А вы будете ли гордиться тем, что вам первой я посвятил свои вдохновения?
Может быть более других, но только со временем, когда из вас выйдет настоящий поэт, и тогда я с наслаждением буду вспоминать, что ваши первые вдохновения были посвящены мне, а теперь, Моnsieur Michel, пишите, но пока для себя одного; я знаю, что вы самолюбивы и потому даю вам этот совет, за него вы со временем будете меня благодарить.
А теперь вы ещё не гордитесь моими стихами?
Конечно нет, а то я была бы похожа на тех матерей, которые в первом лепете своих птенцов находят и ум, и сметливость, и характер, а, согласитесь, что и вы и стихи ваши ещё в совершенном младенчестве.
«Конечно, нет» было сказано со снисходительным смехом. Вспоминается анекдот, который кое-как срифмовал, если мне ничего не изменяет, Сергей Михалков и превратил очередной анекдот в очередную басню. Анекдот: папа уронил ноты. Малютка-сын из кроватки: «Бах!» Мамаша младенца (радостно): «Смотри-ка, наша птаха уж различает Баха!»
Вот так, Серкидон, начитаются девицы Михалкова, а потом терроризируют гениальных поэтов! Но что взять с легкомысленной Стрекозы? А потом: это мы знаем, что стихи написаны Лермонтовым, она-то этого не знала.
Судьба развела поэта и его черноглазую музу в разные концы ринга. Первый раунд Лермонтов проиграл по очкам. Они встретятся вновь через пять лет. А мы с Вами встретимся гораздо раньше.
Жму Вашу руку и до следующего письма.
-12-
Приветствую Вас, Серкидон!
В началеанекдот. В конце беседы с боксёром девушка спросила его: «А в каких городах вам довелось побывать, кроме Нокдауна и Нокаута?» Оба эти «города», Серкидон, за время дальнейшего повествования мы посетим.
Продолжим. Любовный поединок «Стрекоза-Лермонтов». Помнится, в первом раунде наша Попрыгунья «порхала, как бабочка, жалила, как пчела». Молодой поэт отоварен был изрядно. Не скажем, что уступил за явным преимуществом, кое-какие рифмы всё-таки достали до сердца соперницы, но Но не будет переливать из пустого в порожнее!
Перед началом второго раунда осмотрим участников любовного поединка.
А где же наш Мишель, нескладный и аляповатый?.. А нет его! Пять лет для гения подобны вечности для людей просто живущих. В бело-голубом углу (любимые цвета Лермонтова) корнет лейб-гвардии Гусарского полка, опытный светский ловелас и умелый любовный версификатор. Далеемолчу. Всё уже сказано, читайте «Евгения Онегина» со строк«Как рано мог он лицемерить»
Добавлю лишьМихаил Юрьевич уразумел: ежели хочешь от дамы страстности, то нельзя носить за ней ни шляпу, ни перчатки, ни зонтик. Шляпа должна быть грозно нахлобучена по самые брови, перчатка брошена под ноги, и чем прекрасней предполагаются эти нижние конечности, тем с большей дерзостью должен быть послан вызов. А кончиком зонтика нужно колоть «сердца кокеток записных».
В чёрно-белом углу наша Стрекоза- чудесные глаза.
Она прекрасна уже зрелою красой. «Стройный стан, красивая, выразительная физиономия, чёрные глаза, сводившие многих с ума, великолепные, как смоль, волосы, в буквальном смысле доходившие до пят, бойкость, находчивость и природная острота ума».
Пока не забыли, отдадим дань Закону парных случаев. Великий князь Михаил Павлович не только Лермонтова почтил суждением своим. На одном из балов в Петербурге его высочество танцевали мазурку с нашей черноокой прелестницей и по окончанию танца изволили одарить даму комплиментом.
Собственно и все достижения. Считайте так: выезжала не две зимы, а уже семь. Да всё без толку. Вывозят-то не проветрить, не на танцульки, а чтобы замуж выдать. А она?
«Я выйду замуж только за человека, которого я полюблю со всем бескорыстием дружбы и всем пылом любви».
Вот такая дневниковая запись была сделана изящными пальчиками. Такое образовалось желание большого и чистого, и никто не подсказалпойти помыть слона в зоопарке
Как водится, вместо большого чувства попадалось: то большая лысина, то безмерная глупость. А не за горами двадцатипятилетний юбилей, почётное званье старой девы, и тут уж замуж только за чёрта лысого
Но вот на матримониальном небосклоне что-то забрезжило, что-то зашевелилось. Но так неявно и деликатно, что наша девица, находящаяся в ожидании больших событий и сильных ситуаций, сначала и не поняла, что за ней начали ухаживать. И кто?! Опять кузен Сашеньки В-ой. Назовём егоКузен номер два. Надеюсь, что всем участникам нашей переписки понятно, что Кузен номер одинЛермонтов.
И надо же опятьмолоденький, молоденький. Если наша раскрасавица родилась в год, когда «ребята, не Москва ль за нами», то новоявленный кузен на год задержался. Вялотекущий роман взял начало в селении под названием Нескучное. Судя по воспоминаниям и дневниковым записям, претендент ограничился созерцанием прекрасного, когда же пришла пора пожимать ручки, отшутился: «С вашим отъездом Нескучное превратится в Прескучное».
Оно давно стало таковым. С его приездом.
В дальнейшем они переписывались. Заочное ухаживание Кузену номер два удавалось лучше, эпистолярно он был побойчее. Ну что же, на безрыбье и рак рыба, на безбрачье и кузенжених. Стрекоза стала подумывать, а что если решиться?. . Стала делиться тайнами сердца с подругой Сашенькой. Стала каждодневно заглядывать в своё сердце, а не вспыхнула ли там любовь?.. Всё было тихо. Но это тишина могла вот-вот нарушиться. Кузен номер два был богат, за ним стояло пять тысяч душ (тогда в России богатство долларами не исчислялось), и все эти души в любой момент могли грянуть: «Выходи за нашего!», тут бы дело и устроилось
Шутки шутками, а дело мало-помалу шло к свадьбе. Черноглазая красотка уже считала себя помолвленной. Как вдруг смешал всё и разрушил Тут правильно было бы оборвать письмо, написать Вам, что голова у меня разболелась, что «пали руки, и стайкою наискосок» по направлению к дивану направляется клин мыслей моих
Но звучит гонг! Начало второго раунда.
Лермонтов налетел на Стрекозу так, будто не Стрекоза она, а райская птичка Вонзил гипнотический взгляд, зазвал на мазурку (дело было на балу, где же ещё!), во время танца напомнил о, указал на , остерёг от Рассказал, что знает о превращении Нескучного в Прескучное Этим он и уязвил, и навлёк. Ладно, когда девушка о сердечном подругам разбалтывает, но когда это делает мужчина, то по-мужски ли это?
На следующем балу Михаил Юрьевич опять осыпал градом ударов, а потом неожиданно вошёл в клинч и стал нашёптывать:
«Если бы вас в одно время любили два молодых человека, одинбогат, счастлив, всё ему улыбается, всё пред ним преклоняется, всё ему доступно, единственно потому только, что он богат! Другой же молодой человек далеко не богат, не знатен, не хорош собой, но умён, но пылок, восприимчив и глубоко несчастлив; он стоит на краю пропасти, потому что никому и ни во что не верит, не знает, что такое взаимность, что такое ласка матери, дружба сестры, и если бы этот бедняк решился обратиться к вам и сказал вам: спаси меня, я тебя боготворю, ты сделаешь из меня великого человека, полюби меня и я буду верить в бога, ты одна можешь спасти мою душу. Скажите, что бы вы сделали?»
Если женщина отказывается от жертвы ради большой любви, какая же это женщина?!.
Накануне приезда Кузена номер два они снова виделись. Лермонтов наговорил разного всякого: и что день её свадьбы будет его последним днём, что он не исключает дуэли с родственником. И теперь несчастной стали видится страшные картины: оба кузена лежат окровавленные, разбросав по сторонам пистолеты И это (не радость ли!) из-за неё
Окончательно дело решилось так Воспоминания Сушковой:
«Это было на бале у генерал-губернатора, Лермонтов приехал к самой мазурке; я не помню ничего из нашего несвязного объяснения, но знаю, что счастье моё началось с этого вечера. Он был так нежен, так откровенен, рассказывал мне о своём детстве, о бабушке, о Чембарской деревне, такими радужными красками описывал будущее житьё наше в деревне, за границей, всегда вдвоём, всегда любящими и бесконечно счастливыми, молил ответа и решения его участи, так, что я не выдержала, изменила той холодной роли, которая давила меня, и в свою очередь сказала ему, что люблю его больше жизни, больше, чем любила мать мою и поклялась ему в неизменной верности».
«Пора пришлаона влюбилась!» Кувшин любви опрокинулся на голову недостойного. Подруга-Маша была в недоумении: «Ты сменила кукушку на ястреба».
Под кукушкой неведомая нам Маша имела в виду Кузена номер два. Надо ли говорить, что был он и уехал, не простившись, несолоно хлебавши, несладко целовавши. Пять тысяч душ рыдали навзрыд. Пять тысяч «почему?» неслось из деревень, а что им в ответ:
« я безрассудная была в чаду, в угаре от его (ястреба-Лермонтова) рукопожатий, нежных слов и страстных вздохов как было не вскружиться моей бедной голове!»
Вдобавок ко всему в середине раунда был пропущен страстный поцелуй, и безрассудная любовь полностью возобладала над здравым смыслом:
« отрадно мне было при моих поклонниках, перед ними я гордилась его любовью, была с ними почти неучтива, едва отвечала на их фразы, мне так и хотелось сказать им:
«Оставьте меня, вам ли тягаться с ним? Вот мой алмаз-регент, он обогатил, он украсил жизнь мою, вот мой кумир, он вдохнул бессмертную любовь в мою бессмертную душу». В то время я жила полной, но тревожной жизнью сердца и воображения и была счастлива до бесконечности».
Она открылась для удара, и противник его нанёс. Воспоминания Лермонтова: «Когда я увидал, что в глазах света надо порвать с ней, а с глазу на глаз, всё-таки ещё казаться ей верным, я живо нашёл прелестное средствонаписал анонимное письмо: «М-elle, я человек знающий вас, но вам неизвестныйи.т.д.; я вас предупреждаю, берегитесь этого молодого человека М.Л. Он вас погубит и.т.д. Вот доказательства (разный вздор) и.т.д.» Письмо на четырёх страницах Я искусно направил это письмо так, что оно попало в руки тётки. В домегром и молния»
В доме, кроме грома и молний, прошёл досмотр личных вещей, записей, пометок на полях, сличение почерков. Адресата и её младшую сестру выставили во фрунт.
Покорно благодарю! вымолвила тётенька далеко не умильно и не ласково. Вот что навлекает на нас ваша ветреность, ваше кокетство!.. Я ли не старалась?.. Вот плоды!
Зачитали письмо.
Почерк Лермонтова обе девицы узнали издалека. Это был сильный удар, как следствиенокдаун: «Удивительно, как в ту ночь я не выплакала всё сердце и осталась в своём уме».
Конец второго раунда. Пока тётушки и дядюшки обмахивают потрясённую девицу мокрыми полотенцами, обменяемся, Серкидон, мнениями по поводу анонимного (секрет Полишинеля!) письма Лермонтова. Не удар ли это ниже пояса?..
Чистые, высокодуховные люди пишут письма, цель которых научить человека любить, сделать его сильнее и благороднее. Да взять хоть мои письма к Вам! Читай Вы их все до конца, были бы уже сильнее Геракла, благороднее Дон Кихота и влюбчивее Дон Жуана.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего раунда.
-13-
Приветствую Вас, Серкидон!
Моё почтение, Михаил Юрьевич!
Конфликт души и тела отравил разумную часть жизни Лермонтова. Могучая, цельная, честолюбивая, порывистая, щедроодарённая душа никак не могла смиpиться с тем, что какой-то чудовищной ошибкой воплощена в тело нескладное, прожорливое, сутулое, пpиземистое, большеголовое, пpостолицее. Тело несуpазное настолько, что казалось: большая голова взята от одного человека, плотно сбитое туловищеот дpугого, а кpивые ногиот тpетьего. Сам поэт с горечью говорил, что судьба, будто на смех, послала ему общую армейскую наружность.
Особенная подлость заключалась в том, что Лермонтова окружали товарищи по полку, бравые гусары, среди которых были, как говаривал чеховский Лука, «чистые конфеты». Лермонтов чувствовал себя Гадким утёнком, который вырос, но не превратился в прекрасного лебедя, а стал Большим гадким утёнком.
Быстро окрепнув, душа поэта научилась скрывать общую армейскую наружность, или как тогда говорилидрапировать. Говоря языком театральным, не дать увидеть авансцену, сразу увести зрителя глубже. А для этого годны две игрыв стихи и в любовь.
Поэзия Лермонтова переносила читателя «В тот чудный мир тревог и битв,//Где в тучах прячутся скалы,//Где люди вольны, как орлы». Мы читаем строчки: «Забил заряд я в пушку туго», «Земля тряслась, как наши груди»,«Не шутку шутить, не людей смешить//Вышел я на страшный бой, на последний бой», «Чу! близкий топот слышится //А! это ты, злодей!»и лирический герой, да и автор строк представляется героем, суворовским «чудо-богатырём». Исполином с масштабом воображения Ницше.
Что же касается любви, то представьте себе, Серкидон, до какой же степени нужно было задурить голову девице, чтобы она в человеке с общей армейской наружностью увидела алмаз Регента! Каким должно быть помутнение её рассудка!
Иное мнение. Оно принадлежит Елене Андреевне Ган:
«Он, в редких встречах с нею, говорит с ней, танцует, как ни в чём ни бывало!.. Я видела его несколько раз, и дивилась ей!.. О вкусах, конечно, не спорят, но он, по крайней мере, правду сказать, что похож на сатану Точь в точь маленький чертёнок, с двумя углями вместо глаз, чёрный, курчавый и вдобавок в красной куртке»
Грешным делом подумалось, что модная писательница своего времени Лермонтова с Пушкиным попутала. В другой раз она высказалась яснее:
«Не хорош собой, какое-то азиатское лицо, но южные пламенные глаза, и ловок, как бес».
«Демона» она не читала, иначе название подсказало бы третье определение Лермонтова, и тогда бы вся линейка нечистой силы была бы воплощена в одном корнете.
Ба! Серкидон! Вовсю идёт третий раунд, начало которого мы проболтали. Смотрите, Лермонтов изменил тактику: стал уходить от столкновений. Она навязывает борьбу, онотступает, она отлавливает коварного соблазнителя на балах, присаживается рядом, смотрит на него глазами полными слёз.
«Куда девалась моя гордость!.. Я готова была стать перед ним на колени, лишь бы он ласково взглянул на меня».
В ответ на немой вопрос: «Что всё это значило? И любите ли вы меня?» проходит французский апперкот: «Mon dieu, mademoiselle! Peut etre vous aitne-je, peut etre non! Je nen sais rien, vraiment!.. qui peut se ressouvenir de toutes les passions elhiver passé!.. le tombe amoureux pour tuer etemps non la raison! faites comme moi et vous (en) trouverez bien».
Она принимает сказанное за какое-то изощрённое испытание, она готова пострадать ради любви, и в следующую встречу молит: «Ради Бога, разрешите моё сомнение, скажите, за что вы сердитесь? Я готова просить у вас прощения, но выносить эту пытку и не знать за чтоэто невыносимо. Отвечайте, успокойте меня!»
Успокоил сильный хук справа: «Я ничего не имею против вас; что прошло, того не воротишь, да я ничего уже и не требую, словом я вас больше не люблю, да кажется, и никогда не любил».
После чего Михаил Юрьевич громко расхохотался. Это былнокаут.
Вот вам пирожки с опилками! Вот вам камень, положенный в руку поэта! Сначала он был взлелеянным за пазухой, а потом зажат в кулаке.
Закончен бой, потухли свечи, победитель возликовал, побеждённую привели в чувство и отвезли на отдых в деревню.
Я мог что-то напутать, поэтому Вам, Серкидон, лучше самому прочесть воспоминания участников состязания. Почитайте: «Записки» Екатерины Александровны Сушковой и неоконченную повесть М.Ю. Лермонтова «Княгиня Лиговская».
В победной реляции Лермонтов писал кузине-Александрине: «Вы видите, что я мщу за слёзы, которые пять лет тому назад заставляло меня проливать кокетство m-IIe Сушковой. О, наши счёты ещё не кончены! Она заставила страдать сердце ребёнка, а я только помучил самолюбие старой кокетки».
Заметим в скобках, «старой кокетке» было двадцать три года от роду.
Это письмо пострадавшая не читала, зато случайно прочла другое, и многое поняла. Дело было так. Мадемуазель Сушкова пришла к подруге Сашеньке, с которой продолжала делиться тайнами сердца. Прошла прямо в комнату. Хозяйки, Александрина и её матушка, были заняты приёмом какой-то своей важной родственницы. На столе была опрокинута шкатулка, из неё вывалилась груда писем. Нежданная гостья увидела вдруг своё имя, написанное до боли знакомым почерком. Выхватила письмо и прочла:
«Будьте спокойны, милая кузина, Мишель никогда не женится на M-lle Сушковой. Я играл двойную игру, которая удалась мне превосходно. Кокетство M-lle Cушковой хорошо наказано! Она так очернена в глазах Мишеля, что он к ней чувствует одно презрение; мне же удалось лестью вскружить ей голову и даже внушить ей страсть, которая мне неприятна Не так-то легко будет от неё отделаться! Зато цель наша достигнута, а что касается M-lle Cушковой, будь с ней что будет!..»