Он был в холодном поту, и, присев, судорожно закутался в сползший на камни пещеры плащ. Зловещий сон напомнил вдруг о том, зачем он здесь, и Джошуа, быстро поднявшись, решил, что близится «час Х», а значит нужно срочно двигаться в путь.
Незнакомца рядом не было, но, всмотревшись вдаль, он нашёл его на том же сером валуне, где впервые увидел вчера. Джошуа сел, думая быстро перекусить. Солнце уже поднялось, запустив в пещеру тёплые, пушистые лапы-лучи. Испарина поднималась с поверхности мокрого камня, воздух снова завибрировал, и снова Джошуа стало казаться, будто серый валун висит невысоко над землёй. Джошуа протер глаза. Солнце слепило, и он быстро отвернулся. Хватило пары минут, чтобы собрать в мешок немногочисленный скарб и покинуть свой временный приют. Он остановился недалеко от входа в пещеру, вспоминая ночной разговор, и пошел в сторону незнакомца.
А ведь мы вчера так и не познакомились, улыбаясь, сказал он ему.
В этот раз незнакомец быстрее отреагировал на слова.
Меня зовут Эммануил, бодро ответил он.
Джошуа. Я отправляюсь в Галилею, навестить друзей. Нам с тобой не по пути? Ты говорил, что путешествуешь.
Да, пожалуй, уже пора и мне отправляться в путь. Я пойду с тобой в Галилею. Там живет моя семья. Мы не виделись целых восемь лет, пока я странствовал, он снова очень тепло, но как-то печально улыбнулся. Вперёд! Вдвоём этот тяжелый путь пройти будет легче.
Он встал, и Джошуа улыбнулся ему в ответ:
Да, ты прав.
Долго собираться не пришлось. У Эмануила была лишь сума перемётная. Он встал с валуна и был таков.
Шли они караванными путями или же вдоль берега Иордана. Иногда часть пути они проезжали с торговцами на повозках. Караванщики охотно подвозили путников в обмен на новости, которые переносили в те времена из уст в уста. Только так можно было узнать, что происходит в отдаленных уголках страны, в Ливии, Египте, Сирии, да других уголках великой Римской империи. Чаще приходили новости с Запада, и были это плохие новости, они возвещали о повышении налогов, смене очередного императора или его новых идеях разграбления провинций.
Власть Рима привела к тяжелому состоянию покоренных народов. Бесчисленные налоги душили и выжимали последние крохи из бедноты. Одни тихо роптали, другие боролись, третьи молились и ждали царства божьего обещанного великими пророками прошлого.
В воздухе давно назрел кризис. Все чувствовали, что наступает нечто новое, непонятное. Для иудеев же вопрос решался просто: мировая империя была для них царством Зверя, которое падёт от меча грядущего Мессии.
Вот уже тридцать лет прошло со смерти Ирода и времени его кровожадных злодеяний, тех событий, которые заставили содрогнуться «долготерпимый» еврейский народ. Время ожидания пришествия Мессии достигло предела.
Поэтому при появлении в Иудее выдающегося проповедника или пророка все невольно спрашивали, не он ли Христос? Многие при этом не ясно представляли себе, в каком виде явится Христос, и хотели видеть в нём земного царя, который покорит иудеям весь мир и создаст на земле вечное еврейское царство.
То тут, то там вспыхивали стихийные восстания. Быстро и жестоко подавляемые властью, они приводили к ещё большим волнениям. Путешествия становились опасными.
Но Георгий дал себе слово. Слово найти Иисуса из Назарета и узнать, что он говорил своим ученикам. Потому, как только появлялся слух о появлении нового мессии, он бросал всё, надеясь собственными глазами увидеть и услышать этого человека. А когда приходило время пасхи, он неизменно шел в Иерусалим.
Так проходил год за годом. Но что это по сравнению с вечностью? Ничто. Поэтому он ходил по дворам, высматривал и прислушивался.
Сколько лет тебе, Эммануил, и откуда ты родом? спросил Джошуа, прерывая очередную беседу на полуслове, когда они, спотыкаясь, шли пустынным, каменистым берегом Иордана.
Уже перевалило за тридцать. А родился я в Вифлееме. Моя семья живет сейчас в небольшом селении близ Назарета. Да, собственно, это и не селение, а большой постоялый двор. Отец помогал с хозяйством владельцу, а братья присматривали за скотиной. Так, наш двор, курятник, гостиница, дом хозяина, дом его сына, который он построил, когда женился, хлев для овец и воловвот и целое поселение. Там прошло моё детство.
Твой отец довольно состоятельный, удивился Джошуа.
Нет, скот принадлежит хозяину постоялого двора. Но у отца тоже было небольшое, но крепкое хозяйство. Он умер восемь лет назад, и там осталась мать с братьями и сестрами. Они не бедствуют. Братья заменили отца. Потому-то я смог спокойно отправится в странствия, не боясь, что мать с сёстрами будут голодать, откровенно поделился Эммануил.
Постой, находясь в Вифлееме, ты не должен был пострадать? Ты родился не в тот год, когда по приказу Ирода погибло много первенцев?
Я был не первенец у моего отца. Он, овдовев, взял мою мать, и я стал пятым ребенком в семье. Да и роды прошли на окраине Вифлеема, на окраине постоялого двора, да на окраине вселенной дажеСтражники туда не добрались. Да и кто будет интересоваться такой беднотой? Ждали-то царя!
Ясно, повезло тебе, сказал усмехнувшись Джошуа, повезло. Слава Богу, сыновья Ирода так не зверствуют. Хотя всякое бывало. Яблочки от яблони недалеко падают.
Да, тот случай запомнится навечно
Твоя мать, наверное, сильно перепугалась? спросил Джошуа.
Похоже, нет. Я был напуган сильнее
Как ты можешь помнить такое? удивился Джошуа.
этим миром, почти шепотом закончил фразу Эммануил, глядя вдаль отстранено, как бы проваливаясь в глубины далёких воспоминаний.
Что? не понял ответа Джошуа и даже инстинктивно наклонился вперед, пытаясь разобрать слова.
Зови меня Ила. Так меня отец называл. А тогда всё открылось матери позже, да и они с отцом были уже далеко от тех мест, как бы очнувшись, с улыбкой добавил Эммануил.
А-а-а, протянул Джошуа с чувством лёгкого недопонимания.
Почти месяц провели они в дороге, но этот вечно неоднозначный тон разговора Часто Джошуа ощущал непонятную тоску, недосказанность в словах попутчика, а порой вовсе их разговор скатывался на несвязное бормотаниеразговор Эммануила с самим собой.
Ила долго путешествовал, прошел через Сирию, Ирак и Иран, полмира до Индии. С головой окунулся в индуизм, только зародившийся буддизм, секретизм. Индия поразила его воображение, и он часто эмоционально и долго рассказывал попутчику о новой религии и золотом, срединном пути.
Морем добрался он до Мекки с торговыми кораблями, путешествовал по Египту, жил некоторое время в Александрии. И теперь шёл домой через Иудею обратно, пешком и не спеша. Вот таким витиеватым, интересным было его путешествие по Азии, судя по тем рассказам, услышанным Джошуа в пути.
За время этого маленького, по сравнению с путешествием Эммануила по всей Азии, похода компаньоны смогли хорошо друг друга узнать, не смотря на то, что Ила был частенько погружен в глубокие раздумья. Как и в первый момент их встречи, во время стоянок Джошуа постоянно заставал его сидевшим неподвижной, каменной глыбой несколько часов к ряду где-то на возвышенных местах. Пока Джошуа то разжигал костер, то в мокром сверху до низа хитоне ловил рыбу к ужину, то тащил огромные охапки пальмовых веток для ночевки, готовил, суетился, или, сидя у костра, жарил в углях свой небольшой улов, Ила оставался на месте. Джошуа размышлял: «Стоит ли подойти и побеспокоить своего спутника? А то как жецелый день не имея крошки во рту. Так и уснёт?».
Поэтому не часто, но он решался подойти и позвать его. Ила отзывался не всегда. Иногда он бывал в такой глубокой медитации, что не реагировал ни на что. Сверкали молнии, гремел гром и даже хлынул ливень, а он сидел не шелохнувшись, как каменный Будда. «Этому, он наверняка научился в Индии», думал Джошуа.
Однажды так во время грозы он просидел всю ночь. Джошуа уснул под мерный шум воды, а наутро нашел Эммануила в той же самой позе, на том же самом месте, что он и был вчера. «Вот дает! Он и вправду как индийские йоги. Пульс еле прощупывается, дыхание слабоеещё немного и в мумию превратится. Не навредит ли это ему?», размышлял Джошуа в нерешительности слегка касаясь его запястья. Через полчаса душевных метаний он все же решился растормошить приятеля.
Это оказалось нелегко, а того, как Ила вышел из транса, он долго не мог прийти в себя. Джошуа вливал в него понемногу тёплое, разбавленное кипятком вино. А когда тот пришел в себя, уложил его спать. Так они ещё одну дождливую ночь провели здесь, не решившись отправиться в путь вечером.
Стало прохладно, и Джошуа привычно взялся разводить огонь. Но сколько не пытался, сырое дерево не загоралось, и терпение Джошуа растворялось как свет вечерней зари. Днём он собрал достаточно хвороста и нарезал тамариск, чтобы сплести силки для рыбы. После очередной провальной попытки воспламенить трут, он бросил его в гневе, встал и пошёл проверить силки. Он долго и аккуратно доставал снасти, в которых таки оказалось пара рыбин, и повернулся в сторону пещеры, сообщить это радостное известие Эммануилу.
То, что он увидел, повергло его в шок: Ила стоял около очага, полного сырых коряг, и манипулировал руками в воздухе, пытаясь укротитьшаровую молнию!
Возможно, после дождя в разряженном воздухе родилось это зловещее создание природы, и ущелье, в котором они заночевали, стало коридором, в котором гуляли потоки воздуха, принесшие сюда этот огненный шар.
Ила плавно размахивал руками, словно занимался китайской оздоровительной гимнастикой, регулируя энергию ци, а шар, медленно двигаясь, вибрировал над очагом. Одно резкое движение и произошел взрыв, хлопок. Джошуа потерял равновесие и упал в мутные воды Иордана. Когда ему удалось выбраться и протереть глаза, дрова в очаге уже мирно горели, а Ила сидел рядом, подставляя теплу озябшие руки.
Эй, что за дела? подошел Джошуа. Вода стекала с него ручьями на камни.
Когда я увидел этот сгусток плазмы, вспомнил, как с ним обращались буддийские монахи. Они могут укротить любую энергию, спокойно говорил Эммануил, будто ничего сверхъестественного и не произошло.
Ты не представляешь, насколько это опасно, никогда так больше не делай. По крайней мере, при мне. У меня чуть сердце не остановилосьсумасшедшийЯ, похоже, упустил всю рыбу, угрюмо сообщил Джошуа, не обратив внимание на странный лексикон Эммануила.
Ила встал и пошел к реке. Через минуту он принёс силки с рыбой.
Ты такой впечатлительный оказывается, я думал тебя ничем не удивить!
Он поставил котелок с водой на огонь и через пару минут бросил в него наскоро почищенную рыбу, а следом горсть пшена.
Они долго ещё сидели у костра, любуясь ночным небом и просушивая мокрые одежды. Ночь была ясная. Звезды хороводом ходили по небосклону, сверкая, как дорогие бриллианты.
Пройдут тысячи лет, а люди так и не смогут до конца понять это чёрное, безграничное и пугающее пространство, произнёс Джошуа, любуясь небом.
Вселенная расширяется, но она не безгранична. Землятолько часть этого большого пространства, но составляет с ним единое целое. Она плавает в космосе, как рыба в воде. Если размышлять так, понимание космоса станет проще, подхватил Ила.
Водаэто источник жизни, а космоснапротив, как ни в чём не бывало продолжил разговор Джошуа.
Земля наполнена жизнью, находясь в космическом пространстве, отогрета солнечным теплом, удивился Ила. Значит, это пространство и является источником жизни!
Человек выжить в космосе не может! заспорил Джошуа.
Рыба тоже живёт лишь в воде! парировал Ила.
А человеку этого мало! не сдавался Джошуа.
Человеку всегда и всего мало. Не научился жить на земле так зачем бежать от одного неизвестного к другому? печально констатировал Ила.
Ты разве Бог, осуждать и смотреть на людей сверху вниз? съязвил Джошуа.
Во всех нас есть частичкаБога. Это душа! почти поэтично сказал Ила.
Ха-ха-ха. Я уж испугался. Думал, ты начнешь мне рассказывать про атомы, бозоны и квантывесело добавил Георгий и понял, что сказанул лишнего.
Это лишь детали механизма. Есть вещи более важные. Вы слишком увлечены мелочами. Нужно внимательней рассматривать то, что Бог хочет показать, а не то, что он хочет спрятать.
Порой Джошуа так увлекался в своих беседах, что, не замечал разницыИла перед ним или коллеги из Института Времени. Говорил такие вещи, что другой слушатель, возможно бы прервал его в непонимании. А этот его собеседник лишь слушал и улыбался, а то и начинал аргументировать, не мало шокируя Джошуа.
«Но ведь не зря он столько путешествовал! думал Джошуа. Ума палата! Индия полна космогонических учений. Почему он должен быть глупее Сократа или Платона, оправдывался Джошуа. А иначе как?».
Люди не всегда таковы, какими кажутся, и они имеют право иметь свои секреты. Джошуа строил отличные шалаши для ночлега, ловил рыбу, был бродягой и авантюристом. Находчивый и умный, он быстро находил выход даже из безвыходных ситуаций. Но разве он мог рассказать Ила об Атлантиде, путешествиях во времени? Нет. И имел на это право. Он прожил богатую и долгую жизнь, настолько долгую, что мог бы потягаться и с Богом.
Это вынужденное долголетие превратилось для многих атлантийцев в проклятье. Лишь единицы смогли принять и смириться с этим. Эммануил, похоже, понимал и принимал это право на тайну, поэтому в их отношениях не возникало никаких проблем. Георгия это устраивало и даже забавляло порой. Всё это делало их путешествие легким, а общение непринужденным.
Глава вторая. Схватка
Когда они проходили города и селения, Джошуа проявлял себя опытным, бывалым путешественникомон быстро находил ночлег, ловко торговался с владельцами постоялых дворов и торговцами на рынках. Так, именно благодаря Джошуа они дошли до Галилеи, сохранив немного монет из того нищенского скарба, что у них имелся. Да и не только монет, жизни их тоже не раз подвергались опасности. Джошуа не уставал повторять Эммануилу, смеясь и подшучивая:
Я тебе удивляюсь, как ты ещё жив, дружище? Такой тихий и нерешительный, прошел полмира! Тебя уже сто раз могли убить бандиты с большой дороги, да задрать дикие звери! Что бы ты без меня делал, не повстречайся я у тебя на пути?
И это было правдой. Однажды они чуть не стали добычей льва, когда собрались переночевать в горной пещере. Это случилось ещё в начале их совместного похода, когда уже два дня прошло с тех пор, как они миновали Иерихон и шли берегом Иордана. Местность была скалистая, удобная для того, чтобы заночевать в пещере, месте скрытом от ветров, сохраняющем тепло костра. Большой чёрный проём пещеры они увидели издалека, словно открытую пасть великана, и уже входили в холодный сумрак, как оттуда донесся зловещий рык. Джошуа мгновенно вынул из переметной сумки бамбуковую палку и запихал в неё пару дротиков, смазанных соком олеандра. Друзья бросились наутек, но лев быстро настигал их, и Джошуа, повернувшись, выстрелил почти в упор, попав в мощную львиную шею обеими дротиками. Но льва это не остановило, тогда Джошуа выхватил из-за пояса кинжал. В этот момент лев бросился на них и опрокинул Джошуа навзничь. Падая, он зацепил и Эммануила.
Они оба падали на камни, словно в замедленных кадрах старого кино. Даже боль от падения с лихвой перекрыл неминуемый страх смерти. С огромной силой несколько раз вонзил Джошуа кинжал в шею огромного льва, нависшего над ними словно черная грозовая туча. Лишь после четвертого удара тот замер, издал подавленный рык, по его телу пробежала судорога, и он завалился всем телом на Джошуа так медленно, как будто прилёг, устав после тяжелой битвы. Наступила тишина. Ошеломлённые Джошуа и Ила ещё пару минут не могли пошевелиться. Морда льва и его широко открытые глаза смотрели прямо на них, а они вовсю пялились на него.
Джошуа стал медленно выбираться и спустя несколько минут, уже вытягивал из под грузной туши своего онемевшего попутчика.
Уже час спустя они сидели в пещере перед костром и, как два задорных мальчишки, вспоминали эту страшную схватку. Их голоса немного дрожали и руки плохо слушались, но они сгоняли с себя оцепенение, пытаясь весело шутить.
Это было ужасно, но ты необыкновенно быстрый и ловкий. Ты сам был похож на льва, с твоей лохматой гривой! И правда, два льва сражались сегодня на равных. Хвала Богу, что ты оказался рядом. Хвала Богу! Ты такой хладнокровный и собранный в момент опасности. Не каждый смог бы такое провернуть. Славный сын иудеи, ты был подобен великим героям древности, бесстрашно ходившим на зверя. Думал не сбыться уже моим планамно сейчас я нашел того, на кого смогу дальше положиться.