Он это понимал, наверное, поэтому сразу замолкал, уезжал прочь и что-то с собой делал, потому что возвращался не сразу, утомленный и в промокшем пиджаке. Сейчас он не возвращался особенно долго, поэтому Обухов и принялся сам рассказывать про учебник и яблоко.
Продолжил, к счастью, про корабль.
Самый зоркий и востроухий человек видит и слышит лишь малую часть существующих цветов и звуков, горсточку океана, а все остальное называет каким-нибудь ультрабудь то фиолет или звук, а то и просто не подозревает о его существовании. Человек как вид примерно так же воспринимает мир: горсточку даже из того, в чем сидит по уши. Что уж говорить о том, чего он еще не потрогал.
Материя и вообще пространство-время гладки и непрерывны, лишь пока мы их наблюдаем. Современные физические теории не исключают, что в микро- и макромасштабе пространство-время прерывисто, ступенчато и складчато. Ученые спорят о том, что такое эти складки. О том, состоят ли складки из сверхпустоты, квантового разрыва или темной материи. И о том, действительно ли каждая из этих складок тянется на миллионы километров незаметно тонкой и страшно тяжелой нитью, паутина которых пронизывает всю Вселенную. Но уже понятно, что это не плоская паутина, сияющая на солнышке в углу окна, и не мутно-белый липкий шар, на который можно наткнуться в душном малиннике. Это невидимая страшно прочная сеть, которая объединяет все стороны света, все силы, от гравитационной и электрической до магнитной и атомной, и все мирыможет быть, совершенно дикие и несовместимые с нашими представлениями на одном конце нити и знакомые-родные на другом, нашем конце. Если, конечно, допустить, что у этих нитей есть конец.
И эти нити струны даже в антивещество уходят? недоверчиво спросил Антон.
Мы посмотрели на него с уважением, а Обухов усмехнулся.
Ну что значитуходят. Если считать, что эти складкинеотъемлемая часть Вселенной, и так называемый антимиртоже, то складки должны быть и в антимире, и где-то должен быть переход складки нашего мира в антискладку.
Как в ленте Мебиуса? предположил я.
Может, но, скорее, не как. Простые модели редко бывают точными. Струна запросто может сочетать частицы и античастицы, равновесное взаимодействие которых и составляет ее суть. Мы просто не знаем. Научные теории тем и хороши, что описывают мир на текущем уровне знаний. Знаний прибавляетсяи прежняя теория либо отваливается, либо корректируется и становится частью новой, более широкой и всеобъемлющей. Античные выкладки стали частью ньютоновой физики, та вошла в теорию относительности Эйнштейна, из которой вырастают новые теорииструн, квантовых петель и так далее. Одна из этих теорий, или их симбиоз, или какая-то совсем новая сперва окажется наиболее верной, потом устареет и станет частным фрагментом более общей теории.
А практики подождут, сказал Антон.
Если бы практики ждали, мы до сих пор не научились бы одеваться даже в шкуры, ответил Обухов. Ну и никакой теории не было бы, конечно, потому что она только обобщает практику.
Струны, я так понял, к практике отношения не имеютих же вычислили, а не обнаружили, сказал я. Такие нитки, как эти, к делу не пришьешь. Ни к какому.
Обухов терпеливо принялся втолковывать:
Допустим, мы с тобой живем в соседних домах, оба на десятом этаже. Чтобы поговорить, мне надо выйти из квартиры, спуститься во двор, обойти забор детского садика, подняться на твой десятый этажв общем, пройти с полкилометра за пятнадцать минут. А можно натянуть между нашими окнами нитку и по ней перегнать записочку. Делали так?
Мы по телефону больше, снисходительно сказал я.
Можно и по телефону, согласился Обухов. Если ты готов перейти из физического состояния в звуковой сигнал.
Так вроде все эти новые теории говорят, что частица и есть волна, сказала вдруг Инна. Так что можно переходить туда-сюда, главноенаучиться.
Обухов некоторое время смотрел на нее и сказал:
Вот именно. И выяснилось, что научиться можно. Но все зависит от возраста. Как в кино, знаешьстрого до шестнадцати. Вот у нас так же.
Тогда зачем мы тут начал Олег, который, я думал, так ничего ни на одном занятии и не скажет.
Только наоборот, уточнил Обухов.
Он рассказал, что разработанный Кукаревым корабль приводится в действие магнитным потоком, активная частица которого называется «монополь». Ее существование до сих пор считается недоказанным, однако Кукарев умудрился не только впрячь эту частицу в двигатель, но и заставить ее вводить корабль в резонанс с суммой всех электромагнитных, слабых и сильных, взаимодействий космической струныи на очень короткое время становиться ее частью. То есть частью складки, пронизывающей Галактику и одновременно существующей в разных уголках Вселенной.
Мы выдохнули. Обухов грустно посмотрел на нас и добавил:
Получается примерно так: в самолете тебя привязывают к очень прочной резиновой веревке и на лету выбрасывают наружу. Где ты летишь, куда, как, на какой высоте, ты не знаешь. Просто падаешь, а через несколько секунд веревка натягивается и забрасывает тебя обратно в салон. И ты по-прежнему не знаешь, где ты летишь, куда, каки так далее. Если просто орал, а не умудрился запомнить или даже сфотографировать то, что было вокруг и внизу. Если успелв следующий раз ты немного представляешь, как это бывает, куда лучше смотреть и как удобнее фотографировать. На десятый раз у тебя накапливаются знания, позволяющие в целом описать то, что вокруг самолета. На сотый раз ты представляешь себе картину целиком. Ну и так далее.
И мы готовимся медленно сказал Антон. Мы прыгнем вот так в первый раз?
Обухов кивнул и некоторое время грустно наблюдал, как мы беззвучно орем и трясем кулаками от счастья. Даже Олег не выдержал, присоединился. Но он же первым и утихчтобы спросить:
А почему мы?
Вы лучшие, меланхолично заметил Обухов.
Все опять засияли, но я-то про себя точно знал, что не лучший. И спросил:
Мы-то да, а вообщепочему до шестнадцати? Тем более до четырнадцатинам двенадцать-тринадцать ведь.
Мне тринадцать через месяц, уязвленно сказал Антон.
Потому что у полета на корабле с двигателем на монополях есть несколько особенностей, размеренно начал Обухов, и мы притихли. После вступления в резонанс со струной полет становится практически неконтролируемым, подчиняясь при этом правилам и законам, о которых мы ничего не знаем. Мы убедились, что выход из резонанса возвращает корабль примерно в точку входа, но не имеем представления о том, стоял ли он в этой точке, переместился ли на другой конец Галактики или совместил оба этих агрегатных состояния, размазавшись, например, по всей струнеи, соответственно, размазав всю Галактику для наблюдателя, как, знаете, размазывается мир, когда вы летите на цепочной карусели. Второеполет для членов экипажа длится пару минут, а на Земле проходят месяцы.