Макрурус мало привлекателен на вид. Темно-серое до метра длиной тело с мелкой острой чешуей сужается сразу от громадной головы к хвосту, который кончается чуть ли не ниточкой. Выпученные от перемены давления и без того огромные глаза и торчащий из разинутого рта большой желудок также не придают макрурусу красоты.
Но на следующей станции сетка поперечником в метр принесла глубоководных рыб, которые вызвали всеобщее восхищение. Это были небольшие рыбки со светящимися органами по бокам. Они были уже мертвы, однако в темноте все еще слабо светились.
Геологи расстроены. Глубоководная трубка пришла изогнутая и пустаяочевидно, ударилась в каменистый грунт. Они горят нетерпением заполучить «красную глину». Такой грунт устилает ложе океана за тысячи миль от берегов, он цвета какао, который придают ему окислы железа и марганца. Предполагают, что красная глина вулканического происхождения и в ее создании принимали участие микроорганизмы и космическая пыль.
Ночью спускали дночерпатель на глубину 5000 метров. Сначала он пришел пустой, но на следующий раз принес несколько килограммов знаменитой красной глины! До этого в СССР имелся только маленький кусочек этой глины, купленный в Англии, из образцов, добытых еще английской экспедицией «Челленджера» в конце прошлого века.
Наконец станции окончены, и «Витязь» берет курс на Владивосток. Но никто не отдыхает: составляют отчеты, чертят графики, приводят в порядок экспедиционное имущество, пишут первые наброски научных трудов.
Экспедиция возвращалась через Сангарский пролив. К нему подходили на закате, и из-за островов отдельными лучками выбивались солнечные лучиЯпония предстала перед витязянами как «страна заходящего солнца».
22 октября, в холодный, но солнечный день «Витязь» подошел к причалу Владивостока.
В СТОРОНЕ ОТ МОРСКИХ ДОРОГ
Январь 1950 года застал многих из участников первого рейса снова на борту «Витязя». Предстояло испытать плавучий институт в тяжелых зимних условиях. Стояли морозные дни, резкий порывистый ветер обжигал лицо. Иллюминаторы «Витязя» скрыты под толстым слоем инея. Тепло в каютах держится, только пока включены электрические грелки. Но «Витязь» еще не оброс льдом, а вот все суда, пришедшие с моря, напоминают айсберги.
Январьсамый холодный месяц в Японском море. Кроме того, зимою там очень часты штормы. Это чрезвычайно затрудняет проведение океанологических работ, в особенности на небольших судах. И хотя Японское море исследовано лучше других наших дальневосточных морей, зимний его режим изучен мало.
Маленький буксирчик по полоске чистой ото льда воды тащил корабль на рейд. Лед кругом был настолько толстый, что свободно выдерживал тяжесть человека, и ежедневно до острова Скрыплева и обратно в порт совершал «очистительные» рейсы ледокол. А за Скрыплевым начался блинчатый лед: сюда доходила зыбь, и мелкие льдинки, крутясь и качаясь, обрастали по краям ледяным валиком.
После мыса Поворотного «Витязь» пошел к северу.
Ученых в этом рейсе, помимо особенностей гидрологического режима, интересовало взаимодействие водных и воздушных масс, распределение донных отложений, количество и состав планктона, бентоса, развитие личинок рыб в зимнее время.
Условия работы оказались весьма неблагоприятными. При морозе 1013° почти непрерывно штормило, ветер пронизывал полушубок, и поэтому поверх надевали резиновый шахтерский плащ. Особенно тяжело было в такую погоду работать с металлическими приборами. Поднятые из воды, они моментально обледеневали и «жгли» руки. К тому же во время станций нельзя было обогреться в каютах, так как вся электроэнергия отдавалась работавшим лебедкам и в помещениях на этот срок выключалось отопление.
Вблизи от острова Монерон «Витязь» попал в жестокий шторм. От забортных брызг палубы, лебедки и рангоут быстро стали покрываться слоем льда. Слой с каждым ударом волн становился все толще. Это грозило опасностьюизвестны случаи, когда корабли под многотонной тяжестью намерзающего льда оседали в воде все ниже и тонули. С утра был объявлен аврал. Вся палубная команда во главе с боцманом и часть научных сотрудников скалывали лед, а снег сгребали в кучи, совсем как на городских улицах! Затем все это выбрасывали за борт.
При полном отсутствии видимости от сильного снегопада и брызг «Витязь» продвигался почти не сбавляя ходапомогал радиолокатор.
После окончания шторма продолжали идти прежним курсом, но вблизи Сахалина ход пришлось сбавить: «Витязь» вошел в плавучие разреженные льды и, лавируя между ними по большим разводьям, продолжал работу.
Когда ветер утих, а температура воздуха понизилась до минус 14°, разводья стали быстро покрываться льдом и отдельные льдины смерзались в большие поля. «Витязь» не ледокольное судно. Поэтому капитан спустился на палубу и просил поторопиться со станцией. «А то смотрите, зазимуем тут», заметил он.
Большие хлопоты доставляло спутывание тросов, на которых опускают за борт приборы. Хотя «Витязь» достаточно большое судно, но если приборы спускаются на глубину 500 метров и глубже, течения могут скрестить тросы. Нередко ихтиологи ловят в свои сети вертушки гидрологов, а планктонологи поднимают на борт только обрывок тросасетка «отпилена» соседями. Постепенно мы набрались опыта, и такие происшествия стали редкостью.
Закончив работы в северной части моря, «Витязь» направился в пролив Лаперуза, где мы сделали несколько разрезов. Была ясная, почти безветренная погода. Солнце розовым светом заливало спокойное море и заснеженный мыс Анива вдали. Но зимою штиль долго не удерживается. Как только вышли из пролива, Японское море встретило норд-остом до девяти баллов. Снова началось обледенение и борьба со льдом.
Когда ветер немного утих, сделали несколько станций до дна, но настоящих глубоководных организмов выловили мало. Только раз или два попались типичные обитатели больших глубинмалиновые гребневики. Весь остальной уловорганизмы, в других морях населяющие слой воды в среднем от 500 до 1000 метров. Здесь же они встречаются в нескольких тысячах метров от поверхности. Это загадка, которую еще предстояло решить.
По выходе из пролива Лаперуза недалеко от острова Хоккайдо спустили плавные сети, надеясь поймать сельдь. В сети попалось всего несколько рыб, но ихтиологи, вскрыв их, тотчас отметили очень интересный факт: у всех сельдей желудок был до отказа набит планктонными рачками. А ведь до сих пор считалось, что сельдь зимой почти не питается.
Вскоре «Витязь» повернул к югу. Постепенно становилось все теплее. Мы сменили полушубки на ватники, а валенкина сапоги. Растаял лед на палубе, приборы уже не «обжигали» руки. Потеплением особенно довольны были сотрудники отряда бентоса: пробы грунта, взятые дночерпателями, до сих пор стояли в ведрах неразобранныегрунт нельзя было промывать на морозе.
В южной части моря было уже заметно приближение весны. В северных и умеренных водах, так же как и на суше в тех же широтах, отчетливо видна смена времен года. Учение о сезонах в море разработали советские исследователи П. П. Ширшов, В. Г. Богоров и Б. П. Мантейфель.
Весна в воде начинается со значительного увеличения количества фитопланктона. Потепление воды и увеличение интенсивности света стимулируют размножение этих одноклеточных водорослей. Они бурно размножаются, и вода приобретает зеленый оттенок. Как говорят, наступает «цветение» моря. Начало этого цветения было отмечено нашими планктонологами в южной части Японского моря еще в феврале. Здесь же ученые наблюдали и значительное количество зоопланктонаосновной пищи пелагических рыб. Недаром на самом юге вблизи Цусимского пролива зимует скумбрия.
Утром 1 марта «Витязь» вернулся во Владивосток. Трудности рейса были преодолены, впервые проведено изучение зимнего гидрологического и гидрохимического режима вод Японского моря, собрано большое количество проб планктона, бентоса и личинок рыб. Получены новые сведения, подтвердившие вывод известного исследователя дальневосточных морей К. М. Дерюгина об отсутствии глубинной фауны в Японском море.
* * *
Май 1952 года. Последние минуты перед отходом в новое плавание. В иллюминатореяркое солнце, голубое небо, светлые здания большого города. На столе последний букет черемухи, впереди серое море, туман, штормы
Уходит последняя шлюпка с провожающими, и веселый весенний Владивосток постепенно скрывается вдали.
Основная цель экспедициикомплексное исследование важных промысловых районов Берингова моря: прибрежья Камчатки, Олюторского и Анадырского заливов. Большой интерес представляла и гидрологическая съемка моря ранней весной.
В открытый иллюминатор плеснуло волной, но слегка, как предупреждение. Его пришлось закрыть, и, вероятно, надолго. В каютах теперь всегда тепло, даже на станцияхна корабле проведено паровое отопление.
Путь «Витязя» лежал через залив Анива к порту Корсаков, где мы должны были принять на борт гидрографов.
Еще на большом расстоянии от Корсакова непередаваемо приятно запахло водорослями Прибрежные воды Сахалина, как и Приморья, Японии и Кореи, известны обилием бурых водорослей, называемых морской капустой или ламинарией. Эти растения прикрепляются к морскому дну специальными корневидными выростами. Ламинария имеет вид ленты шириной 535 сантиметров и длиной 35 метров. Морская капуста образует мощные заросли. Сырой вес этих подводных лугов составляет 78 килограммов на квадратный метр. Водоросли добывают со шлюпки при помощи шестов с крючьями на конце. Ламинарияпищевой продукт, основные потребители ее Япония и Китай. Из нее приготовляют более десятка блюд. У нас делают консервы «морская капуста», напоминающие по вкусу икру из баклажан.
Помимо ламинарии, на Дальнем Востоке добывают красную водоросльанфельцию. Красные водоросли живут глубже бурых и покрывают дно небольшими кустиками. Эти водоросли используются преимущественно для получения агар-агара, применяемого в кондитерской промышленности, медицине, бумажной промышленности. Из водорослей можно добывать ценные кислоты, спирт, краски, ацетон. Пригодны они и как удобрение
Показался порт Корсаков, в него мы не заходилисберегая время, «Витязь» встал на внешнем рейде. Город находится на плоской равнине и с моря не виденего закрывают портовые сооружения.
Взяв на борт гидрографов, «Витязь» вышел из залива Анива и направился по Охотскому морю вдоль Курильской гряды. Теперь экспедиция была в полном составе. В каждом рейсе обычно бывает немало молодежи, а в этом ее было особенно много: почти весь гидрологический отряд состоял из студентов Владивостокского гидрометтехникума. Большинство из них были совсем юные девушки, они не очень-то слушались своего начальника, аспиранта К. Т. Богданова, который был ненамного старше их.
Капитан «Витязя» Игорь Васильевич Сергеев тоже был молод, но уже имел большой опыт плаваний. На «Витязе» он работал второй год и хорошо знал специфику работы исследовательского судна.
Начальником этого рейса был профессор А. Д. Добровольский. Опытный исследователь, он много раз бывал в Арктике и не первый год плавал на «Витязе».
Утром «Витязь» вошел в Авачинский залив, один из самых больших и красивых на Тихом океане. В нем могли бы поместиться флоты нескольких стран. Горные цепи окружали залив, снежные вершины сопок блестели на солнце. Особенно хороши были заснеженные вулканыАвачинский, Коряцкнй, Желтовский.
«Витязь» подошел к небольшому гористому полуострову, любимому месту досуга петропавловских жителей. Здесь расположены парк отдыха, спортивные площадки.
Петропавловск-на-Камчатке вытянулся вдоль берега. За домами поднимаются зеленые горы, а над ними высятся горы снеговые.
Невысокие, большей частью деревянные зданиятаков был Петропавловск 1952 года. Как и все дальневосточные города, он быстро рос и благоустраивался. Каждый год заходил «Витязь» в Петропавловск, и ежегодно витязяне отмечали все новые черты в его облике.
В городе много исторических памятников.
На невысоком постаменте с барельефом парусника на фронтонекамень, к которому цепью прикреплен якорь. Это памятник Лаперузу, французскому мореплавателю, открывшему пролив между Сахалином и Хоккайдо. Он описал западный берег Сахалина и несколько заливов и мысов в Приморье. Они сохранили французские названия: залив Де-Кастри, мыс Жонкиер, остров Монерон.
Памятник Берингу представляет черную колонну на белом постаменте.
Самый древний памятникнадгробная плита над могилой Чарлза Кларка, участника третьей экспедиции известного английского мореплавателя Джемса Кука, ставшего после гибели Кука его заместителем. Эпитафия на английском языке, посвященная не столько покойному, сколько его начальнику капитану Куку, гласила, что именно Кук и Кларк в 1768 году открыли Камчатку. Это звучит достаточно странно. Не говоря уже об открытии Камчатки, укажем, что Петропавловск основан за четверть с лишним века до посещения его Кукомв 1741 году.
На склонах сопки, заросших деревьями, над морем замерли две часовнипамятники героической обороны Петропавловска в 1854 году от нападения соединенной англо-французской эскадры.
На площадиобелиск над могилой тех, кто отдал свою жизнь за счастье советского народа. На монументе высечена надпись: «Вечная слава героям, павшим в боях за честь и победу нашей Родины. Память о вас, вернувших Родине Курильские острова, переживет века. Август, 1945».
Мы зашли в небольшой краеведческий музей. Он показался нам несколько запущенным: видимо, давно не обновлялись экспонаты, особенно морские. Но даже и то, что имелось, говорило без слов: как же богата эта красивая суровая земля! В моребольшое разнообразие рыбы, моржи, котики, киты, крабы, в рекахлососи, в лесахценные пушные звери.
Вечером в двухэтажном деревянном доме камчатского отделения Тихоокеанского института рыбного хозяйства и океанографии состоялась встреча ученых «Витязя» и местных океанологов. Делились опытом, давали друг другу советы. А утром «Витязь» ушел в плавание.
Съемка промысловых районов требует большого напряжения сил. Станции через 15, 10 и даже 5 миль, поэтому промежутки времени между ними очень невелики. Люди успевали только сделать записи в журналах и снова надевали намокшие ватники.
Однажды экспедиция оказалась в районе большого скопления трески. Началось с того, что планктонная сетка принесла треску. Тралмейстер с ихтиологами стали готовить трал, а свободные от вахт начали лов рыбы крючками. За борт с лебедки спускали тонкий трос с крючками без всякой наживки и через несколько минут подымали трос с гирляндой зеленовато-белых бьющихся тресковых тел. На удочку попадались и терпуги, интересные тем, что у них не одна, а четыре боковых линии на теле.
Тралом ловили камбалу, минтая. А однажды в районе Олюторского залива трал принес красных и розовых морских окуней. Некоторые из них достигали чуть ли не метра длины. Выпученный изо рта плавательный пузырь и тонкие розовые вздутия глаз говорили о том, что эта рыба живет глубже, чем другие промысловые рыбы: их поднимали с глубины 300400 метров.
На другой день весь экипаж «Витязя» угощался окуневой ухой: четырнадцати окуней хватило на всех.
Севернее Камчатки к самому морю подходит Корякский хребет, покрытый снегом даже в июне. До бухты Провидение здесь нет крупных населенных пунктов. А между тем «Витязь» нуждался в воде. Лоция подсказала простой выход: зайти в бухту Иматра, где имеется достаточно мощный источник. Так и поступили.
С моря вход в бухту не был заметен. Казалось, высокие снеговые горы расступились и пропустили корабль. Берега бухты еще полностью сохранили свой зимний наряд. Бухта Иматра и находящаяся за нею бухта Глубокая еще и наполовину не очистились ото льда. Только набухшие почки деревьев, ветки которых были чуть заметны под снегом, да зеленые кожистые листья полярного рододендрона говорили о близком приходе весны.
Был спущен мотобот, в котором партия матросов отправилась на берег на поиски воды. Но указанная в лоции ложбинка, где был ручей, оказалась под снегом. Пришлось копать ямы, и только в четвертой нашли ручей. К полудню «Витязь» ошвартовался кормой к берегу, заведя концы за два больших камня. В снегу вырыли траншеи, в них уложили шлангии вода пошла самотеком.
На ледяном припае всего в нескольких шагах от борта «Витязя» виднелись почти совершенно круглые следы медведя величиной с небольшую тарелку. Группа витязян начала карабкаться в гору, проваливаясь выше колен в снег. Ярко светило солнце, снег слепил глаза, голубела неподвижная вода бухты. В ней зеркально отражались горы и маленький издали корабль. Экскурсанты принесли ветки рододендрона, они вскоре пышно расцвели в каютах.