- Пускай... Это ведь не так легко, как в бою. Пусть попробует. Охоту к казням у него на всю жизнь отобьет, у ентого декабристского диктатора. Вот! - После добавил, посерьезнев лицом. - Пойми, Серега, из князя ликвидатор никогда не выйдет. Не тот психотип. Это сейчас он копытом бьет, а как дойдет до дела... Да что я тебе говорю. Сам в его шкуре не был, что ли? - Вздохнул сочувственно.
- Ты думаешь, Гаврила с братами пошли тогда в фольварке резать спящих, а тебя вроде как ненароком потеснили на бодрствующих? На самый опасный участок? Не... Все они поняли и меж собой сговорились. Никто и не сомневался, что и ты бы справился, но вот после... Ты и башкой мог двинуться на таком, пусть и на короткий срок, а им командир был нужен в добром здравии. Спящих резать - не всякому ноша по силам. Вот и взяли ту ношу на себя. Тоже их переломало, по ночам, бывает, кричат до сих пор от кошмаров, но у них, не в обиду тебе, порог прочности на это дело выше. Их жизнь больше била, да и старый Силантий воспитал жестко. Но мой тебе совет - не парься. Каждому свое, а им-то чуток легче, чем было бы тебе. Они это знали. Скажи спасибо и при случае их ношу подхвати. За такое отблагодарить только таким макаром и можно.
- А князь?
- А что - князь? Он ведь решил весь мир облагодетельствовать. Сопляк еще... Вот пусть и попробует один из инструментов установки мировой благодати на своей шкуре. Лично. Заднего не даст, но и повторять когда - заречется. Я таких людей видел, Серый. В бою - чистые черти, но на грязь не пойдут и под автоматом. Потому как пробовали уже... Все хорошо будет, Серега. Он поклялся. Понимать надо...
Вот так. Толик меня и утешил, и озадачил слегка. Я-то прежде считал советских, а позже российских офицеров несколько недалекими людьми, а совершенно напрасно. Вон как он меня лихо. И не обидно, вроде, а гордыню пообломал в момент. Да еще и настроил, для достижения дальнейших... В боевой и политической... М-да...
Интересный нюанс. Только сейчас приметил. Толик с отцом Андреем, моим суровым смоленским священником, принимавшим мою исповедь, чем-то сходен. Хотя чего это я? Служат ведь. Без фанфар и громких слов, сами себя обязав на служение. И тот и тот. Только на разных фронтах. В разных, так сказать, войсках. Но командование у них одно. Земля наша, да люди что на ней живут. А остальное - вторично.
Не, но это просто здорово, что Виверра с Гаврилой сейчас со мной. Да и Сержу общение с ними выходит совсем не лишним.
Саму операцию по ликвидации Фролина описывать нет желания. Если бы не одно событие. Поскольку стоила нам вылазка нервов немерено, и выкрутились мы лишь чудом, да помощью, которая явилась нежданно...
Но обо всем по порядку.
Вначале-то все хорошо было. Мы его выкрали на манер 'кавказской пленницы', предварительно пристукнув и заткнув рот, после чего в виде тела унесли. Через окно утащили, а в это время перед входной дверью его комнаты бдел караул. Но сработали чисто, без шума. До утра могли и не хватиться, если никто не вздумает проверить сооруженную нами на кровати 'куклу' которая заменила под одеялом вроде как спящего человека. А там садиком до пролома в заборе, потом в карету и ходу.
Хуже пришлось потом...
Легкость, вернее видимая легкость этой части операции обусловлена была отличными действиями помощников, которых нам подкинула разведка полковника Закревского. Именно его люди оказались на подхвате. В нужный момент и в нужном месте.
В условленной точке нас ждал проводник, он и провел к отдельно стоящему домику в пригороде Мальборка, где находился в то время прихворнувший Фролин.
- ...Вот там он и спит. Вон в тех окнах... - Закончил свой рассказ внешне безликий человек, который и служил нам проводником. С его данными быть лазутчиком сам Бог велел. Средний какой-то. И рост, и вес, и внешность, и одежка. Зато голова светлая и крепкие руки человека, скорее военного, чем мещанина. Вон как все организовал. Говорил на немецком, но с легким польским акцентом.
- Ясно. Тогда ждать не будем, посты только сменили. Если все по тихому сделаем, то времени на бегство останется поболе. Вариант - 'два-два'. Все помнят что делать? Тогда пошли. - Командую я.
Сам план нападения мы разработали в нескольких вариантах, в зависимости от того где будет находиться объект захвата. Вариант 'два-два' как раз подходил к нашим условиям практически идеально.
Первыми шли Гаврила с Толиком. Мы, 'двое СерОжей', как подколол Виверра, страховали с тылу. Основная трудность была в том, чтобы попасть в комнату к объекту бесшумно.
Гаврила показал класс паркура, в абсолютной тишине, словно огромный кот, забравшись сперва на балкон, а после, чуть поскрипев своими крючками-отмычками, и в балконную дверь второго этажа аккуратного домика. Риск был, и сильный, но был и шанс. Мы от нашего местного помощника знали, что доктор прописал Степану Федоровичу Фролину, кроме прочих, еще и сонные капли. Так что наш клиент должен спать и не заметить внезапно возникший в его комнате сквозняк. Тут пятьдесят на пятьдесят.
Или как шутил наш второй 'ночная тень' Толик, 'пятьдесят один на сорок девять и контрольный пакет у нас'. На вопрос - а чего так? - ответил неожиданно Гаврила.
- А ты, Сергей Саныч, фартовый. Удача тебе ворожит, ровно ты в сорочке родился. Раз ты везуч, и нам твой фарт перепадает. Будет спать - точно говорю!
Вот так. У меня талисман - шпага, а у моих людей - я сам. Суеверие, конечно, но что-то в этом есть. Военные люди вообще суеверны и верят в судьбу. А как иначе? Рядом со смертушкой ходят. Тут станешь...
Два темных силуэта исчезли в проеме балконной двери. Вот сейчас и решиться...
Десять секунд - полет нормальный...
Фух...!
Значит, смогли спеленать втихую. В ином случае был бы уже 'Атансьон!'. Вот теперь и наша очередь не оплошать. Мы с Сержем притаились под балконом.
Как транспортировать со второго этажа беспомощную тушку вырубленного человека, не самого легкого, кстати? И чтобы тихо и чтобы кости не поломать пленнику. Не знаете? А вот эти два барбоса, что сейчас шуровали в комнате - знают. Это занимает некоторое время, требует определенной сноровки, но вполне реально. Людей из домов воруют с тех пор, как эти самые дома начали строить. Оттого и технологии уже наработаны. Гаврила с Толиком работают синхронным дуэтом и не скажешь, что между этими головорезами двести лет разницы.
Над периллами балкона поднимается нечто длинное, напоминающее скатанный ковер из которого торчат босые ноги. Оно в какой-то мере так и есть, только это не ковер, который подошел бы для наших целей идеально, а закатанное в связанные углами портьеры, простыни или еще чего-то там, что подвернулось под руку похитителям, тело.
- Готовы? - Шепот с балкона.
- Давай. - Шепчу в ответ. - Принимаем.
- Лови...
Сверток, закрепленный краем на балконе, переваливается через перила и разматываясь устремился к нашим рукам. Материал своеобразного кокона замедлил полет очень значительно, так что почти выпавшее из него тело мужчины в ночной сорочке, мы поймали без труда. Был бы в сознании Степан Федорович, голова бы закрутилась как после карусели.
Тяжеленький... Полегче, чем его сынуля, которого пришлось переть по снегу в прошлую зиму, но и далеко не одуванчик. Но мы с Сержем и, пришедшем к нам на помощь, хоть и так и не представившимся лазутчиком, свою часть работы выполнили на отлично.
Садик. Пролом в заборе. Дорожка через двор. Карета.
Доперли...
Никто не видел?
Шума нет. Значит - никто.
Через короткий промежуток времени в карету влез Толик, а Гаврила вскочил на козлы и щелкнул кнутом.
- Пошли, родимы! Давай Бог ноги...
Вначале рысью, а после галопом карета резала ночную прибалтийскую темноту, держа путь в сторону моря. Каретные фонари и ровная дорога, чего еще надо добрым коням управляемым искусным кучером. Пойдут и в ночь, только шляпу придерживай, чтобы не сбило встречным ветром или низкой веткой.
Фролин пришел в себя как-то резко, рывком. Карету швыряло на ухабах, и вот во время одного из таких толчков Степан Федорович очнулся. Открыл глаза и сразу внимательно осмотрелся вокруг. Не удивился, что находится в несущейся куда-то карете, а не в своей постели. Не удивился нашим лицам и своим связанным рукам и ногам. Человек в ночной сорочке, завернутый лишь в громадный плед должен испытывать неловкость от своего внезапно изменившегося положения. Фролин неловкости не испытывал. Плевал он на свое положение и на нас. Страха и растерянности не было и грамма. Лишь улыбнулся криво. А после заговорил.
- Думаете, взяли? Думаете, буду молить о пощаде? Мне на вас, ничтожества, даже глядеть не хочется. Ха! Я вас всех обманул... Всех! Никто не найдет моих средств, я их у вас взял и забрал. Все свое забрал... Но мне было мало. Я потешил кровь напоследок, отвел душеньку, когда резал вас как баранов! Что? Кто на меня мог подумать? Я умнее всех вас, глупцы. - Фролин расхохотался, дергаясь в веревках. Жилы вздулись на висках, глаза выпучились, а на краях губ забелела пена.
- Одержимый... - прошептал Серж.
- Псих. Полный и окончательный. - Спокойно констатировал Толик.
- Что? Как смеете вы, вши лобковые, мне говорить о моем разуме! Я выиграл Наполеону войну. Уже выиграл! Жаль, что не успел передать все, но теперь коротышка и без меня справится. Столистную карту России я передал, она уже на пути в Париж. Не перехватить! Я придумал! Выкрал, прямо из сундука, а сейчас солдаты охраняют просто пустой опечатанный деревянный ящик. Как мне доверял этот надутый шотландский индюк Барклай, как надо мной потешался грузинец Багратион, а я их всех победил! Они грязь! А вы - грязь от грязи! - Фролин уже плевался словами пополам со слюной. Лицо побагровело.
Он хохотал и кричал, как он велик и как обманул всех. Что...
Да много еще чего может крикнуть сумасшедший в приступе своего безумия. Веревки трещали под напором этого уже пожилого человека, силы у сумасшедшего столько, что не будь он связан, мы втроем едва ли смогли бы удержать его.
Зрелище было страшное и омерзительное.
- Серж, действуй! - Крикнул Толик пытаясь угомонить расходившегося человека. Вернее, уже бывшего человека, а сейчас просто сгусток звериной злобы и человеческого безумия.
Не так представлял это себе Трубецкой...
Ага, так тебе и будет барабанный бой, развевающийся на фоне заката черный плащ, обвинительная речь и удар кинжала благородного мстителя в сердце предателя. Смотри Серж, смотри... Это выглядит чаще так, чем иначе. Но помочь как-то надо, а то не выйдет ничего у князя. А если...?
- Фролин! Глянь на меня! - Я пытался поймать блуждающий взгляд безумца. - Глянь сюда! Я - причина смерти твоих сыновей! Я - Горский! Гляди на меня, старый хрыч, гляди!!!
Мой крик остановил метания связанной фигуры. Взгляд на миг стал осмысленным.
- Гоорссский! - Мою фамилию Фролин прошипел змеей. Сколько же ненависти в этом слове... Океан! Глаза, и так с кровавыми жилками налились кровью, словно у разъяренного быка. Замер. Потом выдохнул:-Умри! -рванулся в путах с такой силой, что веревка затрещала уж совсем угрожающе рвущимися волоконцами.
Именно в этот момент Серж нанес свой удар. Куда, я не смотрел, не отрывая глаз от взгляда предателя.
- За измену! - Вскрик Трубецкого.
Голос сорвался, дав петуха, но сейчас это не важно.
Хорошо учил спецназовец. Фролин вздрогнул всем телом. Он умер мгновенно.
- Князь! В сторону! - Толик отодвинул рукой застывшего перед трупом Трубецкого. И резким толчком вонзил стилет под челюсть бывшего штер-кригскомиссара, и отшатнулся, оставляя клинок в ране. - За солдат! И - контроль! Готово... Серый?
Нет жалости... Сдохни! И гори в аду!
- Да! Мне тоже должен... - Кинжал в моей руке совершает короткую дугу и вонзается в уже мертвое тело. - За Горки и Анну...
- Аминь!
Только сейчас мы заметили, что карета остановилась. У раскрытой двери стояли Гаврила и наш безымянный проводник. Именно он и поставил точку в акте казни своим словом.
Все. Финиш... Мертвым - мертвое, а живым - живое.
Нам надо теперь сохранить свои жизни. По простому, грамотно свалить.
А время жмет...
Вот же ж..., словно опять вернулся в прошлое на полтора года. В пехоту-матушку. Одна разница, тогда догонял, теперь - убегаю. А наука марш-бросков суворовских вот как пригодились. Опять знакомый ритм...
Раз - два - три - четыре - пять... - бегом
Раз, два, три, раз
- раз, два три, раз
- раз, два три, раз - быстрым шагом.
И по-новой - бегом... шагом... бегом...
Бодрит, однако, ощущение дичи, на которую охотятся... Ага! Хорошо хоть не с вертолета.
Эт, да... Во всем находим позитив. Но тут вот с положительными эмоциями как-то напряжно. Под ложечкой холодно, спине зябко, словно от ненавидящего целящегося взгляда. Брр... Неприятно. А посему - беги, Серега, беги...
- Идет охота на волков, идет охота...
На серых хищников! Матерых и щенков.
Шаг - бег, шаг - бег. Уходим волчьим скоком. И загоняют нас по-волчьи. Охотники. Гвардейские конные егеря.
Ну, с матерыми - понятно. Толик, тот еще 'лобо', поди его возьми... Гаврила не на много отстал, сероманец неслабый. Со щенками, тоже, полный порядок. Наш Серж - самое то.
А я где-то посередке. Из щенят уже вырос, а в матерые, так пока опыта маловато, несмотря на все мои ордена. Еще дожить надо. И шкуру сберечь. Но я на правильном пути... вот, шаг - бег, шаг - бег.
Наша хитрость с умчавшейся в сторону моря каретой не прошла. Безымянный лазутчик, сев на козлы кареты, сумел увести основную погоню за собой, но загоном тут занимаются, явно, не дети.
Нас почти накрыли.
Вернее сказать, обнаружили заготовленных для того чтобы смыться лошадей. И всего-то нам пройти надо было с пару верст, до лесочка в стороне от дороги... Не успели. Тревога была поднята раньше, чем мы рассчитывали, и погоня организованна мгновенно. Конные егеря... Я их зауважал, честное слово. Вместо флажков алые ментики загонщиков. Тоже красиво...
И смертельно.
- Кровь на снегу...
И пятна красные флажков...
Едва ли наш проводник сможет уйти...
Хотя, как знать? Он 'Штирлиц' тертый. В водах полоскан, огнем прожарен - может и выскочит. Он тут - местный.
Погоня проскакала буквально через пятнадцать, может двадцать минут, как мы направились в сторону леска. Проскакало по дороге около взвода, может чуть побольше, с факелами и фонарями, а отделение в девять человек свернуло в сторону возможного места укрытия похитителей. Лесок как раз подходил...
Ха! Мы сами так ловили татей по виленским лесам. Тактика, как у нас. То есть - хорошая.
- Ложись! - это Толик.
Твоя стихия спецназ! Тебя учили уходить от погони, а ты нас поднатаскал неслабо. Во! И это пригодилось, не меньше марш-бросков...
Хана сюртуку! А какой был...
- Хлюп...
- Чвак...
... модный!
На пузо в лужу и по весенней грязи...
Толик - ящеркой, Гаврила - ловко, я - так сяк, Серж - ...?
Ну,... Серж пока неважно. Но ползем в близкий распадок. Похоже на ручеек, заросший по берегам вербовым кустарником. Защита - никакая, укрытие - так себе... А другого нету. Пластаем по земле, защитнице нашей. Укрой матушка от взгляда злого, ищущего, укрой от погони кровавой... Не доползти нам, не успеть... Далеко...
Наверное, очень уж горячо молились мы, земля нам и подарила небольшую ямку-промоину, вроде воронки от снаряда, куда мы и забились вчетвером. Эта ямка и укрыла от глаз проехавшего в сторону леска отделения. А ведь меньше, чем в полусотне шагов от нас были. Ночь-то ночь, но на голом выпасе мы - мишени. Если б не ямка...
Тогда, Серый, была б хана не только сюртуку, но и тому, кто в нем.
Патруль проехал. Всё, ползем к кустам. Там хоть какой-то шанс... Двигаться к лошадкам уже нет смысла, через десяток-другой минут егеря их обнаружат. Слава Богу, никого из людей там быть не должно, только приготовленный для нас транспорт.
Капнуло мокрым. И еще... Дождь.
Ура! Дождь! Для нас спасение... Только бы подольше... Собаки след не возьмут... Да и откуда брать? Мы до лошадей не добрались. Ах, как я рад, весеннему, мокрому и противному, но такому желанному дождю!
- Я из повиновения вышел.
За флажки - жажда жизни сильней...
Ох, как же прав ты был Владимир Семенович..., как прав! На себе прочувствовал ...бег...шаг...бег... Ходу, Серый, ходу!
В ту ночь мы оторвались от погони. Хорошая карта и ноги - отличная помощь тому, кто эти самые ноги уносит, особенно если и непогода играет в тему. Как только по прибалтийски надолго раздождилось мы рванули в противоположную от леска сторону.
Сколько может пробежать человек ночью?
Помню фильм, про десантников, где лихие парни в голубых беретах бегали по полстраны за забег. Так не бывает... Но если очень надо, будешь бежать имея весьма близкие к этим ребятам результаты. Главное - не стереть ноги и носить толковую обувь. И еще... Много-много здоровья, и очень весомый стимул.
Мы пробежали до утра около двадцати верст, и ушли за первое кольцо.
Тогда ушли...
Гаврила выдал нам терпко сладкие с привкусом трав лепешечки. Величиной как монетка в три копейки, только толстенькая. Допинг, который использовали скоморохи. Семейный секрет. Помогает видеть ночью, придает силы. Держим под языком, пока не растает полностью.
Ночное зрение действительно стало много лучше. Дорогу видим, даже если передвигаемся какими-то лесными тропками. В темноте никто не оступился, не поломал ноги. Невероятно...!
По логике, для беглецов - две дороги. К границе - на восток, и к морю - на север. Их наверняка перекрыли надежно, потому, как мы обидели не кого-нибудь, а лично императора. Такой подарочек ему грохнули...
Значит - 'мы пойдем другим путем'. Ночью - марш-бросок. Днем - спать и восстанавливать силы. В густонаселенном Поморье (или правильнее Померании?) задача архисложная. И еще в дополнение, за нас объявлена награда. Портреты висят на дверях ратуши в каждом городке. Описания знает каждый крестьянин. Вычислили, кто исполнил Фролина стало быть, и уже неважно как они это сделали.
Теперь неважно...
Но о награде мы узнали чуть позже.
Как уходить - понятно. А теперь вопрос - куда?
Мы дали крюка и рванули на юго-запад, в сторону городка с поэтичным названием Штум. Невдалеке от городка и задневали в старом глиняном, изрядно заросшем кустарником, но еще действующем, карьере. Хотели добраться до более толкового укрытия, но наставший рассвет не позволил. Пришлось довольствоваться тем, что имели... Карьером.
Нормально... Весь город берет здесь глину испокон веков. Но не в дождь же? Мокрая глина не хуже льда скользит. Это совсем ненормальным надо быть, а немцы, проживающие в этой местности, народ прагматичный. Вот! А пещерки, выдолбленные в стенке карьера какими-то трудягами для нас самое оно. От дождя укроют, и от взгляда людского. Таких пещерок вона сколько... Какие еще не обвалились, какие уже и позарастали. Искать тут беглецов никому в голову не придет. Уж больно грязно... Не полезут солдаты, и селяне в дождь поберегутся.
Дневка вышла холодная. Сюртуки да дорожные плащи промокли насквозь, и были измазаны глиной до полного неузнавания. М-дя... Не комок, конечно. Французская мода на такое обращение обиделась и полезла по швам. Особо дико смотрелись цилиндры покрытые грязью и глиной на мне и на Серже. Но без них в голову холодно. У слуг шапки практичнее господских, так что Гавриле с Толиком повезло больше.
Огня не разведешь...
Одна отрада, от глаз скрыты каким-то терновником мы надежно.
За гущей кустов, в одной из старых ям и затихарились. От дождя нас укрывал глиняный свод, а грелись прижавшись друг к другу. А поскольку со сном в таких условиях напряженка, решали как поступить дальше.
В общем, дальнейшие действия зависели от того сколько войск и полиции в городке.
И чем он так хорош, этот городок, что мы к нему рвались? А просто... Он у самой кромки большого леса расположен, на запад от него громадный лесной массив. Тянется до Вислы, это верст пятьдесят, и шириной от севера к югу верст, примерно, сто семьдесят. Ведет нас Толик, и по карте и своим чутьем руководствуясь.
А еще знаниями...
В этом массиве и через полторы сотни лет от сейчас партизанили. Значительные силы польских АК-овцев скрывались. Значит и нам заныкаться будет где. Сейчас-то он и побольше, и погуще. Главное добраться до самого леса.
Но перед этим мы решили заглянуть в городок.
Вот такой нестандартный ход.
Психи на прогулке. Маршрут вычислению не поддается...
В следующую ночь мы как раз и планировали посетили сей населенный пункт.
Спросите, чего нас понесет в городок?
Так мы же без припаса...
Кроме оружия, которого не много, и денег, которых много не бывает - ничего. Весь груз - саквояж, захваченный Гаврилой из комнаты Фролина, несомненно, ценная вещь, но там съестного ничего нет. А в лесу, чем силы поддерживать? Даже котелок отсутствует. Но не это главное.
Мы хотим засветиться, вполне намеренно. Пусть нас увидят, пересчитают и опишут. Нашу рваную и грязную одежду, в основном, поскольку лица мы тогда намеревались скрывать. Позже, обнаружив свои описания на дверях ратуши, поняли - правильно делали.
Ну да, зашли в городок. Отоварились. И даже расплатились... Ну, пошумели слегка... А че не зайти, если в городишке не осталось никого, кто мог бы оказать нам сопротивление? Пока мы прятались в глиняной пещерке, на манер неандертальцев, из городка всех солдат забрали. Наверное, нас ловить.
Про солдат мы узнали от языка, которого захватили уже перед сумерками. Сам в руки шел. Не упускать же такой случай. Информация была необходима, как воздух, а тут вот он - источник, вышагивает под дождиком.
Какая нужда погнала городского бедняка на ночь глядя из города, да еще и рядом с карьером, определить было не трудно. Причина была в гусе со свернутой шеей, которого этот достойный оборванец прятал под своим рваньем.
Воришка рвал когти с места преступления, рассчитывая заныкаться на своей загородной малине и попировать вволю. Ан не вышло... Нарвался предшественник Паниковского на еще таких же голодных любителей гусятины, как сам.
Бедолага тотчас выявил самое искреннее желание поделиться своею добычей, кровом, в виде землянки, но с приличным очагом и топчаном, и всеми сведениями которые только были в его немытой башке. Эта искренность была прямо пропорциональна количеству стволов в одном пакете, направленных ему в лоб. Четырехствольная перечница которую предъявил Гаврила оказала весьма сильное впечатление. Против такого железного аргумента не попрешь. Тем более, что во второй руке у моего управляющего была золотая монетка. И радушный хозяин землянки принялся выкладывать все, что мы хотели услышать. С тем большей охотой, что мы пообещали ему оставить жизнь, на что он в первый миг не рассчитывал вовсе.
Оказывается слава о нас бежит впереди...
Стало быть - так.
Сегодня с утра в городок прискакал фельдъегерь, а следом за ним французский капитан с прусским майором на пару. Подняли всю ландмиллицию, полицмейстера со всеми полицейскими, даже городских чиновников вооружили мушкетами, построили в колонну и во главе с этими двумя офицерами с обеда погнали куда-то. Ловить, как было сказано, кровавых маньяков, которые режут людей почем зря. На робкие возражения бургомистра, что городок остается без охраны пришлые офицеры наорали в два голоса и на двух языках и поставили самого бургомистра в строй.
- Портреты и описания маньяков, в смысле вас, майне геррен, повесили на двери ратуши и кирхи. Лица сходны... Только, там вас именуют опасными убийцами. - Угодливо разливался воришка.
Поскольку полиции в городке не осталось, он решил воспользоваться моментом и спер гуся выдающихся размеров. Он был кровно обижен на птицу, которая почему-то всегда норовила ущипнуть клювом несчастного оборванца. Но вот настал сладкий миг мщения. На весь город один дежурный полицейский в участке и один охранник в банке, а больше никого. Как не воспользоваться...?
Но вообще-то Пауль не вор, а честный поденщик. А что порой просит у добрых людей, так это только от суровой жизненной необходимости.
Если господам угодно план города, так отчего нет? Разумеется нарисую... Вот улица, вот ратуша, вот кирха, а вот тут костел. Лавка? Конечно есть! Здесь... Да, ассортимент наилучший. Хозяин? Спит на втором этаже... Нет, семьи нет... Скуп больно...
А полицейский участок - вот он. И там же, ныне пустой, арсенал ландмилиции. Вход? Да, есть конечно... Вот парадный, а вот - черный. Кони? У лавочника две пароконные телеги. Хорошие кони... Нет, что вы, майне геррен,.. Я как лучше...
Ну,... если честно...? Не за что мне лавочника любить... Есть и другая лавка... Все-все, больше хитрить не буду... Просто привычка... Проходной двор? Есть... Здесь, здесь и еще здесь... Конечно, майне геррен, пойду с вами, как прикажете... А банк господ не заинтересует...?
Ночь давно уже вступила в свои права, гусь зажарен и съеден. Воришка-Пауль психологически обработан, хоть за результат обработки Толик в сомнении. Больно борзый... Ему настойчиво втолковали, что ловят не маньяков, а политических преступников. Он, конечно, может сдать нас за награду, но при поимке мы все дружно укажем на Пауля, как на сообщника. Ему это надо? А вот три золотых... Что? Пять? Тогда два золотых... Согласен на три...? Умница. Так вот три золотых останутся у него... Вот, одна... А две, когда будем уходить... Уразумел? Ну и отлично.
Хотя бегающие глазки этого 'Паниковского' мне лично тоже не нравятся...
- Мы выходим на рассвете, над Сахарой дует ветер,
Поднимая наши песни до небес.
Только пыль под сапогами, с нами Бог и с нами знамя
И тяжелый карабин наперевес...
Старик Киплинг, ты писал мировые стихи!
Насчет карабина и рассвета не метафора. При первых отблесках утренней зари мы покидаем гостеприимный городок Штум, который сегодня ночью познакомился с методикой налетов бандитов дикого Запада на беззащитные городки фронтира.
И-и-е-ху!!!
Мы не ковбои, но нам это по фиг...
Налетели, повязали, пограбили, постреляли, ушли...
Пограбили - тоже не метафора.
Пауль подал отличную идею. А ведь можно сбить со следа...
Ну, кому придет в голову, что террористы, среди которых один называется русским князем, а второй саксонским бароном, подломят мелкий банк в каком-то там городке? Им убегать сейчас надо... Конечно, это не они, а какие-то местные грабители, воспользовавшиеся тем, что все полицейские силы были забраны из городка. Тем более, что не понятно сколько их было... Лица разглядеть никто не мог, поскольку обмотаны каким-то тряпьем, но оборванцы с виду конченные.
Во! И так оставим ложный след, пусть нами занимается полиция. Да сколько в том банке может быть денег? Слезы... Городишко-то маленький, ограбление, хоть и не рядовое, но армию привлекать не станут. Так думали..., и засветились, ярче электросварки. И скажите, что наш квартет - адекватные люди ...?
Мы нанесли, начиная с двух часов ночи, три визита. Один в полицейское управление. Там повеселились я и Гаврила. Бедный дежурный был связан и закрыт в камере, три арестанта выпущены с напутственным пинком под зад, оба имеющихся в наличии карабина с зарядами изъяты на нужды трудящихся нас. Параллельно Толик с Сержем и Паулем навестили лавку и крепко ее попотрошили.
Весьма кошерно они все провели. Разбудили хозяина, спустились с ним в торговый зал, сделали заказ, упаковали товары во вьюки, расплатились с продавцом...Это заняло время, но того стоило. Все честь по чести. С жадным человеком говорить надо языком золота. Оплачено было все, включая лошадей и седла, после чего получена расписка. А как же... Порядок быть должон. Да и гарантия... Связать-то связали, но чтобы меньше трепыхался и после лишнего не трепался накинули еще и пять процентов чаевых. Пригрозили, само собой, что лучше быть живым и богатым хоть и связанным.
Проникся...
После группа Виверры выдвинулась к банку, куда уже двигалась группа Горского, навестившая, предварительно еще один дом. Особняк главы городского банка. Он тоже жил одиноко. И считал что у него надежные запоры в доме. Зря...
Доставили и банкира, и его и ключи от хранилища и сейфа прямо из кроватки к месту работы, в родимый офис. Сторожа-охранника обезвредили 'без шуму и пыли'.
Пауль получил расчет и был отпущен с миром, а мы приступили к заключительной партии Марлезонского балета. В самом здании наши наилучшие бойцы заняли оборону у окон, а мы пошли..., в смысле я с Сержем и банкиром пошли, в святая святых, в подвал, в само хранилище, бомбить сейф...