От любви и вечной беготни в поисках места Фаина похудела, причем порядком, так, что пришлось заузить платья. Но внешности это пошло на пользу. Талия стала тоньше, отчего фигура приобрела изящность, щеки перестали быть по-детски пухлыми, а круги под глазами добавили взгляду выразительности.
Подойти к своему кумиру с букетом после спектакля, заговорить с ним или написать ему записку Фаина не решалась. Она даже аплодировать не могла, если Берсенев был на сценеразводила руки и замирала так, подобно некстати обернувшейся жене Лота. В мечтах, конечно же, рисовала случайные встречи на бульваре или еще где. Пройти мимо, уронить сумочку или зонт, поблагодарить, «узнать», выразить свое восхищение И так далее. Мечты заходили далеко, очень далеко, туда, куда даже надеждам вход был запрещен В жизни же все ограничивалось прогулками по Камергерскому переулку. Триста восемьдесят пять шагов в одну сторону, триста восемьдесят пятьв другую. От Тверской к Большой Дмитровке и обратно. Около тумб с афишами Фаина останавливалась помечтать. «Аркадинаг-жа Фельдман» или «Раневская, помещица, г-жа Фельдман» виделось ей на афишах. И чем чаще виделось, тем становилось понятнее, что ее фамилия не годится для театра. Не всем так везет, как Комиссаржевской, чтобы и красотой Бог наградил, и талантом и звучной фамилией. Впрочем, везение штука непостояннаяумерла бедная Вера Федоровна в Ташкенте от оспы И какая нелегкая понесла ее в тот Ташкент? Отец Фаины бывал в Ташкенте по делам и отзывался о нем, как об ужасной дыре. Ах, если бы Комиссаржевская была жива! Если бы она открыла свою театральную школу! О том, что у великой актрисы были такие намерения, Фаине рассказал кто-то из гардеробщиков. Ах, Вера Федоровна, Вера Федоровна
Всякий раз, при воспоминаниях о Комиссаржевской, на глаза наворачивались слезы. Иногда их удавалось согнать частым морганием, но если на печаль о великой актрисе накладывались думы о своей горькой участи, то слезы лились ручьемтолько успевай вытирать.
Что случилось? спросил сочный бархатный баритон. Почему вы плачете? У вас горе?
Сильная и твердая, явно мужская рука взяла Фаину за дрожащий локоть. В жесте не было ничего фривольного, всего лишь желание поддержать, потому что от неожиданности она вздрогнула и чуть не упала на ровном месте. Голос был знакомым. Это был голос ее кумира! Этим голосом он восклицал: «Прощайте, деревья! Гоп-гоп!». Неужели
Отняв платок от глаз, Фаина сфокусировала зрение на стоящем рядом с ней мужчине и убедилась в том, что это был Берсенев. Совпадение, могущее стать завязкой романа, закончилось обмороком. Придя в себя, Фаина увидела, что она лежит на трех составленных рядом стульях в кассовом вестибюле Художественного театра. Над ней со стаканом воды в одной руке и раскрытым веером в другой стояла полная женщина в черном платье.
Как вы себя чувствуете? спросила женщина. Надо ли послать за доктором?
Не надо! ответила Фаина и встала.
У нее было только одно желаниепоскорее уйти. А то еще пройдет мимо Сулержицкий, узнает ее и решит, что она припадочная.
Иван Николаевич пошел в гримерную за нашатырем, продолжала женщина. Но, насколько я могу судить, вам нашатырь уже не требуется
Нет-нет! Спасибо! пробормотала Фаина и пулей выскочила за дверь.
Вот и вся любовь
В театральном агентстве Рассохиной сухопарая дама в пенсне объяснила Фаине, что у нее нет актерских данныхни внешности, ни дикции, ни способностей и, вдобавок, нет образования. Все эти выводы дама, которую звали Ольгой Ивановной, сделала не проговорив с Фаиной и пяти минут.
Я знаю, милочка, как неприятно порой бывает слушать правду о себе, добавила она после того, как вынесла свой «вердикт». Сейчас вы на меня сердитесь, это по глазам вашим видно, но придет время и вы станете благодарить меня за то, что я своевременно избавила вас от напрасных иллюзий, поверьте мне.
Я вам не «милочка» и я вам не верю! выкрикнула в лицо непрошеной советчице Фаина. И благодарить я вас никогда не буду! А актрисой я стану! Стану! Назло вам! Назло всем!
На шум из своего кабинета вышла хозяйка конторы Елизавета Николаевна Левинская-Рассохина, энергичная и говорливая пятидесятилетняя дама. Она увела дрожащую от гнева Фаину в свой кабинет и долго объясняла, что Ольга Ивановна не хотела ее обидеть, что актерская профессия требует особого дара, искры Божьей, что на свете существует множество других интересных занятий От пустословия у Фаины разболелась голова. В кабинете у Рассохиной было душно, а от хозяйки пахло тяжелыми удушливыми духами. Испугавшись, что с ней может случиться очередной обморок, Фаина поспешно согласилась со всем, что ей наговорила Рассохина, и ушла.
В тот же день она отправила домой телеграмму с просьбой выслать денег на дорогу. Сумму не назвала. Отец на радостях прислал пятьдесят рублей, хотя мог бы ограничиться и двадцатью, которых хватило бы на билет во втором классе.
«Это год такой, несчастливый, успокаивала себя Фаина, глядя на мелькавшие за окном деревья. Девятьсот тринадцатый Тринадцатьнесчастливое число. Плохой год, гадкий. Вот четырнадцатый будет совсем другим. Непременносчастливым. Подучусь еще у Абрама Наумовича Только надо будет попросить, чтобы он хвалил меня поменьше, а ругал бы почаще. Так будет больше пользы»
Она ехала в Таганрог первым классом, точно так же, как и ехала в Москву из Таганрога. Вот только настроение было не «первоклассным», а хуже некуда. Даже мысль о том, что в будущем «счастливом» году она непременно возьмет реванш, совершенно не утешала. До будущего года было так далеко Почти четыре месяца и потом еще ждать до апреля.
Примечания
1
«Больно мне!» (идиш). Выражение, соответствующее русскому «Боже мой!». Здесь и далее примечания автора.
2
Отрывок из молитвы «Шма Исроэль».
3
Отступник, еврей, сменивший веру, выкрест (иврит).
4
Чокнутому (идиш).
5
Ленский (Воробьев) Дмитрий Тимофеевич (18051860) русский драматург и актер, автор множества водевилей, имевших большую популярность в XIX и начале ХХ в.
6
Еврейское выражение, используемое для характеристики чего-то невероятного, небывалого.
7
Гранд-кокетамплуа актрисы, играющей молодых светских женщин.
8
Субреткаамплуа актрисы, играющей бойких остроумных служанок.
9
Ф. И. Тютчев, «Байрон».
10
Так в обиходе назывался сторублевый кредитный билет с изображением императрицы Екатерины Второй.
11
Ревельпрежне название Таллина.