Королям редко приходится сталкиваться с такой скромностью, удивился Аброгастес. И все же что бы вы хотели?
Вероятно, мы могли бы оказать вам пользу, господин, намекнула Гута.
Как это?
Дризриаки стали бы неуязвимыми под защитой богов тимбри, объяснила Гута. Обеспечьте себе победу, заручитесь поддержкой наших богов, господин.
И каким образом можно этого достичь? поинтересовался Аброгастес.
Посредством услуг жриц тимбри.
Это был бы бесценный дар, уважительно проговорил Аброгастес, и Гута скромно поклонилась. Что же вы хотите в обмен на неоценимую услугу?
Мы ничего не просим, нам нет дела ни до мирской одежды, ни до богатства.
Так вы ничего не хотите?
Великодушие Аброгастеса, повелителя дризриаков, хорошо известно, произнесла Гута.
И что же вы цените больше всего? допытывался Аброгастес. Чего вы жаждете?
Господин, конечно, знает
Что?
Мысвятые, непорочные девы, начала Гута.
И что же?
Наше главное желаниеусердно служить своим богам, чтобы потом, закончив служение, соединиться с ними.
Вы усердно служили богам, усмехнулся Аброгастес.
Да, господин?
Так присоединитесь к ним!
Господин! вскричала Гута.
По знаку Аброгастеса воины-дризриаки выхватили ножи, окружили жриц и стали ставить их на колени, грубо дергая за волосы и закалывая, как свиней. Женщины завизжали. Посланники и купцы отшатнулись.
Оставьте этих двоих, указал Аброгастес на молодых прислужниц.
Через минуту вопли стихли, тела распластались в грязи под ударами окровавленных ножей. В живых остались только Гута и прислужницы. Гута стояла на коленях перед помостом. Воин намотал ее волосы на руку, а она в ужасе уставилась на Аброгастеса, повелителя дризриаков.
Боги алеманнов и дризриаковэто не боги тимбри, отрезал Аброгастес.
Сжальтесь, господин! закричала Гута. Аброгастес поднял руку.
Нет, нет, господин! рыдала Гута.
Аброгастес знаком приказал воину отпустить ее. Жрица дико огляделась.
Мое богилживые боги! вскричала она. Обе прислужницы, одна на коленях, другая на четвереньках, переглянулись.
Это лживые боги! вопила Гута.
Так почему же ты служила им? спросил Аброгастес.
Мне хотелось власти!
Женщина не имеет права властвовать, заметил Аброгастес.
Да, господин, простите меня!
Когда женщинам достается власть, они позорят ее, сказал Аброгастес.
Да, господин!
Поэтому им нельзя обладать властью.
Да, господин!
Как на ткани появился знак дризриаков? спросил Аброгастес.
Это было сделано с помощью пятен реактивами, плача, объяснила Гута. Кровь взаимодействовала с реактивами, пропитывающими ткань, и пятна выступали на ней.
И ты приготовила ткань с разными знаками, заключил Аброгастес.
Да, господин.
А что же с предсказаниями, пророчествами и всем прочим?
Все это ложь, господин, созналась Гута. Все зависит от желания, рассуждений, вопросов и надежд тех, кто этим занимается, от вопросов того, кто предсказывает, от его сообразительности, внимания и тому подобных качеств.
Значит, все это ложь? заключил Аброгастес.
Да, господин. Это и все то, что говорят ясновидящие, шарлатаны, гадалки и прочий сброд во всех галактиках.
Аброгастес сделал вид, что хочет вновь поднять руку.
Нет-нет, господин! закричала Гута и сжала ворот платья.
Аброгастес пристально взглянул на нее. Гута быстро разорвала платье и спустила его по плечам. Обе прислужницы от изумления раскрыли рты.
Неотрывно глядя на Аброгастеса, Гута разорвала платье до подола и уронила его на землю.
Нет! закричали прислужницы.
Разденьтесь, глупые, если вы хотите жить! крикнула им Гута. Игра окончена!
Это мужчины.
Игра? ошеломленно переспросили девушки.
Да, усмехнулась Гута.
Но как же боги?
Все это ложь!
Мы должны умереть за нашу веру
И вераложь! Детская выдумка! Прислужницы зарыдали.
Можете умереть, если хотите, заключила Гута.
Но этого не может быть!
Может, отрезал а Гута» и обе прислужницы застыли, парализованные страхом и отчаянием.
Покажите свои тела. Они созданы для мужчин, разденьтесь!
Первая прислужница дрожащими пальцами расстегнула одежду и неловко высвободилась из нее.
Смотри! крикнула Гута. Вот кто тыженщина! Понятно?
Вторая прислужница яростно рвала одежду, высвобождаясь из нее.
Да, да! подгоняла ее Гута. На колени! Отлично! Видите? Вы не мужчины, вы совсем не такие, как мужчины! Вы женщины, поймите это! Поймите и порадуйтесь! Вас должны ценить, мужчины дорого заплатят за вас!
Прислужницы обменялись перепуганными взглядами. И вдруг одна из них издала тонкий, протяжный вопль отчаяния, совершенного облегчения и радости.
Все кончено! стонала она. Все кончено!
Да! радостно подхватила другая.
Уведите этих рабынь, приказал Аброгастес.
Обе девушки охотно подняли руки, позволяя связать себе запястья так, что оставался свободным длинный конец веревки. Их вывели из шатра.
Гута по-прежнему стояла на коленях в ворохе разорванной одежды и смотрела на Аброгастеса.
А ты? спросил он.
Я прошу милости, господин.
Убейте ее! закричала толпа.
Пусть подохнет в муках!
Убейте!
Прошу вас, не надо, господин! проникновенно произнесла Гута.
Так что нам с ней делать? обратился Аброгастес к толпе.
Прирезать! закричали мужчины.
Прошу, поглядите на меня как на женщину!
Разве такая просьба не удивительна из женских уст? спросил Аброгастес.
Только не от такой женщины, как эта! крикнули в толпе.
Прошу вас, господин, умоляла Гута.
А ты неплохо выглядишь, заметил он.
Да-да, я смогу угодить!
Я бы перерезал тебе горло, как только насмотрелся бы на тебя, зло сказал он.
О, нет, не надо, господин!
Но твое тело выглядит аппетитно.
Да, позвольте угодить вам, господин!
А ведь без одежды ты недурна собой, с удивлением продолжал прозревать Аброгастес.
Спасибо, господин.
Интересно, сколько бы за тебя дали на торгах? размышлял Аброгастес.
Прошу вас, не говорите обо мне так, зарыдала Гута.
Возможно, твоей красоты хватит, чтобы купить твою жизнь, решил Аброгастес.
Да, да!
Или хватит только на время.
Вы так великодушны, господин! с радостью закричала она.
Да, выкупить ненадолго твою жизнь, продолжал он, но не свободу.
Господин! вскрикнула она. Нет, не надо!
Если хочешь, ты можешь объявить себя рабыней, предложил Аброгастес.
Но тогда я стану всего лишь тварью, как свинья или собака!
Нет, еще ниже, возразил Аброгастес.
О, не надо, господин!
Аброгастес подал знак, и воин за спиной Гуты схватил ее за волосы и оттянул голову назад. Холодное лезвие ножа приблизилось к ее горлу.
Нет! Нет! завопила Гута, отчаянно вырываясь.
По знаку Аброгастеса воин отпустил ее и отошел.
Я объявляю себя рабыней, отчетлив произнесла Гута. Ярабыня.
Ропот удовлетворения прокатился по толпе ибо мужчины уже утратили всякое уважение бывшей жрице тимбри и относились к ней, как к любой рабыне.
Теперь на тебя может претендовать любой, сказал Аброгастес. Я беру тебя.
Да, господин.
Чья ты рабыня?
Ваша, господин.
Пусть твое имя будет «Гута». Принесите ошейник для этой рабыни, приказал Аброгастес, и потяжелее.
Принесли ошейник и надели на рабыню. Он был тяжелым, из железной полосы в полдюйма толщиной и два с половиной дюйма высотой. Ошейник крепко охватывал шею и запирался на замок сзади.
Гута поморщилась.
Ползи к моему сыну, Ортогу, сказал Аброгастес, и целуй ему ноги.
Гута повиновалась, со страхом поглядывая на Ортога, но тот будто не замечал ее.
Как тебе нравится моя новая рабыня? спросил Аброгастес.
Ортог пренебрежительно взглянул на Гуту и отвернулся.
На торгах можно найти и получше, сказал он.
Сюда, щелкнул пальцами Аброгастес, ложись здесь, рядом с моим троном, на помост.
Гута подползла на коленях и сжалась справа от Аброгастеса.
Посмотри на меня, приказал он. Когда у женщин есть власть, они опозорены.
Да, господин.
Значит, у них не должно быть власти.
Да, господин.
А у тебя сейчас есть власть?
Нет, господин.
Ты совершенно бесправна?
Да, тихо сказала Гута и поправилась:Да, господин.
Аброгастес вновь обратился к оруженосцу, стоящему сбоку.
Никем не замечаемая, обнаженная Гута в ошейнике, лежащая справа от трона Аброгастеса, обменялась взглядами с Геруной, которая в своих королевских одеждах сидела на стуле, выпрямив спину. В глазах Геруны промелькнула странная смесь чувствненависти, презрения, жалости и многих других, среди которых мощно нарастало одно, которое Геруне не удавалось подавитьнеприязнь. Но Гута быстро отвела глаза, вероятно, не заметив этой неприязни и боясь встретиться взглядом со свободной женщиной. За такое рабынь наказывали. Гута сама была подавленной, пристыженной и испуганной. Но она осознавала, что сейчас в ней вырастает долго и безуспешно подавляемая радостьневероятная радость и облегчение, которое, как это ни парадоксально, можно испытать лишь при полном освобождении. Ей казалось, что каждая клетка ее тела возвращается к жизни. Если бы она не была так напугана, она бы заплакала от бессилия. Но Гута слишком хорошо ощущала тяжесть ошейника на своей шее. Его надели, и теперь она не могла бы снять ошейник, подобно любой другой рабыне. Она шевельнулась, но тут же застыла, испугавшись, что кто-нибудь заметит ее движение. Ей было необязательно надевать такой громоздкий, неудобный ошейниквполне хватило бы легкого. Но Гута знала, что такие вопросы решать не ей.
Она приподняла голову и тут же смутилась, задрожав под чьим-то взглядом. Как он осмелился смотреть на нее! Неужели он считает ее рабыней! Ну конечно, ведь она и есть рабыня. Гута поняла, что теперь она станет бояться мужчин. Она знала, что принадлежит им и должна служить.
Внезапно она вспомнила, что ее, как рабыню, должны заклеймить. Вряд ли Аброгастес будет ставить клеймо своей рукойэто было бы слишком большой честью. Нет, скорее всего это сделает кто-нибудь из слуг Аброгастеса, умеющий обращаться с женщинами и железомон заклеймит ее, как множество других рабынь. Она надеялась, что клеймо будет не слишком уродливым, и тем не менее это клеймо уже не смыть, его значение известно на множестве планет.-
Подняв голову, она заметила, что еще один мужчина наблюдает за ней, лежащей, как собака, у ног хозяина. На нее еще никогда так не смотрели!
Гута знала, что должна служить мужчинам безотказно, во всей полноте своей так тщательно скрываемой женственностивпредь ей запрещено быть холодной и равнодушной. Она должна научиться покорности и чувственности. Незачем добиваться, чтобы ее этому научила плеть. Еще один мужчина взглянул на нее. На ней еще нет клейма! Гута надеялась, что клеймо не слишком обезобразит ее, и уверяла себя в этом. Но ее заклеймят так, что ее положение станет понятно жителям тысяч галактик. Борясь с этими смешанными и возбуждающими чувствами, она лежала у ног хозяина.
К Аброгастесу подошел воин и что-то зашептал ему на ухо. Аброгастес нетерпеливо кивнул, и это не ускользнуло от внимания Юлиана. Затем Аброгастес обратился к оруженосцу:
Так ты будешь служить мне?
Нет, господин.
На плаху, отрезал Аброгастес.
Ты отказываешь мне даже в достойной смерти, заметил оруженосец.
Да, кивнул Аброгастес. Отшвырнув воинов, которые держали его, оруженосец сам встал на колени и положил голову на плаху.
Мастеровой взялся за тяжелое тесло.
Стой, сказал Аброгастес, и мастеровой опустил инструмент. Ты бы вошел в шатры Крагона?
Да, господин.
Тогда ты должен умереть от оружия, продолжал Аброгастес, но при одном условии.
Каком? спросил оруженосец.
Отрекись от своего повелителя.
Никогда!
Ты готов до скончания времен работать с крестьянами во мраке, лишь бы не предать господина? удивился Аброгастес.
Да, господин.
Я помиловал тебя! воскликнул Аброгастес. Отпустите его, мне нужен такой оруженосец.
Оруженосца развязал и. Он встал, непонимающе оглядываясь, а потом подошел к Ортогу и опустился перед ним на колени.
Я отрекаюсь от тебя, сказал Ортог, по щекам которого текли слезы. Ты больше не мой оруженосец.
Господин! воскликнул оруженосец. Поднявшись, он подошел к Аброгастесу и упал перед ним.
Я твой слуга.
Да, ты мой слуга, ответил Аброгастес, и обернулся к Ортогу. Как тебе удалось найти такого преданного человека?
Он такой же, как все твои слуги.
Тогда моему сыну следовало бы научиться у них верности, заметил Аброгастес.
Этому мог бы лучше научить отец, крикнул из толпы Хендрикс.
Нет, Ортог повернулся к отцу, я слишком похож на тебя, чтобы следовать за тобой.
Ты предал дризриаков, напомнил Аброгастес.
Так зарождаются новые племена.
Но с тобой все кончено, возразил Аброгастес.
Да, кончено, согласился Ортог.
Пора платить и выносить приговор.
Я готов.
Ты предал алеманнов и дризриаков, провозгласил Аброгастес. Ортог промолчал. Ты должен был сам участвовать в поединке или выбрать достойного бойца.
Ортог перевел взгляд на рабыню, лежащую у ног его отца, и отвернулся. Рабыня не осмелилась взглянуть на него.
Он мог убить тебя? спросил Аброгастес, указывая на Отто, позади которого держался Юлиан.
Да, раздраженно признался Ортог.
Хотел бы я видеть, на что способен предатель, усмехнулся Аброгастес. Вольфанг! позвал он, поднимаясь с трона.
Да? отозвался Отто.
Ты будешь драться.
А меня вызвали на бой? осведомился Отто. Аброгастес кивнул. Тогда я имею право принять или не принять вызов.
Он не палач! крикнул Юлиан.
Лучше молчи, посоветовал Отто, и Юлиан опустил голову.
Пусть король ортунгов выберет оружие, заявил Отто.
Принц Дризриакский может выбрать оружие, провозгласил Аброгастес.
Развяжите меня, попросил Ортог, которого связали слишком надежно. Я выбираю топор.
Ты можешь выбрать топор или другое, равное ему оружие, обратился Аброгастес к Отто.
Тогда вот мое оружие, сказал Отто, выхватывая из рук изумленного мастерового окровавленное тесло и потрясая им.
Это не оружие! воскликнул Аброгастес.
Я выбрал, настаивал Отто, и вызов принят!
Господин, он имел право выбора, заметил пощаженный писец.
Аброгастес сердито взглянул на него, и писец потупился, вполголоса добавив:
Он прав, господин.
Ты хитрый негодяй, вольфанг, заметил Аброгастес, опускаясь на трон.
Это оружие! закричала толпа. Те, кто убит теслом, уже пируют в шатрах Крагона!
Воины-дризриаки с воодушевлением кричали и потрясали оружием. Аброгастес хмуро оглядывал толпу.
Кажется, будет верным, господин, заметил Отто, что если вы позволили вашему сыну умереть от оружия, ибо не знали, какое оружие я выберу, тогда вы должны разрешить и последователям своего сына погибнуть от такого же оружия.
Да, господин! возбужденно закричала толпа.
А я выбрал тесло, продолжал Отто. Разве это не оружие?
Аброгастес угрюмо смотрел на Ортога.
Вы еще любите меня, отец, усмехнулся Ортог.
Да, с трудом выговорил Аброгастес, это оружие.
Толпа радостно закричала. Ортогу принесли топор.
Я благодарен тебе, вольфанг, произнес Ортог.
Это был спорный вопрос, сердито возразил Аброгастес.
Некоторые считают, господин, вставил писец, что только погибшие в бою достойны войти в шатры Крагона.
А другие утверждают, добавили из толпы, что этого достойны только погибшие с оружием в руках.
Да и вообще говорится, поддержали сбоку, что только воины попадут в страну богов.
Но, наверное, им потребуются писцы, пошутил писец.
В толпе засмеялись.
А как же женщины? вдруг спросила Геруна. Разве для них нет места в шатрах богов?
Конечно, естьженщины там прислуживают! закричал кто-то в толпе, и все рассмеялись.
Но они не могут заслужить себе там место? продолжала Геруна.
Нет, возразил кто-то, выбранные туда женщины бесправны, как купленные на торгах рабыниони годятся только на то, чтобы прислуживать.
Понятно, пробормотала Геруна.
Вероятно, богам нет дела до вас, произнес Аброгастес.
А может, богов и вовсе нету? горько сказал Ортог.
Как ты считаешь, вольфанг? спросил Аброгастес. Есть боги или нет?
Я не знаю, господин, ответил Отто.
А ты, рабыня Гута? Аброгастес повернулся направо.
Не знаю, господин, испуганна отозвалась она. Я всего лишь рабыня.
Достойный ответ, заметил Аброгастес, только не смей прятаться.
В этом вопросе многое туманно, вставил писец.
Последователи Флоона говорят, что они знают истину, добавил кто-то.
Флооном звали смиренного странствующего учителя, мирное саламандроподобное существо с большой морской планеты, который проповедовал мир, любовь, ненасилие и уважение ко всякой религии. Он умер на электрическом стуле, или, точнее говоря, на раскаленной дыбе. В то время уже начали затеваться первые споры вокруг его учения.
Они болваны, возразил кто-то.
Но их становится все больше, добавил еще один воин.
А мы давайте будем думать о солнце, камне и железе, кораблях, оружии и золоте! воскликнул Аброгастес.
Да! с жаром отозвалась толпа. Аброгастес повернулся и оглядел Гуту:
И о женском теле! добавил он.
Гута испуганно сжалась. Геруна выглядела смущенной.
Да! Да! подхватили мужчины.
Этонастоящая жизнь, добавил Аброгастес и повернулся к Ортогу и Отто. Начинайте бой!
Когда это я с первого слова слушался тебя, отец? усмехнулся Ортог и обратился к Отто:Приветствую тебя, вольфанг, за оказанную мне честь и за уважение к моему народу, ортунгам, какими бы недостойными они ни были. С этими словами он сильным ударом вогнал топор в дерево плахи. Бей, я готов.
Но Отто тоже поднял тесло и еще более мощным ударом всадил его в дерево по самую рукоятку. Толпа зашумела, потрясенная силой этого удара.
Хендрикс и Гундлихт радостно вскрикнули.
Ортог повернулся к Аброгастесу.
Я прошу милости для ортунгов, отец, сказал он. Пощади их, я готов просить у тебя мира.
Приди ко мне, сын, проговорил Аброгастес, поднимаясь с места.
Со слезами на глазах Ортог бросился в раскрытые объятия отца и вдруг беспомощно рухнул с высоты помоста.
Гута завизжала.
Аброгастес налившимися кровью глазами смотрел на лежащего на земле сына. В его руке блестел окровавленный нож.
Думаете, меня легко обмануть? обратился Аброгастес к толпе.
Брат! крикнула Геруна, спрыгнула с помоста и опустилась на колени рядом с Ортогом.
Он был твоим сыном! с упреком сказал кто-то.
У меня много сыновей, усмехнулся Аброгастес.
Он хотел примирения!
Теперь мы помирились, отрезал Аброгастес, вытирая нож о бедро и пряча его в ножны.
Ты убил его ножом, указал кто-то.
Даже теперь Ортог попадет в шатры Крагона.
Это к лучшему!
Вероятно, когда-нибудь мы снова встретимся в шатрах Крагона, сын мой, проговорил Аброгастес. И тогда обсудим все не спеша.
А потом поднимете кубки на веселом пиршестве! крикнули из толпы.
Так кто победит?
Я буду победителем, сказал Аброгастес.
Кому в шатрах достанется слава героя?
Мне, заявил Аброгастес.
Геруна с плачем склонилась над телом Ортога.
Так был наказан предатель, провозгласил Аброгастес. Унесите его!
Давайте копья и плащ, делайте носилки, зашумели в толпе.
Развяжите этих двоих. Аброгастес указал на Хендрикса и Гундлихта. Унесите его в священную рощу.
Да, господин, отозвались они.
Я хотел бы пойти перед ними со свечой, если позволите, господин, сказал писец.
Он уже не твой хозяин, возразил Аброгастес. Неужели ты так предан ему? Ну, тогда ступай.
И я бы хотел пойти с ними, господин, попросил оруженосец.
Почему?
Он был моим господином.
Иди, кивнул Аброгастес.
Благодарю вас, господин, кивнул оруженосец.
День заканчивался, в шатре стало сумеречно. Воины быстро привязали к двум копьям плащ, соорудив носилки и положив на них тело Ортога. Отто накрыл его свои плащом.
Гундлихт и Хендрикс подняли носилки на плечи и вынесли из шатра. Впереди них со свечой шел писец. Позади в нескольких шагах с обнаженным мечоморуженосец.
Геруна осталась стоять на коленях перед помостом, сотрясаясь от рыданий.
Аброгастес, который сидел на троне во время приготовлений, вновь поднялся.
Встань, приказал он Гуте.
Да, господин, она вскрикнула, когда Аброгастес крепко стянул ей руки за спиной.
Готовь катера, приказал Аброгастес одному из приближенных, и тут его взгляд упал на Геруну.
Мы еще не все закончили, продолжал он. Надо разделаться с предательницей Геруной.
Геруна испуганно подняла глаза.
На плаху ее, приказал Аброгастес.
Но она твоя дочь! возмутились в толпе.
У меня много дочерей, отмахнулся Аброгастес.
Прошу вас, не надо, отец! закричала Геруна.
Воины подтащили ее к плахе, поставили на колени и связали руки за спиной. Мастеровой вытащил из плахи глубоко вонзившиеся топор и тесло. Геруну за волосы уложили на плаху. Она сотрясалась всем телом. Мастеровой поднял тесло.
Нет! крикнул Юлиан. Нет!
Молчи, приказал Отто, и Юлиан понурился, растерянный и смущенный.
Это слишком легкая смерть для нее, господин, громко сказал Отто. Не правда ли, она быстрая и достойная?
Как ты говоришь, вольфанг? удивился Аброгастес, подавая знак мастеровому, чтобы тот опустил тесло.
Геруна не подняла голову с плахиее держали за косы. Она слегка повернулась и взглянула на Отто, а потом на отца.
Она только женщина, продолжал Отто. Однажды она шла нагая, со связанными руками, по всем коридорам имперского корабля «Алария», и этим опозорила дризриаков.
Да ну? удивился Аброгастес.
Ей должна быть назначена другая, более подходящая смерть.
Что-нибудь более страшное и постыдное? спросил Аброгастес. Более подобающее предательнице?
Да, кивнул Отто.
Разденьте ее и бросьте в грязь, приказал Аброгастес.
Не надо, отец! вскричала Геруна, но воины уже выполнили его приказ.
Геруна оказалась нагой в грязи, со связанными за спиной руками.
Предательница! бросил ей Аброгастес.
Простите меня! плакала Геруна.
Предательство не прощают.
Пощадите!
Для предателей нет пощады.
Меня нельзя так унижать, крикнула Геруна. Я принцесса!
Лежи в грязи, вероломная принцесса, нагая и связанная, как рабыня, усмехнулся Аброгастес.
Нет! Нет!
А когда я произнесу эти слова, добавил он, ты уже не будешь принцессой.
Нет, отец! рыдала Геруна.
Ты больше не принцесса! провозгласил Аброгастес, и Геруна сжалась. Что ты думаешь, Гута? обратился он к рабыне.
Я только рабыня, господин.
Не забывай об этом, наставительно произнес Аброгастес.
Я ваша дочь! крикнула Геруна.
Еще одно мое слово, сказал Аброгастес, и ты перестанешь быть ею!
Нет! Нет!
Ты больше мне не дочь!
Геруна вздрогнула, опозоренная и отвергнутая. Толпа одобрительно закричала.
Не унижайте меня! взмолилась она. Если уж я больше вам не дочь и не принцесса, то отнеситесь ко мне с уважением, как к свободной женщине!
Приготовься, угрожающе сказал Аброгастес.
Прошу вас, не надо, отец!
Я произнесу эти слова, и ты больше не будешь свободной.
Нет!
Тырабыня! громовым голосом заявил Аброгастес.
Геруна дико вздрогнула, лежа в грязи. Дризриаки веселились.
Действительно, наказание как нельзя лучше подходило для вероломной принцессы.
Теперь ее может взять любой! объявил Аброгастес. Мужчины отодвинулись, с презрением глядя на рабыню. Кто хочет ее?
Мужчины только пренебрежительно смотрели на Геруну.
Никто не хочет?
Все молчали.
У нее хорошее тело, заметил Аброгастес. Думаю, за нее немало дадут на торгах.
Он говорил правдурабыня была действительно красива, но никто не желал взять ее.
Разве она не исправится под ударами плети? Аброгастес искоса взглянул на Гуту, и та потупилась.
Мужчины расхохотались.
Господин, нам она не нравится! крикнул кто-то.
На плаху ее! Под тесло!
Отправьте ее на плаху! бушевала толпа.
У входа в шатер, позади дризриаков, купцов и рабынь, появился воин и подал знак Аброгастесу. Тот поднял руку, призывая к молчанию.
У нас мало времени, сказал он. Нам пора.
Юлиан и Отто переглянулись.
Купцы, посланники, оружейники, ремесленники и все прочие из свиты Ортога задрожали. Аброгастес взглянул на них.
Ступайте своей дорогой, сказал он.
Спасибо, господин! вразнобой закричали они и поспешили покинуть шатер.
Подайте сигнал для возвращения катеров, приказал Аброгастес.
Воин быстро вышел.
Уведите эту рабыню на мой катер и не забудьте как следует привязать ее, сказал Аброгастес, указывая на Гуту.
Воин схватил Гуту за плечо и грубо потащил за ошейник из шатра.
Вольфанг, мы скоро придем за данью, сообщил Аброгастес.
Вы не получите ее, господин, невозмутимо ответил Отто.
Еще увидим, усмехнулся Аброгастес.
Убейте его, пока можно! закричали воины.
Он не может, объяснил Отто. Я прибыл на поединок и выиграл его.
Я не стану держать тебя, подтвердил Аброгастес, и Отто кивнул. Но впредь берегись, вольфанг!
Вы тоже берегитесь, господин.
Он наглый, этот отунг! закричали воины.
Смотри, чтобы дань была готова, когда мы придем за ней, напомнил Аброгастес.
Не задерживайтесь, господин, предупредил один из воинов. Времени мало. Рубите рабыне голову.
Отрубить ей голову! взвыла толпа.
Нет! громко сказал Юлиан, выступая вперед. Я возьму ее!
Ты, раб? удивился Аброгастес. Рабам ничего не принадлежит.
Я не раб, господин, решительно заявил Юлиан.
Аброгастес взглянул на Отто.
Онсвободный человек, подтвердил тот.
Ягражданин Империи!
Убить его! крикнул один из воинов, выхватывая нож.
Ты имеешь полномочия посланника? спросил Аброгастес.
Нет, господин, ответил Юлиан.
Что же ты делал здесь?
Пас свиней.
Это смелое заявление Юлиана было встречено дружным смехом дризриаков.
Самое подходящее занятие для людей из Империипасти для нас свиней! крикнул кто-то, и вновь послышался смех.
Ты грязный, босой и в лохмотьях, брезгливо произнес Аброгастес.
Юлиан подошел к отчаявшейся Геруне и поднял ее голову, за подбородок. Ее глаза были переполнены ужасом.
Ты хорошо сложена, усмехнулся Юлиан.
Пес! с плачем ответила она.
Ты хочешь умереть?
Какая разница?
Ты права, кивнул Юлиан. Ты всего лишь рабыня. Какая тебе разница?
Она изумленно уставилась на него.
Ты праваникакой разницы нет, повторил он.
Слезы вновь полились из ее глаз.
Отведи эту сучку к плахе! кричала толпа. Геруна в страхе огляделась.
Ты хочешь умереть? вновь спросил Юлиан.
Нет!
Говори как следует.
Я не хочу умереть, повторила она.
Не слышу!
Я не хочу умереть, господин, поправилась она.
Эта сучка быстро учится, заметил кто-то.
Все они такие, отозвался другой. Юлиан отступил.
На колени, приказал он, и связанная рабыня встала на колени.
Отлично! причмокнул кто-то в толпе.
Ты неплохо выглядишь, заметил Юлиан.
Спасибо, господин, ответила рабыня, и толпа гулко захохотала.
Сюда, кратко приказал Юлиан, указывая на свои ноги.
Ползи к его ногам, тварь, и целуй их! подсказали из толпы.
Рабыня на коленях подползла к Юлиану и склонилась над его ступнями. Толпа вновь взорвалась хохотом. Рабыня выпрямилась и с трепетом взглянула на Юлиана.
Я беру ее, сказал он.
Отдай ее, закричала толпа Аброгастесу. Пусть служит свинопасу!
Она твоя, кивнул Аброгастес.
Спасибо, господин, с достоинством поблагодарил Юлиан.
Рабыня оцепенела в грязи у его ног.
Я думал, что знаю ее, покачал головой Аброгастес. Я думал, что ей потребуется строгий и непреклонный хозяин. Посмотрим, что сумеешь с ней сделать ты.
Я буду строг, господин, ответил Юлиан. Снаружи донесся переливчатый свистзнак того, что катера вернулись.
Эй, ты, обратился Юлиан к тому воину, который выхватил нож, узнав, что Юлиан из Империи, дай мне свой нож!
Воин вопросительно взглянул на Аброгастеса.
Тот кивнул.
Юлиан взял нож и склонился над рабыней.
Господинудивленно произнесла она.