Так, было ли что интересненькое? спрашивает она нас, прихватив с собой три стакана с колой и ведерко картошки фри. Вы оставили хоть немного для меня или уже всё прочитали?
Сильно не надейся, вздыхаю я, сложив очередное дурацкое признание в огромную стопку. Здесь одни только признания в любви!
Серьезно? смеется она. И кому же?
А ты догадайся.
Боже, это же сущий ад! восклицает Оливер и зачитывает: Бла-бла-бла и «не могу дышать, понимая, что ты отказываешься замечать меня. Дорогой Картер, прошу, почувствуй меня, когда я буду рядом. Мое сердце колотится в груди так громко, что даже атомный взрыв не способен поглотить этот грохот». Господи, кто это пишет? Малолетка?
И так каждое второе письмо, объясняю я Эмме. Кажется с этой идеей мы попали впросак.
Да ладно! Серьезно? вздыхает Эмма и хватает несколько писем из самой большой стопки. Ладно, что уж теперь. Еще неделя до верстки выпуска, может за это время кто-то разбавит эти розовые сопли щепоткой жесткой реальности?
Хоть бы, тихонько говорит Оливер и с неохотой утыкается в дальнейшее чтение.
Просидев с нами полчаса и без конца издавая тяжелые вздохи, Эмма сообщает, что вынуждена нас покинуть. Я её понимаю, ведь нет абсолютно ничего интересного в том, чтобы читать одно и то же: «Картер Прайс, я люблю тебя».
Есть! Есть! кричит Оливер, когда я только-только собиралась сказать ему, что и нам пора закругляться. О, боже! Ты только послушай! Это жалоба!
Читай! подскакиваю я на ноги от радости. Скорее!
«Бреди Макбрайт, я ненавижу тебя! Ты испортил мою мечту, ты испортил мое самое первое в жизни свидание! Мне очень жаль, что в тот день, когда ты с видом раненого оленя, подошел ко мне и пригласил на свидание, я сказала «да»! Это событие должно было запомниться мне трепетом внутри, волнением и даже дурацким страхом, что в моих зубах может застрять кусочек индейки и ты будешь смеяться надо мной! Но нет, всё, что я помню, так это вопрос официанта, который он повторял семь раз: к вам кто-нибудь присоединиться, или вы будете ужинать одна? Ненавижу тебя, Бреди Макбрайт! Пусть и про тебя когда-нибудь вот так же забудут!»
Бедная девушка! ахаю я. Я всегда подозревала, что Макбрайт козлина, а теперь убедилась в этом окончательно.
И того: есть анонимная жалоба на Макбрайта и на Прайса от тебя. Кстати, ты уже написала её?
Вчера ночью.
Супер. Так, что ещё? Поспешно перебирая ещё непрочитанные конверты, Оливер снова подскакивает с места, держа в руках тот, на котором написано «ЖАЛОБА». Детка, шоу начинается!
Что там? Что там?
Та-а-ак, протягивает Оливер, бегло читая текст. Нет, отбой.
Почему?!
Оливер недовольно кривит губы и зачитывает:
«Мисс Гордон, вы настоящая сука! Вас просто бесит, что вы мне не нравитесь».
Пф-ф Что ж Парень высказался.
Представляю лицо мисс Гордон, если бы она прочитала это.
Да она бы взорвалась, как бомба! смеюсь я. А перед этим её лицо покрылось бы темно-красными пятнами и неоновые виниры выглядели бы ещё ужаснее!
Такие голубые, жуткие, как у Барби!
Точно-точно!
Наш с Оливером смех прерывает очередной белый конверт, внезапно влетевший в кабинет сквозь щель под дверью. Несколько секунд мы стоим с ним в полнейшем изумлении, а потом оба срываемся с места и хватаем конверт.
Это признание, вздыхаю я с раздражением и отдаю конверт Оливеру. Пора закругляться. Завтра после школы у нас с мамой запланирован поход по магазинам, так что меня здесь не будет.
Хейз?
Складываю в сумку блокнот и ручку, а пустые стаканы выбрасываю в корзину под столом.
Если захочешь почитать письма без меня дерзай. Только прошу, не оставляй их на Лесли. Девчонка страшно помешана на новеньком и бьюсь об заклад, что половина этих признаний её рук дело.
Хейз?
А Эмма может упустить что-то интересное. Так что
Хейз!
Да? Что?
В одной руке Оливер держит раскрытый конверт, а в другой маленький желтый стикер.
Здесь признание.
Я поняла уже. И кому же? Бреди или Картеру Прайсу? Нет, стой, не говори, дай угадать? Мм Прайс! Это точно Прайс, да?
Нет.
О, боги! Надо будет ради интереса посчитать, сколько влюбленных дурочек наберет каждый из них. Слушай, а может нам вести статистику?
Это не для Прайса, с улыбкой говорит Оливер.
Ладно! отмахиваюсь я. Кто там ещё в футбольной команде? Коул? Эдриан?
Это признание адресовано тебе, Хейзи.
Чего?
С улыбкой нашкодившего ребенка Оливер пожимает плечами и зачитывает слова, написанные на желтом стикере:
«Хейзи Прайс, ты прекрасна. Продолжай говорить то, о чем думаешь, и люди станут добрее».
4
Моя мама обожает предлагать мне яркую и пеструю одежду, в надежде, что когда-нибудь я всё же соглашусь нацепить на себя клоунский фестиваль и затмить всех парней в Гринлейк. Второй час мы ходим по торговому центру и единственное, что я выбрала для себя теплый кардиган цвета нежной кремовой подливки, которую готовит моя бабушка специально для нежнейших домашних булочек. Пока мама примеряет домашний халат в примерочной очередного магазина, я молча сижу в углу на мягком пуфике и таращусь куда-то в пустоту, а мои мысли медленно съезжают с ледяной горки в огромный сугроб замешательства.
И кому только в голову могло прийти написать такое для меня? Не понимаю, как должна относиться к записке, ведь первая часть означает, что кому-то я кажусь прекрасной, должно быть, внешне, а вторая же несет в себе человеческую добросердечность В общем, кто-то просто сделал мне комплимент.
Хейзи, почему бы тебе всё же не примерять то платье в горошек? доносится голос мамы из примерочной. Ты видела, оно есть в ярко-красном варианте и бледно-желтом? Тебе и тот и тот подойдет, так что смотри сама. Хейзи?
Да? улыбаюсь я, хлопая глазами. Её голова уже выглядывает из-за плотной шторки. А! Конечно. Я посмотрю, мам.
Что это с тобой сегодня? сощуривается мама с такой кривой улыбочкой, словно думаю я не о самых приличных вещах. Витаешь в облаках.
Я?! С чего бы это? Как будто мне заняться больше не чем!
Лучше бы действительно было не чем, подмигивает мне мама и снова скрывается за шторкой. Тебе семнадцать, Хейзи. В твои годы я была самой популярной девочкой в школе, а твой дедушка без конца разгонял парней, карауливших у нашего дома.
И правильно делал. Мания преследования ещё никогда до добра не доводила.
Мама снова выглядывает из-за шторки и со вздохом оглядывает мое лицо.
Я горжусь тобой, милая. Ты прекрасно учишься, занимаешься школьной газетой, участвуешь во многих, если не во всех, городских мероприятиях.
А дальше последует «но»?
Но! кивает мама и смеется. Не хочу, чтобы ты лишала себя возможности быть счастливой.
Мама! улыбаюсь я. Думаешь, я несчастна? О, боже, ты и впрямь так думаешь?
Хейзи, тебе семнадцать.
Я в курсе! И что с того?
Ты же никогда не была на свидании!
О, так значит мое счастье зависит от наличия парня, по-твоему? И, кстати, на свидании я уже была. Так себе событие, я скажу.
Когда это? хмурится мама и как будто пытается вспомнить.
В прошлом году после осеннего бала Барри Шоу пригласил меня в кино. Я согласилась только потому, что болван Бреди Макбрайт добавил в яблочный сок водку, а ты знаешь, что я обожаю этот сок. И в тот вечер я немного увлеклась им
Макбрайт добавил водку в сок? тихонько усмехается мама, оглядев пространство удивленным и одновременно уставшим взглядом. И почему я узнаю об этом только сейчас?
У меня был полный живот этого сока и естественно я опьянела. Тут подошел Барри и, заикаясь от страха, предложил сходить с ним в кино. Мне стало его жаль, ведь он такой забитый и трусливый постоянно, так что я сказала «да». И пока мы смотрели очередной «Обитель зла», Барри постепенно подвигался ко мне всё ближе, ближе и ближе и в какой-то момент он просто схватил меня за волосы и попытался поцеловать! Что ты смеешься? Это было жутко, потому что у меня сразу же сработал рефлекс и я врезала ему по лицу кулаком! Весь кинотеатр стал смеяться над ним, а мне же аплодировали так, будто я совершила какой-то невероятный подвиг.
Почему ты не рассказывала? задыхаясь от смеха спрашивает мама.
Не знаю, ты не спрашивала.
О, так значит мне нужно спрашивать конкретно да? Хорошо, Хейзи! Сегодня ты врезала какому-нибудь парню за то, что он попытался поцеловать тебя?
Закатываю глаза и обращаю внимание на примерочную в самом конце, где плотная шторка плавно затанцевала, словно откуда-то подул ветерок.
И что потом? Этот Барри?
Убил ли он меня за свой позор? Нет, отвечаю я чуть тише. Он просто перестал обращать на меня внимание и слава богу.
И всё?
Что?
Это ты называешь свиданием? усмехается мама. Вы просто сходили в кино! Да ещё и на ужастик. Ох, Хейзи! А где же вкуснейшая паста в итальянском ресторанчике? Где вечерняя прогулка у озера?
У нас было только кино. Слава богу.
Мама вздыхает и с улыбкой качает головой, как будто мне лет пять и я ещё пока не понимаю, как устроена жизнь.
Скажу одно: нынешние парни редкостные глупцы, если не замечают такую прекрасную, добрую и удивительную девушку, как ты.
Если ты думаешь, что я страдаю по этому поводу, то сильно ошибаешься. Чтобы быть счастливой в свои семнадцать, наличие парня и толпы поклонников для меня необязательно. А по поводу редкостных глупцов это ещё мягко сказано. Нынешние девчонки сами превращают парней в безмозглых идиотов, уверенных, что весь мир вертится вокруг них.
Так было и будет всегда, отмахивается мама и скрывается за шторкой. А поступком Макбрайта я поражена! Притащил в школу водку!
И по этому человеку сходят с ума все девчонки в школе, вздыхаю я, вспомнив о куче конвертов с признаниями в любви. Извини мам, но лучше я буду продолжать хорошо учиться, заниматься газетой и всем тем, что приносит мне удовольствие. Тихонько вздыхаю, чтобы мама не услышала. Я пошла в тот магазин с платьями. Ищи меня там, хорошо?
Договорились! Хотя, я бы, конечно, показала тебе свой новый халатик, но боюсь, ты ещё слишком маленькая, чтобы видеть такое! Да ещё и на собственной матери.
Ты права, мам. Моя психика этого не вынесет, смеюсь я. Всё, я ушла.
Оказавшись в примерочной другого бутика, я, с тоскующим вздохом и доброй грустью в душе, начинаю неспешно примерять те два платья, которые так понравились маме. Наш разговор, которому я старалась не придавать особого значения, всё же вытащил наружу моих маленьких и щекотливых жучков.
И что во мне не так? Почему взгляды парней всегда как будто направлены сквозь меня? Некоторые могут подшутить надо мной и, когда я поддерживаю шутку, всегда слышу в ответ: «Пирс, ты крутая!». Но даже в интонации голоса отчетливо слышится приятельское отношение, совершенно далекое от любовно-романтического. Те, у кого хватает ума только на пошлые шутки, вроде Макбрайта, никогда не делают то, о чем говорят. Например, на прошлой неделе Бреди и его дружок Крис Бэнкс начали громко свистеть, когда увидели, как я набираю воду из кулера в пластмассовый стаканчик.
Хейзи Пирс! восторженно воскликнул Бреди и обвел платоническим взглядом мои ноги и задницу. Как же ты похорошела за лето! Прости, но мне чертовски сильно хочется помять твою упругую попку! Но вот Эх, не стану я этого делать. Хотя хочется! Но не стану!
Я тогда как обычно закатила глаза и громко фыркнула, ведь подобный бред Бреди несет каждый день. Однако я не раз становилась свидетельницей того, как он шлепал то одну девчонку, то другую. Однажды даже поцеловал в засос Рейчел Хант, когда та проходила мимо с подносом обеда в руках. Мне, конечно, ничего подобного никогда не было нужно и уж тем более от мерзавца Макбрайта, просто, какого черта парни никогда не предпринимали никаких действий, чтобы физически сблизиться со мной? Ну, не считая болвана Барри Шоу.
Что с тобой не так, Хейзи Пирс? спрашиваю я шепотом, глядя на свое отражение в огромном зеркале.
Длинные и густые волосы цвета горького шоколада, зеленые, как летняя листва глаза Когда я рисую легкую и едва уловимую стрелку коричневой подводкой, а потом пару раз прохожусь щеточкой по ресницам, они становятся ещё больше и выразительнее. Я уверена, что мои глаза невозможно не заметить, как бы самонадеянно это не звучало! У меня стройная фигура, имею высший общий балл, хотя это и не столь важно. Просто Почему в мои семнадцать лет я до сих пор не встретила парня, в которого априори должна влюбиться по самые уши? Почему моя жизнь в старшей школе идет не по канонам столь известного жанра?
Хейзи, ты тут?
Да, мам! отзываюсь я, прогнав непрошеные мысли. Думаю, что выберу бледно-желтое платье.
Отлично! Давай его мне, я пойду оплачу покупку. А ты пока переодевайся. Ох, да, если вдруг ты не найдешь меня у кассы, значит я уже в соседнем бутике!
Опять приглядела для себя мужскую рубашку? усмехаюсь я.
Она просто бесподобна!
Похоже, этот маленький фетиш моей мамы ни за что не искоренить: она жутко помешана на мужских рубашках, которые потом носит дома или, когда работает в саду. Даже у папы их столько нет. Но надо отдать ей должное, ведь ей удивительным образом удается сочетать их с самой разной одеждой, поэтому о моей маме невозможно сказать, что она одевается плохо. Всегда модно и со вкусом.
Не увидев её за кассой, я захожу в соседний бутик и успеваю заметить копну таких же шоколадных, как и у меня волос, что скрывается за выступом с табличкой «Примерочные». Направляясь в их сторону, я снова прокручиваю мысли о своей внешности. Все говорят, что я очень похожа на маму, а если это действительно так, тогда какого черта никто, кроме Барри так и не соизволил до сих пор пригласить меня на свидание? У мамы ведь толпы поклонников были, так и чем я хуже? Почему у нашего дома не слоняются парни и не ждут с содроганием в коленях моего появления?
Мам? зову я, пытаясь понять, за какой закрытой шторкой она прячется.
Хейзи, я тут!
Кажется, в самом конце. Бурчание телефона в кармане джинсовой куртки отвлекает меня, и я медленно движусь к двум последним кабинкам, читая на ходу сообщения в девчачьем чате.
Сладкая Лиза: «Кто-нибудь уже воспользовался услугой «Накажи обидчика», которую предложила Пирс?
Сандра: «А она так называется?»
Сладкая Лиза: «А как иначе? По-моему, детский сад!»
Вот же сучка.
Дерзкая: «Ну вы даете! Идея то прикольная! Можно жаловаться на кого угодно!»
Сандра: «Там ведь не только жаловаться можно. Ещё и признаваться в чем-либо».
Сладкая Лиза: «В чем, например? В том, что ты лесбиянка?»
Сандра: «Я вовсе не лесбиянка! Я имела в виду другое. Можно написать признание в любви».
Сладкая Лиза: «Я же говорю детский сад!»
Что ж, критика будет присутствовать всегда и во всем, нужно просто принимать это, как должное. Бросив короткий вздох недовольства, прячу сотовый обратно в карман и необдуманно резко распахиваю шторку, за которой оказывается вовсе не моя мама.
Я в ужасе таращусь на знакомое лицо, а потом в одну секунду мои глаза начинают хаотично метаться по обнаженному мужскому торсу и расстегнутых черных джинсах.
Бог мой, сколько же эмоций на твоем лице! самоуверенно усмехается Картер Прайс и смотрит на меня так, будто я считаю его королем вселенной и не верю своему счастью оказаться в поле его зрения. Хочешь помочь с молнией?
Не поняла?
Криво улыбнувшись, Картер кивает на свои расстегнутые джинсы и тихо говорит:
Ты ведь для этого ворвалась в мою примерочную? Чтобы помочь мне с джинсами?
Ещё чего! фыркаю я, чувствуя, как лицо начинает пылать. Я искала маму, ясно?
Маму? О! изображает он удивление и понимание одновременно. Ясно. Твоя мама папа. То есть, твой папа на самом деле мама. Извини, я не хотел задеть. Просто не так выразился.
Что? У меня традиционная семья, ясно?
Ладно-ладно, без проблем, разводит он руки в стороны. Только не свирепствуй, а то у тебя вот тут, вдруг подходит он близко и касается указательным пальцем моего лба, появляется складочка, когда ты злишься. А если ты будешь злиться слишком часто, черные глаза неотрывно наблюдают за моим лицом, а низкий голос превращается в шепот, к выпускному состаришься и никто тебя не пригласит на бал.
И хотя его пристальный взгляд полон смеха и забавы, мне всё равно не удается сразу же бросить в ответ нечто колкое, ведь его внушительный рост как будто действительно превращает меня в маленькую букашечку, не способную справиться с огромным монстром по имени Картер Прайс.