Да, я же знал эту женщину! Я всю жизнь знал ее! Читая, я представлял лица книжных героинь, похожими именно на облик этой женщины.
Но откуда я ее знаю? На моем скромном жизненном пути встречалось крайне мало женщин.
Вывод таковэта женщина из прошлого, она из того багажа, который передался от моего двойника!
Немного волнуясь, я хлебал суп из фаянсовой тарелки и мне до боли не хотелось никуда уходить! Я вдруг стал понимать, что без этой женщины мое дальнейшее существование не возможно!
Спустя какое-то время она принесла заказ летчику, и что-то пометила в своем блокнотике. Я ждал, что она сейчас повернется и встретится глазами со мной, но другой официант окликнул ее, и женщина ушла. Запомнилось лишь уловленное имя ееВера.
Я медленно пил чай, растягивая время, но женщина не возвращалась. Внутрь ресторанного хозяйства идти было неудобно, но Вера не выходила у меня с головы.
Допив чай и расплатившись, я покинул ресторан.
На улице шумел ветер, принесший откуда-то из-за городских пределов запахи молодых луговых трав и сосен. Эти ароматы я прекрасно знал, так как много приходилось трудиться на лоне природы.
Я сел на скамейку под кленами и стал дожидаться конца смены.
К счастью, ждать пришлось совсем недолго. Вера появилась в легком сером пальто, с поясом, подчеркивающем ее фигуру, в берете. Она казалась грустной и шла походкой уставшего человека.
Она подошла ближе, и я буквально впился в нее глазами!
Ее глаза скользнули по мне, и она как будто оторопела.
Роман? Ты!? удивленно произнесла она Неужели ты уже вышел?
Обронив эти слова негромким голосом, она прикрыла рот рукой.
Я не нашелся, что сказать, просто стоял и молчал, не отводя от нее взгляда, и ветер трепал мои волосы.
Но зачем ты приехал? У нас давно все кончено. После всего гадостного что ты сделал для меня, после твоего предательства и смерти папыя не хочу тебя видеть! Уходи навсегда из моей жизни!
И Вера сделала пару шагов, чтобы уйти, как я, неожиданно для самого себя, сделав шаг, рухнул перед ней на колени, и, охватив ее за талию, умоляюще сказал:
Прости меня! Я был виноват. Но я все исправлю! Вера, прости! ...
Она была изумлена и делала попытки поднять меня.
Это еще что такое? А ну немедленно встань! Встань сейчас же, все увидят, просила меня она, но я не отпускал, несмотря на все ее попытки освободиться.
Я заливался слезами и просил у нее прощения, сам толком не зная за что, за какие-то грехи прошлой жизни, сделанные моим двойником, за подлость и измену, предательство и зло, судя по ее словам.
Наконец ей удалось поднять меня. Она умоляла, чтобы я ничего не говорил, потому, что услышат ее коллеги, скорее всего все произошедшее уже наблюдал швейцар, а этого не мало!
Иди своей дорогой! Я не хочу тебя видеть! Между нами ничего и никогда уже не будет! говорила она, направляясь к трамвайной остановке.
А я шагал рядом, хватая ее под руку, и, без устали, просил у нее прощения.
Наконец-то она сжалилась, и предложила посидеть минутку в уличном кафе.
Мы взяли лимонада и конфет и сели друг перед другом.
Я смотрел на нее и любовалсяВера была ослепительно красивой!
Я взял ее руки в свои, хотя никогда так раньше не делал, даже не знал, что так можно обращаться с женщинами.
Она тут же отдернула руки:
Какие у тебя руки холодные, сказала она.
Затем вздохнула:
А ты изменился, Рома. Очень даже переменился.
Тюрьма, она очень многих меняет, сказал я неопределенно. Но ты не бойся. Тебя не заметут за общение со мной!
Да разве этого я боюсь, сказала она. Мне тебе уже сложно верить! После того, как ты меня бросил беременной и со скандалом ушел из нашего домамногое изменилось. Но это я еще могу простить. А смерть папыникогда! Ты довел его до инфаркта
Я склонил голову.
Прости, сам не ведал, что творил Я теперь совсем другой, Верочка, совсем другой. Не знаю, что тогда на меня нашло, но, сейчас, я таких ошибок не повторю. Я хочу быть с тобой Вера. Я очень хочу быть с тобой, и с нашим ребенком! Я хочу быть с вами и никогда вас не брошу!
Вера вздыхала, махала рукой, и слезы горошинами капали на салфетку, она утирала глаза, а ветер качал зеленые ветки весны, и мне казалось, что-то меняется в моей жизни.
В конце концов, после трудного разговора мы пошли к ней домой. Я держал ее под руку, и мне казалось, что жизнь неслась, как вихрь!
Вера снимала комнату в частном секторе.
Когда, миновав беспокойную собаку, мы вошли в дом, в тесной, скромно обставленной, опрятной комнатушке мы увидели мальчишку лет пяти, что-то рисовавшего карандашами в тетрадке.
Вот, Юра, твой папа приехал из командировки, сказала Вера.
Я стоял в бессилии опустив руки.
Мальчик слез с высокого стула, пристально осмотрел меня, а потом молча прижался к моему животу.
Поздно вечером Вера подошла к моей кровати легла рядом. Я сразу почувствовал тепло ее тела.
Ты сейчас что-нибудь пишешь? спросила она.
Нет. Тюрьма окончательно выбила из меня все Я больше не буду писать.
Она прижалась к моему плечу.
Необходимо сказать, что после такого заявления, Вера стала относится ко мне с большим доверием. Она считала, что меня испортила литературная богема, в которой я вращался. Я полюбил Веру, для меня она стала близким и родным человеком.
Я съездил в городок с красными черепичными крышами, получил паспорт и по возвращении в Красносталь взял Веру в жены. Юра стал моим забавным, и хитроватым, но очень добрым и находчивым сыном. Никто мне не препятствовал, видимо работники безопасности были предупреждены насчет меня, и возможно, все же следили за мной.
Радуясь тому, что сошелся с Верой, я старался всячески доказать свою полезность в семье.
Работал на тяжелых работах (на другие меня, как бывшего зэка, просто не брали), иногда сутками пропадая на заработках. Сейчас не хочется и вспоминатьна каких. Старался обеспечивать семью. Благодаря мне мы сняли небольшой флигель, и теперь жили отдельно от хозяев и вполне самостоятельно.
Пять долгих лет мы прожили в Красностали, все мечтая вернуться в город с красными черепичными крышами, ставший уже и моей родиной.
Все эти годы я помнил о второй части архива Щедрова, но пока не решался поехать и извлечь его из тайника. Во, первых, боялся, что кто-то из госбезопасности все же наблюдает за мной, хотя никаких видимой слежки не было! Во, вторых, банальноне было средств на такое путешествие.
Жили мы очень скромно и тихо, но, нельзя сказать, что душа в душу.
Вера скорее уважала, чем любила меня. Она так и не могла простить моего предательства в прошлом, и косвенной вины в гибели отца. Я старался сделать все, чтобы ей было хорошо, был заботливым мужем, хорошим отцом, много возился с моим любимым Юркой. Она это ценила, но единства душ не возникало. Время от времени в наших отношениях просыпалась теплота, но больше царило холодности и отчужденности.
Особенно сложными оставались наши интимные отношения.
Тыхолодный. Я тебя абсолютно не чувствую, как мужчину, как-то, в порыве откровенности, заявила она. Ты какой-то призрак, а не человек!
Больно, до слез, было это слышать! Ну, что же, она была недалека от истины.
А еще Вера настаивала, чтобы я добивался пересмотра моего дела и полной реабилитации. Несколько раз писались заявления в соответствующие инстанции.
И, наконец, наши действия увенчались успехом! Я был полностью реабилитирован за отсутствием состава преступления.
Это радостное событие по времени почти совпало с переездом в город с красными черепичными крышамина родину,
Я тут многое «помнил», хотя, на самом деле, бывал здесь лишь однажды и недолго.
С работой здесь казалось посложнее. Но, уже спустя неделю, Вера привела меня в гости к своему старому хорошему знакомому. Яким Несторович Затуливитер работал начальником сборочного цеха автомобильного завода.
Он посмотрел на меня хитроватыми глазками, его полненькие пальцы подержали минуту документы о реабилитации.
Ну, щож, пидешь учиться на токаря. И возьмем в цех. Так, що уважу, Веруня, нэ видмовлю, пообещал он Вере, произнося фразы с легким украинским акцентом.
Так я получил первую пристойную работу.
После окончания курсов стал работать токарем. И тут у меня открылась склонность к чтению книг, причем на разных языках. Неведомо откуда пришли знания английского, немецкого, французского. Мне открылся богатый мир литературы и, все свободное время, я стал жадно читать, доставая через знакомых редкие книги мистического, таинственного содержания
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТЕНЬ ОТЦА
Я дочитывал этот лист, сидя за надежными стенами дачи. За окном гремела, раскатывалась, скакала бесами, стучала в окна непогода. Льдистые струи заливали стекла. Свет потух, пришлось зажечь лампу, поэтому в доме слегка попахивало керосином.
Письмо обрывалось, хотя на листе еще оставался бело-желтый островок свободного места. Я еще раз осмотрел листы и конвертничего похожего на продолжение не было!
Потерялось? Или отец просто не дописал письмо? А где же повествование о дальнейшей жизни? А свидетельства о таинственных угрозах в письмах?
Я еще раз тряхнул страницами книги Александра Грина. Увы, великий романтик, отдав мне часть своих тайн, более ничем не желал делиться.
Но и прочитанное ошарашило меня!
Я вышел и сел на веранде, глядя на полосующий дождь.
Стало влажно. Блекло-зеленая гамма омыла окружающий мир, а вечер опустил темную вуаль.
Мысли роились, выкладываясь в ровные цепочки. Что я узнал об отце? Получается, что он фантом, призрак, кем-то вызванный из небытия, и пришедший в мир для чего-то, для каких-то задач. Для каких? Судя по исповеди отцаего явили, и он попал, как кур в ощип Страшный арест, заключениеКто это сделал? Зачем? По чьей злой воле так мучили живое существо, ставшее мне отцом, умевшее, при всех своих странностях, любить, заботиться, передавать все лучшее, что накоплено на протяжении жизни?
Но, кто же мой настоящий отец? Видимо автор того самого загадочного письма с угрозами! Письма, фактически убившего человека, который так много значил для меня в этой жизни. Человека, пришедшего одним весенним вечером в старом поношенном пальто, который принял, поддержал, воспитал меня. Что бы там ни было, он остается для меня отцом! А человек, предавший мою мать и меня, вряд ли может претендовать на высокое звание отца
Так я сидел и размышлял, глядя в мокрый мир, и мне стало грустно и тоскливо.
«Все же надо разыскать этого физического моего отца Но, как это сделать? Поехать в Пустоозерск?» И ещеотец писал об архиве Щедрова. Забрал ли он этот архив?
Я еще долго размышлял, но к какому-то конкретному решению не пришел.
Черная тьма накрыла поселок, обернула в серые тени мокрые деревья и кусты.
Мне захотелось поговорить с Наташей.
Надо было оживить старый телефон, стоявший на даче. Я включил его и взялся за пыльную трубку, не веря, что это удастся, так как я даже не помню, платили ли мы в последние годы за этот телефон. К моему удивлению трубка загудела, и я набрал хорошо знакомый номер. Трубку взяла мама Наташи.
А Наташи дома нет.
Как нет? удивился я. Она у подруги?
Она пошла на скрипичный концерт. Простите, а с кем я говорю? С Юрой? Юра, а разве она не с вами пошла на концерт?
Я ответил отрицательно, попрощался и повесил трубку.
Когда ваша девушка уходит поздним вечером на какой-то концерт, одна, или с кем-либоэто удивляет и напрягает
Я задумался над этим обстоятельством. Погасил лампу и вышедши вновь на веранду, уселся в кресло, закутался пледом и стал смотреть на дождь. Настроение было паршивое.
Пронесся ветер, хлопнул калиткой, и мне на мгновение показалось, что кто-то стоит у старого орешника. Всмотревшись, я различил темный силуэт в плаще до пят, и в наброшенном на голове башлыке.
Я зажег керосиновый фонарь «Летучая мышь», и, набросив какой-то старый отцовский плащ, в котором он ездил на рыбалку, пошел под холодные дождевые струи.
Несколько шагови я у орешника! Фонарь осветил мокрые ветки, с которых капала вода. Черная тень метнулась в сторону и тут же пропала.
Я еще раз осмотрелся. Никого не было! Показалось!
Я вернулся на веранду и сел в скрипучее кресло, поставив рядом фонарь. Под шум дождя постепенно успокоился. Перед глазами поплыли образы играющих детей в золотом песке, стройной яхты, человека в белом
Я открыл глаза, когда пришедший закрыл своим телом фонарь. Одним движением руки он сбросил башлык, и я онемел Это был отец. Его лицо было в капельках, он его вытер, а потом растер капельки о безволосый череп.
Глаза его светились голубоватым огнем.
«Вот книга», сказал он полушепотом, растягивая слова, словно ему трудно было говорить. «В ее названии скрыто имя. Я не могу тебе сейчас его произнести Ибо человек, который его носит, еще в мире живых ПереведиНазвание Сумеешьузнаешь имя того, кого ищешь».
Я кивнул, и он вынул из кармана книгу и дал ее мне Я хотел что-то сказать, но слова застряли у меня в горле.
Я открыл книгу и отчетливо увидел в ней мокрую вечернюю улицу незнакомого города, тень, скользящую по стенам и девушку в шляпке, идущую вдалеке.
Я мысленно проследовал за ними, и увидел, как тень настигала девушку. Она обернуласьэто была Наташа! Я крикнул, чтобы она остерегалась тени неизвестного, тут же превратившегося в реального человека с тяжелой тростью. Бросился и схватил его за плечо! Шедший обернулся изумленно, и я увидел, что в руках у него не трость, а скрипка. На меня смотрел чернобородый человек с моноклем на глазу. Другой глаз его презрительно сощурился. Я отшатнулся и заметил, что девушки впереди уже не было
Тут же я очнулся
***
Я сидел в своем кресле, и рядом догорала «Летучая мышь».
Дождь, похоже, кончился, только полаивали собаки, да ветер плескался в ветвях.
Сон яркими картинами стоял в голове и не выходил. Он казался явью, как будто действительно призрак отца был здесь.
Я вспомнил о призраке отца Гамлета.
Хорошо, что на даче имелась небольшая библиотека отцовских книг. Я зажег свечу, так как электричество еще не было восстановлено, и нашел на полочке сборник Шекспира
Я листал «Гамлета», стараясь найти сцены с призраком (или тенью) отца. Итак, Призрак короля появляется в пьесе четыре раза. Каждый раз это происходит ночью, примерно в полночь. Каждый раз его появление наводит страх на остальных. Призрак раскрывает правду и требует мщения
Я захлопнул книгу и вышел наружу.
Рассветало. Мой сон тревожил меня, но по мере того, как демоны ночи постепенно покидали землю, отдавая ее ангелам дня, я испытывал все больший ступор.
На крыльце видны были грязные следы. Также следы виднелись и во дворе, будто кто-то походил в тяжелой обуви по грязи. Следы вели от орешника.
Неужели призраки оставляют следы?
Я ринулся порыться в книгах, повернул выключатель, и свет вспыхнул солнечной грушкой.
Но, увы, ничего подходящего о природе призраков мне найти не удалось!
Раздосадованный, я вышел во двор и был изумлен. Следы исчезли, как не бывало!
Я был озадачен! Что это было? Мираж? Или пока я искал нужную информацию кто-то, кто прячется во дворе, вытер все следы? Чушь! Он бы оставил свои собственные! Почва после дождя оставалась влажной.
Я внимательно посмотрел в лужу. В ней барахтался неведомый мне жук.
Я всмотрелся в траву. Она показалась примятой. А может это по ней ходил я сам?
Я вернулся на веранду и внимательно осмотрел ее. Если призрак действительно приходил, после него должна была остаться книга, которую он мне дал. Но книги нигде не было. Стоп, он ведь приходил во сне, то естьв другом мире, ментальном, что ли, не помню, как это все называется Значит в физическом мире книги быть не может! А может, отец просто намекал на какую-то книгу, существующую в реальном мире
Я вспомнил отрывок из романа Майринка, приведенный в письме отца. К стыду своему я до сих пор не познакомился с этим произведением, хотя у отца было два издания Майринкапражское (на чешском) и переплетенный машинописный вариант, переведенный Д.Выгодским (на русском). Я помню, что листал эту книгу, но отпугивал, как казалось тогда, тяжеловесный стиль австрийского писателя.
Я пошел в комнату и нашел то место в письме отца, где он приводит отрывок из «Голема» Майринка. Там Атанасиус Пернатрезчик по камню и реставратор, хочет найти человека, принёсшего книгу. Пернат пытается вспомнить его облик. Далее Пернат идет тем же путем, каким пришел незнакомец и чувствует, что становится похожим на него: безбородое лицо, выпуклые скулы. То есть похожим на Голема
Попробуюка я повторить все это. Это смешно, глупости, но, а вдруг что-то да произойдет.
Я вышел во двор и прошелся к орешнику. Именно здесь я видел загадочную фигуру в плаще с капюшоном.