Ничего. Я просто составляю для себя картину того дня. Расскажите теперь максимально подробно, когда Люба пришла домой? В каком она была настроении? Что делала и говорила перед тем, как уйти к себе в комнату? Показалось ли вам что-нибудь странным? Ну и так далее.
Я задала все эти вопросы и заметила, что собеседник вдруг смутился. Он сжал губы и мрачно смотрел себе под ноги, явно о чем-то размышляя. Хотя до сих пор общался спокойно и подробно. Такое его поведение сразу меня насторожило. Я взглянула на участкового, который пока что молча наблюдал за нашим разговором, никак в нем не участвуя. Тот нахмурился и обратился к Виктору:
Витя, в чем дело? Ты все это уже не раз рассказывал. Что происходит?
Тот тяжело вздохнул, поднял голову и заговорил:
Как ты сказал, время пришло. Я устал держать это в себе. Столько лет уже прошло, сколько можно? Он еще раз вздохнул, словно решаясь на что-то и продолжил:В тот вечер все было не совсем так, как я рассказывал следователям и твоему отцу. Люба пришла домой в начале первого. Я видел в окно, как они с Игнатом стояли у ворот и целовались. Она знала, что родителей нет, вот и не пряталась. А когда зашла в дом, я стал ее дразнить. Выговаривал, что она обманщица. Перед отцом изображает послушную дочку, а если никто не видит, делает, что вздумается. Слово за слово, и мы с ней сильно поссорились. Она кричала, что я ей надоел, мы все ей надоели, все кругом вруны и обманщики. И она просто мечтает от нас свалить. Прямо так и выразилась. Потом заскочила к себе в комнату, а через минуту выбежала уже в обычной одежде, с рюкзаком на плечах, и выскочила из дома, хлопнув дверью. Я же не знал про побег и решил, что она сбежала из-за меня. Из-за наших с ней ссор. Ну и подумал: если родители об этом узнают, сильно разозлятся. Опять сделают меня во всем виноватым, накажут. И решил ничего им не говорить. Я думал, Люба за ночь успокоится и вернется домой. И даже если продержится на улице несколько дней, то потом наказывать уже будут ее, а не меня. Я выключил свет в ее комнате и плотно закрыл дверь. А когда через час приехал отец, сказал, что Люба уже спит. Виктор замолчал, некоторое время сидел неподвижно, словно собираясь с мыслями, и продолжил:Ну вот. Утром вернулась мать, Любу в комнате не нашли. Родители испугались и побежали к участковому. Я сидел у себя и думал, что будет, если все вскроется. Ну а потом все так закрутилось Выяснилось, что Люба с Игнатом собирались сбежать. Я тогда немного успокоился, понял, что это не из-за меня. А дальше нашли кровь на берегу, началось следствие. Показания свои я менять не стал, боялся родителей еще сильнее расстроить. Потом боялся, что меня за вранье полиции посадят. Вот так и молчал столько лет. Не знаю, имеет ли все это какое-нибудь значение. Помог бы мой рассказ следствию или ничего не изменил. В любом случае, молчать я устал, Виктор поднялся с лавочки, постоял немного, глядя куда-то вдаль, потом повернулся к нам и с ясно различимой тоской в голосе закончил:Я постоянно Любу вспоминаю. Чувствую свою вину перед ней. Что мы вот так расстались, крича друг на друга, обзывая. Знаете, мне иногда кажется, что она жива. Я практически чувствую, как она смотрит мне в спину. Оборачиваюсь, а там никого нет. Думаю, сестра хотела бы, чтобы я когда-нибудь рассказал правду. Это я и сделал.
Участковый сидел молча, уставившись в землю и хмуря брови. Я какое-то время переваривала полученную информацию, потом задала вопрос:
Как вы думаете, что Люба имела в виду, когда кричала, что все вокруг врут и обманывают? Она говорила о вашей семье?
Не знаю, медленно покачал головой Виктор. Думаю, она просто злилась, вот и все.
Павел никак не стал комментировать все, что услышал. Просто кивнул Виктору и медленно двинулся к машине. Я пошла за ним и по дороге оглянулась. Брат Любы, сгорбившись, сидел на скамейке и смотрел себе под ноги.
* * *
Мы с участковым сели в машину, только заводить мотор он не спешил. Сидел, глядя в окно, и о чем-то размышлял. Потом печально покачал головой.
Нет, я, конечно, знаю, что такое бывает сплошь и рядом, но все равно не понимаю. Почему они все лгут, недоговаривают, обманывают? Разве не ясно, что этим только запутывают следствие?
Может, и понимают. Только у каждого есть свои резоны, тихо ответила я. И не выдержала:А разве ты сам рассказываешь все до конца?
Павел вскинул на меня глаза и вдруг смутился. Нахмурился и отвернулся. Я решила оставить эту тему.
Итак, теперь у нас нет расхождений во времени. Если Люба пошла к реке практически сразу после возвращения из школы, то Мила могла увидеть, что с ней случилось.
Значит, надо срочно искать Милу, кивнул Павел.
Не думаю, что это будет сложно. Я бы, на твоем месте, опросила людей с ее работы. Скорее всего, кто-нибудь из них помог ей с временным убежищем. Вряд ли твоя одноклассница придумала что-то более запутанное.
Согласен, ответил собеседник. Завтра с утра этим займусь. Забавно, что в разговоре опять всплыл физкультурник. Надо продолжить за ним наблюдение.
И вот еще что, заметила я. Рюкзак Любы лежит где-то у вас в вещдоках. Сможешь заглянуть в него и посмотреть, есть ли там книга по биологии? Я бы очень хотела ее увидеть. Если не получится, хотя бы просто сфотографируй.
Думаешь, это важно? Мало ли какую ерунду девчонка могла хранить в своем тайнике.
Мне не дает покоя истерика Любы про всеобщий обман и вранье. И книга может быть с этим связана.
Хорошо, посмотрю, что можно сделать.
У меня есть еще одна просьба, смущенно добавила я. Павел только вздохнул и закатил глаза. Можно как-нибудь узнать имя и адрес той женщины, которая жила с дядей Любы? Ту, что видел Виктор.
Она-то тебе зачем? Ты и дядю подозреваешь? Может, тогда сразу и ее отца добавим? Чего мелочиться? в голосе участкового явно прорывалось раздражение. Видимо, я немного утомила его своими заданиями. А самое удивительное для меняон их все-таки выполнял. Узнаю ли я когда-нибудь, в чем тут дело?
Ладно, поехали отсюда, хмуро произнес Павел, завел мотор и тронулся с места.
По дороге я рассеянно смотрела в окно и размышляла. О брате Любы и его тайне, которую он много лет хранил. О том, что слова, неосмотрительно сказанные кому-то, могут стать последним воспоминанием об этом человеке. А потом только и останется обманывать себя, что человек жив. Мне было очень грустно, и вместе с этим я ощущала какую-то странную тревогу. Словно смотрела на что-то и не видела.
Я резко схватила Павла за рукав, чем его немного испугала.
Подожди! Притормози на минуту.
Что такое? удивленно воззрился он на меня, выполнив неожиданную просьбу.
Отвези меня, пожалуйста, к реке. Туда, где пропала Люба.
Зачем?
Не знаю. Просто так. Я давно хотела там побывать.
Ладно, не стал спорить участковый, подозрительно на меня поглядывая.
В это время зазвонил мой телефон. Это был Игнат.
Привет! сказал он, услышав мой голос. Ты где? Я вернулся, а тебя нет. Вы уже поговорили с Милой?
Нет. Потом все расскажу. Я с Павлом. Мы едем в одно место, а после он привезет меня домой. В холодильнике есть еда. Сможешь сам разогреть?
Куда вы едете? спросил собеседник, проигнорировав мой последний вопрос.
На ваше место встречи с Любой. Где нашли ее кровь.
Я хочу поехать с вами, быстро произнес Игнат. Захватите меня по дороге.
Не знаю Подожди, сейчас спрошу. Я повернулась к участковому:Мы можем захватить Игната? получила утвердительный кивок и ответила в трубку:Скоро будем.
Так как ехать было недалеко, уже через пять минут мы притормозили у моего дома. Игнат ждал на улице и быстро забрался на заднее сиденье. Пока мы ехали, я вкратце рассказала ему новости о Миле и Олеге, а также о признании Виктора. Примерно через десять минут наш автомобиль остановился на небольшой площадке у моста через реку.
Ну вот, приехали, сказал Павел. Машину придется оставить здесь. Дальше проезда нет.
Мы вышли на улицу, и мужчины отправились вперед, показывая дорогу. Утоптанная тропинка вилась вдоль берега реки. Внизу, у кромки воды я заметила нескольких рыбаков. В остальном места были достаточно безлюдными. Лишь пару раз нам навстречу попались прохожие.
Берег понемногу становился все круче. И вскоре мы вышли на небольшую поляну, заросшую густой травой. Прямо на краю обрыва росло высокое дерево. Под ним кто-то устроил импровизированную скамейку из обструганных бревен. Рядом валялся мусор, состоявший из разных оберток, смятых пачек сигарет и баночек газировки. Видимо, сейчас эти места облюбовали подростки. Участковый подтвердил мои выводы:
Нынче это популярное место у молодежи. А раньше, кроме рыбаков, сюда мало кто доходил, предпочитали тусоваться ближе к мосту. Вон там, он махнул рукой в сторону высоких деревьев, дом Любы. Если идти напрямик, получается не так далеко. А правее тропинка к твоему дому.
Я перевела взгляд на Игната, он стоял в напряженной позе и мрачно озирался вокруг. Мне стало интересно, как давно он был в этих местах. Словно отвечая на не заданный вопрос, Игнат произнес:
За пять лет тут немного изменилось. Раньше я часто сюда приходил, а в последние годы перестал. Пытался все забыть. Как будто это возможно, с горечью добавил он.
Участковый вопросительно посмотрел на меня:
Ну, и зачем мы сюда приехали?
Не знаю, пожала я плечами. Просто хотела посмотреть. Где нашли кровь?
Павел подошел ближе и указал на нужное место. А также продемонстрировал, куда, судя по следам, тащили тело. Теперь мы стояли на краю обрыва высотой примерно в человеческий рост.
Видишь, внизу справа, у самой воды куст растет. Вот там выловили кроссовку Любы, объяснил собеседник.
Кусая губы, я оглядывалась вокруг, пытаясь понять, что меня беспокоит.
Река здесь глубокая?
Ну, достаточно.
Течение в сторону моста?
Да, кивнул Павел, не понимая, куда я клоню. Впрочем, я и сама толком не понимала. Но один вопрос меня занимал. Правда, участковый наверняка поднимет меня на смех. Но я все равно его задала:
Если бы человек, проплыв какое-то время по течению, выбрался на берег, куда он мог пойти?
Павел скептически уставился на меня и недоуменно произнес:
Ты что, всерьез восприняла слова Витьки о его видениях? я молчала, он пожал плечами и продолжил:Даже если Люба по какой-то причине, выбравшись из воды, не пошла домой или в полицию, все равно не понятно, куда она потом делась. Думаешь, на девушку в мокрой одежде, бредущую ночью без обуви, не обратили бы внимания? Не вызвали скорую или полицию?
И все же, куда она могла пойти? упрямо спросила я.
Если по тропинке, вышла бы к мосту. А там дорога, машины ездят регулярно. Ее бы заметили. Даже если сразу не заявили, на следующий день об ее исчезновении знал весь район. Если бы пошла правее, вышла бы к домам. Там тоже люди.
А если она выбралась на противоположном берегу, что там?
Слева лес, и достаточно непролазный. Не думаю, что кто-то в своем уме добровольно отправился бы туда ночью. И кстати, его тоже осматривали. Как и все вокруг. Правее с той стороны несколько брошенных домов, а дальше все та же дорога.
Что за брошенные дома? Их проверяли?
Наверняка. В одном из них раньше жила женщина, что-то вроде местной знахарки. Она бы точно девушку заметила.
А Игнат вдруг произнес:
Я знаю о знахарке. Люба к ней как-то ходила, а я ее провожал, ждал у ворот. Она мне еще потом очень красочно ее жилище описывала.
Женщина уже умерла? Давно? обратилась я к Павлу.
Точно не помню, кажется, несколько лет назад. Дом сейчас пустует.
Его тогда обыскивали?
Обыскивали вряд ли. С какой стати? А вот хозяйку точно опрашивали.
Можно сейчас туда проехать?
Можно, без особого энтузиазма ответил участковый. Если ты видишь в этом какой-то толк.
Мы быстро вернулись к машине и загрузились в нее. Переехали через мост и свернули на небольшую проселочную дорогу. Минут через пять я увидела впереди полуразвалившийся одноэтажный дом, окруженный невысокой плетеной изгородью, тоже покосившейся от времени. Рядом с ним мы и остановились. Сбоку от изгороди примостилась старая деревянная повозка без колес. В такие раньше запрягали лошадей.
Здесь что, и лошадь есть? спросила я.
Была, ответил Игнат. Еще когда ходил в школу, я не раз видел эту знахарку на своей повозке, заваленной связками трав. Она медленно ехала вдоль обочины, не обращая внимания на несущиеся мимо машины. Такой привет из прошлого.
Перешагнув через валяющуюся на земле калитку, мы зашли внутрь заросшего высокой травой двора. Кроме самого дома здесь был еще маленький сарайчик, покрытый соломенной крышей.
Что ты собираешься делать? уточнил участковый.
Давайте осмотрим дом и сарай, предложила я.
Крыс не боишься? усмехнулся собеседник.
Я почувствовала, что бледнею. Встречаться с этими обитателями брошенных строений совсем не хотелось. Мне и мышей вполне хватило.
Игнат подошел ближе и сказал:
Пойдем. Я загляну в дом первым. Если они там есть, предупрежу тебя.
Отлично! одобрительно отозвался Павел. Тогда вы займитесь домом, а я сараем.
Мы с Игнатом направились к покосившейся двери. Он несколько раз дернул со всей силы, и дверь с противным скрипом приоткрылась. Мой спутник включил фонарик на мобильном и заглянул внутрь. Потом повернулся ко мне.
Кажется, все спокойно. Наверное, всю еду они уже съели и убрались отсюда.
Открыв пошире дверь, Игнат зашел внутрь. Я последовала за ним. Большая комната, в которую мы попали, была полностью завалена вещами. Возможно, сюда залезли бомжи и все перевернули. Но, что удивительно, пахло не затхлостью и плесенью, а луговыми травами. Может, поэтому и крысы здесь не прижились?
Я осторожно прошлась по дому. Он состоял всего из двух комнат, вторая явно когда-то была кухней. Скорее всего, хозяйка готовила здесь свои настойки и снадобья, потому что к потолку все еще были подвешены ароматные пучки засушенных трав. Оглядевшись вокруг, я вернулась к Игнату.
Он поднял с пола палку, похожую на кочергу, пошевелил ей хлам под ногами и спросил:
Что ты хочешь здесь найти?
Точно не знаю. Что-нибудь такое, что навело бы меня на полезные мысли.
В это время мы услышали грохот и быстро выглянули на улицу. Часть крыши сарая обвалилась, а участковый стоял рядом и тряс головой.
Черт! Эта развалина меня чуть под собой не похоронила. Всего пылью и мусором обсыпала. Я больше туда не полезу.
Игнат протянул палку, которую захватил с собой, и поворошил кучу, состоявшую из мусора, соломы и сгнивших досоквсе, что осталось от стены сарая.
Подожди! вдруг остановил его Павел. Что это? Видишь, белое
Он достал из кармана носовой платок, обернул руку, наклонился и вытащил из кучи заинтересовавший его предмет. А дальше мы все трое дружно замерли. Потому что участковый держал в руке бывшую когда-то белой женскую кроссовку. Павел перевернул ее, рассмотрел цифру на подошве и поднял глаза на Игната:
37 размер. Совпадает?
Игнат кивнул. Его лицо было белым, как мел. Павел вернул кроссовку туда, откуда ее достал, и посмотрел на нас.
Ну все. Вот теперь я вызываю своих. Дальше молчать уже нельзя.
Я поморщилась и попросила:
Можно, обойтись как-нибудь без нас? Не то чтобы я избегала встреч с органами, мой паспорт ты наверняка пробивал. Но было бы здорово, если бы ты обо мне не упоминал. Это значительно облегчит мне жизнь.
Участковый, хмурясь, смотрел на меня, потом ответил:
Если бы это зависело от меня, я бы промолчал. Но как мы заткнем рот людям? Они точно о тебе расскажут. Боюсь, побеседовать со следователем все же придется.
Тогда хотя бы не упоминай, что я участвовала в расследовании. Оставим версию с книгой. Например, что я расспрашивала народ и делилась с тобой их рассказами. А ты подумал, почему бы не вспомнить старое дело. А на Милу и этот дом вышел сам.
Хорошо, это я сделаю, кивнул собеседник. Тогда вам с Игнатом надо отсюда уезжать, оглянулся вокруг и покачал головой:Ладно, давайте, я сам вас отвезу и сразу вернусь сюда. Тут езды минут пятнадцать. Ничего с этой кроссовкой не случится. Одиннадцать лет в сарае пролежала.
На всякий случай участковый сфотографировал кроссовку в куче мусора, прикрыл ее валяющейся рядом деревяшкой, и мы пошли к машине.
Павел быстро довез нас до дома, высадил у ворот и умчался. Уже темнело, а ему еще нужно было вызвать бригаду. Мы с Игнатом в молчании зашли во двор. Мой спутник дошел до лавочки и опустился на нее. Я присела рядом. Какое-то время он молчал, потом тихо спросил: