» Г. И. Семенова, Л. В. Коноплеву и Е. А. Иванову-Иранову к расстрелу.
Абсолют
Абсолютпартийная кличка международной авантюристки. Отец ее, Дмитрий Васильевич, известный юрист, прекрасный музыкант, друг Глинки и Антона Рубенштейна, один из основателей Петербургской консерватории и Русского музыкального общества.
Дядя, Владимир Васильевич, к которому была особенно привязана юная Леля, замечательный художественный и музыкальный критик, ученик неистового Виссариона (его и самого называли Белинским в искусстве). Владимир Стасов стоял у истоков двух бурных течений в русской культуре: передвижников в живописи и «Могучей кучки» в музыке.
Леля Стасова с детских лет погрузилась в бескрайний океан высокого искусства. Роясь в огромной библиотеке отца, она рано открывала для себя «Божественную комедию» Данте и «Дон Кихота» Сервантеса.
Она часами простаивала перед замечательными полотнами, висевшими на стенах отцовской квартиры, подарками великих художников. «Осужденный» Маковского, эскизы к «Бурлакам» Репина, «Тройка» Перова, портреты родных, написанные Репиным и Крамским Скульптуры Антокольского
Она слушала, притаясь где-нибудь в углу гостиной, новые музыкальные пьесы в исполнении самих композиторов, крупнейших мастеров века Антона Рубинштейна и Милия Балакирева. Она была покорена могучим басом Федора Ивановича Шаляпина.
Но не только в мир чистого искусства погружалась юная гимназистка.
И отец и дядя были людьми прогрессивными.
М. Горький в своих воспоминаниях о В. В. Стасове писал, что каждый арест, о котором тот слышал, искренне огорчал его.
«Губят людей, говорил он. Лучшее ни земле раздражают и злят, юношество. Ах, скоты!..»
В. В. Стасов был лично связан с А. И. Герценом, бывал у него в Лондоне, увлекался сочинениями Чернышевского, поддерживал петрашевцев
Знаменитый критик, непричастный к политике и не связанный с бунтарскими организациями, негласно помогал своей юной племяннице, когда она вышла на революционную стезю.
Как тайный советник, он получал на адрес Императорской Публичной библиотеки в общем потоке зарубежной литературы и нелегальщину. В том числе два экземпляра «Искры». Один экземпляр шел в секретный архив библиотеки. Другой в руки племянницы
Серьезная, вдумчивая не по годам девочка, перерыв всю библиотеку отца, с особым интересом перечитывала сочинения Чернышевского, вспоминала декабристов, книги по истории революционного движения. Якобинцы, чартисты, парижские коммунары
Часто с большим уважением вглядывалась она в фотографии народовольцев, среди которых были и женщины. Вера Фигнер, Софья Перовская Бывавший в доме Стасовых известный юрист А. Ф. Кони подробно рассказывал о процессе Веры Засулич, и Леля слушала его восхищенно, широко раскрыв глаза. Ей хотелось хоть немного походить на эту женщину.
Сдержанная, молчаливая, всегда строго одетая, Елена Стасова конденсировала в себе энергию, которая страстно искала выхода. Начала преподавать в женской воскресной вечерней школе Технического общества, на Лиговке. Ученицами школы были работницытекстильщицы и табачницы.
Так состоялся выход Елены Дмитриевны в большой мир. Работа в вечерних школах и в музее учебных пособий, долгие задушевные беседы с работницами и учительницами сблизили девушку с так называемыми «политиками». Среди них была девушка, сразу завоевавшая уважение и любовь Елены, по имени Надежда, по фамилии Крупская. Крупская привлекла Стасову к работе в политическом Красном Крестеорганизации, связанной с революционным движением.