Вовка остался в майке и спортивных штанах стоять на улице. Соображал. Вспомнил, что в милиции нет генералов. Там комиссары всяких разных рангов. Так хрен, блин, редьки не слаще. Сейчас дёргаться уже поздно. Конечно, можно позвонить Аполлонову, да даже нужно, наверное, ноНо стоит подумать о последствиях. Аркадий Николаевич сейчас для милиции никто. Наоборот, его как бы сняли. Он сейчас председатель комитета по Физической культуре и спорту. И что, какое дело этому генералу до спортсменов? А может это вообще заход против генерал-полковника? Челенков в этих послевоенных реалиях ни в зуб ногой, но в газетах клеймят космополитов, со дня на день начнётся гонение на генетику, если память не изменяет. Потом ещё дело врачей и вообще наезд на всех евреев. Антифашистский комитет разгонят и пересажают, а то и расстреляют. Сложные времена и сейчас не хватало ещё подставить Аркадия Николаевича.
А где жить? Стоп, а где живёт Яшин? Он ведь служит в МВД. Какая-то казарма или другое общежитие, даже и не спросил ни разу, а ведь полгода уже почти тренирует. Ну, чего уж теперь. Поживёт вместе с ЯшинымСтоп. Хрен. Он, блин, редьки не слаще. Яшинмилиционер. А товарищ Фомин никто. Вот же, влип. Ну, чего четвёртого числа дома не сиделось. Знал же. Сто раз проверено. Четвёртого числа случаются неприятности, и их лучше всего переживать лёжа на кровати или диване. Нет, выперся.
Глава 17
Событие сорок восьмое
Союз писателей состоит не из писателей, а из членов Союза писателей.
Есть люди, которые читают лишь для того, чтобы находить у писателя ошибки.
Лев Абрамович Кассиль встретил Вовку настороженно. Был в сером красивом пиджаке и брюках тоже серых, но не от костюма. Даже в галстуке. И в тапочках при этом. На носу большие чёрные роговые очки с приличными диоптриями, глаза из-за этого большими казались, как в мультиках японских.
Я так понимаю, вы молодой человекВладимир Фомин? нос такой еврейский и чуть волосы кучерявятся, открывая огромный лоб. И не приглашает войти. Ответа что ли ждёт?
Вовка с писателем был знаком. Заочно. И не Вовка. Фёдор Челенков в детстве ещё прочёл и повесть «Вратарь республики» и рассказ «Пекины бутсы». Потешался, сидя в читальном зале библиотеки, над незадачливым Петром Дементьевым, который в Турции купил себе зачем-то огромные бутсы и несколько раз из-за насмешек других игроков пытался от них избавиться. И каждый раз они догоняли незадачливого Пеку. Дементьев и сейчас играет ещё в киевском «Динамо». Старенький уже, тридцать пять лет, но если Фёдору память не изменяет, то ещё года четыре будет играть, а потом тренером будет работать.
О встрече договорился Аполлонов. Вовка ему пока ничего о выселении не говорил. Его и не выселили совсем. Мироныч дал ему три дня на то, чтобы он себе жильё новое нашёл. Вчера Третьяков вернулся из Киева, как раз, против Пеки и играл. Вовка вспомнил про рассказ и посоветовал тёзке прочитать. Третьяков чуть не плакал. Расстроился, что Вовки не будет. Переживал, что поселят к нему чужого человека, который к тому же храпеть станет.
Да, нормально всё будет. Может, я квартиру найду, чтобы снять, или комнату.
Вовка кивнул писателю и протянул руку.
Фомин. Вовка. Кассиль руку пожал, но вяло. Напугал его, что ли, звонок с самого верхнего верха. Ну, понятно, с евреями сейчас в стране борются, а его младшего брата в тридцать седьмом арестовали и через год расстреляли. Попал в «Ежовые рукавицы».
Проходите, и на пороге опять дорогу в квартиру перегородил, Мне сказали, что у вас ко мне дело. По литературной части? Принесли рассказ написанный? У Вовки тетрадка в руках с синопсисом.
Лев Абрамович, давайте всё же пройдёмте в кабинет ваш и присядем. Нужно переговорить и разговор долгий. Думаю, вас заинтересует. Даже отпускать не захотите, попытался максимально открыто улыбнуться Фомин.
Даже, так, чуть губы скривил, но пошёл вглубь квартиры, Вовку не пригласил, и сам догадается.
Кабинет писателя ничем особым от кабинета Аполлонова не отличался большой древний стол, книжные полки вдоль стен. На видном месте сочинения Сталина. Красно-коричневый переплёт золотые буквы на корешках. Под номером тома мелкими золотыми буквами: «институт Маркса Энгельса Ленина». Всё же, чуть отличается, цветы везде, словно в оранжерее, а не в кабинете.
Сам хозяин как-то крадучись уселся в кресло деревянное у стола, а Вовке указал на стул.
Слушаю вас, молодой человек. Сам ещё не старый. Лет сорок.
Вовка набрал воздуха и на одном дыхании рассказал о задуманном фильме. Кассиль слушал не перебивая. Руки сложил на колени и лишь изредка похлопывал правой рукой, как бы в такт своим мыслям. Фомину минут пять потребовалось. Описывал финты, даже сценки кое-какие в лицах пытался изобразить. Закончил и стал реакции метра ждать.
Слушаю вас, молодой человек. Чего это было? Спал что ли писатель с открытыми глазами? А нет, он же рукой по колену хлопал. В трансе был? Глуховат?
Ну, я, то есть мыДа, я рассказал о своей задумке Аркадию Николаевичу Аполлонову и мыОн предложилВам надо написать такую книгу и по ней сделать сценарий, по которому снимут фильм. Вовка замялся. Энтузиазм из Льва Абрамовича не фонтанировал.
А сами чего же. У вас всё не плохо продумано, садись да пиши. Кассиль опять кривовато улыбнулся.
Блин, да что такое, где и что пошло не так? Звонок от Аполлонова, как то он связан с расстрелом брата? Сложные времена.
Лев Абрамович, я не писатель, тем более даже не представляю, чем повесть, скажем, или роман от сценария отличается. Давайте я вам первоначальную задумку озвучу.
Озвучу? Слово какое-то интересное. Ну, озвучьте, молодой человек. Вроде улыбнулся или это мошка в нос попала.
В прямом смысле. В кабинете писателя было полно горшков с цветами и фикус и ещё всякие традисканции и видимо в них, как и положено, расплодились мушки, заварку в фикус выливают. Мушек было прилично. Фомину и самому уже одна в нос залетела. Чуть не чихнул.
А как залегендировать знание финтов? Твою ж налево! А он уже их пять штук показал и никто ни Чернышёв, ни даже Якушин не спросил, а откуда шестнадцатилетний пацан знает приёмы, которыми в стране никто не владеет. От слова «СОВСЕМ». Привыкли, что Артист знает и умеет то, что не знает и не умеет никто, даже те же чехи с канадцами. Откуда? Да, от верблюда. Его же молния шарахнула. Вон, какое дерево без горшка на спине вырастила. Самосевом. Да, он, вообще, псих, и даже на Канатчиковой даче уже лечился.
Я тренирую молодёжный состав «Динамо». И показываю ребятам всякие вот такие финты. Вот и подумал, а что если показать фильм документальный в кинотеатрах с этими финтами, с детальным разборам. Для мальчишек в футболе, это почти что главное. Дриблинг, обводка. Этот фильм увеличит популярность футбола в СССР и привлечёт ещё больше мальчишек в секции и через несколько лет поднимет уровень нашего футбола на недосягаемую высоту. И мы даже можем замахнуться на чемпионат мира.
Вовка проговорил это в запале и вдруг остановился. Кассиль сидел напротив и впервые улыбался.
Ну, а потом я подумал, что если фильм будет игровой с актёрами, то эффект будет ещё больше. А ещё вам надо написать сценарий и по нему нужно снять фильм про «Матч смерти». И назвать надо именно так. И показывать во всех соцстранах.
Ого. Кассиль встал, открыл форточку и закурил «Герцеговину Флор». Выпускал струйки дыма туда в чирикающее воробьями зелёное шевелящееся марево и думал. Затушил, не докурив и половины папиросы. Вернулся к столу.
Занятный вы молодой человек. Ну, товарищ Аполлонов меня предупредил, что вы с другой планеты. Просил сильно серьёзно ваши слова не воспринимать. Вечно, говорит, несёт чего-то. Прав, на сто процентов прав, товарищ Аполлонов, вы с другой планеты. С какого-то коммунистического завтра. У меня были другие планы. Пишу сейчас повесть «Улица младшего сына» в соавторстве Максом Поляновским о жизни и смерти юного партизана Володи Дубининагероя Великой Отечественной войны. Про Керчь. Послезавтра туда собираюсь на месяц другой. Оторвали вы меня. Ну, в смысле отрываете, То есть собираетесь оторвать. Тьфу. Прямо хоть бросай «Улицу младшего сына». Вечно всё не успеваю. Ещё вот домработница уволилась и уехала, не знаю на кого квартиру на эту пару месяцев оставить.
Лев Абрамович, а давайте я у вас два месяца поживу. Меня из общежития выселяют. А вы что же с детьми и с женой в Керчь?
Да, там, в санатории нам две комнаты выделяют. Правда, поживёте, за фикусами и канарейками поухаживаете?
Конечно. Мне же жить негде
Вот и замечательно. Я обещаю вам, молодой человек, что закончу повесть за эти два месяца и, как вернусь, мы с вами и напишем повесть про финты в футболе. Именно с ВАМИ. Будете моим соавтором.
Событие сорок девятое
Знаменитостьчеловек, который всю жизнь кладёт на то, чтобы добиться известности, а потом ходит в темных очках, чтобы его не узнали.
Попав на выставку не изображай из себя знаменитость, пока не убедишься, что тебя там никто не знает.
Эту неделю можно назвать неделей походов по звёздам, первым был писатель Лев Кассиль, вторымпоход к целому семейству звёзд. Всё не получалось, то Вовка приболел, то заболел сам Лазарь Вайсбейн, простыл. Теперь вот все в более или менее нормальном здравии.
Сказать, что Фомин не хотел идти в эту квартиру на Красносельской в недавно построенном Доме железнодорожников, так это ещё ничего не сказать. Всё естество противилось. И если бы не настойчивость Антонины Павловны, то ещё бы оттягивал и оттягивал «визит вежливости». Но мама Тоня железной рукой боролась за счастье дочери. Пока у неё ничего не получалось. Да, приехала в школу, устроив переполох, Русланова, да сказала «Гут» и всё, ну, разве что, рассказала о хорошей песне Утёсову, сказала и исчезла, укатила на юга с гастролями. Юга это не Сочи, это Ташкент, Сталинабад, Фрунзе и прочие Ашхабады с Ленинаканами.
Леонид Утёсов во второй раз согласился послушать молодое дарование. На этот раз Аркадию Николаевичу пришлось для этого просить самого Кагановича позвонить мэтру. Леонид Осипович, он же Лазарь Вайсбейн был обижен на правительство, но отказать Кагановичу не мог. Обидел же не он, а сам товарищ Сталин. Чем обидел? Не дал премию своего имени. Тихон Хренников включил его в список лауреатов Сталинской премии, однако Сталин его фамилию из списка вычеркнул. Он при обсуждении небрежно бросил: «Это какой Утёсов? Который песенки поёт? Но у него же в голосе ничего нет, кроме хрипоты!»
Самое интересное, что тот же Каганович говорил, что Сталину очень нравятся блатные песни в исполнении Утёсова, при любой возможности заставляет ставить себе пластинку на граммофон с песней «Лимончики» и «Гоп со смыком». Вот и пойми великих.
Вовка не считал, что Утёсов это тот человек, который может помочь маме Тоне сделать Наташу певицей. А ещё он ну очень сильно не хотел, чтобы она этой певицей становилась. Перед глазами была судьба Игоря Нетто, который женился на известной актрисе. Какая там жизнь, если то он всегда в разъездах по стране, то она. И чем она на тех съёмках и гастролях занимаетсянеизвестно. А когда Игорь заболел, испытывал проблемы с памятью, то просто сбежала от больного мужа. Вот так и не получилось у Игоря с Ольгой Яковлевой. «Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас».
Но чего не сделаешь, чтобы зелёные глаза светились радостью. Приехали вчетвером к Утёсовым. Кроме самих Утёсовых послушать молодое дарование приехала и его дочь Эдит или Дита с мужем. «А кто у нас муж»? Нет не волшебник, всего лишь известный кинорежиссёр Альберт Гендельштейн. Который впоследствии даже в Каннах приз отхватит.
Семейство див встретило в полном параде. И мать, и дочь все в золоте и бриллиантах. Мужская же составляющаяво фраках. Прямо, приём во дворце. Когда Наташа нацепила на себя гарнитур с зелёными камнями, Вовка на неё зашипел. Зачем? Мы туда не пиписьками меряться едем. Их не превзойти в бриллиантовости. И главноеэто для будущей «дружбы» противопоказано. Нужно выглядеть очень скромно, пусть звёзды потешат свое эго.
Вовка специально купил даже пластинку и поставил у Аполлоновых на граммофон с песней этой Эдит. «Песня о неизвестном любимом». С точки зрения искусствахрень полная, противный детско-писклявый голосок. Но сейчас все певицы поют таким. Потому, наверное, и рванёт вверх Эдита Пьеха. Другой голос, настоящий.
Мама Тоня тоже всё золото, что было в доме надела, даже с дочери цепочку сняла. Фомин тяжело вздохнул, отвёл Аркадия Николаевича и объяснил, что это будет неправильно. Не богатством же едем меряться. Нужно наоборотвыглядеть как можно скромнее. Нет маленького чёрного платья? Наташу уговорил надеть то синее, что ей чуть мало и белые гольфы. Девочка. Припевочка. Глава семейства заржал и сказал, что встревать в это не будет. Если на русский перевести, то звучит это так: «Я жизнь не на помойке нашёл».
Пришлось самому. Пять минут. Десять. Как там про пять стадий?! Все пять отразились на лице. На губах. Всё они изобразили.
Тоня опаздываем, ты готова? прервал воспитательный процесс голос Аркадия Николаевича.
Мама Тоня фыркнула и пошла к двери в золоте, но дойдя до зеркала, что висит в прихожей, остановилась и поглядела на себя.
Володя, ты умный мальчик. И сняла с себя всё, даже серёжки.
А вот дамы семейства Утёсовых не поскупились, все в бриллиантах предстали, как ёлки новогодние блистают. Дита на пластинке выглядела просто красавицей. На самом деле, была довольно толстенькой, и при этом слишком зализанной. Наверное, мода такая. Себе бы такой жены Фёдор не хотел.
Уселись, Вовка забрался за фикус на стул с гитарой, а сильные мира сего завели разговоры про погоды. Так это смешно смотрелось со стороны, что Вовка даже успокоился, перестал его бить мандраж. Великий певец? Да, бесспорно. Ну, и что, а Аркадий Николаевичвеликий организатор. А Фёдор Челенковвеликий футболист. Шутка юмора. А сейчас они с Наташей им споют песни, которые на века останутся, когда уже про «Песню о неизвестном любимом» ни один человек даже и не вспомнит.
Наконец, приличия были соблюдены и Мэтр своим хриплым голосом произнёс долгожданное:
Молодые люди вы я вижу с инструментами пришли. Споёте нам что-нибудь вашемолодёжное.
Так засмеяться захотелось Фомину. Цирк уехал, клоуны остались. С ним блин сам Каганович договаривался, а он тут Ваньку валяет.
Вам хочется песен? Их есть у меня.
Событие пятидесятое
Я не люблю выходить в свет, не люблю, когда меня узнают. Не хочу, чтобы на меня смотрели. Я очень не люблю выходить на сцену, но, тем не менее, я же мазохист, и это идеальное наказание.
Хотели они с Наташей начать с песни Григория Кропивского «Это просто Война». Там зеленоглазка могла блеснуть проигрышем на саксофоне. Только встреча семейства Наташу, Вовка видел, выбила из колеи. Какой там саксофон. Налажает. Нет. Бросим сперва тактическую ядерную бомбу. Прорвём эшелонированную оборону. Растопим лёд сомнения радием.
Наташ, отложи инструмент, споём «До свидания мальчики» на два голоса.
Как сомнамбула.
Наташ! Очнись! «До свидания, мальчики». Начинай. Нет. Вступишь на второй строчке. Соберись. Подошёл, ущипнул за мочку уха.
Ай! Ты что?! Люди!
Наташ. Соберись. Начнём.
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли
повзрослели они до поры
Нет. Анжелику Варум не перепеть. Там такой голос. А ему далеко до самого Окуджавы. Зачем всё это. Угробим песню. Вовка смотрел на Наташу. Специально отвернул стул от «зрителей». Свой женский первый куплет завалила, на троечку с плюсом. Два раза не попала в ноты, а вот последний припев, после его мужского про платьица белые, спели замечательно, Вовка сам почти кураж поймал.
До свидания, девочки!
Девочки,
Постарайтесь вернуться назад.
Встал, повернулся. Ну вот, картина маслом. Это вам не про Париж петь. Утёсовы плакали все вчетвером, вместе с двумя Аполлоновыми и какой-то тёткой, что сунула нос в комнату из-за занавески на двери. Опять Любовь Орлова в роли домработницы.
Момент мог бы длиться и дольше. Прямо всхлипывала тётка за занавеской и под эти всхлипы лились тонкими ручейками слёзы у остальных. Испортила все Антонина Павловна. Нет, не специально. Просто гордость за дочь.