Знаете феномен «не думай о розовом слоне»?
Я пыталась представить, как все мои неразрешимые тревоги уплывают вдаль, словно облака. Воображала, что это листья, которые опадают в ручей и их уносит течением. Когда я пожаловалась своему партнеру, что все это не помогает, он ответил, что гонит от себя лишние мысли словами «Это лишние мысли». И я такая: «НУ КЛАСС, НО ВЕДЬ ОНИ ВСЕ РАВНО ВОЗВРАЩАЮТСЯ».
(В то время я часто использовала капслок, ощущая себя между молотом «Да-да, нужно беречь себя» и наковальней «И как, блин, это сделать?»).
Тогда он сказал: «Ну да, вся штука в том, что эти мысли вернутся, надо это просто принять и снова вспомнить, что это лишние мысли». Так я перестала переживать, что не могу раз и навсегда выкинуть что-то из головы. После этого стало немного проще (и не так эмоционально затратно) откладывать эти раздумья на потомкогда с этим можно будет что-то сделать.
В конце концов один друг посоветовал мне прочитать «Черного ягненка и серого ворона» Ребекки Уэст. Это нелегкое чтиво, и к нему стоит относиться с определенной долей скепсиса, но среди этих тысячи с лишним страниц нашелся самый полезный ответ на вопрос «НО КАК?». Не пытайтесь вычеркнуть плохое, просто добавляйте хорошее.
Иными словами, когда от плохого невозможно избавиться, сконцентрируйтесь на хорошеми это даст вам необходимую передышку.
У каждого человека «хорошее» разное и возможности тоже. Вот мой список: коты плюс лазерная указка, полежать в горячей воде (тут 50/50или поможет, или усугубит), потрахаться, сшить из обрезков какие-нибудь дурацкие декоративные штучки в подарок друзьям.
Очень важно держать свой мозг в узде и абстрагироваться от источника стресса. Потому что если не давать себе отдыхи бросаться с одной амбразуры на другую,то откуда взять силы, чтобы выиграть всю войну?
Дружеская любовь.14 сентября 2017
Я так счастлива, что Ф. в это ввязался. Я хотела написать тебе раньше, но видела в интернете, что ты сильно загружена серьезными политическими делами. Мне не хотелось влезать в твою жизнь, учитывая все, что в ней и так творилось.
Когда Ф. обратился ко мне и спросил, не хочу ли я с тобой поговорить, я ответила так же, как отвечала уже не один месяц: «Только если она захочет сама».
Не хотелось устраивать сцену прямо в разгар дня рождения Молли. Я видела, как он подошел к тебе на другом конце комнаты и спросил, не хочешь ли ты присоединиться ко мне на кухне.
Когда ты кивнула, мое лицо исказила уродливая гримаса счастьяискренняя и потому ужасно нефотогеничная.
Было такое ощущение, что мы в финале драмы телеканала Lifetime о друзьях, которые сто лет не общались. Полагаю, одно это говорит о том, как безмерно я по тебе скучала.
Один мудрый писатель-фантаст однажды сказал что-то вроде: «Реально то, что не перестает существовать, когда ты на него не смотришь». Ты не исчезлаи это стало для меня приятным сюрпризом. Мы не перестали существовать.
Я знаю, что в прошлом году ты сделала все возможное. Умом я всегда это понимала, мне просто потребовалось слишком много времени, чтобы полностью это осознать. Плыву домой и с нетерпением жду новой встречи, чтобы толком поговорить.
Люблю, обнимаю, целую. Я так счастлива, что ты снова есть в моей жизни.
В дорогу со Стоей.1 марта 2018
(Опубликовано в Hustler)
С фотографом Стивом Прю у нас творческие отношения, которые вылились во множество разворотов глянцевых девичьих журналов, фотосессии для эротических сайтов и кучу закадровых съемок. Мы даже издали совместную фотокнигу.
Бо́льшую часть последних шести лет мы вместе снимали квартиру. Когда я попыталась восстановить свои отношения с Лос-Анджелесом и потом спешно свалила домой в Нью-Йорк, к его автобусам и небоскребам, именно Стив перевез на грузовике все мои вещи, моих котов и меня личночерез всю страну.
Я выросла на юге США, и для меня путешествия были привычным делом. Южане запросто могут запрыгнуть в машину, чтобы сгонять в какое-нибудь примечательное местоили просто проведать родственниковв трех штатах от дома.
Когда живешь рядом с океаном, начисто забываешь, что есть и какая-то другая Америка. Например, поселившись в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, очень быстро начинаешь говорить о всей остальной стране как о расстоянии, которое нужно преодолеть на самолете,ну или вообще перестаешь о ней говорить.
Отрезвляющие результаты прошлогодних президентских выборов напомнили всем нам, насколько у нас разношерстная страна. Во всем: по части и политики, и религии, и идеологии. Все эти призывы вернуть Америке былое величие только вызывают тоску по вещам, которые символизируют, скажем так, более умиротворенную и расслабленную Америку. А что может быть более американским, чем придорожные туристические достопримечательности и полная обнаженка?
Итак, представляю вашему вниманию своего рода открытку из дотрамповских времен: сагу о нашем великом путешествии через всю страну.
Мы покидаем Калифорнию и въезжаем в Аризону. Придорожные знаки гласят: «Добро пожаловать в Штат Большого каньона». Мы решаем проигнорировать эту двусмысленную расщелину, по которой струится влага, и вместо этого сразу направляемся в Тумстон. Завтракаем в «Айхопе» с их коричневыми столиками, слегка липкими от остатков полузасохшего сиропа.
Выехав на шоссе номер 80, проезжаем мимо съемочной площадки (или вроде того): в паре метров от обочины стоят огромные прожекторы и запыленные трейлеры. Интересно, это документалка или инди-фильм?
Тумстонский корраль О-Кей с легкой руки Голливуда считается местом легендарной перестрелки между братьями Эрп, Доком Холлидеем и какими-то бандитами, которые именовали себя Ковбоями. Это буквально суть вестернов: это событие отложилось в общественном сознании благодаря фильму 1957 года «Перестрелка у корраля О-Кей».
Стычка на самом деле произошла в нескольких зданиях от корраля, но «Перестрелка на пустыре за Фремонт-стрит» звучит так себе.
Я наспех крашу ресницы, смотрясь в зеркало заднего вида, и вылезаю на тротуар. Встав рядом со знаком «Историческая достопримечательность», я задираю рубашку, сверкнув голой грудью. У нас нет времени на реконструкции, и хотя этот сеанс эксгибиционизма приятно щекочет нервы, я спешу оттуда убраться, пока нас никто не поймал. Нам придется развернуться и отступить, чтобы выехать на федеральную трассу номер 10.
Когда мы снова подъезжаем к прожекторам, я понимаю три вещи: во-первых, это не съемки, а КПП у мексиканской границы, во-вторых, мы в грузовике для переезда, а в-третьих, в его бардачкещедро врученная нам на дорожку калифорнийская марихуана. Мы сбавляем скорость, я выкидываю травку в окно и поспешно прикуриваю сигарету в надежде замаскировать запах.
Офицер интересуется, откуда мы, куда направляемся и кем приходимся друг другу. Ситуация стремительно ухудшается: чем больше я пытаюсь ему объяснить, тем больше у него округляются глаза. Чем больше он теряет нить разговора, тем больше деталей я на него вываливаю.
В итоге он тяжело вздыхает и велит нам проезжать. Стив говорит, что я Принцесса-Единорожка-Которая-Слишком-Много-Болтает, и рекомендует задуматься о карьере контрабандистки. Я отшучиваюсь, что и так снимаюсь в порно и однажды сбежала с цирком. «Тебе что, этого мало?»
Из переносок с котами доносится дикий вой и скрежет, как на нойз-концерте.
По краям дороги периодически попадаются лавки, торгующие украшениями с бирюзой. Мы проезжаем знаки, приветствующие нас в «завороженном краю». Пейзаж и правда мистический: посреди бескрайней пустыни стоят огромные валуны, устремленные в небо.
Полагаю, завороженностьэто когда тебя похищают инопланетяне или когда ты в принципе веришь, что это возможно.
Розуэлл, штат Нью-Мексико, находится неподалеку от места падения неопознанного летающего объекта. Это случилось в 40е, до сих пор подпитывает разные конспирологические теории и манит всех, кто верит в инопланетян. Многие местные предприниматели охотно наживаются на этой тяге к внеземным цивилизациям, научной фантастике и китчу.
К Розуэллу можно добраться по извилистой горной дороге. Внезапно каменистый пейзаж сменяется яркой зеленой растительностью. Ближе к ночи начинает накрапывать. А потом начинает лить дождь.
Утром мы пытаемся найти гигантскую летающую тарелку (не ту, где «Макдональдс»), чтобы сделать на ее фоне отменные кадры с голой задницей. Впрочем, погода отвратительная, и, прочесав пару чересчур широких розуэлльских улиц, мы бросаем идею сделать эпичную съемку на пленэре и гуглим список крытых достопримечательностей.
В итоге мы решаем устроить сеанс эксгибиционизма в библиотеке Международного музея НЛОединственной части здания, где нет камер видеонаблюдения. Поскольку тут нет экспонатов, в которые можно залезть, а тереться о книги мне кажется негигиеничным, я делаю вид, что краду досье с заголовком «Подробности похищения». Выходит умеренно автореферентная немая сцена, Стив хихикает.
Мы останавливаемся пообедать в «Денниз», где все официанты ведут себя так, будто их накануне уволили. Их невозможно поймать, они не в состоянии ни посадить нас за столик, ни принести меню. Какое-то время мы угораем от мысли, что они инопланетяне, засланные на Землю, чтобы выяснить всякую бытовухунапример, чем кормятся местные обитатели. Мы представляем, как они отчитываются о соотношении поданных и съеденных вафель и добросовестно подсчитывают все порции содовой, высосанные посетителями.
Коты к этому времени начинают вести себя как анархисты на марше, всем телом бросаясь на прутья клеток и переворачивая миски с водой.
Дождь наконец-то прекратился, и я чувствую, как мои кожаные шорты снова начинают прилипать к ягодицам. Я закинула ноги в кедах на приборную панель. На коже выступила испарина, из-под коленки течет тонкая струйка пота.
Я начинаю ерзать: последние несколько дней я в основном сижу, скрючившись на пассажирском сиденье. Мы останавливаемся на привал, чтобы я могла побегать и полазить по столам для пикника. Какое счастье слегка размяться на солнце. Меня обдувает горячий ветер. Стив достал свой скейт и гоняет кругами, а потом говорит, чтобы я попозировала ему на фоне забора.
Первое, что мы видим, въезжая в Техас, это напоминание, чтобы мы ехали осторожно. Всем сердцем поддерживаю. На узких двухголосных шоссе почти нет места для маневра, а из-за расстояния до горизонта пространство кажется странно искривленным.
Снова начинается дождь, и мы с трудом ползем через полуметровые потоки грязи вслед за более крупными грузовиками. Я слышу, как о борт кабины плещется вода, и буквально превращаюсь в парктроникверещу каждый раз, когда мимо нас проезжает фура.
Останавливаемся перекусить в «Ваффл Хаус», и я, пользуясь случаем, перекладываю все жесткие диски, фото- и видеотехнику из кузова вперед, под сиденье. К счастью, все цело.
Котов совсем размазало. В отеле они тут же забираются под кровать и устраивают там сидячую забастовку, сопротивляясь всем телом, когда я пытаюсь вытащить их оттуда и запихнуть обратно в переноски.
Подумываем остановиться в Остине, чтобы заглянуть к ребятам из Fleshlight. Но потом понимаем, что ранчо, на котором мы остановились, в противоположной стороне и этот крюк удлинит поездку на несколько часов. Ночуем у друзей Стива, которые разрешили нам поснимать у них на территории. Их дом стоит довольно далеко от дороги, так что можно себя не сдерживать.
Берем пива в подарок владельцам нашего следующего жилья: нас ждет въезд в штат с сухим законом. По части манер Стив очень старомоден.
Я совсем забыла, что бывают сухие штаты. В Северной Каролине, где я жила, была сеть алкогольных магазинов АВС, которые закрывались раньше всех остальных. Там, откуда мы ехали,в Лос-Анджелесеспиртное продается в любом продуктовом.
Ранчо оказалось очень уютным. Я сижу в кресле-качалке на крыльце без света, вбирая в себя огромное ночное небо, усыпанное звездамикуда более яркими, чем они кажутся в городе. Такой маленькой я себя чувствую только в еще одном случаекогда думаю о бесчисленных вариациях сексуальных контактов между двумя людьми.
Но сейчас ничего такого. Только приятные воспоминания о лихом (серьезно, лихом) военном корреспонденте, на которого я дико запала на прошлой неделе. Подключившись к вайфаю, я вижу, что от него пришло письмо. На лужайке скачут и подмигивают светлячки, кресло мягко покачивается.
Этой ночью коты спят со мной в кровати. Думаю, они все же меня простили.
Я долго принимаю душ, мою голову с огромным количеством пены, намыливаю и брею ноги. По сравнению с чередой отелей ванная в доме кажется не столь стерильной. Но кофе вкусный. Когда у меня высыхают волосы (а под техасским солнцем это недолго), мы идем к грузовику, чтобы снять менее выпендрежные, более порнографичные кадры.
Я впервые забираюсь на водительское сиденье. Солнце бьет в лобовое стекло, и я начинаю потеть. Хорошо, что я обошлась без тональника и кучи косметики,бо́льшая ее часть все равно где-то в завалах багажа.
На этом этапе карьеры позировать стало моей второй натурой. Мы со Стивом так часто работаем вместе, что легко входим в ритм. Как только он делает нужный кадргде все в порядке с лицом, телом, светом и композицией,то тут же просит меня сменить позу. Я стягиваю рубашку через головуно не до конца, обнажая лифчик на тонких бретельках, и замираю. Мои откровенно уродливые джинсы легко соскальзывают с бедер и собираются в кучу у ног.
(А вы что надеваете, когда перевозите вещи?)
Я встаю спиной к камере и оборачиваюсь, чтобы расстегнуть лифчик, глядя прямо в объектив. На моих трусах спереди сеточка, а сзадиизображение пары в позе 69. Не самая моя любимая поза, но выглядит очень красиво. Я раздвигаю ноги, чтобы было видно киску.
Затем спрыгиваю с грузовика и прислоняюсь к бамперу. Нагретый солнцем металл жжет попу. Покончив со съемкой, мы направляемся в Луизианув которой все приветственные дорожные знаки, разумеется, на французском.
Едим в «Крекер Баррел», я пялюсь на стены, увешанные всякими Декоративными Штучками, и понимаю, в чем успех «Майклз». Пытаюсь развлечься, переставляя колышки на треугольной доске-пазле. Выходит не очень, но по крайней мере есть чем замять руки, пока ждешь еду.
Перед отелем и Новом Орлеане улица идет под уклон. Мне помогают придержать багажную тележку, пока я водружаю на нее котов. В лобби есть клетка с птицей, оно выглядит одновременно передекорированно и стильно.
В бар отеля заглядывают бывшая Suicide Girl и приятельс ним мы познакомились по интернету,чтобы выпить со мной. Мы болтаем о разных видах секс- и секси-работы, которую нам доводилось делать. Стив травит байки и щелкает полароидом.
Тот журналист, с которым я целовалась перед поездкой, по-видимому, заразил меня жуткой простудой, я пью виски и надеюсь на его лечебный эффект. О том, чтобы сходить в аптеку за сиропом от кашля, я, разумеется, даже не думаю.
Утром Стив отправляется на скейте за бенье, а потом мы обсуждаем, где бы еще поснимать: на Бурбон-стрит и в бусахслишком банально, на кладбищахкощунственно.
Коты устроили голодовку; похоже, их недавнее проявление нежности было последней мольбой о помощи.
Мы проезжаем Миссисипи, называющий себя «колыбелью американской музыки», хотя до этого на знаках писали, что это «словно вернуться домой». Затем Алабаму, приветствующую гостей в «Милом доме, Алабаме», и Джорджию (которой приятно, что вы о ней помните). Чем ближе мы к Южной Каролине, тем чаще встречаются указатели на зону отдыха «К югу от границы».
Это вопиюще расистский парк развлечений на границе Северной и Южной Каролины. Стыдновато о нем упоминать, но и делать вид, что его нет, тоже было бы странно.
Раз уж я описываю эту поездку в стиле гонзо-журналистики, то неправильно обходить стороной одно из самых безвкусных порождений культурного беспамятства нашей страны. Это такая же часть нашего национального самосознания, как и суровые отцы-основатели или развратные порнографы.
Еще одна неотъемлемая часть национального самосознанияэто наша любовь к фейерверкам. На границе Южной Каролины этот бизнес прямо-таки кипит. Не хочу я держать бенгальские огни, хочу просто свалить поскорее. Сходимся со Стивом на том, что я заберусь на памятник в виде пары ослов, а он быстро сфоткает. Разумеется, льет дождь.