Когда И. Ти. поднял голову, незнакомец, который представился Воландом, уже исчез. В воздухе явно ощущался какой-то металлический привкус. Колдбурн лежал на песке без движения. Его серый костюм был изорван и обуглен, особенно на плече, где кровоточащая плоть все еще дымилась. Дымок поднимался и от распухших и посиневших, медленно смыкавшихся губ декана. Рядом валялся надкусанный бутерброд с ветчиной.
И. Ти. хотел только одногобежать от этого страшного места так быстро, как только ноги могли унести его. А ноги его и при более благоприятных обстоятельствах были не особенно проворны, а теперь и вовсе так тряслись, что он едва смог встать. И все же И. Ти. пустился бежать изо всех сил, часто останавливаясь, чтобы перевести дух и утереть пот. Наконец он выбежал из-за деревьев на широкое пространство Университетского бульвара, который городской совет Скотопригоньевска постановил замостить, как только разберут на кирпичи старый кирпичный завод. И. Ти. удвоил усилия, но скоро совсем выдохся и снова остановился, чтобы утереть пот, струящийся по лицу. Тут он увидел Китти Келли, которая катила на своем новеньком розовом велосипеде (фирмы Schwinn) на занятия. И. Ти. помахал ей мятым носовым платком на манер флажка, но юная славная Китти Келли, видимо, не заметила ни его, ни платка. Тогда он шагнул на дорогу перед ней и окликнул ее. Одна на пустынной дороге, она страшно испугалась, закричала и резко вильнула влево, едва не упав вместе с велосипедом. Однако не упала, а напротив того, быстро-быстро покатила дальше, оглядываясь на своего преследователя и истерически крича. И. Ти. прибавил ходу и замахал руками, пытаясь показать девушке, что ей нечего бояться. Однако его легкие не выдержали такой гонкион перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. Отчаянный крик юной Китти затихал вдали.
К тому времени, как он доплелся до полянки, где маячила вдали Башня, его уже поджидали две полицейские машины с включенными мигалками. Двое полицейских в темных очках пристально смотрели в его сторону, куда и показывала пальцем Китти. Рядом с ней стояли еще две девушкиМерси Люис и Энни Патнам, каждая со своим велосипедом.
«Ублюдки! Могли бы меня хотя бы подвезти!» подумал И. Ти.
Совершенно выбившийся из сил и мокрый от пота преследователь добрался до полицейских машин и в полном изнеможении присел на багажник одной из них. Он сидел, часто и тяжело дыша, а его недавняя добыча, тыча пальцем, эмоционально подтверждала, что онэто он, гнусный преследователь молоденьких девушек.
Вы пытались заговорить с барышней? спросил один из офицеров, делая шаг в сторону И. Ти.
Позвоните 911, выдохнул И. Ти. в ответ. Как раз в этот момент прозвенел звонок, и студенты повалили из Башни.
Отвечайте на вопрос! оборвал его офицер. Вы преследовали эту девушку?
Мне повезло что я остался жив. Меня чуть не убили отвечал И. Ти., чуть дыша.
Хватит морочить голову! Слышали мы эту чепуху про «тяжелое детство» преступников миллион раз!
Да нет, послушайте Там был Воланд хотите верьте, хотите нет: он убил Колдбурна У меня ширинка была расстегнута это его последние слова Это была ловушка, сбивчиво объяснял И. Ти.
Засада, вы хотите сказать? Ширинка у вас и сейчас расстегнута. Хорошо, вы поедете с нами. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право хранить молчание
Но я не хочу хранить молчание! Колдбурна ударило молнией дважды. Мы должны ему помочь!
И. Ти. в наручниках сидел в полицейской машине. Вокруг толпились любопытствующие студенты. И. Ти. закрыл лицо руками, но, глядя сквозь пальцы, понял, что уже поздно прятаться: многие узнали его. Пока полицейские переговаривались по рации со штабом, один из студентов улучил возможность просунуть И. Ти. в машину торопливо нацарапанное сочинение, извиняясь, что не сдал его вовремя. Это сочинение сильно осложнило дело в полиции, поскольку начиналось словами:
«Господа, все мы жестоки, все мы изверги, все плакать заставляем людей, матерей и грудных детей, но из всехпусть уж так будет решено теперьиз всех я самый подлый гад! Пусть! Каждый день своей жизни я, бия себя в грудь, обещал исправиться и каждый день творил все те же пакости. Понимаю теперь, что на таких как я нужен удар, удар судьбы, чтоб захватить его как в аркан и скрутить внешнею силою. Никогда, никогда не поднялся бы я сам собой! Но гром грянул. Принимаю муку обвинения и всенародного позора мою, пострадать хочу и страданием очищусь! Ведь, может быть, и очищусь, господа, а? Но услышьте, однако, в последний раз: в крови отца моего не повинен! Принимаю казнь не за то, что убил его, а за то, что хотел убить и, может быть, в самом деле убил бы Но все-таки я намерен с вами бороться и это вам возвещаю. Буду бороться с вами до последнего конца, а там решит Бог».
Естественным образом, полицейские не спешили верить объяснениям И. Ти., что это просто один из его бездельников-студентов пытался надуть его, выдав за свое сочинение отрывок из «Братьев Карамазовых». Два детектива были отряжены в городскую библиотеку, с тем чтобы проверить существование книги с таким названием. Из этой истории вышел целый конфуз, потому что детективы сообщили из библиотеки по рации, что не обнаружили в каталоге такого названия, и просили уточнить, в каком именно разделе следует искать («тайные общества», «цирковые артисты»?), а также спрашивали, не являются ли братья Карамазовы соавторами книги. Позвонили и в Библиотеку Конгресса, и в библиотеку штата, и только после этого И. Ти. оставили в покое. Копию сочинения подшили в дело (на всякий случай), и как-то вдруг поползли слухи, что некий Дмитрий Карамазов пытался убить Колдбурна медным пестиком.
К вечеру наша полиция разобралась с основными фактами этого запутанного дела. На место преступления была отправлена патрульная машина. К немалому удивлению И. Ти., Колдбурн все еще отчаянно цеплялся за жизнь. Его доставили в местную больницу в состоянии комы без надежды на то, что он выживет. Его жену срочно вызвали в больницу из салона красоты, а президент колледжа немедленно распорядился провести в церковке при колледже специальную службу на следующий же день.
После того как два детектива закончили допрос И. Ти., он попросил о личной встрече с шефом полиции, Илайей Петерсоном. Шеф только что вернулся из рейда в массажный салон, известный как «Холмы удовольствия» (впоследствии переименованный), и приглаживал волосы перед зеркалом, когда ввели И. Ти.
Итак, выпрофессор Пух? Я слышал о молнии. Вам очень повезло, что вы остались живы.
Да, сэр, конечно, меня до сих пор трясет. Я хотел поговорить с вами потому, что Я знаю, вы сочтете, что это безумие, но я думаю, что все в городе должны быть поосторожнее
С чего бы это? спросил шеф полиции, водружая ноги на стол, откидываясь на спинку кресла и вгрызаясь в большое красное яблоко.
Это странно звучит, но я думаю, что молниядело рук Воланда.
Да что вы говорите? Шеф сдвинул широкие брови, изображая озабоченность, и продолжил грызть яблоко.
Именно так, сэр. И я не склонен считать, что это первый раз грянул этот Воланд.
Вы считаете, что мы должны дело завести? Арестовать за попытку убийства молнией?
Нет, сэр, я не имел в виду, что вы должны составлять протокол. Я просто думаю, что все жители Скотопригоньевска должны быть предупреждены. Через гражданскую оборону или еще каким-то образом.
Неплохая мысль. Не волнуйтесь, профессор Пух, мы разошлем обращения всем жителям с призывом проявлять особую осторожность на случай удара молнии, падающих звезд, землетрясений и прочего. Просто отправляйтесь назад, к вашим книгам и высокопарным идеям.
И. Ти., все еще слишком взбудораженный близкой встречей со смертью, принял эти слова за чистую монету.
Сэр, добавил он застенчиво, я опаздываю на важное заседание в колледже. Не будете ли вы так любезны вызвать мне такси?
Такси?!
Через пятнадцать минут три полицейские машины с мигалками и сиренами подкатили к корпусу Гримма, где только что завершилось первое совещание по поводу дальнейшего преподавания Мармеладова в колледже.
Глава втораяСлава петухам!
Известие о несчастье с Колдбурном еще не дошло до коллег И. Ти., в то время как они совещались. С другой стороны, слух об аресте И. Ти. за приставание к юной Китти Келли распространился, как лесной пожар, и учитывая обстоятельства, коллеги решили голосовать без него. Теперь они потягивали вино, занятые светской беседой на обычные академические темы: деньги для поездок, гранты, продвижение в академических кругах и грозящее замораживание прибавки к зарплате. Жена Hörnerträger'а Хельвина (чешка, которая преподавала французский с очаровательным славянским акцентом) и известный лингвист Уилард Салли (известный как Десять Галлонов не столько из-за своей великолепной ковбойской шляпы, сколько из-за невероятных историй о своей удали и сексуальной одаренности) рано покинули собрание, сославшись на дела. Helmut Hörnerträger, Жан-Жак Калин (француз, который преподавал латынь и тайные учения), фрау Фрейлин (чье странное имя я объясню чуть позже), Альфонсо Пристойле (прославленный профессор ирландского и португальского языков из Корка), Тфуттинутти (профессор, преподаватель итальянского) и Хенрик Икота (инструктор японского из Польши) все кинулись к окну посмотреть, что вызвало такой переполох. Только Ханс Сандерсон, потомок норвежских цыган, который преподавал язык знаков, с нордическим спокойствием потянулся за очередной порцией сырных сухариков.
Должно быть, приехали опросить свидетелей, высказал предположение Hörnerträger, теребя свой лошадиный подбородок. Все пятеро уставились на полицейские машины, и каждый пытался припомнить что-нибудь подозрительное в поведении И. Ти.
Боже мой, они привезли его! изумленно сказала фрау Фрейлин, глядя сверху, как две белые шляпы помогают вылезти лысине и препровождают оную к дверям. Обладатель лысины, казалось, пытался застегнуть ширинку. Почувствовав внезапную дурноту, фрау Фрейлин опустилась на стул.
Я знала, что он извращенец, я знала! И вот, посмотрите, до чего все дошло! О боже!
Вот тут я должен кое-что объяснить. Фрау Фрейлин преподает немецкий язык в нашем колледже уже почти двадцать лет. В свое время она выступила в роли вербовщика, чтобы заманить Hörnerträger'a в наш колледж. Сначала она устанавливала с ним деловые контакты во время конференции в гостиничном номере на Западном Побережье, а позднеена вечеринке по поводу его прибытия к нам в Скотопригоньевск. Она давно уже не жила с мужем, но продолжала занимать его роскошный дом недалеко от Южного Болота. Кожа у нее была не нежнее вытертой замши. К тому же она умела ловко скрывать гусиную кожу декольте цветными шарфами. Стильные жакеты в стиле «деним» и небольшой, хотя и глубокий шрам на левой щеке дополняли общее приятное впечатление. Когда она была назначена директором по женским вопросам, она сделала первое жесткое политическое заявление, сменив фамилию с Панталоне на Фрейлин, откуда и пошла традиция именовать ее фрау Фрейлин (прежде фрау Панталоне).
Чтобы успокоиться, она закурила сигарету. Как раз в это время открылась дверь и вошел И. Ти. в сопровождении двух полицейских.
Вы ведь еще не голосовали? спросил он, потирая руки и подходя ближе к коллегам.
Убирайтесь от меня! завизжала фрау Фрейлин, вскакивая на ноги и отступая к окну. Вы шовинист и извращенец!
Hörnerträger попытался ее успокоить, но она только стряхнула его руку со своего плеча и прошипела: «Не сейчас!»
Пристойле взялся изложить И. Ти. последние события:
Результатысемь, один и один. Потом добавил: У вас ширинка расстегнута.
Семь за или против Мармеладова?
Против.
Это очень плохо.
У нас не было выбора, И. Ти. После того, что рассказали Хельга и Хельвина, все стало очевидно. Такому человеку нет места на нашем отделении.
А его статьи, книга?
Статьи?! Да какие статьи? Ни одна из них не была опубликована! Послушайте лучше, что узнали Хельвина и Хельга!
Мы не можем ждать! Воланд уже здесь! Мы должны переголосовать! И. Ти., казалось, впадал в буйство.
Он нецензурно выражался, громким шепотом произнес Пристойле, отчетливо выговаривая каждый звук, стараясь, чтобы И. Ти. его понял.
И. Ти. смутился.
Нецензурная брань на занятиях! снова зашептал Пристойле. Каждый слог в его устах звучал как приговор.
Это было только предварительное голосование, И. Ти., вмешался Hörnerträger. Но когда вы узнаете факты, вы поймете, что ситуация безнадежна.
И. Ти. посмотрел на фрау Фрейлин, которая повернулась к нему спиной, неподвижно уставилась в окно и затягивалась Marlboro для успокоения. Говорить с ней было бесполезно.
А где Хельвина? спросил И. Ти.
Она и Десять Галлонов недавно ушли, ответил доктор Сандерсон.
И. Ти. не терял времени. Он быстро выскользнул в коридор и бросился к лифту. Как обычно, он побежал не в ту сторону, хотя и пользовался этим лифтом по меньшей мере два раза в день. Чтобы попасть наконец к лифту, ему пришлось сделать почти полный круг по коридору. Двое полицейских, почтительно отсалютовав, уже раньше покинули собрание и теперь стояли наготове у дверей лифта. Вскоре И. Ти. оказался на ночной улице и побежал к корпусу Канта, пытаясь на бегу застегнуть молнию на брюках.
К несчастью, никто не ответил, когда И. Ти. постучал в дверь офиса Салли. Он решил поискать Десять Галлонов в другом месте.
Но, выходя из корпуса, он заметил велосипед Салли, из чего и сделал заключение, что тот должен быть где-то в здании и следует поискать еще. На сей раз И. Ти. поднимался по лестнице очень медленно, останавливаясь, чтобы смахнуть пот с бровей. Идя по коридору, И. Ти. услышал из кабинета Салли звуки, весьма напоминающие мышиный писк. «Летучая мышь, должно быть», подумал И. Ти., подходя ближе. Прежде, чем он подошел к двери, писк прекратился. Когда И. Ти. неуверенно поднял руку, чтобы постучать, из-под двери вдруг показалась полоса света. И. Ти. инстинктивно отпрянул и немедленно ретировался бы, но не успел: дверь распахнулась, и из нее выпорхнула женская фигура.
Когда женщина заметила прячущегося в темноте И. Ти., она вцепилась в свою небрежно застегнутую на груди блузку леопардовой расцветки и в ужасе присела, очевидно опасаясь, что И. Ти. набросится на нее. И. Ти. поднял руки, чтобы показать, что бояться нечего, но бесполезноженщина разразилась диким криком, многократно подхваченным эхом: «Маньяк! Убирайся вон! Спасите!» Только теперь, на пороге самого ада, И. Ти. понял, что перед ним Хельвина.
Внезапно свет из распахнутой двери залил коридор, и на сцене появился Десять Галлонов, одетый только в ковбойскую шляпу да нижнее белье. Когда он увидел И. Ти., рот его сам собой распахнулся, обнажая два сломанных передних зуба (он утверждал, что ему сломали их в отчаянной драке, а от его жены я узнал, что на самом деле драка была с электрической зубной щеткой).
Что здесь творится? Вы что, подслушиваете?
Нет, Уилл, я
Похотливый соглядатай! Только этого нам не хватало! жалобно выкрикнула Хельвина и убежала, раздраженно стуча каблуками. И. Ти. собрался было пойти за ней, но Десять Галлонов поймал его за рукав и потащил в свой офис, где насильно усадил на стул. И. Ти. слышал удаляющиеся шаги Хельвины по коридору и дальше, вниз по лестнице. Все еще в подштанниках, Десять Галлонов оседлал стул напротив И. Ти. и надвинул ковбойскую шляпу на самые брови. Он уставился на И. Ти. из-под полей шляпы упрекающим взглядом, дающим понять: «Пожалуй, вы должны кое-что объяснить». Над его головой на стене висел плакат, изображающий велосипедиста, едущего по краю Гранд Каньона на восходе солнца. Или, может быть, на закате.
Уилл, поверьте, я не подслушивал, горячо заговорил И. Ти. Десять Галлонов продолжал неумолимо смотреть на него. Честно, Уилл, я искал вас и Хельвину, чтоб предупредить о Воланде.
Как в тот раз со студенткой?
Уилл, я никогда не верил ее версии Думаю, вполне объяснимо, что человеку захотелось снять рубашку или или
Брюки, И. Ти.?
Или расстегнуть пояс на брюках в жаркий летний день.
А как насчет холодного зимнего дня, И. Ти.? Когда у вас яйца звенят, как колокола Святой Мэри?
Возможно, зимой тоже. И я не знаю, что там с вашими яйцами. То есть тогда было лето. Почему вы меня вообще допрашиваете? Я никогда не верил, что вы можете быть замешаны в каких-то грязных фокусах. Я защищал вас! И. Ти. потирал руки с видом опоздавшего ученика.
Да нет, я так. Не берите в голову. Просто забудьте об этом, И. Ти.
Я проходил мимо совершенно случайно в тот момент, когда студентка вырывалась из вашего кабинета. Потом я помог вас оправдать.
Да бросьте, пробормотал Десять Галлонов.
Воцарилось молчание, продлившееся целую минуту. Десять Галлонов сдвинул шляпу с бровей на затылок.
Кто такой Воланд?
Он И. Ти. придвинулся ближе. Он часть той силы, которая вечно хочет зла и вечно совершает благо.
Они молча вперились друг в друга. Безмолвный поединок взглядов продолжался, наверное, еще минуту. Наконец Салли посмотрел на пол и надвинул шляпу так низко, что из-под нее стали видны только блеснувшие в усмешке сломанные передние зубы. Он заговорил:
Вы говорите о Демократической партии?
Уилл, боюсь, что будет плач и скрежет зубов за то, что сделали с Мармеладовым!
И. Ти., вы слышали эту ерунду, что он говорит о своей книге? Что-то о величайшем открытии в истории западной цивилизации. Пришествие Ильи-пророка в огненной колеснице. Этот человек чокнутый. Религиозный фанатик.
Вы читали рукопись? спросил И. Ти.
Нет. А вы?
Нет еще, но я не собирался голосовать против него.
Оба уставились на пол. Наконец Десять Галлонов нарушил молчание: