14 февралявыступление в Краснодаре. Присутствовавшая на нём Н.Ерохина вспоминала:
«Он окидывал весь зал и балконы изучающим взглядом, готовясь говорить. Вдруг с боковых балконов раздалась хоровая декламация его известных надписей к этикеткам на коробках папирос"Нигде кроме как в Моссельпроме!!". Это была злая насмешка группки обывателей над творчеством Маяковского, вызов поэту. А он стоял посреди сцены, спокойный и величественный, и внимательно смотрел серьёзным взглядом на кричавших. Под его взглядом крикуны стали умолкать. Невозмутимым голосом он спросил:
Вы кончили? Можно начинать?
В ответ на эти слова весь зрительный зал наполнился гулом голосов: "Не слушайте их, мы любим вас, говорите, Маяковский!"»
Краснодарская газета «Красное знамя»:
«Маяковский рассказал об американской индустриальной мощи и об американизме в жизни лучше, интересней и образней, чем сотни книг об Америке Затем читка стихов».
Краснодарец В.Пашков:
«Когда он признался, что пишет стихи о Краснодаре, с разных мест понеслось:
Прочтите их, прочтите!
Нет, товарищи, стихотворение только вылупляется».
В стихотворении, названном «Краснодар», рассказывалось о том, что поэт обратил внимание на множество собак в этом городе:
«Вымыл всё февраль / и вымел
не февраль, / а прачка,
и гуляет / мостовыми
разная собачка
Даже / если / пара луж,
в лужах / сотни солнц юлится.
Это ж / не собачья глушь,
а собачкина столица».
Краснодарец Н.Арсенов:
« Я читаю ваши стихи, но ничего не понимаю, перегнувшись, кричит какой-то студент с балкона.
Что же вы не понимаете? Вот я вам целых два часа читал стихи, скажите, что вы не поняли?
Студент молчит».
В.Пашков приводит совет Маяковского тем, кто собирался начать писать:
«Пишите, не отрываясь от той профессии, которая даёт вам хлеб, мясо, рубашку и воскресное кино».
Кавказские выступления
19 февраля 1926 года состоялось выступление Маяковского в Оперном театре города Баку.
Газета «Бакинский рабочий»:
«Маяковский как чтец превосходен: могучий голос, чёткая дикция и хорошее владение декламационной акцентировкойкачества, которыми литераторы блещут не часто Закончил Маяковский знаменитым "Левым маршем", прозвучавшим в его исполнении особенно чётко и убедительно».
Александр Михайлов:
«Если кто-то по обрывочным воспоминаниям представляет, что поэтические вечера Маяковскогоэто битком набитые залы, конная милиция, сплошной триумф, то у него ошибочное представление. Были битком набитые залы, была конная милиция, были вечера, которые кончались триумфом поэта. Но были и полупустые холодные залы, была на вечерах зелёная молодёжь, пришедшая на очередное "мероприятие" или поразвлечься. Публику надо было приучить слушать стихи. Нужна была реклама, чтобы заинтересовать людей, пригласить в театр или клуб. Остальное поэт брал на себя».
20 февраля в Москву полетело письмо Лили Брик:
«Дорогая и родная моя Кисица!
(Это я сделал из Киса и Лисица.)
Я живу сию минуту в Баку, где я видел (а также и по дороге) много интересного, о чём и спешу тебе написать
Я живу весело: чуть чточитаю "Левый марш" и безошибочно отвечаю на вопросычто такое футуризм и где теперь Давид Бурлюк
Во вторник или среду утром еду Тифлис и, отчитав, поскорее в Москву
Надоеломасса бестолковщины. Устроителимолодые. Между чтениями огромные интервалы, и ни одна лекция не согласована с удобными поездами. Поэтому, вместо международных, езжу, положив под голову шаблонное, с клещами звёзд огромное ухо.
Здесь весна. На улице продают мимозы. <> Направо от меня Каспийское море, в которое ежедневно впадает Волга, а выпадать ей некуда, т. к. это мореозеро и положение его безвыходное».
Как видим, ко всем дорожным передрягам Маяковский относился спокойно, так как знал, что московскую квартиру ждёт ремонт, на который надо заработать деньги. И он писал:
«Дорогой Солник, очень тебя жалею, что тебе одной возиться с квартирой, и завидую, потому что с этим повозиться интересно.
Я по тебе, родненький, очень соскучился. Каждому надо, чтобы у него был человек, а у меня такой человек ты. Правда.
Целую тебя обеими губами, причём каждой из них бесконечное количество раз.
Весь твой С ч е н 1-ый (Азербайджанский)».
Под «Сченом 2-ым», Маяковский, видимо, подразумевал собачку Скотика.
24 февраля Владимир Владимирович покинул Баку и отправился в Тифлис, где уже через день состоялось его первое выступление. В театре Руставели поэт делал доклад «Моё открытие Америки». Присутствовавший на этом вечере молодой поэт Василий Абгарович Катанян написал:
«Зал был наполовину полон или, как сказал бы пессимист, наполовину пуст.
Маяковский был пессимист. Но, выйдя на сцену и обнаружив это грустное обстоятельство, он не стал его игнорировать и замазывать. Скорее, наоборот: хладнокровно подчеркнул его и пожелал выяснитькак и почему это могло произойти.
Может, мало было афиш? Поздно расклеены? Кто пришёл, прочитав афишу, поднимите руку! Или билеты дороги? Но надо же понимать, что доклад идёт в пользу недостаточных студентов Первого московского университета!
Несколько раз на протяжении вечера он возвращался к этой теме:
В самом деле, как это могло случиться? В Тифлисе стихов не любят? Нет? Не может быть! Но какое же тогда можно найти объяснение?
Под конец чуть ли не весь зал втянулся в обсуждение этого происшествия и сознавал свою ответственность за досадное недоразумение.
Маяковский держался просто, дружелюбно, разговаривал полушутливо-полусерьёзно, а когда контакт был установлен, началось само "Открытие", в котором серьёзное не смешивалось, а чередовалось с шутками
Потомстихи
После вечера на нескольких извозчиках поехали к Кириллу Зданевичу»
У художника Кирилла Михайловича Зданевича отмечали приезд поэта в родную Грузию.
Маяковский очень любил край, в котором родился, и даже написал о нём:
«Я знаю: глупостьэдемы и рай!
Но если пелось про это,
должно быть, Грузию, радостный край,
подразумевали поэты».
На следующий день Василий Катанян и его жена Галина сопровождали Маяковского в его прогулке по Тифлису. Галина Дмитриевна потом вспоминала:
«Мы отправились по проспекту Руставели покупать ковры.
Для моей новой квартиры, говорит Владимир Владимирович. Её уже отремонтировали, и на днях моя семья переезжает в новую квартиру.
А кто ваша семья? спрашиваю я не без дурного любопытства, так как в те времена ходило много разговоров о личной жизни Маяковского.
Он смотрит на меня очень строго и строго же говорит:
Моя семьяэто Лиля Юрьевна и Осип Максимович Брик».
1 марта состоялось второе выступлениев том же театре имени Руставели.
Галина Катанян:
«Выйдя из-за кулис, он быстро проходит на авансцену и обращается к публике с приветствием на грузинском языке. Восторженные аплодисменты раздаются в ответ».
Однако на этот раз Маяковский немного огорчён. Об этомВасилий Катанян:
«На втором вечере в том же театре Руставели он был уже не так добродушно дружелюбен. Причиной тому была рецензия о первом вечере, успевшая появиться в "Заре Востока". Нахально и небрежно рецензент писал, что Маяковский мог бы сочинять свои стихи об Америке, и не выезжая из Москвы. Маяковский громко поносил его на все лады, негодовал и возмущался, а написавший эти строки беззлобный дурак сидел в третьем ряду и всем своим видом старался не показать, что это он.
Зал был уже почти полон
Публика осмелела, из зала несутся на сцену реплики, замечания, вопросы. Вечер называется "Лицо литературы СССР"».
Галина Катанян:
«Маяковский читает свои стихи
Как описать, с чем можно сравнить это?..
У него глубокий бархатный бас, поражающий богатством оттенков и сдержанной мощью. Его артикуляция, его дикция безукоризненны, не пропадает ни одна буква, ни один звук».
Среди других было прочитано стихотворение, написанное во время возвращения из Америки«Домой». Галина Катанян:
«Одно стихотворениено сколько в нём смен настроений, ритмов, тембров, темпов и жестов! А строки
"Маркита, / Маркита, / Маркита моя,
зачем ты, / Маркита, / не любишь меня"
он даже напевал на мотив модного вальс-бостона.
Конец же
"Я хочу быть понят моей страной,
а не буду понят / что ж?!
По родной стране / пройду стороной,
как проходит / косой дождь"
он читал спокойно, грустно, всё понижая голос, сводя звук на полное пиано. Впечатление, произведённое контрастом между всем стихотворением и этими заключительными строками, было так сильно, что я заплакала».
Василий Катанян:
«Его спрашивают:
Как вы относитесь к Демьяну Бедному?
Читаю, ответил Маяковский.
А к Есенину (прошло два месяца со дня его смерти)?
Вообще к покойникам я отношусь с предубеждением.
На чьи деньги вы ездите за границу?
На ваши.
Часто ли вы заглядываете в Пушкина?
Никогда не заглядываю. Пушкина я знаю наизусть.
Девушке, которая то и дело передаёт ему записки на сцену, он говорит:
Кладите на рояль. Когда наполнится, я их вместе с роялем возьму.
После вечера снова несколько извозчиков. Уже прямо на вокзал».
Снова Москва
28 февраля 1926 года в Ленинграде у Надежды Сергеевны Аллилуевой, жены Иосифа Сталина, родилась дочь, которую родители назвали Светланой. Девочка родилась в Ленинграде, куда Надежда Сергеевна для этого уезжала.
Борис Бажанов:
«Когда она вернулась, и я её увидел, она мне сказала: Вот, полюбуйтесь моим шедевром. Шедевру было месяца три, он был сморщенным комочком. Это была Светлана. Мне было разрешено в знак особого доверия подержать её на руках (недолго, четверть минутыэти мужчины такие неловкие)».
Страна о рождении дочери Сталина, конечно же, ничего не зналаведь отец новорождённой в тот момент ещё не стал вождём всех времён и народов.
А Маяковский в начале марта вернулся в Москву. И сразу узнал, что говорилось о судьбе поэтов-лефовцев в письме Асеева, которое было передано члену политбюро Льву Троцкому. В письме были такие строки:
«Печально и безрадостно отцветает молодость Василия Каменского, поэта исключительного темперамента и эмоциональной одарённости
Книга Б.Пастернака, поэта европейского масштаба высокой квалификации, "Сестра моя жизнь" не издана ГИЗом
И.Л.Сельвинский, поэт очень крупного дарования, не имеет возможности печататься и заниматься целиком своим делом (служит в Сельскосоюзе)
Поэтам В.В.Маяковскому и Н.Н.Асееву заявлено, чтобы они со своими произведениями в ГИЗ являться "не беспокоились" по крайней мере сроком один год.
Тираж последней книжки стихов В.Маяковскоговсего 2000 экземпляров. <Тогда как> лекции Маяковского с чтением тех же самых стихов собирают до 8000 человек Вход на эти лекции стоит в среднем 1 р. 50 к., что не превышает средней цены книжных стихов.
Мы не жалуемся и не ноем. Мы с полным сознанием ответственности за своё "право на песни" в настоящих хозяйственных условиях страны пытаемся указать на тот хаос и бесхозяйственность, на то снижение уровня квалификации, которых можно избежать, дав возможность стихотворцам участвовать в организации и распространении своего труда на уровне с другими видами производств, хотя бы на небольшом масштабе показательного хозяйства».
Но настоящим вождём страны Советов (с правом что-то решать) Троцкий уже не был, и заседать в политбюро ему осталось всего полгода, поэтому письмо Асеева почти ничего в писательских делах не изменило.
23 марта Маяковский подписал договор с театром Мейерхольда на «Комедию с убийством» (срок сдачи«через две недели»). В комментариях к 11 тому собрания сочинений поэта об этой пьесе говорится:
«Возможно, что в Комедии с убийством сопоставлялись две девушки: одна из Советского Союза, которая хочет красивой жизни, и другаяиз Америки, та пресытилась и едет в СССР Что касается убийства, значащегося в заголовке комедии, то оно может быть соотнесено только со словом Дуэль в записи содержания двенадцатой картины».
Больше никакой конкретной информации об этой пьесе до наших дней не дошло. Но Всеволод Эмильевич Мейерхольд, обрадованный тем, что Маяковский решил-таки написать для театра пьесу, отправил поэту письмо:
«Дорогой друг Маяковский.
Ты мне сказал вчера, что я всё молодею и молодею. Сообщаю Тебе, что со вчерашнего дня с моих плеч свалился ещё десяток лет. Это оттого, что мне предстоит ставить Твою пьесу. Буду ставить её сам, но Тебя буду просить помогать мне
Любящий Тебя В с е в о л о д».
Но этот договор поэт не выполнил, пьесу «через две недели» театру не предоставил, так как его отвлекли житейские заботысостоялся долгожданный переезд в новую квартиру. Поскольку одновременное обладание четырёхкомнатной квартирой и комнатой в коммуналке вызывало попытки лишить поэта подобной неслыханной роскоши, ему пришлось обратиться за помощью к властям. И 23 апреля Моссовет издал постановление:
«Принимая во внимание, что поэтом Маяковским в доме 15 по Гендрикову пер. произведено переустройство квартиры и ремонт последней за его счёт, управление делами президиума Московского Совета считает вполне справедливым оградить интересы просителя от мероприятий, связанных с возможностью переселения или уплотнения поэта Маяковского».
Став обладателем такой бумаги, Владимир Владимирович мог спать спокойнобольше его по жилищным вопросам беспокоить никто не мог (из тех, кто зарился на эту квартиру).
Софья Шамардина:
«Чужихчуждыхв этот дом не пускали. Это был настоящий советский дом и прекрасное, крепкое содружество живущих в нём. На входных дверяхгладкая дощечка, такая знакомая, привычная:
БРИК
МАЯКОВСКИЙ»
Завершив «квартирные» дела, вернувшийся в Москву поэт продолжил свои выступления.
Воспоминания о загранице
Тем временем экспедиция Николая Рериха столкнулась (в ставке очередного местного властителя) с новыми препятствиями. Путешественникам не разрешили посещать буддийские храмы. Даже осматривать их было нельзя. Рериху также запретили рисовать, сославшись на то, что он якобы составляет карту местной территории. 29 марта 1926 года Рерих записал в своём путевом дневнике:
«Приходят калмыки, толкуют с нашим ламой».
31 марта в дневнике появилась новая запись:
«Спали плохо. Встали до рассвета. Выхожу в предрассветной мгле. Навстречу идёт наш лама. Расстроенный. Сейчас мне надо ехать. Нас хотят арестовать. Кто сказал?Ночью пришёл знакомый по Тибету лама и сказал, что ещё вчера калмыцкие старшины хотели нас всех связать, только побоялись револьверов. Берите Оллу и киргиза с собой. Скачите степью в Карашар. Там найдём вас. Через пять минут лама с киргизом уже скакали степью».
А Маяковский на своих поэтических вечерах продолжал делиться впечатлениями от своих зарубежных поездок. Советские люди, не имевшие возможности ездить в чужие края, очень интересовались тем, как живут в странах, где продолжал править «загнивавший» капитал. При этом Маяковский не скрывал, что сам он в партии большевиков не состоит и официально нигде не работает, но по заграницам разъезжает регулярно. Раззадорив любопытство публики, поэт бросал в зал фразы, воспевавшие его страстную любовь к зарубежным поездкам:
«Я до путешествий очень лаком!»
Но при этом неизменно подчёркивал, что ездит не ради развлечений:
«Мне необходимо ездить, общение с живыми вещами почти заменяет мне чтение книг».
Мало этого, в стихах Владимир Владимирович прямо заявлял, как тяжела эта ноша путешествующего по чужеземным городам и весям:
«Почему / под иностранными дождями
вымокать мне, / гнить мне / и ржаветь?»