Стол перед ним завален ватой, окисленными ложками и зажигалками, с прилегающим хламом. Глаза его покраснели пуще прежнего, руками овладела дрожь. Страх, наперевес с интересом неизвестного, заставил изумляться его ловкостью, опуская факт тряски тела. Его и моего.
После совершения манипуляций, заряженный баян он поместил на стол. Игла смотрела прямо мне в живот.
Мне так жалко тебя, парень.
После своих слов он разрыдался.
Мне так тебя жаль, правда Прости меня, прости, я виноват, прости меня, я не хотел, что я мог поделать, у меня не было выбора, прости меня, прости, прости, пожалуйста, прости
Мне стало не по себе. Крича все громче и громче, я чувствовал накаливание его котелка.
Ты так молод, ты так юн, мне очень жаль, что ты родился, мне очень жаль Тебе придется столько увидеть, столько понять, столько потерять Прости меня, прости, прости всех нас, прости нас за это, я не смогу исправиться К сожалению, к моему большому сожалению, ты тоже не сможешь исправиться Никто не сможет!
Больше слов от него не слышалось. Звучало нечеловеческое блеяние. Я уже было проникся обществом этого человека, но попав во власти наркотического экзистенциализма, еще сильнее, он прокричал:
Я НЕ ПОЗВОЛЮ СДЕЛАТЬ ЭТО С ТОБОЙ! ТЫ БУДЕШЬ СЧАСТЛИВ! ТЫ БУДЕШЬ РАД, ЧТО Я ПОМОГУ ТЕБЕ, МОЙ МИЛЫЙ МАЛЬЧИК ИДИ СЮДА!
Безумец успел взять в руки нашпигованный шприц и привстал с распростёртыми объятиями. Как только он замахнулся для удара, на него навалился другой представитель богемы и стал бить его, прибежав на писк из гостиной.
ОТВАЛИ, ТВАРЬ!
У МЕНЯ СКРИПЯТ ЗУБЫ! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, ОНИ СКРИПЯТ ДАЖЕ НОЧЬЮ! СМОТРИ НА МЕНЯ!
ЗАКРОЙ РОТ!
Я убежал в коридор, моля, о нахождении спасения. Господи, дай мне возможность пережить ночь, умоляю тебя! Плача и двигаясь наобум, осторожно сделал около шести шагов, ощущая носом затаившегося монстра в темноте, чуть было не схватил разрыв сердца от испуга. В темноте что-то затаилось, и я осторожно придвинулся, неуверенно вытянув руку, боясь неизведанного, все медленнее и медленнее погружая ее в неизвестность, страшась больше никогда не увидеть той доли конечности, что полностью вошла в темноту тьмы. Резко рука отдергивается и тянется в непонятное направление. Испугавшись не на шутку, я начинаю рыдать, закрывая рот рукой, внутрь себя, потому что людей боюсь не меньше. Кто-то на крик спасает, а кто-то добивает. Но меня успокаивает детский голос, доносившийся рядом:
Не плачь, знаю место, где можно спрятаться.
Поверив ему, я последовал вперед. В темноте открылась скрипучая дверь и мы зашли.
Я услышал твой плачь пришел на помощь. Не плачь больше, все будет хорошо.
Зачем ты дернул меня за руку? Обиженно поинтересовавшись, не стерпел, протирая то ее, то глаза. Кто ты? Как тебя зовут?
Мальчик отпустил мою руку. Звуки борьбы затихли, и мы почти в полном спокойствии сели на пол.
Меня зовут Марк, а тебя как?
Чеслав. Вытирая влажный нос, тогда и сейчас, сказал бы с уверенностью, что он олицетворял образ волка, когда как я, был всего-навсего волчонком, следовавшего защищать.
Ничего себе, интересно, не слышал такого имени раньше.
Я испугался того человека, думал он хороший.
Здесь нет хороших людей, поэтому я тут спрятался и позвал тебя.
Ты не позвалОбиженно протянул я, еще раз протирая руку. В силу возраста, Марк не понял жеста обиды, даже если бы видел его. В каморке, словно в подвале
Откуда ты здесь? Ты здесь живешь?
Нет, не живу, но я здесь очень давно, меня привел сюда папа Хочешь кушать? Я выхожу отсюда только когда хочу в туалет и кушать. У меня осталось немного хлеба.
Давай.
Он отломил кусок и положил его мне в руку.
Сколько ты здесь? Ты не боишься темноты?
В этом доме, темнота скорее свет. Не знаю, как объяснить. То есть, на свету, там, опаснее.
Надеюсь, тут нет включателя света. Не хочу, чтобы нас нашли, включив егоИспугано заметил я.
Мне было страшно сидеть тут одному, хорошо, что я нашел тебя, теперь мне не так страшно.
Мне тоже очень страшно, а еще хочется спать.
Подожди, расскажи мне, что там произошло? Поинтересовался Марк.
Этот мужик хотел выколоть мне глаза. Передергивая, я обнял себя за плечи.
Давай укроемся и уснем, чтобы не замерзнуть, так будет не сильно страшно.
Мы легли на пол, Марк укрыл меня тонкой шалью, вследствие чего, сон пришел моментально. Он еще долго болтал о чем-то, я же, тихо мыча, боролся со сном, только бы не уснуть, только бы не прозевать момент, когда он ждет ответа, кивка, звука от меня, тихо мычал в ответ. Вскоре, усталость и стресс, сделали из пола каморки мягчайшую перину, а шаль, магическим образом превратилась в воздушное покрывало. И сладок мой сон был тогда из-за присутствия Марка, славного оберега и защиты на глубокую, быстро пролетевшую оставшуюся ночь.
***
АХ, ТЫ ГАДЕНЫШ, ВОТ ТЫ ГДЕ! И ЧЕМ ЭТО ТЫ ТУТ ЗАНИМАЛСЯ! В полной безопасности, ночь пронеслась со скоростью мысли. Громкий крик, доносившийся опасности на нашу обитель, не посмел вытащить тело из ночной дремы.
Я спал, происходившее вокруг напоминало реальность, кричали громко, но я все еще притворялся спящим, скрывая дрожание под шалью.
ВСТАТЬ! ТРИ СЕКУНДЫ, ВСТАТЬ, ВРЕМЯ ПОШЛО!
Марк ошпаренной кошкой поднялся и встал столбиком около двери. Глаза мои были закрыты, но видел я отчетливо.
ТЫ, НИЧТОЖЕСТВО, МЕЛКИЙ ИЗВРАЩЕНЕЦ, СКОЛЬКО МОЖНО ПОЗОРИТЬ МЕНЯ! ВОТ ПРИДЕМ ДОМОЙ, УВИДИШЬ, ЧТО ТЕБЯ ЖДЕТ, ТЫ У МЕНЯ ПОЛУЧИШЬ!
Отец ударил сына по уху, взял за копну волос и потащил к выходу.
Я все не мог понять, почему в то раннее утро, не вскочил солдатом вместе с ним, почему не встал столбом, как просил грозный человек? События накануне, оставили без сил, они покинули меня. Я не смог побороть внутренний мир и сразиться с гипнагогией, наблюдая вне разума, где-то в стороне, за тем, как пытаются забрать единственного приобретенного спасителя, так скоро и так быстро
Следом, за неприятностью, заметил мать. Промычав непонятную, разрубленную фразу, животным стоном, она просила помощи, еле стоя на ногах, пытаясь обуться. Я поднялся, протер глаза, помог ей с обувью, предварительно пропустив еще одного мужчину с младенцем на руках, убегающего так быстро, словно вразумил, что лежит у него около сердца и совсем скоро мы вышли на улицу.
Утро наступило и люди как раз выходили из домов, когда как я, поддерживал мать, чтобы она не клюнула носом в маслянистую жижу, таща ее через препятствия, наблюдая пренебрежительные взгляды прохожих в очередной раз
Если бы не Марк, что помог пережить ночь, вышел бы я оттуда, как минимум, лишенный рассудка. Так почему же я не протянул руку помощи, обжигающей солнечными лучами, как он протянул ее мне, в ситуации, где и солнечным лучам не было выделено роли, в этом сценическом дивертисменте?
Отец умер, когда я родился. Он мчался на всех скоростях в родильную палату, пытаясь успеть приехать до родов. Может, он тоже был наркоманом, но верить в это не сильно хочется. Мчался так быстро, что словил последний столб на пути, разбившись насмерть. Пьяными вечерами, поливая грязью и говоря, что я скотина, забравшая мужа, мать напоминала мне, кто я такой и чего стою. С ее словничего. Апологию матери в сторону отца понять можно, но я старался гнать такие мысли. Оправданий для нее нет и не будет никогда. Констатация смерти была точь-в-точь со временем моего рождения. Я поверил ей на слово, хоть и не видел документальных подтверждений официальной фиксации смерти отца.
Довелось же мне пройти трудности, пока я взрослел. Сигареты и алкоголь стали неотъемлемой частью окружения, они стали частью меня. Единственное, о чем железобетонно условилсяэто то, что с наркотиками иметь дело не буду. Я видел зависимость, видел лица, худые тела, высасывающие из себя последние крупицы жизни с очередной дозой и конечно, принимай бы наркотики сейчас, никогда бы их не бросил. Я бы чисто физически не смог от них отказаться. Нутром чуя, если приму хоть немного, втянусь сразу же и не выберусь никогда, сторонился их с сознанием дела. До недавних пор.
Зачем ты это делаешь! прорычал я, как только дверь громко открылась.
Ты чего орешь? Угомонись! промолвила, бросив бешеные и одновременно засыпающие глаза. Она снова под феназипамом.
Когда же это кончится? Смотря на буквы в книге, я повернул голову и яростный взгляд на нее, стукнув ладонями по столу. Сколько можно смотреть телевизор? Ты что, не понимаешь, как тебе чистят мозги мрази с оскоминой на лицах? Ты не понимаешь, что жизнь дана на одно существование, не на два, три и так далее? Почему ты долбишь одно и то же каждый сучий день? С чего я вообще должен слушать людей, что живут так, как я бы ни за что не стал жить? С чего я должен слушать тебя?
Может быть, потому что я тебя воспитала, нет? Где твое уважение, мне
Рдение на лице позволило ее перебить. Держать внутри было выше невозможно сил.
УВАЖЕНИЕ?! Ты мне говоришь что-то про уважение?! Да о каком уважении к тебе, как к матери может идти речь? Ты думаешь, у меня было к тебе уважение, когда я тащил тебянаркоманку, до дома, когда гребанное солнце заставляло людей выходить на улицу, тыкая пальцами в мою сторону? Когда все смотрели на тебя как на животное и на меня в том числе! Сплюнув на пол, отвернулся, облокотился на руку и закрыл глаза.
Прости, прости меня, да, я ужасная мать, что мне еще надо сказать?
Издевка дошла до адресата, слова сказаны, обратной дороги нет. Едва меня слышно, когда я повторил. Я сейчас же уберусь с этого поганого места! Меня достали твои выходки и бесконечные обещания бросить.
Ага, конечно, собрался он, денег дать или порожняком полетишь? холодно спросила она.
Я встал, сделал нервный реверанс, попросил выставиться за дверь, последний раз оглядев ее с ног до головы. Замечательно маскируясь под все еще сносной одеждой и парфюмерией с переулка, она снова начала употреблять, маскируя гнилые внутренности, гнилой косметикой снаружи. Никто и не мог предположить о ее вновь появившемся желании, никто, кроме меня.
Когда матери и след простыл, накинул наушники, включил музыку и разнежено присел на кресло. С минуту я открыл глаза и прикинул, что нужно взять на первое время, пока не обвыкнусь. Первым делом собрал книги, проектные тетради, документы, деньги. Зеленые спрятаны в слишком очевидном месте. Вспоров брюхо, вытащив наружу бумажные потроха одной книженции, я позволил стать ей копилкой для сбережений. Резать листы было не особо жалко. В оправдание должен сказать, что выбрал наискучнейший отстой. Книги мало кого интересуют, поэтому за внутренности своей особенной, совсем не волновался. В этом доме их открывал я один. Накоплений хватит на пару месяцев, до момента нахождения работы.
Мою спешную деятельность нарушил телефонный звонок. Это был Макар. Я подождал пару секунд и ответил:
Алло? отстранённо кинул в трубку, показывая ограниченность во времени.
Привет, есть желание выйти из дома, у меня короче, там такая ситуация, не телефонный разговор, ты нужен для массовки что-то ты нервный, случилось чего?
Ужас, бля, что еще может быть спозаранку что за мероприятие? Поинтересовался, прилежно складывая вещи, прижимая трубку плечом.
Говорю же, не телефонный разговор, там
Перебив его, я гнул свое.
Макар, вот мне сейчас вообще не до этого, у меня у самого проблем выше крыши.
Так все-таки, ты решился? Спросил он.
Да, решился, с меня достаточно этого бреда.
Ты съезжаешь, я правильно понимаю? уточнил Макар на всякий случай.
Верно подмечено. А раз уж ты это понял, то должен сам понимать, что у меня времени сейчас нет на всю эту
Если ты мне поможешь, то я обеспечу тебя квартирой. Она полностью себя окупает. Сколько заплатишь, столько и получишь.
Серьезно? Уверенность, с которой он меня остановил, вполне окупилась, подумал я.
Заметано. Подтягивайся к той пивнушке, у колледжа, все расскажу.
Мне надо вещи оставить где-нибудь, возвращаться я сюда не хочу, сам понимаешь.
Заедешь потом и заберешь, ничего страшного, я тебе говорю, темаотпад, ты будешь доволен!
Я и так согласился, я тебе про вещи говорю, а ты
Стоп, тебе хату нашел? Нашел. Ну, вот и все, сделай одолжение, а?
Все, все, понял, позже вернусь и заберу шмотки. Согласился я.
Отлично, жду.
Бросив телефон на стол, на цыпочках подошел к двери, прислушался и резким движением руки открыл ее. Мать упала на пол, встала и удалилась. Господи, этих людей не спасти.
Я вдруг осознал, как не хочу сюда снова возвращаться, еще и не покинув порог обиталища. Радовало одноквартира есть, Макар человек спорный, но словами бросался крайне редко.
Макар
С Макаром мы познакомились в колледже, попав на смежную специальность. Помниться, я пришел поутру и увидел его у кабинета. Подошел, тяну руку, а он мне: «Ты какого вероисповедания»? И тут я понял, что это человек, с кем будет интересно делить тяготы учебного процесса, несмотря на то, что одним видом, он говорил о лобковых волосах, впивающихся в щели домашней клавиатурыпризнак свободы и тотальной неуверенности. Если сказать, что он со странностями, то это будет неправильно. Люди с внутренними проблемами ценные субъекты на земле, они делают жизнь ярче, в какой-то степени полезнее, не так труднее.
Через несколько месяцев общения, я понял, что он неонацистсамая тупая часть населения. Правда, скинхедом был в большинстве случаев тогда, когда находился в зоне комфорта. Если ему тянут руки те, против кого он ведет диванную борьбу, он принимает приветствие, конечно, если чувствует физическое превосходство визави. С остальными, же кто ниже ростом, слабее, глупее или аморфнее, он отвечал отказом, путем игнорирования, не более. Но, должен сказать, что все изменилось. Из одной стадии взросления, буквально на глазах, он переходил в другую. Один хрен, он держался особняком от себе подобных, потому, что немного умнее, ведь, кому хочется садиться в тюрьму и ломать себе рок. Для меня, он был личностью, конъюнктурной единицей, до недавних пор. Это был тот возраст, когда тянет ко всему, что может раскрыть глаза на изнанку мира будто мне не хватало этого опыта.
Идя по направлению к автобусной остановки, раздался входящий вызов. Макар постоянно названивал, когда была договоренность встречи. Достав мобильник, обнаружил, что вызов совсем от другого человека. Это был Йосиф. Мой близкий приятель. Товарищ, с которым можно провести полезные мозгу дискуссии на любые темы. Чего бы я ни спрашивал, голова его всегда владела базисом, каркасом, для начала развития диалога и темы в мире не было, где он не знал основных истин.
Привет Йосиф, как ты?
Привет, слушай, ты не мог бы помочь?
Любому другому за такую прямолинейность, ответил бы отказу, но только не ему. Я слишком жалел его и сердечно уважал, чтобы просто так взять и вытереть ноги. Да кто я вообще такой, чтобы отказать ему? У меня денег не шибко, до того момента, пока я не нашел подработку, всегда обходился мелочью, а все купленное на перекус обязательно делил с ним. С легкостью можно уважать человека, когда понимаешь, сколько труда он совершил, чтобы стать тем, кем хочет и является. Но Йосифа я уважал за другое.
Конечно, что у тебя произошло?
Ты не мог бы купить упаковку памперсов для взрослых. Я тебе отдам как-нибудь.
Йося, не думай, скоро буду.
Он повесил трубку, и я развернулся, чтобы дойти до аптеки. Во время нашего короткого диалога, он как всегда держался стоически, как и подобает интеллигентному парню. В трубке были посторонние звуки. Это был крик. У его матери очередной припадок.
Судьба у него не из легких. Черт, она и сейчас не лучше. Бедняга, сколько себя помню, если брать за точку отчета наше знакомство, он редко появлялся на учебе, но все сдавал своевременно, успевая ухаживать за лежачей матерью, настоящей мамой замечательного человека.
Поднимаясь на второй этаж с подгузниками наперевес, благодарил судьбу, что мы живем на одной улице. Перед глазами стояла живописная картина, как он боролся с челкой, кладя ладонь на голову, параллельно лицу и медленно, надавливая на лоб, опускал твердую руку вниз.
Вдавив силой на звонок, ждать долго не пришлось.
Привет еще раз, смотри, такие подойдут?
Да, спасибо, я тебе отдам на днях.
Слушай, не стоит, это от
Он захлопнул дверь. Успел заметить испарину на его длинном лбу, которая, если бы не брови, залила влагой все лицо. Над своей матушкой хрен бы я так горбатился. Да мне не повезло с мамашей, но это не значит, что они все такие.
Раз в год, в городе, на дикую сиесту, решают положить асфальт. За пару лет, облагородить тут могут разве что сантиметр. Засмотревшись на рабочих из окна автобуса, я оставил полосу грязи на брюках, чуть выше щиколоток и оттирая пыль ладошкой, представил, как выгляжу сейчас со стороны.