Мы все-таки больше похожи на Алису с Базилио, чем на божественных проводников, тяжело вздохнул Красовский, покосившись на красивую девочку, ерзающую в румынском кресле.
От кота и лисы наши герои, правда, отличались тем, что приехавшую из Вологды буратину на деньги развести не пробовали. Напротив, еще накануне вечером ее поселили в роскошном номере гостиницы Ritz-Carlton.
Как вам номер? Правда, очень крутой? не предоставляя иных вариантов ответа, спросила Собчак у мамы героической девочки.
Ну так, ответила мама, приехавшая сегодня из вологодского общежития, ничего. Нормально.
Сразу стало ясно, почему ее дочь выиграла конкурс. Тут была настоящая Русь, неприхотливая и сдержанная.
А ты, значит, Люба, зевнул Красовский.
Кристина, ответила девочка, улыбаясь какой-то искренней, но нездешне-вежливой улыбкой, какая встречается только у русских супермоделей и Орбакайте.
Кристина, в один голос замурлыкали герои, мы будем ходить с тобой по разным людям и задавать им вопросы о том, как и почему нужно любить Родину. Тебе это интересно? девочка утвердительно кивнула головой.
А что бы ты больше всего хотела посмотреть?
Кремль, не задумываясь, ответила девочка.
Будет тебе Кремль, посулила Собчак, доставая телефон. ТааааааакКремльСурков.
Всю дорогу до кабинета атамана Собчак что-то писала помощнику президента.
Боже, Боже, думал Красовский, ну почему даже с ребенком не получается без Кремля? Почему?
* * *
В кабинете совета корпуса отчетливо пахло алкоголем. «Чувствуешь?» наклонилась к Красовскому Собчак. «Нет, патриотично ответил он. У меня насморк».
Ксеничка, проходи. Располагайся, грузная фигура атамана в мундире нависла над столом, заваленным грамотами. Яатаман. А это наш батюшка, отец Марк.
А это девочка Кристина, Собчак вытолкнула перед собой испуганного ребенка. И мы хотим с ней понять, как правильно любить Родину. Вот у вас же наверняка есть уроки патриотизма.
Есть, конечно, довольно ответил атаман.
Собчак: Вот приходят они на первый урок. Им что говорят? Что значит «любить Родину»?
Атаман: Любить Родинуэто нужно в первую очередь любить себя, уважать старших, изучать историю своих потомков, армейскую службу, строевой ходить. Физическая подготовка(На словах о физической подготовке атаман попытался втянуть живот. Кристина с удивлением поглядела на этот акробатический трюк.)
Собчак: У меня вопрос к вам и к вам, батюшка. А можно любить Родину и одновременно ненавидеть государство?
Атаман: Нет.
Батюшка: Нет, невозможно.
Красовский: Ну, вот, например, в фашистской Германии были люди, которые, очевидно, были немецкими патриотами и при этом ненавидели Гитлера.
Атаман: Они патриоты для своего народа. Но не для нации. Я знаю, почему вы спрашиваете. Если не любитьну, не надо жить в этом обществе, тебя там бабушки, дедушки, трамваи раздражают, мероприятия. Тебе будет некомфортно, ты будешь воспринимать все с болью. Ты и с людьми не будешь разговаривать. Надо уходить туда, где комфортно.
Красовский: Люди, которые устраивали покушение на Гитлера в 1942 и 1944 годах, должны были уехать в Соединенные Штаты?
Атаман: Вы понимаете, вы берете Германию. Ну зачем мне Германия? У меня в Германии дед погиб, еще в Первую мировую войну. Отец в Великую Отечественную войну весь Ленинградский фронт
Собчак: У меня дедушка тоже всю войну прошел, дошел до Берлина, был ранен, имеет награды. Потом, рассказывая мне об этом, он говорил: «Мы все это кричали, за Родину, за Сталина, но я вот не за Сталина был».
Атаман: Не, я с этим не согласен.
Красовский: То есть надо отождествляться со Сталиным?
Атаман: Вы меня извините, но даже Черчилль признал, что Сталин великий из великих: «Нас, капиталистов, заставил воевать против капиталистов». Сталин в чем ходил, в том и похоронили, ни дач, ни вилл, ни счетов, ничего. Он все делал для народа. И когда Сталин умер, дисциплина была.
Красовский: Вас не смущает, что вы ходите в императорских погонах и при этом за Сталина?
Атаман: Нет. Почему я должен стесняться? В этих погонах, в этой форме ходили деды мои, прадеды.
Собчак: Ну, Сталин-то с этим как раз боролся. Нет ли тут противоречия?
Атаман: Понимаете, пришел Горбачевразвалил великую страну, державу.
(Кристина с удивлением смотрела то на толстого атамана, то на внучку героя войны, то на начинающего заводиться ряженого Красовского. И только спокойный улыбающийся батюшка ласкал ее взгляд.)
Собчак: Нет, подождите-подождите, вы отдаете себе отчет, что Сталин, если бы вас увидел в этих погонах, расстрелял бы сразу?
Атаман: Не надо меня стрелять. Вы понимаете, мы в основном-то выискиваем в истории какие-то негативы. А я не настроен на это. Я хочу и детей воспитывать в патриотизме, в нравственности, в порядке.
Батюшка: Я могу привести пример, скажем, новомучеников и исповедников российскихмногие, отсидев в лагере двадцать пять лет, никакой злости на Сталина или на кого-то еще не испытывали.
Красовский: Все-таки при Сталине было получше?
Атаман: Вы, пожалуйста, не надо со мной так разговаривать. Я ведь казак, я ведь могу ответить так, что у вас уши отвянут сразу.
Красовский: Русский народ погиб наполовину при Сталине. А вы говорите, он был русский правитель. Вот как так? Чем круче с вами, тем вам больше нравится.
Атаман: Не с вами, а с нами. Если так будете рассуждатьтогда вы зря приехали в кадетский корпус о патриотизме говорить. И еще привезли вот это вот, ребеночка, дитя. Чтобы она нашу склоку слышала. (Дитя непонимающе хлопало пушистыми ресницами.)
Красовский: Ну почему склоку? Мы пытаемся выяснить, что такое хорошо, а что такое плохо.
Атаман: Она вырастетразберется. Ей помогут разобраться, и церковь поможет. (Отец Марк согласно закивал головой, Кристина улыбнулась священнику.) Я вам задам вопрос: в армии служил?
Красовский: Нет, не служил.
Атаман: Все. Вы посторонний человек в стране.
(Комната наполнилась тишиной и неловкостью, словно пролетевший только что тихий ангел пукнул, не дотянув до форточки.)
Батюшка: Василий Федорович, подожди минутку, дорогой, подожди (отец Марк попытался возглавить дискурс).
Собчак: Вы волевой человек. Вы построили прекрасный корпус. Ну почему же вы считаете, что, если человек в армии не служил, он не патриот?
Атаман: Вы, молодой человек, не любите отечество. Как вы его можете любить, когда вы кашу солдатскую не ели?
Красовский: Путин тоже ее не ел.
Атаман: У нас не только Путин. У нас последний в армии служил министр обороны Грачев.
Красовский: Они не патриоты? Путин не патриот?
Атаман: Он служил в тех органах, где военная подготовка. Все! Не могу! (Обтираясь уютным, пожелтевшим от стирок носовым платком, атаман хлопнул дверью. Спорщики удивленно глядели ему вслед, а Кристина робко подняла руку.)
Кристина: Можно мне вопрос задать? Я, может быть, про другое совсем. Ну вот, смотрите, каждый человек чего-то боится, да? А чего Сталин боялся? (Все огорошенно поглядели на маленькую девочку. Первым опомнился священник.)
Батюшка: Я думаю, что, как всякий человек, он боялся смерти. Подсознательно человек боится смерти именно из-за того, что душа боится умереть без покаяния. Поэтому человеку верующему умирать легче. А когда человек со всеми находится во вражде и злобе, то, конечно, он боится смерти. Но Сталин покаялся.
Собчак: Покаялся?! Это вы откуда знаете?!
Батюшка: Если бы не покаялся, не осталось бы к 1941 году ни одной церкви, а у нас наоборот. Мы войну выиграли, Духовную академию открыли. Так что было покаяние.
* * *
Еще час потом отец Марк водил Кристину по музею, по церкви, давал звонить в колокола. Собчак убежала дозваниваться до Суркова (так, наверное, Вергилий добивался для Данте пропуска в ад), а Красовский рассеянно рассматривал иконостас, пока к нему не подошла ключница: «Вот книжечку возьмите. По вашей тематике». Красовский ухарски расправил гимнастерку Balenciaga и взял книгу. Это была «История казачества с картинками».
«А может, подумал Красовский, Родинаэто такое место, где так просто быть своим для всех. Нужно просто не быть чужим для себя самого». И тут пришла эсэмэска от Собчак: «Слава согласен, отправляю вопросы».
Урок 3. Другая Россия
Нам нужно съездить к какому-нибудь национал-предателю, заявил на следующий день Красовский. К Макаревичу, например. Нельзя же только нашу патриотическую сторону показывать. Собчак, это все твои друзья. Кристина непонимающе глядела то на одного, то на другого.
Макаревича нет, можем поехать к Альбац, Собчак начала бодро листать контакты в айфоне.
Ну поехали. А думаешь, ее узнают? Она вообще звезда борьбы хоббитов с Мордором? зевнул все время засыпающий Красовский. Ты вот, Кристиш, знаешь Евгению Марковну? Кристина удивленно покачала головой: «Кто это?»
Ну что ты ребенка троллишь, закричала Собчак. Поехали.
Редакция журнала The New Times находилась где-то на задворках московского ипподрома. Место грязное, но тихое. Опять же от метро недалеко. «Ну да, хихикал Красовский, дорого-то у них продается свобода слова только одного человека. Остальным, может, хоть единый выдают в конце месяца».
Ну за что ты Женю мою так ненавидишь? Она хорошая.
Онавраг, сурово ответил Красовский. Вот у тебя Канделаки враг. А у меняАльбац и Пархоменко.
На пороге редакции стояла старая революционерка Евгения Марковна Альбац. В руках ее был пушистый плюшевый медведь, во взгляде светилось всепонимание, всепрощение и близорукость.
Вот мы девочке пытаемся рассказать, по-тинейджерски засмущалась Собчак, как надо любить Родину.
Ну и к врагам России решили зайти, в очередной раз зевнул Красовский.
Евгения Марковна! Как отличить настоящего патриота от ненастоящего? Можете девочке объяснить популярно?
Я думаю, это очень просто. Возьми, плюшевый медведь неожиданно оказался в руках Кристины. Патриотыэто люди, которые желают блага своей Родине. И при этом они обязательно желают блага тем, кто живет в других странах. Потому что планета наша очень маленькая, и если людям в других странах плохо, то обязательно людям в твоей стране тоже становится плохо.
Казалось, что наши герои попали туда, откуда, собственно, появились, в сказку.
Альбац: Это ты еще химию не изучала, да. А когда будешь изучать, тебе расскажут про сообщающиеся сосуды, да?
Красовский: Это физика.
Альбац: Это химия.
(Дальше можно было не продолжать. Враг всего светлого и хорошего, настоящий враг, заслуживший не просто смерть, но смерть мучительную, издевательскую, низкую, был найден. Им оказался ученик 7 «а» класса Антон К.)
Собчак: Мы сейчас встречались с казаками. И атаман нам сказал, что, если человек любит Родину, он должен любить и государство, что это вещи неотделимые. Вы как считаете, можно разделять понятия «Родина» и «государство»?
Альбац: Обязательно надо отделять. Потому что государствоэто всего лишь один институт, один домик. На территории нашей страны есть много разных домиков. Один домик называется «Правительство Российской Федерации», другой домик называется «Кремль», третий домик называется «Министерство образования». Они все объединены понятием «государство». Но государствоэто не значит Россия. Россияэто страна, это люди. Ты можешь любить Министерство образованияв том смысле, что ты положительно оцениваешь его деятельность, а можешь его не любить, если считаешь, что оно плохо работает. И Кремль можешь любить или не любить. Это абсолютно нормально.
Красовский: Вот смотрите: страна стала жить хорошо при Путине. Людям нравится. А вы Путина ненавидите очень сильно. Почему так?
(Кристина с безразличной грацией вырывала из медведя ворсинки.)
Альбац: Антон, ненависть вообще слишком сильное слово. Ну вот я была влюблена в какого-то мужика, перестала в него быть влюблена. И я его не люблю.
Собчак: Ну, сейчас вы влюблены в мужика, который ненавидит Путина. Хорошо. Смотрите, вот девочка (девочка приосанилась). Ей Путин подарил Олимпиаду. Вот как ей объяснить, что ей не нужно любить президента?
Альбац: Я думаю, что замечательному солнцу нужно сказать, что любить можно и нужно папу, маму, друзей, соседей, братьев и сестер (замечательное солнце наморщилось). Но чиновникиони на самом деле не люди, это функции. Нельзя любить тормоза у машины или, наоборот, педаль газа. Это либо хорошо работает, либо плохо.
Красовский: (Кристине) Ты знаешь, кто такой Путин?
Кристина: Президент страны.
Красовский: А скажи, пожалуйста, у тебя есть какие-нибудь претензии к Путину? Ты чем-то недовольна?
(Девочка напряглась, пытаясь вспомнить, чем же ей насолил улыбчивый красивый дядя с главной трибуны.)
Кристина: Ну, он продает нефть другим странам, а ведь когда-то у нас она тоже закончится.
Красовский: Благодаря этой нефти ты живешь, между прочим. Евгения Марковна, а вы поддерживаете санкции против русских чиновников и бизнесменов?
Альбац: Да, конечно. Я полагаю, что совершен акт агрессии по отношению к суверенной стране. Я совершенно убеждена в том, что действия России в Крыму и на Украине абсолютно погибельны для России, они закончатся развалом России. Я думаю, что Алексей Анатольевич Навальный хочет добра своей стране и своему народу, а не отдельной клике проворовавшихся, полностью потерявших представление о добре и зле людей, которые узурпировали власть в Кремле.
Красовский: Ленин, который писал свои знаменитые статьи в начале Первой мировой войны, желал блага российскому народу? Помните тезис «за войну»?
Альбац: В отличие от вас я читала, а вы точно не читали.
Красовский: Евгения Марковна, тезис «поражение своему правительству» это было во благо народу или нет?
Альбац: Тезис о поражении своему правительству был выдвинут Лениным не в начале века, как вы думаете, а
Красовский: В начале войны, я говорю
Альбац: Совершенно верно. Когда гибла русская армия. Когда твоя страна оказывается в состоянии реальной войны и гибнут твои сограждане, ты вынужден замолчать. И тезис «поражение своему правительству» в условиях реальной войны, а не той, которая у вас в голове, Антон
Красовский: У меня в голове Путин, мир и мишка.
(На этих словах Красовский отобрал плюшевое чудище у ничего не понимающего ребенка. «Кто все эти люди, думал ребенок, зачем привезли меня сюда, в Москву? Зачем таскают по каким-то глупым гостям и говорят о непонятных вещах? Хорошо хоть Кремль обещали».)
Альбац: У вас просто колоссальные проблемы с образованием, Антон. Люди, которые обкрадывают народ Российской Федерации, которые узурпировали власть, против этих людей нужно вводить санкции. Об этом была колонка Навального. То, что сделал Навальный, в русле традиции, которая заложена в России еще со времен Герцена, когда лучшие люди России вынуждены были обращаться к мировому сообществу за помощью, потому что никакого другого варианта нет.