У нас серьезные революции, Анна! Помочь на африканской земле каждому, воспитать правильное сознание, аккуратно ввести человека в современный мир, превратить Африку в континент высокой цивилизацииэто и есть наши задачи, задачи чернокожих коммунистов, объяснял девушке Рахман.
За стенкой тихо звучала безмятежная мелодия вальса.
А мир как вулкан, взволнованно продолжал он, кипит, выстреливает. Сейчас метнуло в нашей стране. Возможно, в эти дни мы не досчитаемся некоторых своих товарищей. Лет через десять-пятнадцать не досчитаемся многих. Но без дальнейшей борьбы за нормальную жизнь африканца наш мирне реален.
Слова Рахмана встревожили Анну до смерти, а как еще не хотелось взрослеть, как не хотелось лишаться своей безмятежности! Но избавиться ли мгновенно от невозмутимости, если в собственной стране много лет ничего не происходит: цены в магазинах, будто игрушки из «Детского мира», всегда одни и те же? Дороги и тротуары никто не минирует, поезда не взрывают, самолеты летят по расписанию даже на самый дальний Восток. Лишь контролер иногда покрикивает в автобусе на безбилетников, да пьяно и дурно орет в каком-нибудь подъезде подгулявший мужик.
В этой небольшой комнатке Анна впервые поняла, что жить на земле иногда очень страшно.
Только бы не пришли к власти исламисты, размышлял вслух Рахман, Только бы не они
В ответ взорвался Халим:
Чем тебе мешает религия? Люди охотно слушают муллу, никто зря не возьмет в руки автомат. В стране будет покой Религиявечна
О, ты больше мусульманин, чем сам Аллах?
Никогда при исламистах не будет покоя, возразил молчавший до этого философ Фарук. Слушать муллу? За две тысячи лет религия что-нибудь решила в жизни людей? Хоть одну войну остановила? Построила ли заводы, фабрики, жилье?
Как ты смеешь критиковать религию? Тебя на том свете за это накажут.
Лучше жить на этом свете, чем на том, отчеканил твердо Фарук. В Советском Союзе не молились, ученым было некогда отбивать поклоны пять раз в день, они много работали и первыми запустили человека в космос! А где в это время был наш мусульманский мир? В мечетях. Мы даже детей своих в сандалии не обули. Много учится наших женщин?
К плечу Фарука доверчиво прильнула русская девушка Рая. Румянец во всю щеку, легкая прическа из густых русых волос С каким обожанием глядела она на своего парня! За версту видно, что этих людей сблизили только чувства
Но ислам это очень ценно, это достижения веков! упорствовал Халим.
Возможно, и ценно. Но почему верующий мусульманин лучше других, почему только он верный и только он имеет право на жизнь в целой Вселенной? Вот я стою под солнцем, оно меня больше обогревает, потому что я мусульманин? А от Раи к вечеру убегает, потому что она христианка? вновь заговорил Фарук.
Ах, ты вспомнил о солнце? взбеленился Халим, покосившись на Анну, Раю, затараторил дальше. Пусть эти белые знают, что нас солнце действительно больше любит, потому и кожа у нас черная. Нам не надо обогревать жилища. У нас вкуснее плоды. Мы живем почти в раю
И в Африке дольше живут люди, чем на севере, у нас лучше образование? рассмеялся Аид.
В раю можно и без образования. У нас три урожая в год. Можно просто жить
Наши предки просто и жили. И стали рабами. На целых четыреста лет. Хочешь, чтоб и твоим детям выпало такое же? оборвал его Рахман.
Внес свою лепту в спор и Хади.
Только законы физики управляют Вселенной. В древности человек боялся ее, потому и придумал себе подвесной потолок в виде религиозного учения. В тесном помещении комфортнее, удобнее. Огромные пространства над головой не пугают. Великий начальник сидит наверху и всеми управляет. Думать не надо. Думает за нас другой. Надо только правильно понимать чужую мысль. Своя воля не нужна.
Но без религии никуда! утверждал Халим.
В древнем Египте поклонялись скарабеям, лукаво произнесла Рая. И кошкам. По улицам Индии бродят бесхозные коровы. Святые А народ вокруг голодный. И не святой.
На островах Тихого океана верили в божественность угря, содержали для них шикарные водоемы, напрягла свои познания и Анна. В других регионах признавали святость огня Зороастризмпоклонение огню, процветал в прежних мусульманских краях чуть ли не две тысячи лет.
Не отмалчивался и Рахман, который изучал не только афро-арабскую периодику, он умел и поспорить, отстоять свою точку зрения.
Религии разделяют людей, а у нас в стране много национальностей. Арабына севере, на юге копты, племена, верующие в колдовство. Религиозной болтовней никого не объединить. Но мулла принимает только ту жизнь, в которой ему, будто в коконе, хорошо. Его задачазапугивать людей, чтобы ничего не изменилось. Тогда его клан в почете.
В республиках Средней Азии семья поминает покойника каждую пятницу в течение года, вспомнила Анна и продолжила свою мысль о том, что этот обычайраздолье для муллы, который каждый день сыт. И огромное разоренье для обычного человека, который отвечает еще за жизнь своих детей и стариков. Через религиозные законы фактически идет обыкновенный грабеж населения.
Гости в комнате, кроме Халима, пришли к выводу, что нынче надо строить социальное, а не религиозное государство, чтобы каждому, будто в семье, жилось бы просто и комфортно.
Религии убили не одно государство, заметил Рахман.
Плевать мне на твое государство! Пусть сдыхают все эти государства. Религиозное и расовое единство дороже, безапелляционно заявил Халим, что до невероятности разозлило остальных. Главноеэто раса, упорствовал он, своя кровь.
Тут же вскочил со стула Рахман и закричал гневно:
Тычерный, и я черный, но я никогда не захочу в трудной ситуации быть рядом с таким, как ты. Самый мерзкий шантажполуправдой. Вроде так и все не так И мужчина любит женщину не из-за цвета кожи. Душа, идеявот главное
Дело принимало крутой оборот. Хади дал понять, что уже поздно, всем утром идти на лекции.
Перед уходом Анна спросила:
Почему Халим такой злой? Он же биолог, знает, как хрупка любая жизнь без экосистемы. А государствоэто экосистема для каждого Религия не платит пенсию, не строит дома. Религия, может, на время и успокаивает человека, но это путь в никуда. С моей точки зрения. Что он защищает?
Так он расист. Обыкновенный черный расист. Не только религиозный, но и по цвету кожи. Белых терпеть не может. Почувствовала?
Еще бы
Халим и впрямь сверкал глазами, когда глядел на Анну.
Не обращай внимания. Мы знаем, что он ограниченный человек. Над ним наши ребята уже в самолете смеялись. Ну, представь, прилетели мы в Италию
В Риме на борт поднялся гид и предложил пассажирам, летящим в Советский Союз, осмотреть древний город. Все целый день с удовольствием разглядывали остатки Колизея, Форума, площадь Святого Марка, но вдруг спохватились, а где Халим? Может, у него живот заболел, нужно вызвать врача?
Не надо врача, спокойно объяснил сидевший в своем кресле Халим. Я ненавижу белых и не вступлю без особой нужды на их землю.
Но ведь это пустая ненависть, заметила девушка парню, он же в ответ лишь развел руками, дав понять, что да, Халим таков, каков есть, и принимать его приходится со всеми его нелепостями. Это в России с подобными людьми никто не сталкивался, а в Судане и подобные типы есть.
Вот так, через встречи и столкновения, в спорах Анна знакомилась с миром, о котором никогда ни в одной книжке не читала, ни одним ухом даже не слышала.
Что же Халим тогда делает в Советском Союзе? спросила она. Каким образом ваша партия это допустила? Может, у него богатый отец и дал кому-то взятку?
Нет, он из бедной семьи.
И не всегда, оказывается, Халим был скверным типом. Когда-то он вступил в компартию, боролся за независимость своей страны, но кто-то его предал, донес, что этот пареньуже в руководстве партии. Халима посадили, рядом в камере оказался религиозный фанатик. Там он и сломался, хотя сам прежде рассказывал другим, какими должны быть цели у молодых ребят.
Теперь Халим пять раз в день глядит в сторону Мекки, рассмеялся Хади.
Но Россия ничего не сделала плохого людям Африки! возмутилась Анна. Зачем в своей боли обвинять тех, кто к той трагедии не имел никакого отношения? По инерции он обвиняет и меня. Я же к тому веку, к рабовладельческому, не имею никакого отношения. Он перепутал что-нибудь?
После непродолжительного молчания Хади неохотно выдавил из себя:
Его уже в Москве кто-то оскорбил из-за цвета кожи
Как это?
В комнате тонкой паутинкой повисла тишина.
Лучше тебе этого не знать, отвел он глаза в сторону
Но диалог на этом не прервался. Девушке нужен был логический ответ.
Почему он не едет домой, если ему у нас плохо? Почему партия его не отзовет?
Партия ведет себя по отношению к нему благородно. Халиму дают возможность доучиться. Нашей стране нужны специалисты.
Такое объяснение не очень-то было понятно Анне. Она жила в государстве, где миллионы людей без особого труда получали высшее образование, а сотрудники всевозможных НИИ уже хвастали, что часами слоняются в коридорах своих учреждений без дела.
У нас иначе. Нам дорог каждый специалист, который хоть что-то может сделать для людей. Вот представь себе
Хади вновь рассказывал о своей стране, о людях, которые боролись за окончательное изгнание англичан из Нубии. Высокообразованные, толковые, они наконец-то прошли в парламент и уже приняли законы не только о запрете многоженства, но и такие, по которым будут наказывать работодателей за отказ принимать женщин на работу. Новое законодательство также поможет девушкам учиться в университете Принятое уже не отменить, даже пришедшей к власти военной хунте.
Каждый образованный человек в нашей стране нужен, чтоб помогать выжить другим.
Анне открывался совершенно неведомый ей прежде мир, о котором хотелось расспрашивать и расспрашивать, чтобы больше знать и видеть мир не только в его отдельных фрагментах Но пока еще не отключили лифты, опять надо было опрометью нестись в свою комнату.
Вскоре Хади предложил:
Давай завтра пойдем на Новодевичье кладбище. Я несколько лет живу в Москве, и ни разу там не был.
Потом Анна запишет в своем дневнике:
«Вчера ходили по Новодевичьему кладбищу. Долго разглядывали памятники, читали надписи на плитах, отмечали с удивлением: вот где похоронен педагог Макаренко, а вот могила писателя Максима Горького, революционера Подвойского
В этот осенний день старушки поливали цветы, печально глядели на изображения родных лиц на выцветших фотографиях, но, увидев меня вместе с Хади, надолго отрывали взгляды от дорогих могил, поджимали недовольно губы и недобро перешептывались между собой. Судя по их наклоненным друг к другу головам, коренная Россия не принимала межрасовых человеческих отношений, с их точки зрения дурных и вызванных лишь моей меркантильностью.
Если рядом со старушками находились их сыновья, они презрительно оглядывали меня с головы до ног. По их мнению, я рядом с Хади лишь потому, что жгуче соблюдаю свой имущественный интерес: у меня теперь, кажется, гора шуб, кофточек и десяток сумок из крокодиловой кожи».
Ой, смотри, тут похоронен писатель Всеволод Вишневский. Завтра в кинотеатре «Россия» идет фильм по его рассказу «Оптимистическая трагедия».
Это о чем?
О революции, конечно! У нас есть еще один рубль, давай посмотрим?
В кинотеатре «Россия» Хади не отрывал восторженных глаз от экрана. Наглость анархистов, красавица комиссар, ее красивые и точные ответы зарвавшимся, хоть и усталым морякам, трагическая участь бескорыстия той далекой эпохи, в итогемолодые люди из нынешних шестидесятых вышли из кинотеатра с таким светлым настроением, такие чистые, будто омыло их только что теплым прозрачным дождем.
Как же в России хорошо! заметил Хади, с удовольствием разглядывая каштаны, листья которых поначалу желтели лишь по краям. Клены вдоль улицы вспыхнули уже золотым пожаром.
Как здорово у вас ставят фильмы! После такого кино хочется совершать только добрые поступки!
Да, фильм получил почетный диплом на Международном кинофестивале в Мексике, в Акапулько. Вот бы и туда слетать, чтобы повидать города инков!
Может, когда-нибудь и полетим!
Хади взял девушку за мизинец, повернул к ней свое сияющее от восторга лицо. И не успели молодые люди сделать несколько шагов вдоль тротуара, как вдруг около них остановились женщины.
И ты любишь эту свинью? размахивая сумкой, выкрикнула неожиданно одна из них Анне прямо в лицо.
Тебе своих не хватило? заорала другая.
Шлюха! Шлюха!..
Вся красота дня и даже целой Вселенной мгновенно провалилась в преисподнюю. Наверно, вот так и выглядит ад, когда тебе говорят только гадости, что-то низменное, совершенно не соответствующее тому, что есть там, где день, жизнь, мысли, достижения философии и борьба за лучшее и светлое на земле.
Проститутка! Морду бы тебе разбить!.. Сколько он тебе платит?
Как в такой обстановке не растеряться, не посереть от того мерзкого, грязного, с чем они в этот момент столкнулись на улице? Молодые люди в ответ лишь подавленно молчали и, не шелохнувшись, стояли перед подло орущими женщинами, будто заторможенные, ничего не понимающие инопланетяне. А те пытались привлечь к ним как можно больше внимания. Прохожие охотно останавливались, перемигивались между собой, посмеивались.
Первым пришел в себя Хади. Он схватил Анну за руку, вытащил ее из очерченного дворовым, местечковым злом круга, и они поспешили к метро в надежде, что, может, через минуту встретят людей более высокой культуры, более чутких и добрых.
В метро, отчужденные друг от друга из-за уличного хулиганства, они даже не помышляли взглянуть на себя, на улице их теперь разделял уже целый метр.
Как же так? бормотал в растерянности Хади. Компартия присылает нас в Советский Союз, чтобы мы учились лучшим человеческим отношениям, какие уже сложились в обществе при социализме, а в Москве я, оказывается, для ваших людей лишь свинья?
Глаза его стали влажными, глубокими, будто в них заглянули смертоносные лучи далеких планет, на которых лишь вечный космический мрак.
Успокойся! Дурные люди есть везде, решила приободрить его Анна. Неужели и на твоей родине не встречаются дураки?
Бывает, неохотно согласился он и поправил темную шапочку своих непролазно густых волос, размышляя при этом о том, как страшен расизм, сколько он убивает людей, как растерзывает чужие мечты о единении и жизни общества без войн.
Ты что, про Халима забыл?
Да, в моей стране тоже есть расизм, неохотно согласился он. И в Африке Но наша партия борется с дурными отношениями между людьми. Однако почти суд Линча в Советском Союзе Не ожидал. Какие тогда реальные идеалы у ваших людей? Во всем мире такое уважение к вам, а почему ваши люди оказываются иными, чем это объяснить?
Если ты учишься в Москве, значит, и моя страна внесла немалый вклад в то, чтобы мир стал лучше. Однако не каждый человек успевает за своим временем.
Эта мысль не успокоила Хади.
Мне в кафе как-то вместо чая подали мочу! с болью в голосе проговорил он. Я думал, что это случайность, теперь вижунет. Наша молодежь рвется в Москву. Если я вернусь домой, как рассказать друзьям, что здесь у людей длинные хвосты предрассудков?
Анна встревожено глянула на собеседника.
А я, Хади? И я такая же, как они?
Конечно, нет! За это я тебя и люблю, вырвалось вдруг у него.
Ты?.. Любишь меня? изумилась девушка, но о своих чувствах пока молчала, как боец, который еще не выбрался из разведки и твердых выводов сделать не может.
Как много близких отношений зародилось тогда, когда кого-то обидели? Как много женщин пытались успокоить мужчину в беде и защитить его, будто птица, пусть и слабыми, неокрепшими крыльями?
Так и Анна У кого получится быть исключением? Если только природу человека изменить. Она же была настоящей женщиной, она за себя не боялась и готова была в своей стране, а возможно, и в целом мире прикрыть его собою от любой неприятности.
А он? Конечно, обнял, расплел ее длинные косы, погладил руки, плечи И свет как-то незаметно и мгновенно погас в их комнате. В темноте удушливой около раскрытого окна им было куда уютней, чем на красивой, однако не всегда благожелательной к ним улице.
У вас зимой дома тепло? задала она первый попавшийся вопрос, лишь бы не молчать, не говорить нынче на волнующее и болезненные для них обоих темы.
Да.
Значит, вы за тепло не платите!