Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру 6 стр.

Изгнание певца из дома Шиллингеров в августе 1986 года было неизбежным. Ситуация накалилась после поистине ожесточенной схватки с Эриком и Стивом. На следующее утро Курт дал Стиву 10 долларов, чтобы тот отвез его вещи в дом Дэйла Кровера. И снова Курт оказался на улице. Следующий месяц он днем спал в библиотеке, а по ночам вламывался к своим друзьям. Иногда он ночевал в фургончике Криста и Шелли, иногда в доме своей материбез ее ведома, когда она была на работе, иногда в комнате над парикмахерской матери Криста.

В сентябре того года Курт выпросил у матери 200 долларов в долгон смог заплатить депозит и месячный взнос за проживание по адресу: Абердин, Ист-Секонд-стрит, 1000 1/2 («лачуга»). Дом был полной развалинойКурт переехал туда вместе с Мэттом Люкином; повсюду стоял запах протухшей пищи и скисшего пива. К счастью, Люкин был хорошим плотником. Они просверлили дырку в полу под ванной Курта для черепашекпрямо в центре гостиной,  чтобы грязная вода утекала вниз. Конструкция была не очень надежной: вода просто собиралась в стоячие лужи под домом.

Тот факт, что Курт жил с одним из «Melvins», означал, что ему придется постоянно тусоваться и играть и с самой группой, и с постоянным кругом ее приспешников. «Лачуга» приобрела репутацию чуть ли не ночного клуба.

Курт устроился уборщиком в отель «Полинезиан» в Оушн-Шорз. Он был не самым ответственным работником: частенько он валялся на кровати в каком-нибудь из номеров, мечтая о том дне, когда у него будет собственная рок-группа и он отомстит всем, кто относится к нему как к грязи под ногами.

 Абердинэто ужасное место, бесцветное и пресное,  говорит бывшая совладелица «K records» Кэндис Педерсен.  Сначала мы забирали Дэйла и Баззаони работали в Монтесано; потом мы ехали к Курту и Мэтту. Странно, но там никогда не было девушек. Они встречались с девушками, но не ходили с ними на вечеринки. И вот мы шли на эти вечеринки, которые были не похожи на вечеринкилюди просто сидели и пили пиво. Мы были там единственными девушками: только у одного из ребят была постоянная девушкаШелли. Многие в Абердине считали нас долбанутыми.

Вернемся к «Skid Row», группе, которую Курт основал вместе с Кристом

 «Skid Row»  это была очень крутая группа,  говорит Слим Мун.  Я считал их песни просто отличными. Они играли тяжелую музыку. Курт наряжался по полнойдаже надевал туфли на платформе, словно пародируя всех этих глэм-рокеров. Вы должны помнить, что это был 1987 годпик популярности «Guns N Roses» и «Poison». Основу их песен составляли риффы. Они долго-долго играли один рифф, Курт орал в микрофон, затем бросал гитару и начинал баловаться с цифровой задержкой и издавать какие-то дикие звуки вместо гитарного соло, затем опять брал гитару и продолжал играть рифф и орать в микрофон. Уже тогда он был шоуменом.

С ними играл Дэйл Кровер, а он был самым тяжелым ударником на свете, поэтому у них все получалось классно, если они строили песню так: риффсолориффконцовка. Их песни строились не по принципу: куплетприпевкуплет; они состояли из риффовэто были незаконченные вещи.

Вскоре после этого в клуб «GESCCO» пришло уведомление от колледжа Эвергрин, что поскольку страховка не покрывает внекампусную деятельность, то они сокращают наше финансирование. Мы получили это извещение за четыре дня, поэтому я быстро организовал концерт и поставил играть группу из Такомы, свою группу «Nisqually Delta Podunk Nightmare» и «Skid Row». Крист был пьян и ничего не соображал, «Skid Row» не хотели пускать на сцену. Мы опротестовали это решение, выдвинув три контраргумента: это реально крутая группа: мы успокоим Криста, и какая разница? Это последний концерт. Что может случиться, если он что-нибудь натворит,  нас закроют? Они сыграли, и все произошло именно так, как я и говорил. А потом у «Nirvana» было так много концертов, что я и не вспомню, в какой последовательности они шли.

Глава четвертая«Приятный звук, полумертвый город»

На первый взгляд, Олимпия, штат Вашингтон,  не самое красивое место на земле.

Конечно, отсюда виден Капитолий штата, там, на холме,  впечатляющий купол и белые колонны; старые железнодорожные пути, ведущие к красивым рощам парка Прист-Пойнт; деревянные домики, никаких бордюров или оградодин заброшенный сад переходит в другой; пришвартованные лодки и тротуары рядом с магазином натуральных продуктов; квартиры, где живут меломаны-панкеры, которым для вечеринки не требуется даже алкогольтолько хорошая музыка (хотя алкоголь тоже не повредит); крошечный парк рядом с кофейней «Старбакс» и ее заброшенной эстрадой; обваливающийся кинотеатр «Кэпитол»; доки; грязные берега рек; соборы, в которых не служат мессы, а работают независимые лейблы; колледж Эвергрин-Стейт высоко в холмах с его мрачной бетонной архитектурой и ухоженными лужайкамиродина радио «KAOS».

Конечно, все это есть.

Но нужно узнать город получше, чтобы понять его,  отыскать дома, где абсолютно спонтанно устраиваются вечеринки и где до сих пор выступают искренние музыканты-одиночки; рабочие клубы, в которых проводят андеграундные рок-фестивали; бары хипстеров и ночные попойки работягневероятное количество музыки и искусства не для всех.

Сойдя с грейхаундского автобусадва часа по трассе номер 5 из Сиэтла, через гору Ренье, остановка в Такоме и Форт-Льюисе,  вы оказываетесь в тесном, маленьком здании, где повсюду снуют понурые люди. Экономическое положение Олимпии не ахти: все работают либо в Сиэтле, либо на расположенном неподалеку заводе «Боинг»  мало резонов оставаться в городе, если вы не студент или музыкант. Не благоприятствует туризму и погода: всегда идет дождь; а если дождя нетоблачно. Магазины знавали лучшие времена, а в последние годы центр города заполонили бродяги: власти Такомы и Абердина слишком бедны, чтобы бороться с этим; власти Сиэтласлишком богаты. За пределами центра городачетырех кварталовнет ни души. Временами Олимпия напоминает город из фильма «Назад в будущее».

Напротив автобусной станцииотель «Раманда», где по слухам жила Мадонна, когда давала здесь концерт в «Tacome Dome». Никому бы и в голову не пришло искать ее здесь. Мы отправляемся на поиски штаб-квартиры «К», проходим мимо гостиницы «У Мартина», где когда-то жил основатель «K records» и фронтмен группы «Beat Happening» Кэлвин Джонсон, а также многие местные музыканты и художники, например, Тоби Вэйл, Эл Ларсен, Никки Макклюр, Лоис Маффео, Стелла Маррс, Кэтлин Ханна, Кэндис Педерсен по большому счету, практически все члены нового движения «Riot Grrrl», начало которому было положено после международного фестиваля андеграундной музыки, прошедшего в Олимпии в 1991 году. Тоби съехала оттуда одной из последнихпосле землетрясения в 2001 году, повредившего фундамент здания.

Мы спускаемся по Стейт-стрит вдоль старых трамвайных путей к большому складуздесь обретается «К». В нижнем этажебольшая комната, заваленная компакт-дисками, винилами и футболками инди-групп. Наверхунесколько пустоватых офисов и огромный холл: звукозаписывающая студия «Dub Narcotic»  именно здесь Кэлвин записал большую часть своих клиентов, от «Jon Spencer Blues Explosion» и «The Gossip» до Пожалуй, если «The White Stripes» тут не записывалисьэто большая оплошность со стороны Джека Уайта.

А в центре города, в офисе лейбла «kill rock stars», Тоби Вэйл взвешивает коробки с товарами, которые нужно куда-то отправить. Планировка офиса открытаяпоэтому отовсюду видна площадка, заставленная до потолка дисками и винилами. Через весь потолок тянутся круговые металлические трубы. За одним компьютером сидит сестра Тоби Мэгги с овчаркой Джексоном и слушает по радио «Ramones»; владелец лейбла Слим Мун сидит за одним из соседних столов и договаривается с каким-то парнем пойти на баскетбол. Парочка музыкантов и стажеров беззлобно ругаются. Кто-то собирается сбегать за пивом: мы хватаемся за голову и издаем тяжкий стонпрошлая ночь была настоящей вакханалией.

В этом городе 15 лет назад Курт Кобейн получил свои первые уроки «крутого» панк-рока. Я уверен, что здесь мало что изменилось.

 Я переехал в Олимпию из Киркленда в 1987 году, начал здесь изучать политику и философию,  рассказывал Иэн Дикинсон, бывший компьютерный специалист «Sub Pop records».  В Эвергрине нет степеней. Просто заканчиваешь обучение, как только получаешь нужное количество зачетов. Я любил музыку, любил читать газету «Рокет», особенно колонку Брюса Пэвитта о местных группах.

«Рокет»  газета о музыке, издававшаяся в Сиэтле с 1979 года; тогда она была приложением к газете «Сиэтл сан». Формально она посвящалась музыкантам тихоокеанского побережья Северо-Запада, но славилась статьями о музыкантах из других городов: например, в годы первого расцвета гранжа на первой полосе был помещен материал о Брюсе Спрингстине.

 Моя подружка Никки [Макклюр] тогда уже жила здесь,  продолжает Иэн.  Ей жутко нравилась рок-музыка, как и мне. Мы обожали «U-Men». Мне очень нравились «Melvins» и «Sonic Youth», все эти тяжелые группы. Брюс подсадил нас на «Beat Happening», и в школе мы стали переписываться с Кэлвином. Именно так мы узнали о «The Go Team» [группа Кэлвина и Тоби] и таких сборниках, как «Lets Together» и «Lets Kiss»

Я: Кэлвин писал вам письма?

 О да, он нам отвечалили это Кэндис писала, от его лица,  смеется Иэн.  В те дни они нам всегда отвечалина маленьких бланках, на которых был штамп «К».

Я: Что вам нравилось в «К»?

 Сам подход «сделай сам» нам очень импонировал. Было в рок-группах Олимпии нечто такое, что делало их более привлекательными по сравнению с группами из Сиэтла. Даже «Earth», которую принято считать командой из Сиэтла, были на самом деле из Олимпии. «Earth» служила квинтэссенцией эстетики Олимпии, даже больше, чем «Nirvana». На самом деле, «Nirvana», «Earth» и «Beat Happening»  это практически одна и та же группа; о таланте в плане техники говорить не приходится. Все этогрубое, неотшлифованное выражение эмоций.

Многие считают «Earth» одной из лучших групп. Она играла музыку первобытную, экстремальную, минималистичную иГРОМКУЮ. До ужаса. Пробирающую до костей. В середине 90-х «Earth» давала в Англии концерт в составе Дилана Карлсона и Иэна Диксона. За пять минут до начала концерта Дилан подошел к усилителю, включил его и поставил рядом гитарувскоре аппарат начал жутко фонить. Дилан сел среди публики. Через 45 минут он выключил усилительконцерт окончен.

Музыка в Сиэтле была больше заряжена тестостероном

 Это практически противостояние рабочего и среднего классов,  говорит Иэн.  Сиэтл был более рабочим городом. Все здесь сводилось к пиву, наркоте и металлу. «U-Men» восполнили этот пробел, потому что на них повлияли «Scratch Acid» и «Live Skull» и прочие арт-рок команды. Но большинство групп в Сиэтле играли либо прямолинейный хардкор, либо беспримесный металл. В Олимпииделали более экспериментальную музыку. Даже плохие группы могли оказаться интересны. Приходишь на концерт и думаешь: «О боже, что они творят?» Кэлвин имел огромное влияние. Если вам не была близка эта эстетика, вам нечего было там делать.

Я: А что это была за эстетика?

 Эстетика группы «The Go Team»,  отвечает Иэн.  Я играю песню, затем беру другой инструмент и играю следующую песню. Все играют на всем. Все должны играть на всем. Ты должен сыграть на другом инструментепрямо сейчас. Хорошо или плохоне важно. Ты должен выразить себякаков бы ты ни был.

 «The Go Team»  это четыре человека, которые дрались за место в глубине сцены,  смеется музыкант из Олимпии Эл Ларсен.

«Мое понимание музыки целиком опирается на понятие вовлеченности,  объяснял Кэлвин культовому английскому журналу Кейрлесс ток костс лесс.  Делать вещи доступными, делать вещи открытыми. Я не говорю играй на своем инструменте плохоа мои слова именно так часто и передают. Но я имел в виду, что выражение эмоции важнее, чем технические навыки».

В 1985 году я влюбился в «Beat Happening»  из-за голоса Хизер. Из-за ее голоса и картинки на их первом альбоме: кошка на космическом корабле! В группе играли Хизер, Кэлвин и Бретне было бас-гитары, не было инструментов, четко закрепленных за музыкантами, не было фамилий. Грег Сейдж вмешивался редко. Это по мне. Я всегда ненавидел ненужные шумы, особенно неоправданное использование ударных. В середине 80-х я выходил на сцену и пел а капеллаили с минимальным аккомпанементоми чувствовал себя фриком. Было приятно знать, что люди, живущие так далеко от меня, делают музыку, настолько близкую мне.

Глубокий голос Кэлвина и минималистичная манеры игры на гитаре Брета напомнили мне ранних «Cramps». Музыка «Beat Happening» имела очень строгую структуру, которая была одновременно стилизованной и прямой. Многие ошибочно принимали их детскую образность, напоминающую Ричарда Бротигана, и сухой юмор за наивность: Курт Кобейн говорил, что он вытатуировал на руке логотип «К» (щит вокруг буквы «К»), потому что это «должно было напоминать о том, что необходимо оставаться ребенком». Тем не менее ничего наивного в способности Кэлвина манипулировать людьми не было. «Beat Happening» шли поперек всех традиций: их музыка была поистине революционнойна поверхности их творчество было очень невинно, хотя на самом деле это было совсем не так. Детские мечты часто имеют темные стороны.

Кэлвин один из трех самых мощных живых исполнителей, которых я видел за всю жизнь. Он напоминает мне Джонни Роттенау него тот же безумный, сверлящий взгляд, и он тоже стращает публику своей манерой подходить слишком близко. Именно из-за этой манеры его однажды вырубили на разогреве у «Fugazi»  кто-то запустил ему в голову пепельницей.

 Что думает человек, когда первый раз слышит психоделический джаз?  спрашивает Слим Мун.  Он думает: «Это не музыка». То же самое произошло со мной, когда я впервые услышал «Beat Happening». Они были настолько минималистичны, что я подумал: «Им, наверное, лет по двенадцать, они ни черта не понимают, небось только сегодня написали эти песни». Я был реально возмущен. Но моей первой купленной инди-пластинкой стала «Our Secret» [7-дюймовая пластинка «Beat Happening»]. Я пришел в «Fallout Records» [Олимпия] и сказал: «Посоветуйте, что мне купить». Брюс Пэвитт [будущий глава «Sub Pop»], который тогда там работал, предложил мне этот сингл. Мне очень понравилась эта песня Кэлвина. Это было похоже на музыку. Но у меня все равно не укладывалось в голове, что это и есть та отвратительная группа. Когда я в следующий раз был на концерте «Beat Happening», я понял, что у них нет басиста. Тогда я стал понимать язык, на котором они разговаривали, стал понимать их.

 У «Beat Happening» было два лица,  говорит Марк Арм.  Лицо Хизер и лицо Кэлвина. На их концертах было весело, классно, но иногда они могли просто беситьв зависимости от того, что вы за человек. Люди иногда уходили в страшном раздражении.

Я: Как вы считаете, Кэлвин имел большое влияние на Курта?

 Я уверен в этом,  отвечает вокалист «Mudhoney».

Я: В чем это проявлялось?

 Его татуировка «К», любовь к Дэниелу Джонстону и «The Raincoats».

Я: Как вы думаете, повлиял ли Кэлвин на Курта как на личность?

 Не знаю. Курт был очень замкнутым. Мы с ним тусовались как два крайних интроверта.

 Я считаю, что аутсайдерство кардинально изменило мою жизнь и укрепило меня в собственных идеях,  говорит Кэлвин.  Суть конфликта не в том, чтобы показать, насколько я круче других людей; я противостою их праву исключить меня, сделать аутсайдером. Я не хочу сказать: «Я крут и могу над вами издеваться, как хочу». Я говорю: «Я делаю то, что хочу. Почему это вас бесит?»

Живя в «лачуге», Курт подпал под влияние Олимпии. Он ездил туда вместе с «Melvins», выполняябесплатнофункции их роуди; он носил усилитель Базза, когда те выступали в одном из крошечных районных панк-клубов столицы штата.

Андеграунд в Абердине был очень немногочисленным сообществом; когда Крист в конце концов согласился начать репетировать с Куртомгод спустя после записи кассеты «Fecal Matter»,  практически все, кто ходил с длинными волосами, появлялись у них во время репетиций (репетировали они в пустой квартире над парикмахерским салоном мамы Криста). Больше идти было некуда. Кроме них в группе играл еще «какой-то чувак» на барабанахБоб Макфадден; у них был дешевый микрофон и потрепанный гитарный усилительКрист отдал свой Мэтту Люкину, когда тот внес за него залог: Криста посадили после стычки с какими-то гопниками на парковке. Крист и Курт не любили тех, кто околачивался рядом с ними: они пренебрежительно называли их «Haircut 100 Club»  по имени легковесной английской поп-группы того времени.