Мне тут же стало плохо, к горлу подкатился густой, липкий комок тошноты, я зажала рот ладонью. Слава увидел, как я побледнела, бросился ко мне, но я махнула рукой: займись Димой!
Все обошлось. Рана оказалась неглубокой, жизненно важные органы не задеты правда, желание мальчишек жить в Москве это происшествие отбило напрочь.
Нападавшего так и не нашли. Лишь выяснилось, что это была популярная забава у пацанов: караулить у лифта, дожидаться, когда туда кто-то сядет, заскакивать, тыкать человека ножом, куда попадешь, и убегать.
Долго еще после этого случая мы со Славой поднимались и спускались исключительно по лестнице Москва внезапно повернулась к нам таким зверским оскалом, что мы никак не могли в это поверить
Шумный беспокойный рынок практически за окном нас несколько смущал, но в то же время и порож дал любопытство. Там можно было по дешевке а для нас это было очень важно! прикупить что-то из еды и даже из вещей, так, на первое время.
Однажды нам самим даже довелось постоять там за импровизированным прилавком.
Триста долларов закончились почти моментально, и в Москве мы поначалу жили, буквально едва сводя концы с концами. И вдруг у нас появился московский приятель неплохой парень, который работал на складе Levis. Как понимаете, сам он был полностью упакован в «джинсу» и помогал с одежкой всем приятелям. Но коммерческая жилка была в нем развита чуть больше, чем просто «беру и продаю».
Мы несколько раз гуляли с ним по округе и каждый раз при виде рынка он замолкал и задумывался, словно просчитывая что-то в голове. И однажды он предложил:
Ребята, ну ведь у вас же такой хороший рынок под боком Давайте, я буду подгонять вам куртки, а вы продавать, вам же надо как-то жить, а деньги потом поделим?
Мы согласились сразу.
Это были лихие девяностые, обычная практика в те годы по всей стране стоять и торговать на рынке зазорным не считал никто: ни учитель, ни пенсионер, ни студент.
С чего нам-то было морщиться и перебирать варианты?
От тех трехсот долларов, что мы привезли с собой, как я уже говорила, остались жалкие крохи: на сто мы сняли квартиру, на сто записали альбом, а на сто пришлось как-то выкручиваться Денег, что мы получали в клубах, хватало только на то, чтобы банально не умереть с голоду, ибо выступлений этих было катастрофически мало Мы ведь только-только начинали свой путь как популярные исполнители.
Торговать куртками был наш шанс. Мы не собирались переквалифицироваться в бизнесмены или уделять торговле много времени. Это просто был шанс, чтобы остаться на плаву. Чтобы не заботиться о том, что сегодня поесть, чтобы не тратить время на то, чтобы искать продукты подешевле, чтобы эти минуты и часы оставить на развитие, на запись песен, на то, ради чего мы жили Да даже друг на друга: чтобы не приходить, приползать домой и, изможденными и голодными, падать спать, а чтобы просто поднять головы и посмотреть друг на друга, обнять друг друга и просто подышать в унисон. Думая друг о друге, а не о квартире, одежде, еде, деньгах
И вот мы вышли на рынок
Смотрелось это со стороны, конечно, комично.
Вокруг сплошные бабушки на самодельных прилавках из ящиков и коробок: какая-то зелень, тряпки, книги обычная барахолка. И тут Слава два метра ростом, в руках куртка модная новая Бабушки сразу в стороны отодвинулись, смотрят настороженно: ну-ну, что за новички тут пожаловали ну-ну.
Мы встали на свободное место, разложили товар. Стоим, прикидываем а что говорить, если начнут торговаться? А если спросят, откуда куртки? А если размер не подойдет? А если спросят, как сидит? Торговля оказалась целой наукой, в которой мы вообще ничего не понимали!
Но мы волновались зря. Нам скоро «помогли».
Простояли мы за своим импровизированным прилавком недолго.
Минуты через две, словно из-под земли, перед нами выросли два милиционера. Сурово осмотрели нас, наш товар бабки с зеленью и тряпками предусмотрительно отодвинулись подальше и сурово спросили:
Та-а-ак, ваши документики? Чем торгуем? Та-а-ак Пройдемте сядем в машинку
Но к такому повороту событий мы были не готовы. Да, фактически мы спекулировали но граждане сейчас все так делают, почему именно за нас-то зацепились?
Пройдемте-пройдемте!
Спорить с милиционерами, разумеется, никто из нас не хотел, да и находились мы не в том положении: чужой город, мы «понаехали», вещи со склада Сгребли куртки в охапку, сели в машину, что уж тут поделать.
В машине начался уже пристальный допрос:
Та-а-ак, а кто вы такие? А почему вещами спекулируете?
А-а-а, простите, пожалуйста, мы артисты, мы из Сибири приехали, жить не на что, есть нечего, простите, больше так не будем честно говоря, мы были в панике. Дело начало приобретать серьезный и нехороший оборот. Друга-«курточника» мы сдавать не хотели, но и брать всю вину на себя казалось безумием.
Да-да, «артисты», скептически покачали головой милиционеры, рассматривая наши документы. Разумеется, как иначе-то. Да тут каждый второй «артист».
Правда-правда! их реакция именно на слово «артист» нас немного воодушевила. Может быть, это шанс избежать неприятностей? Мы из Сибири приехали, покорять Москву, так сказать
Ну хорошо, допустим. Пусть артисты. А чем докажете?
Так Ну мы тут живем неделю У нас есть пластинки, плакаты. Наши, в смысле, пластинки и плакаты.
Милиционеры переглянулись, подумали. Кивнули.
Ну ладно, хорошо. Допустим. Поехали проедемся, посмотрим ваши «пластинки» и «плакаты».
Да! Да! Да! Вот он, наш шанс!
Подъехали к нашему дому, остановились.
Ну давайте, девушка, несите ваши доказательства.
А я в растерянности оглянулась на Славу. Он пожал плечами и ободряюще улыбнулся мне.
А молодой человек с нами посидит, ответил за него милиционер.
Иди-иди, сказал Слава. Все в порядке.
Я, разумеется, сразу в дом метнулась, схватила пластинку, плакат большой, выбегаю:
Вот! Вот это я! Смотрите, похожа же! А вот пластинка! У вас есть где проиграть её? Нет? Я могу напеть, так, а капелла.
Посмотрели они, конечно, скептически. Я же тогда еще никому не известна была так, просто какое-то имя. Но лицо на картинках явно мое, плакат и пластинка сделаны профессионально видимо, действительно артисты. Вряд ли бы обычные жулики-спекулянты такую сложную и дорогую! легенду себе прорабатывали
Ну-у-у согласились они. Ладно, так и быть, отпустим. Артисты Только курточки нам оставьте. Да-да, все, пожалуйста.
Так и закончилась наша эпопея с рынком, не успев даже начаться.
Да и вскоре мы с этой квартиры переехали.
Начались наши скитания по Москве и углам. Однокомнатные, двухкомнатные, «сталинки», хрущевки, новостройки, окраины, спальники, центр С ремонтом и без, с мебелью и с «кровать и плита, что вам еще надо?», с тараканами и сияющие чистотой
Стоило нам только где-то осесть и прижиться, как нас выгоняли. Сценарий обычно был одним и тем же: звонок в дверь, на пороге хозяйка руки в боки.
Значит, так, ребята, новости слышали? Все подорожало, колбаса подорожала, хлеб тоже не копейки стоит. Я повышаю вам квартплату. Не нравится выметайтесь.
А как тут «нравится не нравится», если просто денег нет? Вот мы и выметались в очередной раз и снова отправлялись на поиски жилья.
Квартирант вообще был в те годы существом бесправным. Его могли выгнать по любой причине и в любой момент и при этом делать вид, что все идет как надо. Хозяин мог быть самой любезностью, давать советы, помогать по мелочам и болтать за жизнь, но рано или поздно наступал момент, когда у него на горизонте появлялись новые любимчики.
Один раз мы со Славой уехали по делам в Новосибирск, пробыли там пару дней, возвращаемся а все наши вещи сложены кучкой на лестничной площадке. Свалены как есть: посуда, одежда, инструменты неаккуратно, словно впопыхах.
Мы сразу стучим в квартиру что такое, почему, что случилось-то? Пожар? Наводнение? Наши вещи так спасали?
Ой, удивленно округлила глаза хозяйка. А я думала, что вы уехали, вещи бросили. Я вообще собиралась их на помойку отнести, вы успели раньше.
Но мы же тут, вот, мы просто на пару дней уехали, у нас просто в голове не укладывалось, что можно вот так вот, в отсутствие человека, вынести его вещи на открытую всем площадку. Бери кто хочет так, что ли?
Ничего не знаю, я уже нового квартиранта нашла, он на пятьдесят долларов больше платит. До свидания!
И хлопок дверью такой силы, что от стены отходит и осыпается штукатурка.
И опять новая квартира, и опять подорожала колбаса, и опять очередной, более щедрый кандидат на временно нашу жилплощадь
Мы уже хотели домой. Нередко вечерами мы вспоминали дом, представляли, а что там сегодня? Какая погода? Что поделывают соседи? Чем бы мы занимались прямо сейчас, если бы были дома?
Нам было страшно: что нас ожидает завтра в этой стремительно меняющей свое настроение Москве? Вот она приняла нас и дала работу а вот уже выгнала с квартиры. Вот она дала нам новое жилье но отобрала работу. Удачи и неудачи словно переливались из сосуда в сосуд, а мы так и не успевали схватить полный только наполовину. Наполовину полные или наполовину пустые
Мы звонили домой, родные спрашивали, как у нас дела. Мы бодро отвечали, что все в порядке. Вот, переехали на новую квартиру. Да нет, ничего страшного, просто решили поменять обстановку. Работа? Пока перерыв. Творческий отпуск на неделю. Все нормально, все прекрасно, кушаем хорошо. А как у вас?
Мы не хотели беспокоить родных все равно они никак не могли нам помочь. Мы были категорически против того, чтобы брать у них деньги, взрослые же люди, как-никак, неужели не справимся? А заставлять их переживать за нас мы не могли.
Значит, так, ребята, новости слышали? Все подорожало, колбаса подорожала, хлеб тоже не копейки стоит. Я повышаю вам квартплату. Не нравится выметайтесь.
«Да, мама, все в порядке. Да, папа, все хорошо. Все просто чудесно. Нет, у меня все в порядке с голосом, просто немного устали. Все хорошо. Целую. Позвоню потом еще».
Мы клали трубку и молча верили в то, что эти неприятности уйдут. Мы здесь, в Москве, в погоне за своей мечтой и уже касаемся её крыльев. Мы здесь, в Москве, вдвоем. Мы сможем все, мы пре одолеем все, мы добьемся того, чего хотим.
Надо верить. Надо просто верить и идти вперед, сцепив зубы, сжимая руки в кулаки. Темные лифты, грязные подъезды, опасный город, безденежье и голод это все пройдет. Или как сказал один мой друг: «Грязно? А ты не ходи там, где грязно». Мы все преодолеем. Мы всего добьемся.
Ведь мы же вдвоем
И это самое важное.
Глава восьмая. Народная любовь
В 1995 году мы заключили контракт с крупнейшей тогда в стране студией «Союз». Они-то и взяли надо мной имиджевое шефство. Решили сделать из меня простую девчонку из соседнего двора, чтобы пела я простые демократичные песни. Ну что ж Девчонка так девчонка. Сказано сделано.
Так и появилась Диана.
А «Электроверсия» закономерно закончила свое существование. Ничто не вечно. Время шло, а не стояло на месте. Я снова стала сольной певицей. Многие стремятся к этому. Но в данном случае выбор сделали за меня! И такой выбор стать девчонкой из соседнего двора. Блондинкой, у которой в голове веселый ветер Но это же вообще не я. Как я смогу? Мимикрия? Теперь мне можно только ля-ля-ля? А образ был четко прописан в контракте и требовал придерживаться именно этого имиджа. Везде и на сцене, и в интервью. У меня внутри шла постоянная борьба но я все-таки решила! Я буду играть эту роль. А дальше посмотрим.
После песен «Расскажи», «Не говори, что ты любишь меня», «Я тебя провожаю» я стала настоящей народной любимицей. Со временем люди узнали и поняли, что я живу, не порхая от тусовки к тусовке, а сама строю свою жизнь, ищу свой собственный путь и да, иногда ошибаюсь но это мой путь. И не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
Забегая вперед, я хочу сказать, что лишь много позже я поняла идею Славы прекрасную и простую идею: ведь поп-музыка это музыка для народа, для людей, прежде всего для людей. И её тоже можно делать по-настоящему красиво и круто! Наполнять её оригинальными идеями и свежим звучанием. Не все хотят и готовы круглосуточно слушать классику, джаз, арт-рок многим нужны легкие, простые песни, повествующие о знакомых всем чувствах, о том, что переживал или переживает каждый Но красивые! Обязательно красивые! Этого всегда хотелось и ему, и мне!
Поп популярная музыка. Популярная, потому что любима многими. Это музыка для людей. И они прочувствуют эту энергию!
Энергию, которой мы эту музыку наполним. Не меняя бит или привычные им ритмы. Мы должны быть самими собой в поп-музыке. Нести людям то, что мы знаем, чувствуем. То, чем мы живем. И если мы наполнены действительно стоящими мыслями, по-настоящему стоящей музыкой и идеями, то тогда обязательно найдутся единомышленники. И тогда не придется больше мимикрировать и играть в «девчонку из соседнего двора».
И если твою песню полюбили, если полюбили тебя, то, значит, ты задела какие-то струны души, задела чувства они отозвались любовью. И неважно уже, что именно задело эти чувства джаз или поп. Главное, что ты коснулась человеческого сердца
Но все эти мысли я осознала уже после того, как начала реализовываться как Диана. Как проект. Как осознанно подобранный и выстроенный коммерчески образ. С настоящим менеджментом, с круглосуточной промоподдержкой на радио и ТВ. Это было мощно по-настоящему. Начало музыкальной индустрии в «лихие девяностые». В лихой и молодой России. Погнали. Только таким сленгом и можно было охарактеризовать тот период.
Первую же песню «Не говори, что ты любишь меня» играли везде. Это было какое-то сумасшествие. Заходишь в магазин она там играет, проходишь мимо ларька она рвется из хрипящих колонок, останавливается на переходе машина и оттуда звучит эта песня
Но все равно я еще не могла поверить в большую народную любовь. Да, песня в ротации, да, она звучит буквально из каждого утюга, но я думала, что люди послушали её и забыли и будут с таким же удовольствием слушать следующую певицу. Да, они знают, что её исполняет некая Диана, но кто пока еще эта Диана для них? Всего лишь очередное имя в списке певиц Тогда я еще не понимала настоящую силу благодарности людей за то, что я делаю для них любимую ими музыку. Настоящую, народную любовь я познала чуть позже. Спустя несколько месяцев всего. И она обрушилась на меня, как лавина. Внезапно и резко. Как будто кто-то включил какую-то кнопку. Щелк
И вот я в Казани на своем первом по-настоящему большом концерте.
На концерте в честь Дня города. Как гость из Москвы.
Это должен был быть обычный концерт, как десятки подобных в дни городов по всей стране: народное гуляние, а где-то там на сцене кто-то что-то поет.
Так думала я Но
Мы прилетели в Казань ранним утром, когда только-только рассветало.
Я была уставшая, вымотанная бессонной ночью, не стояла на ногах и сразу упала спать, едва-едва успев раздеться.
Просыпаюсь около полудня идет дождь. Просто жуткий, как из ведра, по оконным стеклам целые потоки воды, не видно ничего!
Проходит час дождь все еще идет.
Два часа все тот же ливень, даже нет намека на то, что скоро стихнет. Наоборот, он то и дело усиливается, кажется, что еще немного, и под ударами водяных струй отвалится подоконник!
И все бы ничего, если бы у нас было намечено выступление в каком-нибудь клубе или концертном зале Но у нас городская площадь, открытая сцена!
Ладно, нам еще какой-нибудь навес, может быть, и соорудят но как быть зрителям? Кто будет стоять под ливнем час-полтора? У меня же уже тогда целая программа была: «Не говори, что ты любишь меня», «Я тебя провожаю», «Грешная любовь», «Белая песня», «Расскажи» и другие песни уже тоже были на слуху у людей. А кто придет в такую погоду?
«Ну зашибись, подумала я. Кто в такую дождину придет на площадь? Понятно, что никакого выступления не будет». Погрустила, переворачиваюсь на бок и сплю дальше а что еще делать остается? Я не фаталист. Решила верить в лучшее и снова заснула.